Часть 2
24 марта 2019 г. в 15:29
Прошло чуть больше недели. Для Сергея ничего не поменялось, а про того мальчишку он и не вспоминал уже через день-другой. Мужчине, по сути, было все равно — мало ли он ещё людей в жизни повстречает, а этого пацанёнка видел в первый и последний раз. Так стоит ли обращать внимание? Очевидно, нет. Костенко просто извлёк из сложившейся ситуации для себя какой-то полезный опыт в плане самосовершенствования и больше к ней не возвращался. Всё, в общем и целом, вернулось на круги своя: дом — работа, работа — дом. И этой самой работы, между прочим, было, на удивление, много, поэтому времени на всяких там «подозрительных» личностей у мужчины особо не имелось.
Костенко в очередной раз просиживал часы в своём кабинете, по большей части борясь с многочисленными бумагами — не самое весёлое занятие, конечно, но он привык, не все же праздно разъезжать по городу и ловить неугодных — это ведь зачастую было даже редкостью.
Ближе к концу второй половины дня, когда Сергей корпел над проверкой предоставленного ему доклада об одной из проделанных операций, и уже намечал в уме, как ему придётся чихвостить сотрудников за такую нелепую и нецелесообразную писанину, дверь в кабинет открылась, и на пороге появился довольно молодой мужчина в милицейской форме. Замерев и явно смутившись, он запоздало постучал в уже открытую дверь, неохотно встречаясь с недовольным взглядом Костенко.
— Товарищ капитан, — начал он, — товарищ лейтенант звонил. Он с отрядом на площади перед домом культуры, там снова беспорядки. Говорит, не справляются, просил вас с парой машин подкрепления подъехать.
Костенко невозмутимо, однако оперативно поднялся, коротко, но устало при этом вздохнув, и хотел было, видимо, что-то сказать, однако еще стоящий в дверях сотрудник его перебил:
— Остальные уже уезжают. Вам никого ждать не придется.
Сергей кивнул, выдохнув сжатое: «Свободен», и милиционер, ответив на это лаконичное: «Есть», покинул помещение.
Как только дверь захлопнулась, мужчина сдернул со спинки стула свой извечный пиджак, наскоро его натягивая, достал из ящика стола пистолет — как говорится, лучше иметь оружие и не нуждаться в нем — сунул его в кобуру, пристегнутую к ремню, и поспешно вышел из кабинета, а затем и из участка.
Возле здания на парковке находились несколько машин, одна из них, будучи заведенной, уже отъезжала. Возле другой стоял человек — довольно невысокого роста, с тёмными, чуть курчавыми волосами, маленькими блестящими глазками, с правильными чертами лица и каким-то задумчивым его выражением, бывшим некой отличительной чертой, потому что оно почти никогда не сходило на нет; впрочем, все в нем так и отливало чем-то располагающим, тем, что люди обычно ищут в других — заложив руки в карманы и опершись спиной об автомобиль, он явно ожидал Костенко. Это был Григорий Касьянов, так называемый его «друг», хотя даже сам Сергей его таковым не считал — так, просто коллега по работе, с которым часто приходилось ездить на вызовы, знакомый, располагающий к тому, чтобы о чем-то незначительном поговорить, но не более. Просто, у капитана, в принципе, больше особо никого не было.
— Ты можешь хоть раз собраться чуть быстрее? — нетерпеливо, но беззлобно проговорил мужчина у машины, отлипая от транспортного средства.
Костенко ничего не ответил, только недовольно фыркнул и, выудив из кармана ключи, открыл дверь автомобиля, заводя его, параллельно отпирая и дверь пассажирского места, позволяя своему спутнику сесть, невзирая на ещё какие-то его колкие комментарии. Всю дорогу они ехали молча, хотя Касьянов, несмотря на то, что ехать было всего ничего, пытался пару раз безуспешно завязать разговор — его «напарник» явно был не в духе вести светские беседы на бессмысленные темы.
В конечном итоге, они прибыли к месту своего назначения. Картина их встретила не самая приятная: пусть и далеко не огромная толпа людей, скандирующих какие-то лозунги, размахивающие в воздухе то руками, то какими-то вещами, то чем-то, отдалённо напоминавшим плакаты; и под давлением милицейских вся эта пестрая масса будто бы волнами металась из стороны в сторону небольшими кучками. Крики, шум, свистки сотрудников органов — все это смешивалось в такой протяжный вой, что голова невольно шла кругом.
