Две следующие недели в клане Мизушима пролетели значительно быстрее предыдущих.
Никто не стал облегчать Чуе вливание в рабочий процесс, его просто взяли и сбросили в воду, посоветовав не утонуть. Он не только возглавил разработку стратегии по борьбе с новым законопроектом, но и продолжал получать отчеты о других политических новостях, уже прямиком из офиса Мори. С требованием высказать свое мнение.
Чуя помнил, как на свадьбе Дазай предостерегал его от того, чтобы привлекать внимание Мори, и потому спросил, как ему себя вести. Дазай просто пожал плечами:
— Мори наблюдает за тобой со времен выходки, которую учинила твоя кайчо на свадьбе. Лучшее, что ты можешь сейчас сделать — доказать свою пользу.
Попытки продолжить разговор или привычно возразить, что Кое ему больше не кайчо, утонули в поцелуях Дазая. Чуя сделал мысленную пометку больше не обсуждать ничего важного в спальне.
Несмотря на то, что Дазай с Мори решили принять Чую в свои ряды, не все в клане были с ними согласны. В первые два дня Чуя сменил десяток подчиненных, отказавшихся исполнять его приказы. Команда, которой он руководил сейчас, была чуть лучше, но Чую выматывали их завуалированные насмешки и попытки перехватить власть.
В поиске таинственного врага, доставляющего столько проблем, особых подвижек не было. Группировка оказалась такой неуловимой, что в Мизушима ее прозвали Призраками. Чуя бы и не заметил, как злится из-за всего этого Дазай, если бы не находил утром на теле синяки от его пальцев и не чувствовал, как ноет ниже спины.
Несмотря на боль и синяки, он был не из тех, кто о чем-то жалеет или сомневается в своих решениях. Сделав выбор, Чуя придерживался его и, не дрогнув, встречал последствия.
Не поторопился ли он, используя секс как способ стать ближе к Дазаю? Вероятно.
Можно ли было найти способ получше, не рискуя поддаться чувствам? Вероятно.
Собирался ли он упрямо цепляться за это решение, пока находил ему хоть какие-то оправдания? Однозначно.
Учитывая все обстоятельства, Чуя был уверен в выборе именно потому, что сделал его сам, а не стал ждать, пока Дазай предпримет следующий шаг. При таком раскладе он бы неминуемо почувствовал, что им манипулируют. А так он сам сделал выбор, и он сможет с ним жить.
А вот сможет ли он жить с Дазаем — уже совсем другой вопрос.
С тех пор, как Чуя начал участвовать в делах клана Мизушима и перестал проводить ночи в собственной постели, он практически не оставался один. Почти вся деятельность клана осуществлялась в том же здании, где они жили. Чуя поймал себя на том, что проводит все время в офисе, и быстро понял, почему Дазая так редко можно увидеть в пентхаусе.
Весь его мир внезапно сузился до двух последних этажей высотного здания. Из-за этого ему не хватало воздуха, а кулаки чесались от желания подраться.
Наверное, лишь ежедневные прогулки по городу не давали Чуе сойти с ума. Относительное одиночество — если не обращать внимания на таскающихся за ним телохранителей — придавало сил. Чуя нуждался в возможности сбросить маски, которые приходилось носить при общении с Дазаем и его подчиненными.
В такие моменты он без помех мог обдумать возможные планы, попытаться предугадать следующий ход Дазая, позаботиться о том, чтобы остаться игроком, а не превратиться в пешку.
Но даже глубоко задумавшись, Чуя всегда внимательно следил за тем, что творится вокруг. Сейчас он ловко лавировал в потоке спешащих на обед прохожих, пока наконец не дошел до небольшого парка. Здесь было относительно спокойно, и он позволил себе немного расслабиться. Сковавшее плечи напряжение отпустило, стоило оказаться подальше от пентхауса, в месте, где можно было проветрить голову и собраться с мыслями.
В Чую кто-то врезался. Он отшатнулся — скорее от удивления, чем от удара — и нахмурился. Он даже не заметил, как кто-то шел навстречу.
— Прошу прощения, — чуть слышно пробормотал прохожий, пока Чуя помогал ему выпрямиться.
