Рон не знал, как в таком состоянии умудрился аппарировать в нужное место, да и еще без расщепов. Он ввалился в дом, забивая на то, что разносит снег и грязь по чистому полу.
На кухне горел свет, и судя по шуму и запаху, там готовился ужин. Рон с тяжелым вздохом потащился туда. Если он обнимет Гермиону, то у него точно появятся силы, и быть может, он даже доползет до душа и ляжет в кровать чистым и тепленьким.
Но Гермионы в кухне не оказалось. Как и Хьюго или даже мелкого Гарри.
Нет, возле плиты Рон увидел высокого рыжего мужика в черной кожаной куртке. Ни на кого из его братьев мужчина не походил. Он стоял спиной к Рону, и что-то жарил на сковородке.
Рон выхватил палочку, направил на незнакомца и спросил то, что больше всего не давало ему покоя:
— Да когда я уже наконец-то высплюсь?! — орнул он на кухню, незнакомого мужика, себя и Карателя, сидевшего на столе рядом с солонкой.
Мужик повернулся к нему лицом. У него на носу были прямоугольные очки в толстой черной оправе. Рон на секунду подумал, что это Перси слегка сменил имидж, но нет. Мужик выглядел сильно круче его занудного братца. Да и симпатичнее.
— Ты, бля, кто вообще? — спросил Рон. Он слишком устал, чтобы быть вежливым. Да и это мужик к нему вломился, а не он к мужику, поэтому не пошел бы он нахер.
— Рон, я твой отец, — с каменным лицом произнес незнакомец. Он выдержал паузу, а потом засмеялся, потирая переносицу под очками.
Голос, смех, тон, с которым он произнес фразу…
— Так сильно я еще никогда не напивался, — произнес Рон, опуская палочку.
— Ты уже давно не пьян.
— Ой, завали, а! — попросил Рон, усаживаясь за стол. — Бесишь меня сильнее, чем обычно.
— Ты тоже не подарок, знаешь ли.
Рон закрыл глаза, потер виски, мысленно досчитал до ста, открыл глаза. Этот никуда не делся.
— Не сон, — заметил он, наблюдая за действиями Рона.
— Да вижу! — огрызнулся Рон в ответ.
Повисла тишина. Рон не знал, что еще сказать. Этот вот тоже, стоял и молча его разглядывал.
— Дома есть кто-то? — спросил Рон. — Тебя видели?
— Нет. Гермиона повела Хьюго и Гарри в кино.
— Ясно.
В кухню вошел Живоглот. Рон стал внимательно наблюдать за реакцией своего мохнатого товарища. И когда кот проковылял к этому рыжему и потерся о его ноги, Рон не удержался:
— Ну морда ж ты предательская, — протянул он. Живоглот посмотрел на него и Рон повысил голос, обращаясь к коту: — Да-да, ты, я с тобой говорю!
Живоглот мявкнул, и Рон его передразнил, скривившись.
Мяучит он тут, блин!
— Не обижай Глотика, — ласково пропел этот, взяв кота на руки. Живоглот тут же принялся тереться головой о его подбородок. Скотина.
Рон закатил глаза, откидываясь на спинку стула.
— По обычному сценарию, — начал говорить этот, почесывая Живоглота за ухом, — я должен рассказать тебе те факты, о которых знаешь только ты.
— Ну и?
— Ты ковыряешь в носу, пока никто не видит.
— Не катит, это все делают!
— Хорошо, — протянул этот. — Тогда сделаю ход котом: об этом даже Гермиона не знает, — он подвигал бровями верх-вниз, как бы намекая, что знает кое-что очень деликатное и постыдное, и продолжил: — На Святочном балу ты ревновал не ее, а Крама.
— Да как ты смеешь! Я ревновал…
— …Обоих, — закончили они вместе.
Рон шумно выдохнул через нос.
— Не понимаю, зачем это все надо, я уже понял, кто ты. Лучше объясни: как ты сюда попал?