Касьянов без объяснений поспешил удалиться, направляясь куда-то ближе к другому краю площади, неизвестно с какой целью. Сергей же не знал, за что ему взяться — и так-то мысли отчего-то с самого утра, да и, в принципе, в течение уже нескольких дней, путались, и в голове все плыло, а здесь ещё и нужно было разумно действовать, чего Костенко тщетно пытался от себя добиться. Он подумал, как было бы хорошо, если бы завтра, в день, который по праву был законным выходным, его бы никто не дёргал и не вызывал срочно на работу, тогда была бы возможность хоть немного отдохнуть и упорядочить все в своей голове, пусть даже в небольшой степени. Впрочем, Сергей, устало вздохнув, поспешил отвернуть себя от отвлечённых мыслей — всё-таки сейчас ему нужно размышлять не на этот счёт. Однако подумать о происходящем, составить схему будущих действий мужчине было не суждено.
Где-то впереди и немного в стороне раздался приглушенный выстрел. Костенко, конечно, знал, что это, скорее всего, предупреждающий, в воздух; но толпа всё же пошатнулась и, ещё больше напоминая огромную волну, подобно которой, разлетающейся в бесчисленное количество капелек, влетая в скалу, разбилась на множество отдельных людей, часть из которых бросились врассыпную. Далеко не такие многочисленные сотрудники милиции направились за ними — кого гнать, а кого догонять, некоторым уже закручивали за спиной руки. Капитан тоже хотел было последовать их примеру, хоть и не намеревался рваться в самую гущу хаоса, а собирался контролировать происходящее немного со стороны, чтобы всё держать и обозревать, как на ладони. Вдруг в его поле зрения попала светловолосая знакомая макушка, на которую мужчина просто не мог не обратить внимание.
Немного правее сосредоточенного эпицентра насильственной вакханалии Сергей заметил Вершинина, которого крепко держал за плечи милиционер, очевидно, пытаясь его как-нибудь поудобнее перехватить и скрутить. Юноша был всё такой же, как при первой встрече — в ярких вещицах, со всяким барахлом на шее и руках, даже с таким же цветком за ухом. Парень извивался и брыкался, но пользы от применяемых им силенок, содержащихся в худощавом тельце, было никакой, тем более что юноша явно не был готов причинять кому-либо вред — не в его духе. Костенко медлил. С одной стороны он думал, что ему должно быть наплевать на этого пацана, ведь, в конечном итоге, если его задержат, Сергей сможет свалить хлопоты со всеми этими хиппи на Касьянова, аргументировав это тем, что теперь его очередь отдуваться. Однако, с другой стороны, жалко было хоть и небольших, но трудов, проделанных для того, чтобы этот юноша был сейчас здесь — что тоже не очень радует — а не в КПЗ или где похуже, тем более, что в действительности, а не в теории, построенной в голове, мужчине было почему-то не наплевать на Пашу, и объяснения этому капитан для себя не находил.
Наконец, он, с трудом выползая из своих размышлений, довольно быстро сократил расстояние между собой и все ещё упрямо сопротивляющимся милиционеру юношей, без раздумий хватая последнего за шкирку.
— С этим я сам разберусь, — громко, чтобы перекричать бушующий вокруг шум, сказал он подчиненному, кивая чуть в сторону, намекая на то, чтобы он шёл дальше выполнять свои обязанности.
Тот указания начальства ослушаться не мог, а потому быстро ретировался, в то время как Костенко, ни слова не говоря, поволок запинающегося и пару раз тихо заскулившего юношу — все так же за шиворот, как котёнка — в ту сторону, где была наскоро припаркована его машина.
— Тебе что было говорено? — сурово и как бы с претензией поинтересовался он у юноши, впечатывая его в транспортное средство, развернув лицом к себе и упираясь рукой в его плечо. — Ты чего тут забыл? Думаешь, по тебе какая-нибудь там колония не плачет?
— Я-я… — протянул было Паша, хотя скорее не растерянно, а готовясь высказаться, но был прерван.
