***
В номере все такая же мирная и сонная тишина. Тихо прикрываю дверь, чтобы не разбудить. Еще рано. Только полдевятого. Немного прибираюсь, вытаскиваю из наших чемоданов нужные вещи на сегодня. И его величество Черр-Бурр-Гена, разумеется. Устроила свое ушастое сокровище на подоконнике, полюбовалась, смахивая случайные пылинки: ну разве не красавчик? И, кажется, он посмотрел в ответ. И честно, была надежда, что он поможет. Небольшая, но ведь он уже исполнил несколько желаний, правда? Я психолог, воспитанный гадалкой — и не до такого додумаюсь! Стук в дверь. На пороге стоит Хосок и аж вздрагивает, когда дверь открываю я. — Здравствуй, нуна. А где…? — Намджун в 576-м, Юнги здесь, — шепчу я, показывая, что шуметь нежелательно. На меня понимающе смотрят, извиняются и прикрывают дверь. И тут же слышу голос Хосока, — Нуна, Нуна, там Намджун! Шинлин-нуна в том номере, — это что за нуна, и почему ей не спится? Снова приоткрываю дверь и вижу, как танцор спешит к Трей-онни, указывает уже на нашу дверь, — Только там Юнги-хен спит. Если хочешь, потом зайди. Онни понимающе кивает и уходит, видимо, к своему номеру. Н-да… Если кто и не знал до сего момента в нашей компании, где ночует Ким Шинлин… то Хосок, Сссолнышко наше ясное, никому не позволил остаться в неведении… Ну, ладно. Сейчас нас больше никто трогать не будет. Сейчас, когда я сама пришла в относительный порядок и есть немного времени, нужно придумать верные слова, чтобы Юнги не вошел в состояние «Юнги-хен-убьет». А то как-то уже и стремно. Юнги-хен у нас добрый, когда трезвый, Чон Чонгук не даст соврать. То, что он протестовать будет, это даже не вопрос. Вопрос в другом. Чего он сам от этой встречи хочет? Чего он сам от этой встречи ждет? Ведь не зря же мне мама сказала: Не позволяй ему взбеситься? И не мешай все им высказать? То есть моя роль в этой встрече становится еще неоднозначней, получается, я иду на эту встречу не только для того, чтоб защитить Юнги от них… А чтоб и он там дров не наломал. Он айдол. Идеал. Ему нельзя. Ладно, Шинлин. Больше позитива. Может они просто бросятся друг другу в объятья и весь вечер будут рассматривать семейные альбомы, а мое присутствие будет просто лишней формальностью. Что скажешь, Чебурген? Ну, судя по выражению на морде, едва ли… Дожила, читаю будущее по морде сувенирного божка! Ой! Прости Чебургеша! Снова тихий стук в дверь, снова Хосок, самозванный наш ангел-хранитель. С пакетом еды и двумя чашками кофе. — Вот сэндвичи, вот таблетки, — шепчет парень, раскладывая и расставляя принесенное на столе. — Тебе что-то еще нужно? Могу к Трей-онни сгонять, мне не сложно. — Нет, спасибо, все есть— тихо удивляюсь такой заботе. — Ты не стесняйся, у меня же сестра… Могу и за прокладками сбегать, если нужно. — Хосок, — тихо шиплю я, уже выталкивая парня из номера, — Спасибо, но не надо. Братишка на полставки, блин. — Тренируюсь, — хихикает он и поворачивается, чтобы уйти… а я вижу, как улыбка соскальзывает с его лица, как маска, и вижу его лицо — печальное, строгое и удивительно красивое—на несколько секунд, отражённым в зеркале. — Намджун! Командир! Земля вызывает Намджуна! — доносится бодрое Хосоково из коридора. Маска снова на месте. Все мы тут в масках, если подумать… Ок, пора сходить в душ и будить Мина. Полотенце, халат, и все такое прочее, абсолютно необходимое девушке в нашем веке. Уж не знаю, шум воды разбудил Юнги, запах кофе или наши с Хосоком хождения, но проснулся он раньше, чем я вышла из душа. — Намджун-а! — доносится до меня из комнаты, — Намджун-а! Нужно ответить, а то громкость его ора такая, что он и в самом деле сейчас до Намджуна докричится. Через две стены и коридор. — Ууу? — отзываюсь я, потому что одна нога еще не побрита, и бросать это дело на полпути я не намерена. — Намджун-а… Блин, я чертов извращенец! Мне такооое приснилось… Что Лин меня вчера из душа на ручках принесла! В кроватку положила и поклялась не домогаться! — У? — А… Ты бреешься что-ли… Намджун! — Угу, — отвечаю я. Ну, в самом деле — бреюсь. — И мне понравилось! Пиздец, Намджун… Я что, теперь, омега, как у Чима в фанфиках? Вот тут я чуть масло для тела не уронила. — Э… Джун? Ну ты же это… разбираешься? Ну, типа ты же у нас — теоретик! Да. Хорошо, что Джун не слышит, потому что на в этом месте настоящий Намджун должен был бы выйти и приступить к удушению хена полотенцем. Среагировав на молчание и сочтя его угрожающим, Юнги-хен