Голос показался знакомым, хоть и прозвучал совсем тихо. Прохожий смотрел в землю и скрывал капюшоном волосы, но Чуя был уверен, что знает этого человека.
— Я сам виноват, отвлекся. Вы в порядке?
Прохожий на секунду поднял голову, и Чуя увидел на его губах озорную усмешку, которая тут же пропала из виду. Затем Тачихара — а это был именно он — ссутулился и поспешил прочь, с невнятным извинением проскользнув мимо сторожевого пса Чуи.
Чуя смотрел ему вслед, растерянно улыбаясь. Он знал, что Тачихаре поручили следить за его безопасностью, но почувствовал себя гораздо лучше, удостоверившись, что за ним и правда присматривают.
Несколько повеселев, Чуя направился в глубь парка, подальше от городского шума, где оказался наедине со своими мыслями — и телохранителем.
Зазвонил телефон.
Чуя распахнул глаза и застыл: его телефон всегда стоял на вибрации. Он отвернулся, чтобы телохранитель не смог разобрать выражения его лица, засунул руку во внутренний карман пальто и мысленно зааплодировал Тачихаре: тот подсунул телефон так, что он ничего и не почувствовал. Он откинул крышку и ответил на звонок.
— Алло?
— Тебя кто-нибудь слышит?
Чуя месяц не слышал голоса Кое, и теперь тот подействовал на него как ушат холодной воды. Сжавшиеся в узел внутренности услужливо напомнили о том, как он соскучился по семье и друзьям. Чуя тряхнул головой, чтобы прояснить мысли, сосредоточиться, и оглянулся через плечо. Телохранитель с любопытством наблюдал за ним — можно не сомневаться: о случившемся доложат Дазаю, — но он слишком далеко, чтобы разобрать слова, если говорить тихо.
— Только видит, — ответил он.
В трубке послышалось тихое фырканье.
— Знаешь, Чуя-кун, тебя сейчас охраняют тщательнее премьер-министра.
Чуя улыбнулся и запрокинул голову, наблюдая за проплывающими мимо облаками.
— Ты стал мобильнее, так что теперь добраться до тебя легче. Пока ты все время находился дома, нельзя было и мечтать о том, чтобы передать тебе сообщение. Судя по новому направлению Мизушима в парламенте, полагаю, тебя наконец-то решили привлечь к работе.
Помедлив, Чуя снова посмотрел на своего сопровождающего и тихо вздохнул.
— Задай мне вопрос, на который я смогу ответить, сестра.
— Само собой, твое положение довольно шаткое. Куда важнее его укрепить, чем сливать нам информацию. Да и потом, как бы хорош ты ни был, у Мизушима нет такой истории в мире политики, как у нас. Ты их не спасешь.
Кое умолкла. У Чуи создалось впечатление, что она хочет сказать что-то еще и теперь собирается с мыслями. Повисла тяжелая тишина, отчего Чуя тут же занервничал. За все время, что он знал Кое, ей редко приходилось подбирать слова, а когда приходилось, это не сулило ничего хорошего.
— Что-то не так? — настойчиво спросил Чуя, когда молчание затянулось.
— Мне вовсе не хочется тебя об этом спрашивать, но… — Кое запнулась, но быстро продолжила: — До команды Тачихары дошли кое-какие слухи про вас с Дазаем. Я тебя знаю. Ты бы убил Дазая, если бы тот попытался принудить тебя к близости. Даже несмотря на альянс. Но я хочу быть уверена, что ты не принуждаешь себя, Чуя. Ты на многое пошел ради Накахара-кай и не обязан жертвовать чем-то еще.
Пять минут назад на улице было хорошо — свежо и в меру прохладно. Но сейчас Чую бросило в жар. Щеки у него пылали, и он опустил голову, очень надеясь, что никто из наблюдающих за ним людей Накахара — или Мизушима — этого не заметит.
— Со мной все хорошо, сестра.
— Чуя...
— Я никогда не приму ситуацию до конца, — оборвал Чуя, как никогда бы не посмел, если бы говорил с Кое лицом к лицу. — Но за последнюю неделю я упрочил свое положение больше, чем за все прошедшее время. Это мой выбор. Дазая выбрала ты сама, ты бы не позволила браку состояться, если бы не думала, что я могу с ним справиться.
