И верность следует за ним

Озаки Кое напоминала ураган, сметающий все на своем пути. И хотя в чайную она пришла в традиционном кимоно и без оружия и двигалась так легко, словно скользила по воздуху, Дазай сразу понял: эта женщина опасна. Появившаяся следом девушка составляла с ней почти комический контраст. Плечи Озаки были расправлены, спина выпрямлена, каждое движение — полно изящества. Девушка же сутулилась, прижимая к груди папку, и смотрела куда угодно, только не на Дазая. Верно боялась, что он взглядом высосет из нее душу. Видимо, перед ним Луиза Мэй Олкотт, новый старший советник Накахара-кай. То, что Озаки обзавелась этой девушкой, попортило Мори много крови. Но Дазай не обратил на Луизу особого внимания — за ней следили его люди, и о том, что она из себя представляет, можно будет заключить с их слов. Вошедшая в подготовленную для встречи комнату Озаки буквально излучала внутреннюю силу, чем застала Дазая врасплох — и это при том, что на сбор сведений о женщине, поднявшейся с низов до должности кайчо, ушло немало стараний. Дазай встал и поклонился ровно настолько, чтобы проявить уважение. — Для меня честь встретиться с такой незаурядной женщиной, как вы, Озаки-сан. К его удивлению, Озаки протянула руку, подождала, пока Дазай ее пожмет, и только потом ответила: — Спасибо, что согласились встретиться со мной, Дазай-сан. Позвольте представить вам Луизу Олкотт, моего старшего советника. Дазай снова взглянул на Луизу — та вздрогнула, услышав свое имя, — и послал ей улыбку, больше похожую на оскал. — Слава бежит впереди нее. — Луиза съежилась еще сильнее, а Дазай тем временем взмахом указал на стоящего рядом с ним мужчину. — Меня же сопровождает Хироцу Рюро, один из советников кумичо. Кумичо передает свои извинения за то, что не может присутствовать лично. Озаки улыбнулась — так же хищно, как и Дазай. — Уверена, Мори не хочет, чтобы его считали участником переговоров, пока не убедится, что ему будет от них прок. Ну что же, начнем? Сдерживая веселье, вызванное таким откровенным ответом, Дазай кивнул, сел на свое место и подозвал официанта, беспокойно маячившего у двери. В силу профессии никто из присутствующих не стал бы есть то, что готовилось без надзора своих людей, и потому на стол подали запечатанную бутылку саке и четыре чашечки. Дазай откупорил бутылку, щедро разлил саке и, дождавшись, пока закроется дверь, спросил: — Полагаю, наши новые друзья доставили вам немало хлопот? — Это еще мягко сказано, — призналась Озаки. — Они хорошо информированы, хорошо организованы и хорошо финансированы. — Озаки-сан, вы ведь не знаете, кто они? — вкрадчиво поинтересовался Хироцу. Его голос успокоил бы обычного человека: Хироцу говорил так, словно речь шла о погоде, а не о преимуществах противника. Озаки отпила саке и, глазом не моргнув, ушла от ответа: — Если мы позволим чужакам выжить нас из Йокогамы, то опозорим прошлое своих Семей. Было бы разумно заключить альянс. — Я понимаю, чем альянс выгоден Накахара-кай: наша численность поможет вам дать отпор новой группировке. А вот что выиграют Мизушима? Озаки протянула руку с наманикюренными пальчиками, и Луиза тут же подала ей папку. Озаки открыла ее, вытащила фотографию, положила на стол и придвинула к Дазаю. Тот опустил глаза и попытался не измениться в лице — на фотографии он увидел недавно ограбленный оружейный склад клана Мизушима. Нападавшие попали в кадр. А вот подчиненным Дазая их заснять не удалось. Сверху Озаки положила другую фотографию — с неприкрытым лицом мужчины, который, похоже, руководил операцией. Качество было достаточно хорошим, чтобы правильные вопросы, заданные правильным людям, продвинули расследование вперед. — Есть лишь одна причина, по которой вы могли согласиться на эту встречу, — сказала Озаки. — Вы понимаете, что альянс выгоден и вам. Благодаря нашим разведке и политическому влиянию вашему войску будет, куда направить силы. Вместе мы избавимся от этих выскочек за год, а то и быстрее. Если действовать раздельно, ситуация выльется в тройной конфликт. Дазай взял в руки фотографии. Сделал вид, будто изучает их, а сам принялся размышлять. Эта женщина права, они с Мори уже сошлись во мнении, что