— Так, меня сейчас послушай, — произнёс мужчина, оборачиваясь на пару секунд назад, оценивая происходящее на площади, а потом возвращаясь в начальное положение. — Чуть позже покаешься. Ты садишься в машину и не рыпаешься, пока я не приду и не дам тебе дальнейших указаний. Ты понял? Ни в шаге от машины, ни вне неё — внутри. Если сбежишь — найду, и ты получишь, — добавил Сергей, в общем и целом, понимая, что, естественно, не станет искать Пашу, если тот свалит, а просто сейчас попытался его припугнуть. Он быстрым движением вставил ключ в замок задней двери, открывая её и подталкивая Вершинина, чтобы тот залезал внутрь.
— О, искать меня будете, Сергей Александрович? — ехидно заговорил юноша, хитро прищурившись, но все же забираясь на сидение, чуть свесившись наружу и внимательно глядя на Костенко. — Я так сильно важен для вас?
— Молчи давай, — коротко и холодно отозвался мужчина, пихая Пашу в плечо, тем самым заставляя его целиком оказаться в салоне машины, и закрыл дверь обратно на ключ, скорее, не с целью лишить парня шанса выбраться — открыть вполне можно было и изнутри, — а с целью не позволить кому-либо извне проникнуть в автомобиль.
Сам же он, запихивая ключи в карман, направился в почти полностью разреженную толпу, на ходу отдавая некоторым из подчинённых незначительные указания. Впрочем, Сергей не видел в них смысла, а делал это так, для вида. Он искренне не понимал, на кой-черт его вызвали сегодня — все свои обязанности знают и прекрасно справляются и без него. В конечном итоге, мужчина, наскоро обойдя всю стремительно пустеющую площадь, вернулся обратно к машине, подумав ещё было о том, что бы предупредить Касьянова, что он уехал, и тот может его не искать, но потом передумал — какой смысл перед кем-то оправдываться? Он никому ничем не обязан, а, не говоря ни слова, он избежит многих вопросов, на которые ему отвечать совершенно не хочется.
Вернувшись к автомобилю, Костенко с облегчением обнаружил, что Паша смирно и послушно сидит на том же месте, где и был оставлен. Сергей на секунду задумался о том, что, вероятно, мало в этом юноше духа бунтарства. Или нет, но зато, в таком случае, имеется и не менее здравого смысла или желания выполнять часть того, что ему сказано. Конечно, может, было бы и лучше, если бы он под шумок удрал, хотя все-таки лучше или хуже зависело бы от успеха побега. В конце концов, капитан решил вообще не думать об этом, — какая ситуация сложилась, такая сложилась, этого уже в любом случае не изменить.
— Ну и? Что тебя так сподвигло прийти сюда? Хотя, я уверен, ты понимал, что это — не самая здравая идея, — поинтересовался мужчина, открывая машину и садясь за руль. Вставив ключ в замок зажигания, заводя автомобиль, он стал отъезжать.
— Ничего, в общем-то, — пожал плечами Вершинин, хмыкая. — Захотелось, вот и пришёл.
— А ты явно безнадежен, — проворчал КГБшник, выводя транспортное средство на дорогу и продолжая свой путь по проезжей части. — Ничему тебя жизнь не учит, бестолкового. Куда тебя везти-то хоть?
— Да можете меня где угодно высадить, — отозвался парень, задумчиво и с энтузиазмом глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи тихого городка, чуть жмурясь от иногда заскакивающего через стекло солнца.
— Я бы мог тебя хоть здесь высадить. Или вообще не брать, — хмуро произнёс Костенко, бросив недовольный взгляд на пацана через зеркало заднего вида. — Попадёшь ведь, куда не следует.
— Ну-у, — протянул Паша, поняв, что спорить бесполезно, и на секунду обернулся к Сергею, — знаете, где недалеко от южного выезда из города отворот к дачному кооперативу Буряковка?
— Допустим, — задумчиво отозвался мужчина, видимо, пытаясь построить в голове маршрут.
— Раз вы сегодня такой заботливый, — Вершинин чуть скривился в ехидной ухмылке, — то можете меня выпроводить где-нибудь на развилке того отворота. Или на выезде из города.
