Люби меня люби. А вы думали конец?

      Омега очнулся, открывая сначала один глаз, а после и второй, и то с большим трудом. Веки тяжелые и еле поднимаются, но он делает это, находясь в какой-то слабой эйфории от того, что все перед глазами медленно кружилось. Дыхание немного сбитое из-за того, что дышать было трудно и неудобно, будто шею что-то сдавливало. Под телом удобная и ужасно мягкая поверхность, на которой очень приятно лежать.       Взгляд проясняется, а головокружение проходит, и омега смотрит на кремовый потолок, пару раз моргая. В голове пусто, но одно он знает точно: такой потолок ему ещё не встречался. Поэтому он сразу же усаживается, хватаясь за голову, и пытаясь переждать темноту в глазах, что возникла от резкости.       Омега осмотрелся по сторонам, понимая, что в совершенно незнакомой ему комнате, а в голове стали появляться картинки воспоминаний. Все становится понятно, и светлая комната в приятных кремовых тонах, автоматически вызывает со стороны Чонгука омерзение.       Он поднимается, переползая к краю на четвереньках. Кровать большая, но её мягкость теперь не во вкусе омеги. Перед глазами до сих пор события неизвестно какой давности и Тэхен…       «Выбраться отсюда» — назойливая мысль, что не даёт ему покоя, потому что он ни за что на свете не оставит это так, как есть. Кирк вновь появился в его жизни, и Чонгук должен убрать его раз и навсегда, чтобы эта шваль больше не мешала.       Омега поднялся с кровати, босиком подбегая к окну с балконной дверью и дергая за ручку, но та не поддалась. Это его не расстраивает, но он выглядывает в окно и понимает, что на высоте примерно третьего этажа в каком-то загородном доме. Это не цепляет, нет ничего страшного.       И откуда в нем столько оптимизма? Ах, да! Тэхен жив и не с ним… но это ненадолго.       Омега отходит от окна, а его сердце скачет с бешеной силой, только представив, что любимый с кем-то другим. Он готов сейчас на все, лишь бы выбраться отсюда и вновь быть вместе с ним. Чонгук подходит к двери, что видимо ведет из комнаты, куда он не знает, но ничуть не удивляется, когда та тоже оказывается закрыта, но от чувств и мыслей, которые переполняют его, он ударяет по ней рукой, отходя на шаг назад.       Чонгук возвращается к кровати, присаживаясь на ее край, чтобы дождаться, когда кто-нибудь соизволит к нему прийти. Омега складывает руки, перебирая пальцы и дергая край длинного рукава рубашки, ощущая, что плечо от этого немного оголилось. Тут то он и замечает, что рубашка на нем не его и даже не Тэхена, и велика везде, к тому же не застегнута до конца, что открывает вид чуть ли не на всю его грудь, поэтому быстро застегивает пару верхних пуговиц, что не сильно меняет ситуацию: рубашка все же велика. Опустив глаза вниз, потому что до этого пялился в одну точку впереди себя, на свои колени, он ужасается, тут же вскакивая и подбегая к зеркалу, что, к счастью, находилось у выхода из комнаты.       Через отражение на него смотрел напуганный парень, что заметил еще больше, расширив глаза от шока. Он был без штанов, в принципе, без нижнего элемента одежды, но одно радует — рубашка была настолько большой, что доходила чуть ли не до колена, правда шёлковая, и если стать против света, все будет просвечиваться.       Омега ударяет по стене рядом с зеркалом и, облокачиваясь на нее, наклоняется ближе к стеклу, рассматривая лицо вблизи. Оно подкрашено, слегка прикрывая болезненность лица и освежая. Возможно в другой раз он бы похвалил того, кто это сделал, но не сейчас, когда он в такой жопе. Опустив взгляд чуть ниже, он чуть ли не завыл от досады, шею далеко не украшал, лишь стягивал, сжимал и уродывал массивный ошейник. Ему ясно дали понять, зачем он здесь, но сейчас, стоя перед своим отражением, Чонгук клянется сам себе, что не даст альфе этого сделать.       — Очнулся?       Чонгук так засмотрелся на свое отражение, что не сразу заметил, как дверь открылась, и в комнату зашёл Минсок со своей верной собачкой Таылем, что следовал за хозяином по пятам.       — Как спалось? — альфа подходит к дивану, присаживаясь на него, а парень послушно стал за диваном. Чонгук не повернулся к нему, продолжая смотреть на свое отражение. — Молчишь? Ну что ж… Думаю, Таыль поможет сказать тебе первое слово…       — Нормально. — тут же выпаливает Чонгук, пока парень не успел обойти диван и подойти к нему. Омега ловит взгляд альфы, через отражение и испепеляет его в ответ, пока Минсок самодовольно усмехается. Пусть думает, что Чонгук играет по его правилам.       — Я смотрю тебе нравится твой прикид. Правда хорошо мои стилисты с тобой поработали, пока ты сладко спал? — насмехаясь, говорит альфа, замечая, что Чонгук отвел взгляд, раздражаясь.       — Это ужасно. — фыркает омега. — Думаю не стоит напоминать на кого я сейчас похож.       — На дешёвую шлюху? — интересуется Минсок, вновь ловля его взгляд через отражение. — Я так и попросил.       — Мудак… — шипит Чонгук.       — Знаю. — альфа откидывается на спинку дивана. — Кстати, пришел поблагодарить тебя за все, что я получил всего за одну неделю. Я теперь самый богатый и влиятельный человек в Корее. Как это приятно. Как долго я к этому шёл, и как легко получил. Могу теперь тебя побаловать. Что хочешь, моя принцесса? Заказывай все, что угодно.       — Отпусти меня. — продолжая смотреть в глаза альфе, говорит Чонгук.       — Не-а. — машет головой Минсок. — Ты подписал контракт, а отпускать я тебя не буду.       — Я выплачу тебе полмиллиона вон, только выпусти меня. — спокойно продолжает Чонгук.       — Мне не нужны деньги. — опускает взгляд Минсок, разрывая контакт через отражение. — Их у меня теперь много. Я ещё раз повторюсь, но больше такого не будет: заказывай то, что ты возможно долго хотел, но твой ходячий мертвец тебе не купил.       — Закрой свой рот! — омега ударяет по зеркалу, из-за чего то идёт трещинами, к счастью, не оставляя порезов на руке. — Зачем напоминаешь мне о нем, если знаешь, что это придаёт мне сил?       — А также сильно раздражает. Я не люблю играть со слабыми и жалкими. — расслаблено отвечает Минсок.       — Ты подонок…       — Ага.       — Урод…       — Ну, не согласен.       — Ублюдок…       — Спасибо!       — Я тебя на дух не переношу. — Чонгук перечисляет это все, складывая руки на груди.       — Ещё!       — Ты мне омерзителен, и ничего мне от тебя не нужно. — омега говорит серьёзно, без намёков на каприз.       — Ты закончил? — улыбаясь, интересуется Минсок. Кажется его не задело ни одно оскорбление.       — Я мог бы ещё долго перечислять, но думаю на этом пока закончу.       — Прекрасно. Таыль. — альфа обращается к парню, тот послушно обходит диван, подходя к Чонгуку. Омега подозревает, что сейчас сполна расплатится за свои слова. Честно, ему плевать.       Не церемонясь, Таыль хватает его за плечо, швыряя в центр комнаты. Ах, опять его задница страдает, к этому можно быстро привыкнуть. Тряхнув головой, Чонгук поднимает взгляд и прожигает им самодовольного альфу. Как власть меняет людей. А ещё неделю назад он не был столь самоуверен.       — Ты решил, что со мной можно переговариваться? — спрашивает Минсок уже не так весело и добродушно. — Передо мной все склоняют голову, и ты склонишь.       — Ты слишком самоуверен, придурок.       — Таыль. — стальным голосом командует альфа и парень подходит к омеге ближе. — С чего начнём, мой верный слуга? — Минсок смотрит на парня, а после опускает взгляд на омегу. — А ты, зайка, что хочешь, чтобы с тобой сделали? — Чонгук молчит также, как и серьёзный слуга за его спиной. Минсок на это усмехается. — Можешь продолжать говорить мне гадости, только ничем хорошим тебе это не обернется. Я терпеливый, я умею ждать, и буду это делать, пока ты не станешь послушным. Но я не люблю марать руки, поэтому… — Минсок поднимает многозначительный взгляд на Таыля. Тот бьет ногой в спину, из-за чего Чонгук валится на холодный пол, тяжело выдыхая. Терпимо.       — Таыль решил, что лучше начать с грубого. — оповещает его Минсок, да только поздно, смотря как омега пытается вновь поднять корпус, чтобы сесть, а не валяться на полу. Когда Чонгук все же садится с третьей попытки, потому что этот парень явно знает куда бить, чтобы обезвредить, альфа отводит от него взгляд, поднимая на слугу. — Давай не так быстро, его должно надолго хватить.       — Не стыдно тебе, подонок, омегу избивать? — Чонгук вновь привлекает к себе внимание альфы.       — Нет. Я же к тебе не прикасаюсь. Моя совесть чиста. — усмехается Минсок. — Будь ты не такой строптивый, уже бы раздвигал передо мной ноги. А так приходится тебя перевоспитывать. Чем твой ненаглядный три года занимался?       — Знаешь, что тебе светит со мной? — интересуется Чонгук, замечая еле заметный кивок в ответ. Омега поднимает руку и показывает средний палец, заменяя жестом все слова. Была б его воля, так бы с самого начала до конца сидел бы с факом.       — А знаешь, что тебе светит за такое поведение? — интересуется таким же тоном альфа, а после кивает слуге. Таыль подходит к омеге, хватая за волосы и с силой тянет назад, открывая Минсоку вид на бледную кожу шеи и чёрный массивный ошейник, опоясывающий ее. Чонгук шипит, когда волосы больно дергают. — Вы, омеги, все такие суки, вам ничего не нужно, кроме богатого папика, вы все как один, только внешностью отличаетесь. Тебя Бог не обделил. Мучаешься, наверное?       Он машет Таылю, и тот отпускает волосы, чтобы омега мог посмотреть в глаза альфе.       — Из-за таких долбаебов, как ты, которые не понимают с первого раза, что меня не интересуют другие альфы, кроме Тэхена — да.       — Бедняжка. — жалостливо говорит альфа и одновременно Чонгук получает кулаком в живот отчего валится набок. — Не бойся, я личико твоё не трону, а за остальное не ручаюсь. Хотя… — Минсок, наконец, встает с дивана подходя к корчащейся от боли омеге и присаживается рядом, очень близко, хватает за ошейник и заставляет сесть. Из-за нехватки воздуха, Чонгук послушно поднимается, устремив на лицо впереди себя злой вперемешку с болью взгляд. Альфа упивается видом и улыбается как-то уж очень маньячно, заставляя сердце омеги похолодеть от страха. -… изуродую твоё личико, и о его красоте будут знать только я и Таыль. Ммм? Как тебе?       — Больной… псих… — из-за нехватки воздуха, потому что альфа до сих пор держит его за ошейник, Чонгук говорит все с небольшой паузой.       — Я такой. — с усмешкой отвечает Минсок, и приближает лицо омеги максимально близко. — Бойся меня, потому что неизвестно, что мне в голову придёт. Ты теперь мой, и я могу делать с тобой все, что мне захочется. Захочу… Таыль тебя изобьет, чтобы ты не мог шевелиться, а я этим воспользуюсь и выебу. Захочу… сломаю тебя, будешь, как кукла, молча ходить с пустыми глазами. Захочу… убью тебя. Давай, продолжай выводить меня из себя, и я обязательно все это сделаю поэтапно. Кирк хотел, чтобы я с тобой это сделал, и я теперь понимаю почему. Потому что ты сука слишком дерзкая.       Чонгук молча смотрит в его глаза, пытаясь испепелить, но увы не имеет таких способностей, а жаль, потому что другой возможности убить альфу нет.       — Но все же может быть по-другому, зайка. — вмиг лицо Минсока сменяется с гневного на понимающее. — Если ты будешь послушным и хорошим, жизнь для тебя будет сказкой: я куплю тебе всё, что ты попросишь, я дам тебе всё, что ты захочешь, ты не будешь ни в чем нуждаться. Только поменяй свое отношение ко мне.       — Если бы тебе было действительно плевать на то, как я к тебе отношусь, ты бы не умолял меня сейчас измениться. — усмехается Чонгук. Альфа смягчил хватку, и он вновь задышал. Его совершенно не смущает то, что он сидит перед двумя альфами практически голый. Рубашка свое дело делает.       Альфа резко тянет его на себя, приблизившись к его уху.       — Ах, ты, сука, ничего не понимаешь. — шипит Минсок ему на ухо, вызывая лишь ухмылку на губах омеги. Альфа резко отпускает ошейник, хватая его подбородок, и сильно сжимая от нарастающей злости, так, что на щеках останутся следы от его ногтей. — Думаешь, ты мне нужен? Мне ничего не стоит убить тебя сейчас. Я жалеть не буду.       — Сомневаюсь. — говорить неудобно, но он это делает. Ищет придел альфы. А он уже близко. Только вот чем ему обойдутся такие игры с чужой психикой?       — Ты играться со мной вздумал?! — рычит Минсок. В его глазах нет ничего адекватного. — У меня охрана круглосуточно работает и дома не бывает. Как думаешь, они обрадуются такому подарку, как ты? Замкну тебя с ними на одну ночь, а утром заберу то, что останется. Будешь после этого умничать? Сомневаюсь.       — Мне плевать, ясно тебе? Ты больше не сломаешь меня своими лживыми словами. Оставь басни для своих шлюх. — с усмешкой, прямо ему в лицо говорит Чонгук.       — Тварь! — альфа резко замахивается, влепляя ему пощечину. Голова Чонгука поворачивается в сторону, но он не спешит повернуть ее обратно на альфу, скрывая скопившиеся первые слезы. — Лживые слова, значит?! Поднимайся!       Минсок грубо подхватывает его под руку, поднимая, и швыряет в Таыля. Омега не успевает, что-либо понять, как оказывается на плече слуги, что обхватил его ноги, чтобы не брыкался, направляясь к выходу из комнаты. Чонгук тут же запаниковал, ударяя его по спине, но идущий за ними Минсок, которого омега заметил всего раз подняв голову, перехватил его руки, связывая какой-то веревкой, так сильно, что запястья сразу же засаднили от грубого волокна. Таыль ещё раз подкинул его, как мешок и понес дальше. Но Чонгук не сдавался, продолжая молотить того связанными руками, требуя, чтобы его поставили на землю. Единственное, что он видел это паркет коридора, и обувь, следующего за ними Минсока. Потом пошли какие-то ступеньки, на которых омега слегка подпрыгивал на плече, обдумывая в голове, куда же они могут спускаться. Из-за этих прыжков пустой желудок дал сигнал вернуть вчерашний кофе обратно. Слава Богу, он ничего другого не ел. Тошнота так заняла его голову, что он не заметил, как они пришли в комнату, похожую на столовую. Таыль поставил его на ноги, но омега тут же свалился на пол, не в силах устоять, и тихо зашипел от боли в теле, опуская взгляд и жмурясь.       — Минуточку внимания. — хлопает в ладоши Минсок, призывая к себе внимание альф, что находились в комнате, скорее всего отдыха. — Знакомьтесь, парни, это моя шлюшка, — альфа указывает на Чонгука, что открыл глаза, расширяя их от шока и поднимая их на альфу, даже не повернувшись к остальным. Минсок переводит на него взгляд и, заметив что тот не смотрит на парней, хватает за подбородок, поворачивая голову, чтобы смотрел, и прислоняется щекой к его щеке. Чонгук пытается отстраниться, но тот не даёт, удерживая рядом. — Так некультурно, вообще-то. И ты знакомься, зайка, это мои парни, охранники, лучшие во всей Корее и за ее пределами.       Чонгук смотрит на них, но не потому что альфа так сказал, а потому что отвернуть голову не может. Комната наполнена альфами, разных возрастов и телосложений, есть даже других национальностей, но это не то, что его волнует больше всего. Их много. Их, блять, много. И что может прийти в голову альфе он не знает. То, что он никогда не забудет этот день это точно.       — Парни, вы как? Устали? Дома редко бываете, да? Многие вообще холостые. — продолжает Минсок, отстраняясь от лица омеги. — Вы так хорошо трудитесь, и я решил вас побаловать. Смотрите, что принёс.       Все взгляды в один миг устремляются на Чонгука, и он сжимается от омерзения, опуская голову и прикрываясь связанными руками. Взгляды липкие, неприятные и похотливые. Омега чувствует себя грязным, запретным экспонатом на выставке, товаром на торгах, игрушкой в чужих руках.       — Поднимите руку, кто не прочь поразвлекаться с этим дорогим товаром. У меня сегодня акция, поэтому хочу знать всех желающих. Ну же, не стесняемся. Всё честно. К тому же знаете, кто трахал это милое создание? Сам Ким Тэхен, поэтому я думаю, здесь есть с чем поразвлекаться. — с гладкой усмешкой говорит это все альфа, вызывая шок на лице омеги. Неужели он так и поступит? Неужели блеф окажется правдой?       Половина альф тут же поднимают руки, продолжая пожирать омегу взглядом. Оставшиеся либо не определились, либо сомневаются в правдивости.       — Ну почему так мало? Зайка у нас сильный, всех обслужить сможет. Не стесняйтесь и не теряйте такую возможность. — Минсок продолжает торги, замечая, что еще несколько альф подняли руку. Но были и такие, что с жалостью смотрели на Чонгука, видимо семейные. Альфе похуй. Он приседает рядом с омегой и смотрит в его испуганные глаза. — Ах, маловато: шестьдесят процентов из ста. Видимо не настолько ты и красивый. Хотя, черт возьми, не понимаю оставшихся: ты такой жалкий сейчас, что мне кажется, если я дотронусь до тебя, твои глаза опустеют навсегда. Чего молчишь? Язычок проглотил? Не нужно, тебе вон еще сколько им обслуживать.       Минсок встает, отводя от него взгляд, и вновь возвращаясь к альфам.       — Парни оставляю его вам. Те, кто отказались уходят со мной, а остальным удачи. Мне похуй, делайте, что хотите, но чтобы был живым. Завтра приду и заберу. — Минсок, усмехнувшись, направляется к выходу, оставляя шокированного омегу сидеть на полу. Некоторые альфы тоже смотрели больше неверяще, чем шокированно. Босс балует.       Чонгук с каждым шагом альфы к выходу, начинает терять здравый рассудок. О, Господи, это снова повториться! И неважно Тэхен это или два десятка незнакомых альф, он просто не сможет вытерпеть такое же омерзение к себе как тогда, в ту ночь. Слезы сами текут по щекам, а осознание того, что это реальность, и вот он, единственный шанс не умереть морально, уходит, оставляя его один на один со смертью, маячит перед глазами. Чонгук не выдержит. Нет, такие пытки даже с пониманием того, что Тэхен жив, не оставит его в живых. Не в этот раз.       Чонгук видит, как темнеют взгляды альф и как несколько уже подходят ближе, он отползает немного назад, оттягивая рубашку максимально низко, и соединяя руками широкий ворот. Вот, если бы не связанные руки… Омега переводит взгляд на вход, альфа ждёт, пока выйдут все, кто отказался. Слезы текут по щекам, но Чонгук не может переступить через себя, переступить через свою гордость, попросить. Просто, блять, попросить.       — Минсок… прошу… — тихо лепечет он, когда один крупный альфа подходит чуть ближе, даже не дожидаясь, пока выйдут те, кто не хотят. Чонгук отползает назад, скользя босыми пятками по полу, пока есть возможность уйти, но он понимает, что это бесполезно. Он в ловушке с более двумя десятками голодных и обезумевших… нет, не зверей, а альф, что еще страшнее. Но ключ лишь один. Просто переступить.       — Минсок, пожалуйста. — просит он уже громче, соприкасаясь с холодной бетонной стеной, чувствуя спиной ее холод. Но никакой холод стены, и даже морозной Арктики не сравнится с холодеющей от страха кровью, когда пара альф подходит вплотную, окружая, когда поднимают на ноги и прижимают к стене, когда чужие руки начинают блуждать по телу. — Минсок, умоляю! Отпустите! Нет!       Срывается на отчаянный крик Чонгук, когда чувствует одну руку на обнаженном бедре, что медленно поднимается вверх, задирая рубашку. Несколько водили просто так, ощупывая формы.       А Минсок ещё здесь, стоит у двери, ждет, пока выйдут два оставшихся, и делает вид, что не слышит, хотя все в комнате услышали его жалобный крик. Ещё несколько альф подошли ближе, чтобы посмотреть на действия первых.       — Минсок, я прошу тебя, останови их! — кричит он альфе, отворачиваясь от отвратительных прикосновений на щеке. Сил нет, и выбраться самостоятельно он не может. Он не отобьется сразу от трех. Неужели альфа так поступит? Из-за чего? Потому что он его ненавидит? Потому что он ему противен? Потому что говорит правду?       — Минсооок, пожалуйстааа! Отстаньте! — рыдает Чонгук, ощущая чужие губы на шее и закрывая глаза от мерзости. От шока он просто потеряет сейчас сознание. Возможно это и к лучшему, действительно не будет помнить всего, что с ним сделают. — Я сделаю все, что ты попросишь, пожалуйста… только не оставляй меня здесь… прошу…. Минсок!       