Мизушима этот альянс выгоден. Но с каждым сказанным словом Озаки доказывала свою компетентность. Она всего два года как возглавляет клан, в преемниках проходила не дольше, и Дазая тревожила ловкость, с которой она справлялась с ситуацией. Одно это — причина не торопиться с альянсом без гарантий того, что Озаки их не предаст. — Предложенный вами союз — затея амбициозная, найдутся те, кто на каждом шагу будут вставлять палки в колеса. К тому же, по-настоящему соглашение выгодно лишь той стороне, которая первой его нарушит и уничтожит другую. — Региональные альянсы заключаются по всей стране. Йокогаме не мешает последовать примеру Токио и Киото, — ответила Озаки, вынимая еще одну фотографию. — Такие связи лучше всего скреплять объединением клановых верхушек. Брак между правильными людьми, представителями двух родов, удержит недовольных от действий. Озаки положила фотографию на стол, и Дазаю захотелось рассмеяться: хорошо же она спланировала весь разговор! Приготовилась ко всем возражениям, которые только могли прийти к нему в голову, и теперь сделала заманчивое предложение. Озаки не нужно было ничего говорить, Дазай и так знал, кто изображен на последней фотографии. Он потратил немало сил и времени на наблюдение за Накахарой Чуей, который когда-то должен был возглавить свой клан. Он знал, какое оружие Накахара предпочитает, радовался, что не встречался с ним в бою, и даже мог перечислить его любимые сорта вин. На слежку за последним представителем рода Накахара были потрачены немало лет и кругленькая сумма. Но этого снимка Дазай прежде не видел — он не входил в ту полдюжину профессиональных фотографий, которые появлялись в прессе или в отчетах о легальном бизнесе Накахара-кай. От якудза таких снимков вообще не ждешь. Накахара сидел на диване, расслабленно держа бокал вина, и смеялся над чем-то за кадром. Ни один отчет, имеющийся в распоряжении Мизушима-гуми, не намекал на то, что Накахара любит так беспечно проводить время. — Я передам ваше предложение боссу и узнаю, есть ли у него кто на примете, — задумчиво сказал Дазай, взяв фотографию в руки. — Дазай-сан, вы неправильно меня поняли. Единственный член Мизушима, с которым мы готовы заключить брачный союз, — это вы. Дазай приподнял бровь: — Если наши сведения верны, то Накахара занимает должность комона. Сомневаюсь, что его положение позволяет вам выдвигать такие требования. — Он — последний из рода Накахара, поэтому есть группировки, которые согласятся на его брак со своим главой. Имя играет большую роль, особенно в политических кругах, — возразила Озаки и добавила с прохладцей: — Вас готовят к тому, чтобы встать во главе Семьи, а такой титул непросто удержать. Непревзойденный боец, который знает, как управлять кланом якудза, окажется для вас бесценным союзником. — При всем уважении, Озаки-сан, брак не разорвет узы, связывающие Накахару с вашей группировкой, — заметил Хироцу. — Особенно учитывая историю между нашими кланами. — Чуя достаточно умен, чтобы забыть о мелких дрязгах. Он уже согласился, причем добровольно. Теперь выбор за вами. — Озаки поднялась, передавая папку Луизе. — Если не ответите до конца месяца, я приму это за отказ. Благодарю, что уделили нам время. Она покинула комнату, не дожидаясь ответа. Луиза вышла следом. И хорошо, потому что Дазаю нечего было сказать. Сосредоточившись на фотографии, он обдумывал услышанное. Несмотря на должность, которую Накахара Чуя занимал сейчас, он всю жизнь готовился к тому, чтобы встать во главе клана. Это и правда делало его ценным союзником. В бою с ним не могли сравниться даже люди Дазая. Его способности позволяли побеждать, невзирая на численный перевес противника. Дазаю вспомнилось слово, каким Озаки описала отношения между организациями. Кровная вражда, тянувшаяся на протяжении нескольких поколений — это не просто «дрязги», и у Накахары Чуи были все основания ненавидеть клан Мизушима. — Что думаешь, Хироцу? — тихо спросил Дазай, убирая все три снимка в карман пиджака. Хироцу ответил не сразу. Его взгляд затуманился, пока он обдумывал варианты. — Думаю, это опасная игра, но она может окупиться. Дазай согласно кивнул. — Остается ждать, что скажет босс.