В кармане завибрировал второй телефон. Чуя вытащил его, взглянул на экран и проигнорировал звонок от Дазая.
— Кое. Почему ты выбрала Дазая?
— Это имеет значение? — вздохнула Кое. — Что случилось, то случилось.
Чуя нахмурился. Еще месяц назад он бы уступил желанию кайчо, но больше он не член Накахара-кай. Слепая преданность имела больше смысла, пока он не оказался внутри организации, которой предан не был.
— Ради этого альянса я отказался от своего клана и вступил в брак с человеком, которого никогда не видел. Я заслуживаю знать.
— Накахара-сан, — раздался позади голос телохранителя. Чуя оглянулся и нахмурился еще сильнее, увидев, что тот держит телефон. — Это вас.
Закатив глаза, Чуя ответил:
— Передай Дазаю, что я не собираюсь прибегать по каждому зову. Я занят.
— Скажи, что ты не всегда разговариваешь с ним в таком тоне, — попросила Кое со смесью веселья и недоумения.
Чуя видел, как телохранитель передал Дазаю его слова и резко побледнел. Время на разговор с Кое стремительно подходило к концу.
— Скажи мне хоть что-то, сестра. Мне нужно больше информации.
— Если наши донесения верны, то способность Дазая может спасти тебе жизнь.
Из всех возможных причин эту Чуя услышать не ожидал. Он поднял руку, чтобы задержать телохранителя, и для верности приправил жест испепеляющим взглядом.
— Его способность? Что ты хочешь этим сказать? Я даже не знаю, какая у него способность.
Телефон снова завибрировал. Чуя оказался в шаге от того, чтобы запустить им в ближайшее дерево. Вместо звонка пришло сообщение:
«Живо возвращайся, или я прикажу приволочь тебя за шиворот».
— Мудак.
— Прошу прощения?
Чуя застонал.
— Это я не тебе, сестра. Послушай, мне пора. У меня все хорошо. Не волнуйся обо мне, тебе надо управлять организацией.
— Будь осторожен, Чуя.
Чуя положил трубку, посмотрел на телохранителя и раздавил телефон в руке. Выкинул груду пластика через плечо и выразительно приподнял бровь:
— Полагаю, Дазай отправил за мной машину, раз уж ему так не терпится меня увидеть?
Ответом стал знакомый кашель. На мгновение закрыв глаза, Чуя собрался с силами, обошел телохранителя и наткнулся на холодный взгляд Акутагавы. Судя по виду, Акутагава был настолько же рад здесь находиться, насколько Чуя — его видеть. Акутагава кивком указал в сторону дороги. Стоял безветренный день, но подол его плаща развевался — верный знак того, что он был готов применить силу, чтобы выполнить задание.
Не говоря ни слова, Чуя направился в указанную сторону, пока не уткнулся в блестящую черную машину, одну из тех, в которых ездил Дазай — а теперь и Чуя. Чуя скользнул на заднее сидение и закрыл дверцу до того, как за ним последовали Акутагава с телохранителем. Потом взглянул на водителя.
— Поехали. Эти сами доберутся.
— Слушаюсь.
Машина тронулась. Чуя даже не оглянулся, чтобы посмотреть, как на случившееся отреагировали Акутагава с телохранителем. Стоило въехать на парковку рядом с высоткой, как дверца открылась. Дазай сел рядом, кивнул водителю, и они снова вернулись в поток движения. Все происходящее указывало на то, что Дазай не просто морочил ему голову. Что-то случилось.
— Как там поживает Озаки?
Чуя забрал свои слова обратно. Случилось, не случилось, а у Дазая просто дар быть занозой в заднице.
— Мне откуда знать? — соврал Чуя, даже не пытаясь, чтобы прозвучало правдоподобно. — Что у тебя такого важного, что ты аж Акутагаву за мной прислал?
— Мы направляемся в штаб-квартиру.
Секунда ушла на то, чтобы осмыслить сказанное. Сердце пропустило удар: Чуя никогда не бывал в штаб-квартире Мизушима.
— Зачем?