Кричит он альфе, но тот выходит, оставляя двери открытыми. Даже не обернулся. С уходом начальника, альфы стали смелее, сгущаясь вокруг, лапать стали жестче, а целовать влажно. Чонгук испытывает такое омерзение, которое не испытывал ещё никогда. Связанные руки вздернули над головой, из-за чего рубашка задралась, открывая больше оголенного тела. Омега рыдал навзрыд, пытаясь дозваться до Минсока.       — Минсок! Пожалуйста, прости меня! Прости! Я не буду больше, пожалуйста! — это слишком для него. Все, что с ним творится просто убивает, из-за его упрямства и грубости, что сыграла с ним очередную злую шутку, только ничему жизнь его так и не научила. — Прошу. Я буду послушным. Пожалуйста, Минсок. — голос становился все слабее, а сил все меньше, но омега срывается на крик. — Нееет!       Он чувствует, как руки добрались до нижнего белья, что, к счастью, на нем было, как они стали лезть под него. И Чонгук пытается противостоять, брыкаться ногами, скидывая с себя чужие руки, одного даже зацепил. Сгибается, чтобы не лезли дальше, но его вновь придавливают к стене, встряхивая и ударяя о неё затылком. Последние силы покидают омегу, он готов скатиться по стенке и упасть, только проклятые руки не дают, крепко держат и прижимают к холодному бетону. Рубашка сползает с одного плеча, и Чонгука начинает трясти. Он чувствует губы на оголившемся плече и плачет, плачет, плачет…       Он не знает, когда этот кошмар кончился, когда руки отпустили, губы перестали целовать, а земля ушла из-под ног, и он сделал то, что так хотел: скатился по стене, падая на пол и сразу же отрубаясь.       Альфа подходит к телу немного толкая его носком ботинка и злится, не получая никакой реакции. Резко разворачивается и врезает первому попавшему. Тот отшатывается, ошарашенно глядя на начальника.       — Чего смотрите, ублюдки?! — орет Минсок на опешевших альф. — Знаете кто это? — он указывает на бессознательного омегу, даже не глядя на него. — Мой будущий муж, твари!       Он вновь подходит к одному из альф, врезая ему настолько сильно, что тот падает на пол.       — Мозги, блять, включайте, вместо того, чтобы хуями своими думать! — в бешенстве кричит альфа. Все молчат, не зная, что сказать, некоторый вообще сделали вид, что не приделах, они ведь ничего так и не успели сделать.       — Но Вы сами сказали… — начинает один смельчак, тот, что был в первых рядах. Минсок хватает его за шею, начиная душить.       — А если бы я сказал тебе сдохнуть, ты бы сдох?! Блять, двадцать пять на одного! Ебланы! — Минсок откидывает его от себя. — Подойдете к нему хоть ближе, чем на пять метров, вас родные по кусочкам собирать будут по всей Корее. Ясно?! Эта шлюха не для вас!       Альфа плюёт на пол, напоследок ударяя ещё одного в живот. После подходит к все также лежащему на полу и неподвижному Чонгуку. Лицо бледное и не живое, волосы растрепаны, лёгкий макияж потёк, а рубашка практически расстегнута до конца. Проверив пульс, он поднимает омегу на руки, вынося из комнаты. Вид на потрепанного парня пугает, он выглядит совсем не живым, если бы не пульс, альфа бы так и подумал.       — Таыль, быстро вызови врача пусть поднимется в его комнату. — Минсок поднимается по лестнице, унося Чонгука подальше от скопления альф. Он очень вспылил, зато наказал, теперь уж точно его послушается, будет уважать, а не перечить.       Занеся его в комнату, альфа кладет его на кровать, развязывает руки и осматривает покрасневшие запястья с каплями крови и красными кое-где царапинами — все же веревка перетерла нежную и тонкую кожу. Удивляясь своей заботе, Минсок укрывает его одеялом и остаётся смотреть на еле живое тело, с равномерно и слабо вздымающейся грудью и закрытыми глазами.       — Что ты со мной делаешь, сука? — склоняет голову чуть вбок, складывая руки на груди. — Все говорят я обезумел. Не ты ли меня таким сделал? Сука!       Альфа ударяет по стене, на которую опирается. Он все же решает уйти, потому что чувствует как вновь раздражается, поэтому быстро покидает комнату, закрывая дверь и усмехаясь. Перевоспитает, подчинит, заставит, унизит, пойдет на многое, чтобы безумный взгляд карих глаз потух.