— Через червоточину, как же еще?
— Сегодня?
— Вчера.
— И что ты делал все это время?
— Однажды узнаешь, — дохрена загадочно протянул этот.
Рон опять закатил глаза.
— Почему ты пришел ко мне?
— К кому я еще мог прийти, как не к самому себе? — ответил вопросом на вопрос он.
Рону уже надоело называть этого его этим, а поэтому он решил звать его Рональдом.
Рон принялся пристально разглядывать… себя.
Очки, конечно, не радовали. У него всегда было хорошее зрение, только в последние месяцы что-то с глазами стало не так — часто приходилось щуриться, чтобы что-то прочитать. Значит, проблемы со зрением необратимы…
Возле глаз Рональда появились морщинки, то есть их стало гораздо больше обычного, но Рон понял, что его это не сильно смущает, он просто обратил на это внимание со всем остальным вместе взятым. Сами глаза не изменились, точнее, их цвет. Рон знал, что с возрастом он обычно тускнеет, но у Рональда глаза все еще были чисто-голубые. Над губой появился шрам, но не уродский, Рону даже понравился его вид. Веснушек стало куда меньше, чем сейчас, но это его тоже не смутило. Но самое главное — его порадовали волосы. Они были. Можно выдыхать.
— А я тебе нравлюсь, — Рональд заметил его взгляд на себе и опять подвигал бровями.
Черт, как же раздражающе это выглядит со стороны! Надо срочно сделать то же самое…
— Так, ладно, хватит фигней заниматься, — сказал Рональд. — Я сюда не пауков пришел ебать.
— А зачем еще тогда?
— Мы должны исправить великий временной косяк.
— Мерлина мать, если бы наш диалог был в книге, я бы…
— … Бросил читать ее в этот самый миг, — закончили они вместе.
Рон улыбнулся. Кажется, он теперь понимал эту странную связь, которую он наблюдал у Фреда и Джорджа. Конечно, Рональд не был его близнецом. Круче! Он был им самим! Черт, если бы не проклятые временные парадоксы, которые они могли создать своим общением, можно было бы столько приколов замутить!..
— Хорошо, что мы должны сделать?
— Пока не могу сказать.
— Ладно, я успею выспаться до этого всего?
— Успеешь.
— Заебись, остальное меня не волнует, я иду спать! — подавив зевок, воскликнул Рон.
Он едва успел подняться, как Рональд заявил:
— Нет, не идешь.
— Не иду?
— Сядь. Сейчас узнаешь, — пообещал он, подмигнув.
И словно по сигналу за входной дверью Рон услышал шаги и негромкий разговор. Вернулась Гермиона с детьми.
Понятно, теперь им предстоит объяснять происходящее Гермионе. А это может затянуться. Рон и Рональд обреченно вздохнули.
Гермиона вошла в кухню, Рон не повернулся к ней, но спиной почувствовал, как она застыла на одном месте.
— Мальчики, идите наверх, — прокричала она в гостиную. Рон услышал топот ног по лестнице, а потом звук задвигающейся кухонной двери.
Рон хотел увидеть выражение лица Гермионы, но поворачиваться было лень. Шея страшно болела после двух рабочих дней, бессонной ночи и дополнительных стрессов. К счастью, Гермиона не стала топтаться у него за спиной, а заняла место рядом.
Выглядела она больше рассерженной, чем шокированной.
Рон посмотрел на Гермиону, Гермиона посмотрела на него.
— Ты же помнишь наш разговор? — спросила она.
Рон покопался в памяти и вспомнил беседу о своем возможном сумасшествии. Он тогда высказал много опасений насчет изменений своего тела и психики, а Гермиону насторожил возможный Апокалипсис.
— Помню, — ответил он, кивая.
— И что здесь происходит?
— Я не облысею! — с ухмылкой объявил Рон, кивая в сторону Рональда.