— У меня встреча с боссом. И он хочет, чтобы ты присутствовал. — Чуя открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но Дазай предостерегающе покачал головой и взглядом указал на водителя. Иногда Чуя поражался, как мало Дазай доверяет своим людям, но он был готов отложить разговор до тех пор, пока они не останутся наедине.
В отличие от Накахара-кай, штаб-квартира Мизушима находилась в огромном здании в центре города. На крыше было написано: «Мори Корпорейшн», но название мало о чем говорило тем, кто имеет дело с якудза. Наверное, доказательством могущества Мизушима-гуми служило то, что правительство позволяло им действовать так открыто, но у Чуи пробежал холодок по спине, когда он посреди белого дня вышел из машины, понимая, что полдюжина дорожных камер заснимет его входящим в штаб-квартиру Мизушима. Его учили не выставлять семейное дело напоказ.
С виду «Мори Корпорейшн» казалась обычной компанией — частично благодаря тому, что Мизушима занимались еще и легальным бизнесом. Администраторы в приемной кивали Дазаю, охранник махнул, едва взглянув. Дазай провел Чую в узкий коридор, недоступный для общего потока людей: в нем находился отдельный лифт. Стоило нажать на кнопку вызова, как лифт открылся, и они вошли внутрь.
На полпути наверх Дазай нажал на «стоп». Лифт со скрежетом остановился, кабину затопил красный свет.
— Что ты...
Дазай схватил его за плечо, заставляя повернуться к себе. Выглядел он так серьезно, что это остановило дальнейшие возражения Чуи. Он посмотрел поверх плеча Дазая и понял: тот развернул их так, чтобы спиной загородить его от камеры.
Нахмурившись, он спросил:
— А звук?
Дазай покачал головой, давая понять, что их никто не услышит.
— Ты знаешь, кто такой Оока Шохей?
— Сайко-комон, старший советник Мори.
Дазай кивнул:
— Он громче всех выступал против альянса портовой мафии.
— И он будет на встрече. — Это был не вопрос, потому что Дазаю незачем делиться с Чуей этими сведениями, если только он не готовит его к схватке.
Дазай снова кивнул.
— Шохей будет искать твое слабое место, любые колебания. Он хочет, чтобы альянс развалился, и у него хватает сторонников.
Нахмурившись, Чуя задумался над полученной информацией.
— Ему нравятся конфликты или просто не нравятся Накахара?
— Не все ли равно? Просто прикуси язык и держи себя в руках, — предупредил Дазай и наклонился вперед, чтобы запустить лифт.
Не успели его пальцы коснуться панели, как Чуя поинтересовался:
— Сколько его шпионов следят за тобой?
Застыв, Дазай не успел спрятать промелькнувшее на лице раздражение, потом пожал плечами и возобновил ход лифта.
— Не знаю. Достаточно, чтобы повлиять на ситуацию.
Надо будет потом расспросить Дазая про их с Оокой соперничество, решил Чуя и заставил себя больше не думать об этом разговоре. Нужно сосредоточиться, чтобы пережить предстоящую встречу. Двери лифта распахнулись, открывая взгляду длинный коридор, в котором было темно, несмотря на то, что время едва перевалило за полдень. У дверей в конце коридора стояли двое охранников, но Дазай постучал, не удостоив их взглядом.
— Это я, босс, — он открыл дверь и шагнул вперед. — Я привел с собой Чую.
Раздался тихий ответ, который Чуя не смог разобрать через дверь, но Дазай тут же оглянулся и раскрыл ее пошире, давая Чуе пройти. Кабинет выглядел экстравагантно. При виде огромных окон можно было с легкостью представить, как босс Мизушима смотрит на город, словно на шахматную доску, как наблюдает за людьми — послушными фигурами, которые спешат по своим делам, не подозревая о его существовании. У окон стоял небольшой стол, окруженный четырьмя креслами. Два из них были заняты.
Какое-то время Чуя избегал смотреть Мори в глаза — босс Мизушима-гуми производил впечатление того, кто сочтет прямой взгляд оскорблением.