попытался сменить тему: — Бля… Джун! Ты что там в этой кружке намешал? …А где Намджун? Это я вышла из душа, в халате и с полотенцем на голове. И…нужно видеть лицо Мина. — Это был не глюк…? — тихо спрашивает парень, все еще таращась на меня. И даже не знаю, что сказать, чтобы успокоить. — Я не несла тебя, а волокла. — Бляяяя, — тянет тот, хватаясь за голову. Ха, как я и думала, мокрые волосы высохли и теперь торчали во все стороны. — И Ваша честь в эту ночь была в надежных руках, моя …принц, — прижимаю руку к сердцу, — И…что там за фанфики? — спрашиваю я, прищурившись, прекрасно понимая, что смущаю парня. Вижу, как уши у него начинают быстро краснеть. — Чиминовы, я тут ни при чем. — Ага, ага. И ты, конечно, ничего не знаешь. Что ты там про альф и омег говорил, я не расслышала? И тут мне прилетает подушка. Спасибо рефлексам, я успеваю ее поймать. Но полотенце с головы слетает, волосы падают на глаза, и даже понять не успеваю, как вместе с подушкой оказываюсь у Мина на руках. А что? Мне нравится. Болтаю ножками в воздухе. — В кроватку, пожалуйста! — указываю я величественно. И в самом деле, через несколько секунд оказываюсь на кровати. У Юнги на коленях. И ручонки его шаловливые где-то в районе талии… И ниже… — Эй! Я, между прочим, слово сдержала. — А я тебе ничего не обещал! — отвечает Юнги, но ручки убирает. Так что, вывернувшись из рук, вскакиваю и от души глушу подушкой по лохматой голове: — Ну, кто здесь альфа? — У кого подушка, тот и альфа! Подушка улетает …куда-то, я снова оказываюсь на коленях Юнги, в кольце рук. Хихикая, прижимаюсь к нему, крепко обнимая. Никто не альфа и не омега. Мы не животные. А шутки про случку не смешные. Успокоившись, некоторое время просто сидим в обнимку. Юнги легонько целует меня в кончик носа: — Про альф я, между прочим, ничего не говорил! — Смотри-ка, помнишь! А еще что помнишь? Вот и кончилось веселье. — ...Лин? Они в самом деле приехали? Мне не приснилось? — Нет, — встаю я, — Я тебе больше скажу: вы сегодня в двенадцать встречаетесь. И, кстати, почти полдесятого. Паника на лице Юнги — совершенно искренняя и нескрываемая. Игнорирую: — Хосок кофе принес. И таблеточки волшебные. И сэндвичи. И тебе побриться надо. И в душ. И волосы уложить. И вставай уже, а то последний лед в кофе растает! — Да понял уже, Госпожа… Помощница Ким, — Мин, передернувшись, принимает таблетку, запивает холодным кофе, и бредет в ванную комнату. Прибираю в номере, кошусь на дверь душа: скоро его настроение не будет таким мирным и спокойным. Юнги жужжит феном у зеркала, когда в дверь ожидаемо стучатся. Переглянувшись с Юнги, я иду открывать. На пороге стоит блондиночка с нашими костюмами в руках. Благодарю ее, аккуратно забираю вещи, раскланиваюсь под вопросительным и напряженным взглядом Мина. Дверь только закрывается, а я уже чувствую тяжелую духоту. — Ты куда-то идешь? — следит за мной Мин в зеркальном отражении, пока я вешаю поглаженные костюмы. Ну да, начнется бойня. Ровно разворачиваюсь: — Я иду с тобой на встречу с родителями. — Что?.. — Юнги осторожно опускает фен на столешницу. Несколько секунд меня упорно пытаются испепелить взглядом, но я стойко его выдерживаю и даже отражаю. Юнги только набирает в грудь воздуха, чтобы достойно ответить, как в дверь снова стучатся, и я, пожав плечами и тихо радуясь этому маленькому перерыву, иду открывать. За дверью Хосок. Опять. Но не один. Девушка, которая несколько минут назад принесла нам с Юнги одежду, стоит за его спиной, отглаженный костюм Намджуна у нее в руках. — Нуна, ты уверена, что Намджун в номере? — Не поняла? Вчера вечером он там точно был. Вчерашняя стилистка с легкостью могла бы подтвердить мои слова, если бы захотела. — Я ходил его будить раза два, но никто не отвечал. У тебя нет второго ключа? — по глазам вижу, что парень взволнован, но еще больше раздражен, что не часто за ним заметишь. — Номер одноместный, ключи у него. — Черт! Он там хоть храпит? И вот мы уже втроем под бывшей моей дверью. Некоторое время прислушиваемся, девушка даже ухом к двери прижимается. Но тихо. — Давайте попробуем открыть нашим ключом, — присоединяется к нам Юнги. На секунду зависаю, что значит — нашим ключом? Потом доходит. Ясное дело у Юнги не ключ от нашего номера, а его любимая отмычка, но знать это блондинке точно не надо. Так что Хосок пропускает злющего хена к двери, а тот поворачивается спиной к милой девушке, которой нужно отдать костюм