Гермиона закатила глаза.
— Я не про то. Ты сказал, что пока ты не явишься сам себе из будущего, волноваться не о чем!
— Ну, что тут добавить, — развел руками Рон, сонно моргая. — Ой?
— Ой? Это все, что ты можешь мне сказать?
Рон тяжело вздохнул. У него уже не было сил говорить.
В их перепалку вмешался Рональд:
— Зефирка, волноваться и правда не о чем.
Гермиона медленно перевела на него взгляд и посмотрела, как на мерзкого жука:
— Тебе слов вообще не давали! — процедила она.
Рональд поднял брови и отпустил Живоглота.
— Что, не веришь, что я — я? — спросил он, приближаясь к Гермионе.
— Может, и не верю, — заявила она, складывая руки на груди.
— Ладно, — протянул Рональд, он явно выглядел обиженным. — Хорошо, отлично, превосходно!
Он взмахнул палочкой так резко, что ни Рон, ни Гермиона не успели отреагировать. Рон почувствовал, как по его лбу полоснуло чем-то острым и по лицу потекло что-то теплое. Кровь.
Он схватил салфетки с центра стола и приложил ко лбу.
— Совсем уже охренели со своими проверками, — пробормотал он.
Отчего-то его совсем не удивляло происходящее. Скорее, наоборот, он больше бы офигел, если бы Гермиона сразу поверила Рональду, а тот не рискнул бы ей что-то там доказывать. Бараны упертые. Оба.
Гермиона сначала внимательно осмотрела лоб Рона, а потом Рональда. Рон не знал, насколько плохи его дела, но шрам, появившийся на лбу Рональда, был уже едва заметен — словно он зажил за каких-то десять-двадцать лет и оставался лишь тонкой светлой полоской.
Рональд снова взмахнул палочкой и Рон почувствовал на коже другое тепло — целительное. Он оторвал салфетку от лба и потрогал его другой рукой. Крови больше не было. У Рональда шрам тоже пропал.
— Хорошо, я верю, — проговорила Гермиона. — Но мне нужны объяснения.
— Могу сказать лишь то, что у меня те же проблемы, что и у вас, — сказал Рональд и достал из кармана своей куртки маховик времени. Он был похож на маховик Рона, только тот был длиннее — изобретатели будущего, похоже, захреначали больше делений с числами, чтобы можно было путешествовать на более дальние расстояния или устанавливать более точное время — вплоть до миллисекунд.
Гермиона взяла его маховик в руки и попыталась сдвинуть цифры с места.
— Я вчера попал в червоточину ровно перед тем, как все перестало работать. Нужно кое-что сделать, чтобы это исправить, — пояснил ей Рональд, забирая маховик обратно.
— Что именно? — спросила Гермиона.
— Завтра вечером вы все узнаете, — загадочно прошелестел Рональд, растопырив пальцы, словно рассказывал страшилку о дементорах.
— О да, звучит очень убедительно! — съязвила Гермиона.
— Гермиона, ну почему ты мне не доверяешь? — Рон зевнул, подперев ладонью щеку.
— Тебе я доверяю, я ему не доверяю.
— Но он — это я.
— Да, я — это я, — подтвердил Рональд.
— Если я говорю, что какое-то действие все исправит, то… почему бы и нет? Я уже пережил это дерьмо, я знает… э-э… знаю, о чем говорит! То есть, говорю… ай, грамматика сосет! — проскулил он под конец.
— Да, и все прошло хорошо, — кивнул Рональд.
— Если все прошло хорошо, то почему ты здесь? — Гермиона тыкнула Рональда пальцем в грудь, что тот поморщился.
— Потому что мы справимся с причиной, очагом аномалий, а последствия будут разгребаться еще много-много лет. Это вам не крестражи кончать.
Гермиона закусила губу и отошла к окну. Рон видел, что она напряжена, в ее голове еще роились вопросы и подозрения. У него же самого никаких сомнений не было. Себе он доверял.