Чуя перевел внимание на Ооку Шохея. Тот не походил на человека, связанного с якудза, тем более на высокопоставленного члена влиятельного клана. Короткие черные волосы, причесанные так, чтобы не выбивался ни волосок, выдавали в Ооке бывшего военного или полицейского. Легкая седина была единственным свидетельством того, что ему уже за тридцать. Несмотря на простой костюм, чуть натянутая на плечах и груди ткань говорила о том, что в драке советник — противник опасный.
Даже если бы Дазай не ввел его в курс дела, Чуя бы по одному виду понял: этот мужчина опасен.
Он прошел за Дазаем к столу. Стоявшие на нем закуски и вино придавали встрече видимость светской беседы. Дазай поклонился, выражая свое почтение. Чуя последовал его примеру, тщательно контролируя мимику.
— Добро пожаловать в нашу штаб-квартиру, Накахара, — сказал Мори, глядя мимо Дазая, будто тот был пустым местом. — Не думаю, что ты успел познакомиться с моим старшим советником.
Оока вставать не стал, просто кивнул:
— Накахара.
Проигнорировав неуважение, Чуя улыбнулся.
— Благодарю за приветствие, кумичо. И для меня честь познакомиться с таким мудрым членом клана, Оока-сан.
Кажется, такой ответ позабавил Мори: уголки его губ дернулись, потом он снова овладел собой и кивнул на свободные кресла.
— Присоединяйся. Надеюсь, Дазай тебя не обижал.
— Я очень признателен ему за проявленное уважение, — ответил Чуя, садясь в одно из кресел.
— Вы сработались с подчиненными Дазая? — поинтересовался Оока с вежливой улыбкой, которая не коснулась его глаз. — Их деятельность отличается от вашей работы советника.
— Уверен, то, чем занимаются такие, как Акутагава, в корне отличается. Я же пока занимался практически тем же, что и в бытность советником.
Оока приподнял бровь и обернулся к Дазаю.
— Ты не стал задействовать Накахару в полевой работе? Слышал, его боевые навыки более чем впечатляют.
— Чуя здесь всего месяц. Уверен, у него будет еще много возможностей продемонстрировать свои навыки.
От их разговора веяло холодом сильнее, чем от короткой беседы Чуи и советника. Чуя перевел взгляд с Дазая на Ооку и обратно, не понимая, как клан Мизушима вообще еще существует, если его самые влиятельные члены не переваривают друг друга.
— Ты проделал впечатляющую работу, чтобы усилить наш вес в парламенте, Накахара, — вклинился Мори, словно не замечая напряжения, и отпил вина. — Меня более чем устроит, если ты продолжишь в том же духе.
Склонив голову в знак уважения к прозвучавшему требованию, Чуя пробормотал:
— Благодарю.
Беседа перешла к последним подвижкам в деле призрачной организации и к альянсу. Чуя изо всех сил старался не показывать своего интереса, когда речь зашла о роли Накахара-кай в розысках, и помалкивал, если только Мори не вовлекал его в разговор.
Эти двадцать минут были самыми неловкими в его жизни. Когда дверь распахнулась, он с облегчением повернулся к новоприбывшему, надеясь, что теперь получится уйти.
Но вместо посланника со срочным донесением или какого-нибудь важного члена клана Чуя увидел Элизу, девочку, с которой познакомился на брачной церемонии.
— Ринтаро! Я хочу по магазинам!
Чуя приподнял бровь, услышав обращение. Его замешательство только усилилось, когда в ответ Мори заискивающе улыбнулся.
— У меня встреча, Элиза-чан.
— Ты обещал, что сегодня поведешь меня по магазинам, — фыркнула девочка и скрестила руки на груди.
Мори нахмурился, запрокинул голову и, видимо, принялся рыться в памяти:
— Неужели?
Элиза с пугающей скоростью покраснела, сделала глубокий вдох, открыла рот и...
— Почему бы Чуе не сводить ее по магазинам? — предложил Дазай. Это предложение застало всех врасплох. Чуя, впервые с тех пор, как они переступили порог кабинета, посмотрел на Дазая. Тот проигнорировал его взгляд, ожидая решения Мори.
— Что думаешь, Элиза-чан?
Элиза обошла стол, встала рядом с Чуей и уставилась на него с обескураживающим энтузиазмом:
— Ты любишь ходить по магазинам?
Существовал только один правильный вариант ответа, и поэтому Чуя кивнул:
— Люблю.