Намджуну. Спустя несколько попыток дверь с щелчком отпирается, и мы всей толпой врываемся в номер, чтобы убедиться, что с Джуном все в порядке. Видим торчащие из-под одеяла ноги, Намджун лежит, укрывшись с головой. Хосок бросается вперед, отбрасывая край одеяла. Намджун сладко сопит, обхватив подушку, щурится от утреннего солнца за не задёрнутыми шторами — и не храпит, зараза!!! — Что-то случилось? — сонно-сонно спрашивает он, пытаясь вернуть одеяло в прежнее положение. — Вставай уже, алкаш несчастный! Идти пора! — Кудаааа? Что-то Намджун и в самом деле какой-то, будто всю ночь пробухавший. — В ресторан! С родителями встречаться! — Неее… Я так не могу! Мне надо принять ваааанну… Выпить чашечку кооофэ… Мы с Мином разворачиваемся и молча выходим. — Щас я тебе устрою… И ванну, и кофе, и какао с чаем! Ты что пил? — слышим мы уже в коридоре злющий голос Хосока. Чего это он с самого утра такой… Хотя, скорей уж со вчерашнего вечера. Ну, вот и переменка закончилась. С Юнги молча возвращаемся в наш номер причем на те же места, с которых нас согнал Хосок. Переглядываемся, молча играя в войну. И нет, я не проигрываю. Не собираюсь даже. — Ты не пойдешь, — заявляет Мин, а я, наигранно пожимая плечами, опускаю голову, даже киваю, — Я сам справлюсь, — продолжает Мин. Снова киваю: — Хорошо. Тогда я просто побуду в холле вместе с менеджерами. — Врешь… И знаешь, что врешь. — И ты врешь. И знаешь, что врешь — Ты так в меня не веришь? — Я объективно оцениваю ситуацию. А с другой стороны… Ты можешь просто позвонить Седжину и сказать, что отказываешься от психологического сопровождения. — То есть, ты идешь со мной, как психолог? — О, так ты просто не хотел, чтобы я шла, как твоя девушка? — вот и нашла я к чему докопаться! — То есть, для моей мамочки ты мой парень, а для твоих — нет? Статусом не вышла? — Ну, Лин, это слишком низкая манипуляция, — выдыхает парень, вроде даже и успокаиваясь. — Зато работает, заметь. — Ладно, давай так, ты меня проводишь, убедишься, что все ок и все, — трет переносицу, типа компромисс ищет. Что и требовалось. — Хорошо, я провожаю, а там дальше решим. А сейчас завтракаем и собираемся. Времени не так уж и много. Вот и решили. Со спокойной душой тянусь за своим бутербродом, видя, как и Юнги к столу подсаживается. Быстро и спокойно завтракаем, а потом начинаем собираться. Так деловито. Как перед выступлением или интервью. Совсем не похоже на долгожданную встречу с семьей. Скорей на сборы перед поединком. Когда одежда и укладка — как доспехи и шлем, а свэг на все лицо — как рыцарское забрало. Поглядывая на часы, выполняем все положенные в таких случаях манипуляции. Правда, Юнги периодически зависает, устремив взгляд в пространство, продолжая, видимо, многолетний диалог с воображаемыми собеседниками. И настроение его стремительно ухудшается. Видимо, в голову начало лезть все, что ему могут сказать и… отвечать было нечем, потому что выбирал самое жесткое. Это нормально, пытаться подготовиться, но сейчас он сам себя запугает так, что никто и не вытащит из норы. А еще я жалею, что так и не выяснила ничего толком о его семье. Но два дня назад это казалось абсолютно несрочным и спокойно могло подождать до Сеула, а сегодня — уже нельзя, ему и так все силы потребуются, тут уже не до отработки детских травм. Вменяемость бы сохранить. Снова повторяю про себя мамино: не дай ему выйти из себя. Не мешай ему высказаться. Интересно, как мне это совместить? Ну… Рутинные действия, притом требующие концентрации, могут помочь. Мне, например, помогают. Сегодня вечером заполню парочку таблиц. Если выживу. Прошу помочь с волосами, потом с макияжем, вываливаю на столик свою косметическую коллекцию, когда я успела столько накопить? Образ мне Юнги подбирает нейтрально-нежный, как раз под розовато-персиковый костюм. И под коротенькие, с прозрачным лаком ноготочки, а какие у меня после двух недель на кухне еще могут быть? — Как-то я уж слишком безопасно выгляжу, тебе не кажется? — с сомнением разглядываю себя в зеркале. — Зато какой сюрприз будет, — хмыкает Юнги в ответ, — и вообще, это я тебе вчера этакое «нежный лотос на рассвете» подобрал, или ты сама? Оп! Оговорочка про сюрприз свидетельствует, что он внутренне уже принял мою встречу с родителями. Лишь бы сам не понял, что сказал. — А у меня выбор был? Рядом с твоим костюмом? Костюм на Юнги серо-стальной, рубашечка белая, волосы блондинистые. Прям вчера с