***

В тренировочном зале было тихо. Несмотря на скорость, с которой Чуя бил по деревянному манекену — а тренировался он так напряженно, что лицо блестело от пота — стояла чуть ли не мертвая тишина. Вокруг — никого. Может, когда Чуя только пришел, кто-то здесь и был, но почти все в клане знали: лучше не мешать, когда он в таком состоянии. Не то чтобы такое состояние бывало у него часто. Жизнь якудза относительно проста. Получаешь приказы, выполняешь, отчитываешься, получаешь новые. С тех пор, как Чую сочли достаточно взрослым, чтобы посвятить в дела клана, вся его жизнь подчинялась этой рутине. Мафия была для него всем, и ему редко приходилось прибегать к помощи деревянного манекена. Узнав, что родители погибли в аварии, Чуя пришел именно сюда, тренировался часы напролет. Сюда первым делом направился, когда советники решили, что он не годится на роль главы клана. Здесь же провел полдня накануне инаугурации Кое — пока та готовилась занять должность, для которой он был рожден. Многие ключевые моменты своей жизни Чуя провел с деревянным манекеном, обхватывая руками брусья, ударяя локтями изогнутые ножки, касаясь ладонями плотного каркаса. Даже символично, что он снова оказался здесь. Слухи по клану расползаются быстро, особенно о бывшем наследнике. Последний месяц Чуя не мог и шагу ступить без того, чтобы не ощутить чужой взгляд. Сопровождавшие его шепотки звучали так громко, что их нельзя было не расслышать. Говорили, что Кое наконец-то избавилась от него, что так он хотя бы принесет какую-то пользу Семье и что его мать была бы убита горем. Чуя понимал: почти все, кто знают его лично, не хотят, чтобы он покинул клан — и опасаются, что под крышей старого врага с ним что-то случится. Но большинство членов клана знали Чую лишь по истории, всплывавшей в низших кругах при упоминании его имени. Истории о том, как юный Накахара готовился стать главой клана, но потом кое-что случилось, и его вычеркнули из линии наследования. Те, кто знал подробности — включая Чую, — поклялись молчать. Но в отсутствие фактов слухи рисовали ужасающие картины. Жаль, что у сплетников не хватало смелости спросить о случившемся лично Чую. Было бы отрадно сломать парочку костей. Свадьба состоится завтра. От этой мысли концентрация сбилась, и Чуя ударил деревянный манекен под неправильным углом. Выругавшись, он сделал шаг назад и проверил, не украсит ли его в день свадьбы синяк. Не то чтобы он рвался произвести впечатление на своего «суженого», но вот Кое разочаровывать не хотелось. Оплошность, видимо, говорила о том, что пора отдохнуть. Его ждал трудный день, полный дипломатии и любезностей. Стоит произвести плохое впечатление на членов клана Мизушима, и жизнь превратится в ад. Он подобрал с пола бутылку воды и направился в жилую часть дома, продолжая думать о будущем. В Йокогаме Дазай Осаму был известен всем, кто имел дело с якудза. Говорили, что в хитрости и безжалостности его превосходит только Мори. Чуя потерял в ловушках Дазая десятки подчиненных. Никто не знал, откуда он взялся. Знали лишь, что еще ребенком он сопровождал будущего кумичо и постигал азы якудза. Чуя никогда не встречался с Дазаем. Видел лишь снимки шпионов — мальчик с брызгами крови на лице, которому едва исполнилось четырнадцать, отдает приказ о казни. Парень, которому еще нет семнадцати, выходит из подожженного дома. Никто бы не удивился, откажись Чуя от этого брака. Сама мысль, что он будет оторван от клана, в котором вырос, что Семья отдаст его такому человеку, как Дазай, пугала. Слухи о том, что Дазай может быть замешан в неком несчастном случае, не давали спать с тех пор, как Кое предложила этот брак. Но только так Чуя мог почтить наследие своих родителей. И он не отступится. Его комната опустела — большинство вещей были упакованы и теперь находились на складе, где дожидались отправки. На дверце шкафа висело традиционное кимоно. Чуя рассеянно потрогал дорогую ткань, вытащил чистую одежду и оставил шкаф открытым, чтобы кимоно хотя бы час-два не маячило перед глазами, напоминая о грядущем. Потом пошел в душ. В дверь постучали, когда Чуя надевал пиджак. Он открыл, вытирая волосы полотенцем. На пороге стоял один из детей, передававших сообщения между домами клана. — Это вам, Накахара-сан! — сказал мальчик, с поклоном протягивая сложенную записку. Чуя взял ее и спросил: — От кого? Мальчик выпрямился и пожал плечами. — Я его не знаю. Он не назвался, просто попросил доставить вам послание. К посыльным редко обращаются незнакомцы. Чуя развернул записку. Сердце пропустило удар, а потом забилось с утроенной силой. — Как он выглядел? — Примерно вашего возраста. Высокий. В костюме, и глаз у него ранен, весь в бинтах... — Который глаз? — спросил Чуя, уже заранее зная ответ. — Правый. Чуя кивнул и с тихим «спасибо» закрыл за мальчиком дверь. Прислонился к ней спиной и посмотрел на записку. Внутри аккуратно лежала блестящая заколка в форме катаны. Рукоять была черно-серебристой, под гардой находилась хризантема. Даже не прикасаясь к заколке, Чуя знал, что она изготовлена из лучших материалов, которые можно купить, и что профессионал скрупулезно вырезал мельчайшие детали. Бумага была девственно чиста, но Чуя и без подписи понимал: заколку прислал Дазай Осаму. Сопровождайся подарок хоть парой слов, Чуя бы часами искал в них скрытый смысл, поэтому даже лучше, что бумага послужила лишь упаковкой. Чую раздирали противоречивые чувства: любой другой подарок заставил бы его немного расслабиться, но этот был точной копией заколки, которую мама надевала на деловые встречи. Зачем Дазай ее прислал? Чтобы разозлить его? Или чтобы успокоить? Как разгадать шифр, когда не знаешь составившего его человека? Чуя свернул записку и положил ее на пустой стол. Внутри кипела нервная энергия, молившая вернуться в тренировочный зал и выпустить пар.