Девочка хлопнула в ладоши, схватила его за руку и без предупреждения потянула с места.
— Пошли!
Напоследок Чуя посмотрел на Дазая, лицо которого по-прежнему ничего не выражало, потом перевел взгляд на Ооку. Оока Шохей выглядел так, словно хочет кого-нибудь убить: он явно злился из-за того, что Дазай чудом умудрился спасти Чую от дальнейших расспросов.
Мысленно улыбнувшись, Чуя посмотрел вперед, чтобы не споткнуться о девочку, и направился за ней к выходу.
***
Парочку проводили три острых взгляда. Никто не проронил ни слова, пока за Чуей плотно не закрылась дверь.
— Дазай, у меня сложилось такое впечатление, что Накахара знает о твоих действиях против этой таинственной группировки больше, чем мы с Хироцу. — Как и ожидалось, Шохей первым нарушил молчание. Черные глаза неприязненно уставились на Дазая. — Хотелось бы надеяться, что это впечатление ошибочно.
— Я не надоедаю кумичо и его приближенным, пока не удостоверюсь в значимости своих сведений, — ровно отозвался Дазай. — Я всегда так действовал.
— Но Накахара не всегда жил с тобой под одной крышей. Его поведение здесь говорит о том, что он не ручной зверек. Накахара ведет свою игру, в один прекрасный день он укусит.
— Я его контролирую.
Шохей изогнул губы в презрительной усмешке.
— Тогда почему у меня такое впечатление, что это он контролирует тебя?
— Довольно, — резко вмешался в разговор Мори, и оба мужчины тотчас же замолчали. — Шохей, мы вернемся к этому позже, — добавил он, давая понять, что разговор окончен.
К своей чести, Шохей принял это достойно — тут же встал и быстро поклонился в сторону Мори.
— Разумеется.
Выпрямившись, Шохей с вызовом посмотрел на Дазая, но тот никак не отреагировал. Тогда он ровно и неторопливо вышел из кабинета, оставляя Дазая наедине с Мори.
— Как же я хочу, чтобы вы с Шохеем однажды поладили, — вздохнул Мори и снова повернулся к окну, лениво рассматривая город.
— Нет, не хотите, — усмехнулся Дазай. — Мы не объединимся против вас, пока враждуем. Оока не попробует захватить власть, потому что знает: я и верные мне люди никогда не примем его как кайчо. Я не замыслю переворота по той же причине.
Мори усмехнулся Дазаю под стать, но не ответил. Вместо этого поинтересовался:
— Мне стоит разделять его беспокойство касательно юного Накахары?
— Нет.
— Хорошо. Пусть так все и остается. Он может принести нам пользу. Мне бы страшно не хотелось возвращать его Озаки.
Было сложно не измениться в лице при упоминании босса Накахара-кай. Не прошло и часа с инцидента, который доказал, что Чуя куда больше ей предан, чем хотел показать. Ее влияние на Чую было опасным.
Возможно, Мори был в курсе произошедшего, но Дазай не видел смысла озвучивать свои подозрения по поводу Озаки.
— У меня есть прогресс.
— Если бы ты только мог сказать то же о наших Призраках. Покажи мне результаты, Дазай, и побыстрее.
С ним Мори закончил разговор почти так же любезно, как с Шохеем, но в последних словах прозвучали предостерегающие нотки. Поднявшись на ноги, Дазай поклонился и направился прочь из кабинета. Он уже взялся за ручку двери, когда Мори заговорил вновь:
— Я бы очень не хотел, чтобы объект твоей благотворительности попал под перекрестный огонь.
Дазай почувствовал, как кровь в жилах застыла и закипела одновременно: от угрозы, так непринужденно брошенной ему в спину, тело наполнили ярость и страх. Прошли годы с тех пор, как Мори заводил об этом речь, и Дазай наивно начал думать, что свободен, что Мори больше не чувствует необходимость прибегать к таким методам, чтобы удержать его в узде.
Проглотив горечь во рту, он сказал:
— Разумеется, босс.
Дазай открыл дверь и тут же выскользнул из кабинета — и был рад, когда массивные дубовые двери скрыли его от взгляда Мори.