небес на землю спустился, запятнаться не успел. Смотримся мы вместе очень… свежо. Так. Сумочка, телефон. Духи. Листва и дождь. Вспоминаю нашу поездку к Чонгуку в школу. Юнги тогда тааакой был… Весь на пафосе, Господин Мин, епта… И пах потрясающе. — Юнги, духи с собой? Срочно переворачивается и вытряхивается на кровать его косметичка, есть! Снова осматриваем себя и друг друга. — Ну? Теперь рядом со мной не стыдно? — хитро обращаюсь к парню, снова улетевшему в мыслях куда-то. — Чаги! — недовольно бурчит тот, — И ведь прекрасно знаешь, что красивая. — Так, ты от кого научился такому? — щелкаю пальцами перед носом, дернувшись от неожиданности Юнги возвращается к реальности, — Менеджер Зиан, покиньте тело! Юнги тихо хихикает. Я бы сказала, как-то безнадежно. — Давай так, вот как только мы вернемся, я тебе сама за сигаретами и алкашкой сбегаю, — даю мизинчик, показывая свои честные намерения. Но за мизинец не берутся, — А что хочешь? Массаж? — Хм, вот это я с радостью, — спокойно кивает Юнги и на несколько секунд зацепляется своим мизинцем за мой. Аккуратно чмокаю его в губы и тут же проверю не осталось ли помады. — На счастье! Юнги фыркает, поправляет блеск на губах, почти невидимый, аккуратными движениями делает незаметную подводку еще незаметней, с сомнением осматривает ногти, на сей раз не так уж и погрызенные, что значит, две недели в отпуске. Без пяти двенадцать. Только спуститься на первый этаж — и мы на месте. Меня почему-то передергивает, кожа просто мурашками покрывается. — Мне в туалет надо! — неожиданно заявляет наш Мистер Свэг. И мгновенно исчезает за дверью ванной комнаты. Я даже и досады не испытываю. Так и должно быть, в такой ситуации. Хотя мы уже опаздываем. — С брюками аккуратно! Не помни, они поглажены! А что? Его прикид — его доспехи. Они должны быть идеальны. И сам он — айдол… Профессия такая. И его профессионализм — это то, на что я делаю ставку. Как бы криво не пошли дела, что бы ни творилось внутри — ты на сцене, ты под камерами, перед тысячами глаз! И значит — у тебя все заебись! Сыграешь так, что сам поверишь… Короче, через несколько минут мы уже бежим к лифту, мимо двух охранников, тихо переругиваясь. — Вот из-за кого мы опаздываем? Пять минут осталось! — бурчу я, еле поспевая за широко шагающим спутником и подопечным. — Это ты со своими «эти носочки разные, переодень». — Они правда разные! — Оба черные. — Нет, у левого полосочка кораллового цвета, а правого кислотно-розовая. — Да как ты это различаешь, блин?! Пятьдесят оттенков розового! — Так и различаю! Ты как помады и румяна отличаешь? — Не поверишь: по номерам! Так мы и запрыгиваем в лифт. — Все равно не надо на меня все валить! Сам сколько сидел! — Ладно …виноват, — признает парень и тянется к затылку. — Не трогай, укладку испортишь! — шиплю я. — Да похуй! — неожиданно срывается Мин и бьет по кнопке... вроде бы второго этажа. — Ты чего? Нам на первый! Двери лифта раскрываются, Юнги практически вываливается из лифта, я выскакиваю следом. — Постой. Я не могу… сейчас. Лицо бледное, глаза — огромные и без всякой подводки, дыхание рваное и короткое. Гений самоконтроля игнорировал свои эмоции до последнего. И все-таки сорвался… Ну, хорошо хоть, что не в ресторане. — Сядешь? — осторожно спрашиваю я и тихонечко буксирую Мина к дивану. Молча жду, но сегодня, кажется, волшебного самоисцеления не будет. Руки все так же стиснуты в замок, плечи напряжены. Ладно. Значит, придется мне: — Юнги? Посмотри на меня. Ловлю взгляд, расфокусированный… снова он что-то ДРУГОЕ видит. — Кого ты видишь? Кто я? — Что?! Шинлин? — Неправильно. Я - Ким Шинлин. Я — твой психолог. Я — твой напарник. Я — твой оруженосец. Я прикрываю твою спину и подношу патроны. Понимаешь? Кивни. Ну…будем считать это движение кивком. — Как тогда, когда мы ходили в школу к Чонгуку. Веди себя так же, порви их всех нахер! — Ради Бога, Шинлин! Ты сейчас о моих родителях говоришь! — Я сейчас о тебе говорю! И кто из нас из секты всепрощенцев? Мать Тереза, блин… — Я не мать! — Значит — бать! — И я не всепрощенец. — Докажи! — Ты издеваешься? — Ооо… Ты заметил? — Чаги! — Оппа! — Я младший… — Это ты там младший. А по жизни ты хен. А когда ты не хен, то хенним! Ну и оппа — местами. Молчание мне ответом, ох уж эти установки детские! — Ты — хен! Сейчас, сегодня, с ними и без них. Скажи это. Прекрасно вижу, что глаза у парня наполняются слезами. Не время, он это сам знает. — Я — хен… — послушно повторяет он. — Отлично. И помни про это все время. Как у Дуга на сцене! Ты был крут! Офигительно крут! Ты даже не представляешь, до чего ты был крут! Я тогда тебя и выбрала. — Серьезно? — Ага. — Ок. Ты мне после расскажешь. — Заметано. Готов? — Готов, готов. Совсем готов… — Слушай, Мин, чего ты сейчас больше всего боишься? — Сейчас? Ты знаешь, глупо… Что начну с перепуга чесаться, ногти грызть, волосы ерошить… — Да? Я бы на твоем месте другого боялась… А насчет этого — давай так, как увижу, что елозишь — звякну вилкой по тарелке, годится? Айдол-профи аккуратно, кончиками пальцев проверяет макияж, что значит -– к бою готов. — Все. Яйца в кулак и пошли. — Слушаюсь! Госпожа …Психолог Ким. Молча показываю кулак и разворачиваю нервного айдола в сторону лестницы. Этаж второй, пешком будет быстрее, чем ждать лифта, а мы и без того опаздываем. Уже на шесть минут.***
Чхве-Акул небрежно прогуливается по холлу, поглядывая то на двери лифтов, то на двери ресторана. Мгновенно находит нас взглядом: — Целовались, что ли? — Никак нет! — немедленно докладывает Юнги, — яйца в кулак собирали! Акул давится и фыркает. Юнги улыбается. Что-то он развеселился… Но улыбка гаснет и сменяется настороженным прищуром: из дверей ресторана выходит молодой мужчина, чем-то смутно знакомый. — Мой брат, идем, — на ходу объясняет Юнги, устремляясь вперед и не оглядываясь. Мужчина бросается вперед с той же готовностью, встречаются они в центре холла, обнимаются неловко, но с одинаковым энтузиазмом. На пару с Акулом наблюдаем за этой идиллией. Ну… это хорошо. — Вы намеренно опоздали? — спрашивает Господин Чхве Йонг заинтересованно. — Нет. Я рассчитывала прийти точно в срок и ни секундой раньше. Немного пошло не по плану. Но это нормально, сегодня еще столько всего не по плану пойдет, — на всякий случай предупреждаю я, издалека наблюдая за вполне уютной и дружеской встречей. Может и дальше так будет? — Эээ… Помо… Психолог Ким, если я что-нибудь понимаю… Обратите внимание на отца. Я понаблюдал за ними. — А что с ним? — Тихушник. Благодарно киваю и иду к воссоединившимся братьям. Подхожу я как раз, когда Юнги аккуратно выясняет обстановку: — Ну? Как наши дела? — Как всегда. — Значит, плохо, — на это высказывание Мин-старший очень знакомо троекратно кивает, как бы соглашаясь и только потом переводят взгляд на меня. А я его узнаю, именно его я и встретила сегодня утром на лестнице, это ведь он пытался добраться до Юнги, проявляя семейное упорство и изобретательность. «Через лифт не получилось, так он по лестнице…» — это же про него говорил охранник. Интересно, узнал ли он меня? Хотя… Нет. Не интересно. — Сколько можно тебя прикрывать? Я уж встречать пошел, — привычно наезжает старший. Ну-ну… — Что, Господин Мин снова в гневе? — неожиданно даже и для меня, с безмятежной улыбкой спрашивает Юнги, — скажи уж честно, это ты повод свалить нашел. Похоже, рекомендация насчет «как на сцене у Дуга» воспринята Мином буквально. Брат роняет челюсть и смотрит на младшего с выражением «Кто ты и что ты сделал с моим братом?». Ну, погоди, ты сегодня еще и не так удивишься! Довольно демонстративно встаю рядом с Юнги. — Твоя девушка? — опять на грани шока Старший Брат, имени которого я не знаю, и знать не очень-то хочу. — Психолог группы Ким — представляюсь я со всей возможной официальностью. — Психолог?.. — ага, шаблон порвался снова… Юнги терпеть не может психологов. И я не очень похожа на психолога. И даже — совсем не похожа. — Я сопровождаю Айдола Мина на этой встрече. Вот здесь нам бы сцепиться… Но нет. Старший Брат неожиданно улыбается фирменной Миновской улыбкой. И даже вежливо кланяется: — Мин ЧонКи. — Ким Шинлин. — Предлагаю идти. И так уже опоздали, — предлагает брат. Еле заметно вздыхает и направляется к дверям ресторана. Мы следуем за ним.***