На самом деле, появление Рональда из будущего — самое нормальное, что с ним случилось за последние три дня.
К подобному он был готов давно, чуть ли не с первых дней своей работы. Он знал, что с самим собой встречаться нежелательно, но подсознательно понимал, что такая встреча неизбежна — не с его шилом в заднице.
Он мог поставить всю их ячейку в «Гринготтсе» на то, что Рональда тоже никакие муки совести не преследовали.
Рональд, словно услышав его мысли, посмотрел на Рона и едва заметно кивнул. Ну разумеется, он же уже думал те мысли, которые сейчас думал Рон.
На душе стало так легко, как уже давно не было. Все равно что попасть на пересдачу экзамена: ты уже знаешь экзаменационную комиссию в лицо, знаешь приблизительные вопросы, знаешь, как схалявить, поэтому не переживаешь. Ну оценка будет ниже, ну и что. Главное, что ты через все проходил и хер тебя кто запугает теперь.
— Короче, мне все ясно, — сказал Рон, хлопнув ладонями. — Я иду спать, разбудите, когда начнется конец света или… что-то там.
Он поднялся в спальню и упал на кровать, не раздеваясь и не расстилая постели. Прямо в пальто и грязных ботинках. Рон только успел подумать, что надо бы все с себя снять, как его окончательно срубило.
* * *
Проснулся он в нормальной пижаме и под одеялом. Гермиона о нем позаботилась. Тело ломило, но в целом Рон чувствовал себя хорошо. В голове наконец-то начало проясняться.
Слишком. Много. Событий.
Рон не представлял, как не поехал крышей. Сначала двойное двадцать девятое октября, потом то послание Амелии, затем мелкий Гарри, после взрослый Гарри, в подотделе еще все с ума сходили, не понимая, что происходит, и позже мелкому Гарри надо было рассосать происходящее, и потом снова в офисе торчать, затем Амелия нашлась там, где Рон не ожидал ее встретить, а теперь еще и Рональд.
Последний хотя бы попал в тему, а остальные события и его главные герои совсем берега потеряли. Та же Амелия Паркер — он ее даже оплакать не успел, как-то там полежать и погрустить в ванне, обняв коленки, а она уже нашлась. Жаль, что нашлась она только для него, Рон знал, что остальные коллеги за нее переживали тоже.
Но хер с ней, это ее дело. Хотя он бы посмотрел, как та же Фелисия Уайт всыплет ей по первое число…
Рон сел на кровати, кутаясь в одеяло. Надо было вставать и делать дела. К тому же с кухни уже пахло чем-то аппетитным. Он вдруг вспомнил, что Рональд что-то вчера жарил, но он настолько устал, что тогда не чувствовал голод.
Рон сходил в душ, почистил зубы, подровнял щетину, чтобы не чесалась. Потом набросил на себя толстовку и ленивым шагом пошел в сторону гостевой комнаты. Он ожидал увидеть там мелкого Гарри, но обнаружил Рональда.
Тот сидел на подоконнике, а на его коленях устроился Живоглот, подставляя живот, чтобы его почесали.
— Где мальчики?
— Все ушли на завтрак, Гермиона с ними возится.
— Ты виделся с ними?
— Да, так что готовься к шуткам Хью.
— О том, что у нас теперь нетрадиционная семья и все такое?
— В точку. Как минимум полгода это будет его любимой темой.
— Мда, спасибо за предупреждение, — Рон почесал в затылке. — А у Розы как дела? Если тебе, конечно, можно говорить…
— Все, что я могу сказать: учи «Девушка из Голуэй», [4] теперь это ее новая любимая песня.
— Ох, Мерлина мать, — протянул Рон, присаживаясь рядом с Рональдом. — Я прошлую-то зубрил несколько недель… Она когда-нибудь прекратит вообще слушать этого… ну, у которого глаза в разные стороны смотрят?