***
Готовясь встать во главе клана, Чуя прошел самую разностороннюю подготовку. Частные учителя позаботились о том, чтобы он свободно говорил на нескольких языках, разбирался в экономике и политике, чтобы умел вести себя в обществе. Отцовские подчиненные учили его обращаться с оружием и проводить допросы, показывали, как убивать эффективно, а как можно растянуть мучения на часы.
А вот нянчиться с детьми его не учили.
— Смотри! — Элиза дернула Чую за рукав, и тот приготовился к очередным песнопляскам. С тех пор, как они с девчонкой покинули штаб-квартиру, такое повторялось уже пять раз. Когда там Дазай уже закончит свою чертову встречу, и можно будет уйти? — Какие милые тортики! Давай войдем?
Чуя взглянул на витрину кондитерской, быстро оценивая количество посетителей и прикидывая фактор риска. Хоть за ними, держа дистанцию, и следовали трое телохранителей, Чуя не допустит, чтобы с этой девочкой, кем бы она для Мори ни была, что-то случилось.
На дворе стоял день, поэтому неудивительно, что в кондитерской не оказалось ничего подозрительного.
— Конечно, — кивнул он.
Элиза радостно взвизгнула и потянула его внутрь. Чуя извиняюще улыбнулся работнику, которого девочка чуть не сбила на пути к красиво украшенным тортам. Воздух зазвенел ее восхищенными возгласами. Чуя поставил на пол полдесятка пакетов с покупками, надеясь, что хоть в одном месте они проведут дольше десяти минут.
— Какой торт твой любимый, Чуя-кун?
— Шоколадный.
Элиза ткнула пальцем в витрину:
— Тогда тебе этот!
В голосе прозвучали властные нотки — молчаливый приказ не возражать. Чуя подыграл, как и в последних пяти магазинах.
— Не хочешь сначала выбрать торт себе?
— Ринтаро сказал мне вести себя вежливо, потому что ты останешься с нами надолго, — сказала Элиза, сосредоточенно разглядывая сладости и не подозревая о том, сколько смысла таилось в ее словах. — Я люблю, когда мне дарят тортики. А Дазай-кун какие тортики любит?
Вопрос заставил Чую выгнуть бровь. Насколько он знал, то единственное, что Дазай и правда «любил», продавалось в магазинах, куда Элизу не отведешь.
— Не знаю.
Девочка отвернулась от витрины и нахмурилась.
— Но вы же женаты.
— Да.
— Забывать о таких вещах нехорошо, — скрестила она руки на груди.
Чуя заморгал. Он не мог поверить, что маленькая девочка, которую он толком не знает, отчитывает его за невнимание в отношениях, которые даже не были настоящими.
— Он никогда не говорил.
— Почему?
О том, чтобы сказать правду — потому что они не любят друг друга и им нет дела до таких вещей, как любимые сладости, — и речи быть не могло. Оставалось только догадываться о том, какую бурную реакцию это вызовет. Чуя ломал голову над тем, что бы ответить, когда позади раздался спокойный голос:
— Потому что я их редко ем, Элиза-чан.
Негодование девочки сменилось замешательством, губы обиженно надулись.
— Ты не любишь тортики?
Дазай негромко рассмеялся и положил руку Чуе на поясницу, изображая перед девочкой идеального супруга.
— Я мало какие пробовал.
Прищурившись, Элиза обдумала ответ, решая, достаточное ли это оправдание. Она не стала продолжать расспросы, повернулась на каблуках и с энтузиазмом замахала, привлекая внимание продавца.
— Чего желаете?
Элиза указала на шоколадный торт.
— Два кусочка.
— Сию минуту.
Продавец взял с витрины торт и осторожно упаковал. Назвал цену, и Элиза, к удивлению Чуи, вытащила из кармана несколько купюр. Прежде за все покупки расплачивался Чуя. Деньгами Дазая.
Обменяв деньги на торт, Элиза подошла к ним и протянула Чуе бумажный сверток.
— Мне понравилось ходить с тобой за покупками. Я скажу Ринтаро, чтобы он почаще отпускал меня с тобой!
— Спасибо, — ответил Чуя. — Но тебе не обязательно было покупать нам торт.