На несколько секунд задерживаюсь у входа, чтобы осмотреться и понять расположение столиков с мемберами и их семьями. Отлично, все уже прибыли, уже вовсю воркуют, одни мы крайне невежливо опоздали… уже на десять минут. Мин ЧонКи проводит нас к столику, за которым сидит немолодая пара: плотная женщина, с завитыми в мелкие колечки волосами и насупленный мужчина, очевидно похожий на Мина. Но чем… разглядеть нереально. Просто похожи. Мама при нашем приближении порывается вскочить, но от одного короткого взгляда со стороны супруга, немедленно плюхается на место. И оба они в изумлении и даже гневе смотрят на меня. По-моему, они тоже что-то неправильно поняли. Ну… Я их не виню. На данный момент я представитель принимающей стороны, Агентства, а потому представиться я должна сама. Я, может и не стала бы акцентировать на своем статусе внимание, но семья, судя по поведению матери, явно традиционного розлива…а значит отношение ко мне как девушке и работнику будет, мягко говоря, неоднозначным. Но, так даже интереснее. Мне без разницы, а Юнги меньше негатива достанется. — Кто это? — сразу, не церемонясь, спрашивает у сыновей мать, но Юнги еще только готовится открыть рот, чтобы ответить, как я его перебиваю. Э не, сейчас говорю я: — Здравствуйте. Я Ким Шинлин, социальный психолог группы, — и очень-очень учтиво кланяюсь. — Разве это не семейная встреча? Так. Приветствие игнорируют, имен не называют, тем более в ответ не кланяются. В— воспитание… Со стороны Юнги скорее ощущаю, чем слышу низкое рычание. То самое, после которого разумные люди обычно не дожидаются продолжения. — Это решение компании. И довольно легко угадать, чем именно оно вызвано, — уворачиваюсь от небольшой провокации и сама добавляю огонька. Да, уважаемые родители, я осведомлена о проблемах. — Психолог Ким, присаживайтесь, — сдержано предлагает Юнги, отодвигая для меня стул. Благодарно киваю, изо всех сил копируя мамулю, занимаю место за столом: — Сегодня я представляю Агентство, осуществляю психологическое сопровождение встречи. Пять столовых приборов и пять стульев вокруг стола служат очень весомым подтверждением моих слов. А вы-то, небось голову себе сломали, пытаясь выяснить, кто пятый. Интересно то, что за стол мы сели без приглашения, самостоятельно. Плюс, именно с подачи Юнги. Это много значит. К примеру, то, что он уже не принимает их покровительства. Он больше не их мальчик. Он тут сам-по-себе-мальчик. А вот они — гости Компании. Которую, — сюрприз-сюрприз — представляю здесь я. — Психолог Ким, а в чьих интересах вы эээ …осуществляете это Ваше «психологическое сопровождение»? — снова пробует мою оборону на прочность мужчина. Интересно, это ведь семейный ужин, чего это они не общаются? Возможно потому, что есть теперь свидетели? Хех. — В интересах работодателя, разумеется…— отвечаю со всей искренностью и уверенностью в своей правоте, — Видите-ли, Агентство напрямую заинтересовано в полном психологическом благополучии артистов и сведению к минимуму стрессов и психологических травм, — лишь на секунду снова поднимаю глаза. Сейчас диалог ведем мы с отцом, остальные слушают и ...изумляются. Ну, почти все. Чувствую, Юнги сейчас тоже к нашей беседе присоединится, судя по нетерпеливому ерзанью слева от меня. — Прошу прощения, просто Ваше появление стало неожиданностью для нашей семьи… Кроме того, вы настолько молодо выглядите, достаточно ли у Вас опыта? — это уже матушка вступает. Ко мне напрямую обращается, вежливо. Поставив себе плюсик, отвечаю столь же витиевато: — Благодарю за комплимент, — киваю матери, не убирая взгляда, — При трудоустройстве, в Агентстве сочли мои навыки и уровень подготовки соответствующими заявленным требованиям. — Создается впечатление, что это вы сейчас нанимаете Госпожу Ким… Успокойтесь, не вы ей платите, не вы и задачи ставите, — неожиданно резко вмешивается в разговор Юнги. И выдерживает взгляд отца. — Не говори так, — просит мать, глядя на младшего сына. Но сын ее не только речь, сказанную вчера на сцене, репетировал чуть ли не с дебюта. Ему и родителям давно уже есть, что сказать. — Не думайте, что я не знаю, зачем вы меня водили к психологу. И что именно вы ему заказали. — Мин Юнги! Это было для твоего же блага. — Ага. Давайте поломаем мозг ребенку, только потому что он начал выходить из-под контроля, это все ради него же! Бантаны в голосе Юнги легко определили бы приближение состояния, называемого «Юнги-хен-убьет». Но его семье это знание недоступно. Они не остановятся. Значит остановиться придется Мину. Легонько звякаю ножом о край тарелки. Юнги замолкает. — Психолог Ким, вы влезаете в семейные дела! — тихо, но угрожающе оповещает отец. Улыбаюсь в ответ, даже кланяюсь легонько: — Совершенно верно. Это именно то, зачем я здесь. И, насколько я знаю, некоторые ваши «семейные дела» легко могут быть квалифицированы юристами как оставление несовершеннолетнего в угрожающей жизни ситуации. Слышу, что Юнги рядом хмыкает такому заявлению. — Он мог вернуться, — гнет свою линию отец. — В