С этими словами юноша вальяжно и расслабленно сполз по спинке и разлегся вдоль по всему заднему сидению, разве что ноги куда-нибудь выше головы не закинул.
— Так, а ну-ка поднялся, — огрызнулся на него Костенко. — Сядь, как человек, и пристегнись. А то, что это такое?
— Ой, да какая разница? — пробормотал парень, с увлечением разглядывая потолок, даже не сдвинувшись с места.
— Будет тебе разница, когда через лобовое стекло на асфальт с огромной скоростью вылетишь. Сядь и пристегнись, сказал, — повторил Сергей более нетерпеливо и строго.
— Ладно-ладно, — сдался, наконец, юноша, поднимая руки в защитном жесте и принимая вертикальное положение, потянувшись было к ремню безопасности. — Как скажете, — добавил он таким тоном, которым обычно после такой фразы иронично добавляют «мамочка». Впрочем, пацан так и не пристегнулся и, в конечном итоге, улегся обратно, как бы, видимо, рассчитывая на то, что мужчина не заметит. Однако это, безусловно, не укрылось от внимания Костенко, но на этот раз говорить он уже ничего не стал — пусть делает, что хочет. В случае чего, ему же хуже.
И все-таки, немного погодя, мужчина вздохнул:
— Вот и свалился же ты на мою голову…
— А вас, между прочим, никто не просил меня ниоткуда вытаскивать, — фыркнул Вершинин, снова уставившись в окно на уже чуть поредевшие ряды панельных домов, будто бы и не был рад тому, что ему помогли. Дважды.
— Да? А кто в отделении молящие глазки строил? — перешёл в наступление капитан, бросив ещё один пронзительный взгляд на Пашу через зеркало заднего вида.
Он тут же подумал, что, пожалуй, погорячился — глазки юноша не особо-то строил, Сергею, скорее, самому стало его жалко. Что-то он уж больно раскис.
Мальчишка отчего-то сразу немного смущённо стушевался и больше ничего не отвечал. Сергей тоже не горел желанием заводить о чем-либо разговор, поэтому остаток пути они ехали молча. Впрочем, ехать им оставалось недолго. Выехав за знак, гласивший о том, что черта города пересечена, они меньше, чем через десять минут, уже доехали до названного Пашей отворота.
— Может, тебя все же куда дальше отвезти надо? — всё-таки поинтересовался Костенко, оборачиваюсь к юноше, хотя по большей части сделал это из вежливости, нежели из собственного желания сделать добро.
— Нет, — коротко ответил парень, садясь. — Тут идти недалеко, к тому же, было бы не лишним прогуляться.
— Так тебе до самого́ кооператива? — почему-то не унимался Сергей.
— Ну, почти, — уклончиво отозвался парень, придвигаясь к двери. — Я могу идти? — Мужчину поразило то, как Паша переменился в лице, снова невинно хлопая глазками, будто бы ещё совсем недавно не буянил со всеми на площади и не противился требованиям Сергея в машине.
— Да, — коротко отозвался капитан.
Вершинин помедлил ещё с несколько секунд, словно не решаясь на что-то, а потом зачем-то достал из-за уха неизменный белый пышный цветок, протягивая его Костенко:
— Спасибо ещё раз за то, что сделали. Тогда и сегодня.
Мужчину этот жест доброй воли настолько поразил, что он непонимающим взглядом уставился сначала на Пашу, потом на цветок и, в конечном счёте, принял необычный для него презент. Юноша же робко улыбнулся, выбрался из машины и бодро пошел размеренным широким шагом по дороге, раз-другой обернувшись, с мгновение глядя на Сергея. Тот отложил цветок на панель перед собой, берясь за руль и разворачивая автомобиль.
По дороге обратно взгляд мужчины ещё несколько раз невольно падал на покоившееся рядом растение, и он все никак не мог понять, зачем Паша его ему дал. Впрочем, он решил, что, может, это у хиппи так принято, в их порядки он особо не углублялся. Но ещё больше его Костенко беспокоил вопрос о том, почему он все же взял растение у Вершинина, ведь ему было абсолютно все равно на цветы.
Наконец, капитан решил вовсе не думать обо всем этом. Ему просто нужен выходной, чтобы хоть немного разгрузиться. Чтобы никакой жары, цветов, странных, непослушных мальчишек.