С выражением ослиного упрямства на лице Элиза вытянула руки еще сильнее.
— Кусочек тебе, кусочек Дазай-куну. Может, ему понравится то же, что и тебе!
Очаровательно улыбнувшись, Дазай взял торт.
— Спасибо за подарок, Элиза-чан. Мы съедим его после ужина, вместе. Но сейчас нам пора отвезти тебя обратно в офис.
Кивнув, Элиза вышла из кондитерской и направилась вдоль по улице, двое из трех охранников последовали за ней. Стоило Элизе уйти, как Чуя отстранился от Дазая.
— Где тебя носило?
— После встречи с боссом Оока захотел переговорить наедине.
Чуя обвел Дазая изучающим взглядом, пытаясь углядеть на лице намек на тему разговора. Но по нему ничего нельзя было прочесть, поэтому Чуя вздохнул и понизил голос, чтобы никто не услышал:
— Каковы шансы, что вы устроите войну?
— Пока Мори жив — ничтожны.
— Никогда не думал, что настанет день, когда я перестану желать ему смерти.
Дазай взял его за подбородок в насмешливой пародии на ласку — оба с абсолютной точностью осознавали, что вокруг находятся обычные люди, — и заставил посмотреть на себя.
— Осторожно, Чуя, — пробормотал он. — Никогда не знаешь, кто может услышать. Ты не в том положении, чтобы в открытую говорить дурно о боссе.
Чуя почувствовал вспышку раздражения, но тут же взял себя в руки. По крайней мере, до тех пор, когда за его реакцией не будут наблюдать шпионы старшего советника. Вместо того, чтобы окинуть Дазая сердитым взглядом, Чуя улыбнулся.
— Я желаю Мори процветания. Вот и все.
Во взгляде Дазая промелькнуло веселье. Он отпустил Чую и направился к выходу из кондитерской.
— Уверен, тебе он желает того же.
Конечно же, он лгал — Чуя был не так наивен, чтобы хоть на секунду поверить в обратное — и это было нормально. Чуя может найти общий язык с Дазаем, может ладить с его подчиненными, но глава клана Мизушима — другого поля ягода. Теперь Чуя знал: сколько бы времени он ни провел в клане Мизушима, Мори никогда не поверит в его преданность. И правильно сделает.
Чуя хотел было пойти за Дазаем, но остановился, почувствовав мягкое прикосновение к руке. Он обернулся увидел перед собой женщину, на вид — ровесницу Кое.
— Простите, кажется, это ваши пакеты.
Чуя опустил взгляд и осознал, что совсем забыл про покупки Элизы. Он наклонился, чтобы их поднять.
— Спасибо. Элиза бы расстроилась, если бы я их забыл.
Женщина улыбнулась шире.
— Ваша дочь просто чудесна.
Чуя резко выпрямился и покачал головой.
— О, Элиза мне не дочь. Я просто присматривал за ней.
Женщина рассмеялась над тем, как он поспешил прояснить недоразумение.
— Если позволите, вы с супругом стали бы чудесными родителями.
— Спасибо. Хорошего вам дня, — попрощался Чуя, с трудом заставляя себя говорить вежливо.
Едва дождавшись, пока женщина попрощается в ответ, Чуя вышел за Дазаем на улицу. Тот уже был на телефоне. По пути в штаб-квартиру он отрывочно говорил с кем-то из подчиненных, лавируя между прохожими.
Даже не взглянув на Чую, Дазай протянул ему сверток с тортом. Стоило его левой руке оказаться перед глазами, как Чуе стало не по себе.
Они оба не носили обручальных колец.
Оглядываться назад смысла не было. Чуя знал, что едва ли найдет женщину в толпе: та могла остаться в кондитерской, а могла уйти в другом направлении.
Может, она была там, когда Элиза говорила, что они с Дазаем женаты?
Но Чуя осмотрел помещение перед тем, как войти. Прежде, чем позволить войти Элизе, он запомнил всех, кто был внутри. Этой женщины он не видел. До появления Дазая никто не входил и не выходил из кондитерской.
Откуда же она узнала, что они с Дазаем женаты?
— Что-то не так? — отвлек его от размышлений Дазай.
Чуя покачал головой:
— Нет, ничего.