самом деле? — зеркалит Юнги, даже интонации те же, вкрадчивые и шипящие, — Мое возвращение было обставлено множеством невыполнимых условий. Напомнить? — Сопляк, тебе не позволено так говорить! — наконец срывается отец, лицо его — белая маска ярости и власти, так что даже я чувствую, как сердце на секунду останавливается. Но Мой Мужчина даже взгляда не отводит: — Сопляка в зеркале увидишь!, — короткое и яростное. Мать сидит тихо-тихо, брат тоже. Если они и на стороне Юнги, то лишь в душе, поднять голос против главы семейства не рискнут. Лицо отца заливается краской, рука дергается, сжатая в кулак… Но — нет! Полон зал народа, и я — представитель Агентства. — Ты угробил дедов бизнес, разрушил семью, но виноваты, конечно, все кроме тебя. Ты не способен принять на себя ответственность — это и есть слова сопляка. И это — не я. Так. Срочно надо это остановить. Пока тут кто-то от инсульта не скончался. — Счастье, что с тобой рядом есть взрослые люди, — добивает Юнги и снова выпрямляется на стуле. А после демонстративно поворачивается к матери, и как только возможно, кланяется, снова — сама вежливость и воспитанность, — Прошу прощения, мама, что тебе пришлось услышать этот разговор. — «Помощь!» — тем временем сигналю я, — «Срочно!», «Уведите его!» Могла бы и не сигналить. Все равно с нас всем хен-лайном глаз не сводили, да и Чимин, устроившийся на высоком стуле у бара. Большинство приглашенных уже собрались, перетащив стулья, по несколько семей, перемешались и в основном весело проводили время. Пока Рэп-лайн за нами приглядывал. Краем глаза замечаю. что к нашему столику идет Намджун и выдыхаю. — Хенним, присоединяйся, ждем у бара, без тебя не так весело. Отец, видимо, на автомате, сразу поворачивается к старшему сыну, ведь «хенним» же! Юнги пафосно кивает, а после смотрит на брата. — Хен, давай я тебя познакомлю с командой. Оп, еще один пинок. Брата он ведет знакомиться, а родителей нет. Конечно, папенька не может этого так просто оставить: — Наш сын, столько хлопот приносит… этот мальчишка, он невыносим… просим прощения за его поведение, — говорит мне Минов отец, стараясь наговорить побольше гадостей, прежде чем Юнги с братом выйдет за пределы слышимости. Ну… С кем-то другим, может и сработало бы. Только Юнги пару лет своей молодой жизни провел в тех краях, где сказанное в спину оскорбление спускать нельзя, ни от кого и ни при каких условиях. Потому что в следующий раз прилетит камень, а там и до ножа недалеко. Развернувшись на пятках, Юнги возвращается. Мин ЧонКи переминается за его спиной, Намджун, сложив руки на груди, наблюдает даже и без интереса, мол давай хен, вломи уже и пойдем… пиво стынет. Но и я не собираюсь позволить ему влезть в очередную перепалку, не для того я парней просила его увести, так что: — Что? Я никогда не замечала за айдолом Мином каких-либо проблем. Он уважаемый хен, и младшие его очень уважают, а лидер прислушивается к его мнению. Намджун охотно кивает, в подтверждение моих слов, а Юнги довольно выслушав мою реплику, подходит к замершей матери. И такой он большой по сравнению с родителями, сидящими на стульях. Он наклоняется, обнимая мать за плечи, что-то шепчет, от чего та забывает как дышать. И отчего-то мне кажется, что плохого он ей точно ничего не сказал, слишком он… ну, не выглядел он злым, скорее …благодарным? Когда смотрел на нее. Юнги уходит, прихватив с собой старшего брата и лидера группы. Уходит к тем, кто его любит, кто его знает, кто его уважает, такая вполне рабочая замена семьи. Уважаемому хену и его брату тут же освобождают местечко, ставят кружку с тем самым сортом пива, которое уважаемый хен предпочитает по утрам, и его брату демонстрируют уважение, потому что он с Юнги-хеном… Классно. А вот я осталась в обществе… Ну, нехорошо так конечно о родителях своего парня, но… с голодными пираньями. Пираньи и есть. Хотя. Ну, матушка-то здесь скорей жертва… добровольная. А в вот с отцом… Однажды они с Юнги соберутся, вывалят друг на друга тонны дерьма, обид, претензий серьезных и глупейших до изумления, проорутся, и, возможно, смогут начать все заново. Я надеюсь. Все же хорошо, что я пришла. Не ожидала, правда, что успокаивать придется не Юнги, а его родню. Всех построил и ушел с гордо поднятой головой. Крррасавец! Пользуясь растерянностью супруга, торопится расспросить о сыне Госпожа Мин: — Они же хорошо питаются? Они же успевают отдохнуть? Ох, кому она врет? Себе, что она заботится, или мне, надеясь, что я всего не знаю? Да я и в самом деле всего не знаю, и уверена, что не узнаю никогда. Потому что черта лысого он мне все расскажет, во-первых, и потому что я не спрошу, во-вторых. Я просто знаю достаточно о жизни, чтобы строить логичные и обоснованные предположения. И не спрашивать. — Агентство заботится об их здоровье, правильном питании, безопасности, — этот ответ ее удовлетворяет, и женщина отпивает немного из бокала. — У него хоть девочка есть? Или…мальчик? — ого, мадам, да Вы в отчаянии, я смотрю! Господин Мин молчит, не вмешивается, только скривился… Ох, как интересно все получается-то… вот только сказать я ничего не могу. От этого неприятно колет в груди обида. Но я держусь. — Вы же понимаете, что, будучи официальным представителем Бигхита, я не могу ответить на этот вопрос. — А если не официально? — Тем более. Тем временем к нашему столу подсаживаются мать и дочь, удивительно похожие на Хосока, не проходит и пяти минут, как они утягивают в свой женский кружок госпожу Мин. Господин Мин не возражает… Может, ему врача пригласить? Мне, кстати, тоже пора. — Вам не нужно к нему? Вы же все-таки психолог, — наконец заметил Господин Мин мое присутствие. — Сейчас — нет. Он в безопасности и хорошей компании. — А вы, надо полагать, в плохой. Решаю на провокацию не поддаваться. Потихоньку отпиваю из бокала, улыбаюсь, поглядывая в сторону бара. Там сейчас самое веселье… — Как вам вообще отец позволил работать в таком месте? Ага, нашел тему. Трррадиционалист. — Матушка моя рано овдовела и сама много работала, поэтому она всячески поддерживала меня в получении образования, — отвечаю тем же тоном и после сказанного не опускаю глаз. Интересно наблюдать, как меняется лицо человека. От удивления, до…о, кажется он меня жалеет? Неполная семья, да. Зато крепче того, что вы создали. За столиком повисает неловкое молчание. — И все же… Мой сын не должен был уходить, оставив вас с наедине с негативно настроенными людьми. Чего? Это такой наезд на сына? Или забота о сиротке? — Думаю, здесь вы не правы. Во-первых, я действительно способна справиться с подобной ситуацией. А во-вторых… Посмотрите направо. Господин Мин послушно косится направо и натыкается взглядом на мрачно-расслабленного Хосока, из-за соседнего столика наблюдающего за нашей беседой. — «Спасибо!» — кланяюсь я Солнышку. Тот мрачно кивает в ответ, и остается на месте. Тем временем компания молодежи у стойки бара потихоньку мигрирует к выходу, строя н на ходу какие-то планы. — Почему бы и Вам не присоединиться к старшему поколению? — протягиваю я оливковую ветвь мира, — Я думаю, они будут рады. — Возможно, позже… Вы думаете, он нас когда-нибудь простит? — Он же вам сказал. Полная пустота во взоре. — На концерте. Он вас любит. Просто… Вам и в самом деле нужно поговорить. И не спешить. Пришлите ему фотографии из дома, видео с Холли, к психологу сходите… нормальному. Прошу прощения. Мне пора. Прощаемся мы несколько вежливей, чем здоровались. В холле Чхве Йонг, не заморачиваясь конспирацией, прямо от входа спрашивает жестом: «Как прошло?» «От одного до десяти?» Показываю в ответ семерку и бреду потихонечку к себе. Я так устала. Только когда захожу в лифт, понимаю, насколько я измотана. Все же такие мероприятия очень энергозатратны для всех. В лифте прохладно и очень-очень тихо. Нет никакой музыки на фоне и это так прекрасно. Выхожу на своем пятом этаже и иду к своему номеру. Дверь немного приоткрыта. По коридору то и дело раздается радостный смех, а я снова хочу в лифт и тишину. Захожу в номер и застаю Юнги, скачущего на одной ноге, надевая свои излюбленные черные джинсы с дырками на коленях. — Мы сейчас пойдем в ближайший ресторанчик. Там, говорят, вкусная еда, — сообщает Мин. И не чувствуется сейчас той злобы, что была еще тридцать минут назад. — Много не пей, — начинаю напоминать правила корпоративов, пока парень носится по номеру и собирается, — градус не понижать, брату много не рассказывать, либо разболтает, либо поймет неправильно. — Да, да, — кивает Мин… — И отдай мне отмычку свою. — Что? Зачем? — тут уже и Юнги останавливается с одним ботинком в руках. — Что будешь говорить, если в участок загремите? — Что это такой ножик? — Ты сейчас серьезно? — Ладно, не бурчи, — сдается Мин и демонстративно выкладывает на стол свой Волшебный Ножичек. — Все, удачки, — чмокаю его в уголок губ и закрываю за ним дверь.