Рональд шумно выдохнул и устало прикрыл глаза.
— Поверь, ты не захочешь знать ответ.
— О нет! — простонал Рон.
— О да!
Несмотря на то, что Рональд не мог сообщать ему детали будущего, общаться с ним было легко. Рон не всегда договаривал фразу до конца, а тот уже отвечал. Едва успевал о чем-то подумать, а Рональд ему кивал или подмигивал. Но что самое главное, они оба ржали с одних и тех же шуток.
— Как же приятно наконец-то поговорить с таким же умным человеком, — хмыкнул Рон.
— Не обольщайся, Ронни, мы как были тупыми, такими и останемся, — усмехнулся Рональд.
Рон давно не чувствовал себя настолько в своей тарелке. Рональд знал, чего стоили все эти самокритичные шутки, и как приятно их высказывать тому, кто понимает, что за этим скрывается.
— Так, ладно, если я не спрошу кое о чем, я буду жалеть об этом до конца жизни, — произнес Рон, внимательно вглядываясь в лицо Рональда.
— Я знаю, что тебе нужно, — ответил он, снимая с себя очки.
* * *
Рон бежал по ступенькам, словно за ним гналось стадо гиппогрифов. Он влетел в кухню, где Гарри, Хьюго и Гермиона наслаждались завтраком, схватил последнюю за руку и немедленно утащил ее оттуда.
— Я тут такое узнал! — прошептал он, когда они оказались в ванной комнате за закрытыми дверями и чарами тишины.
— Что такое? — глаза Гермионы широко распахнулись.
— Должен предупредить, это может тебя шокировать! Я просто так охренел, когда узнал!..
— Рон, да говори уже! — прошипела она, хватая его за руки.
Рон набрал побольше воздуха в легкие и наконец-то решился заговорить:
— Дорогая, — он сделал паузу, прикрыв глаза на пару мгновений, и продолжил вкрадчивым шепотом: — Я охуенно целуюсь!
Гермиона шумно выдохнула, а потом легонько хлопнула его по щеке.
— Ты ради этого меня сюда притащил?!
— Я серьезно, детка! Это было так круто, тебе тоже стоит попробовать! — продолжил Рон.
— Рон, мы вместе уже почти двадцать лет, тринадцать из них в браке! — напомнила она.
— Я так тебе завидую! — выдохнул Рон, положив руки на ее плечи и притягивая к себе.
Гермиона фыркнула и покачала головой. Злиться она перестала.
Во-от, уже улыбается!
— Я поверить не могу, — с усмешкой сказала она. — Только ты всерьез мог поцеловать самого себя.
Рон протянул руку к волосам Гермионы и заправил выбившуюся прядку за ее ухо.
— Мы еще немного полапались, — добавил Рон, кусая губы. Он с трудом сдерживал смех — хотелось хихикать, как хихикают влюбленные подростки.
— О господи, я даже не знаю, как на это реагировать… — выдохнула она.
— Хочешь подробностей?
— Разумеется!
— Ну, это был глубокий поцелуй. Засосались, как надо! А еще, оказывается, мне нравится, когда меня трогают за задницу во время поцелуев. И когда еще потом кусают за шею, прям сильно так! Смотри, у меня тут следы зубов остались, наверное! — сказал Рон, оттягивая вниз ворот толстовки.
— Знаешь, что в этой ситуации самое дикое? Что ты целовался сам с собой дважды — сейчас и в будущем, — заметила Гермиона, разглядывая его шею.
Тут Рон уже заржал в голосину. Гермиона тоже перестала сдерживать смех.
— Ты раньше целовался с мужчинами? — спросила Гермиона, когда они отсмеялись.
— Пьяный Финниган однажды облизал мне ухо, считается?
— Нет.
— Тогда нет. А ты с девушками?
— Да.
— Да иди ты! Почему ты раньше не рассказывала?
— Потому что этой девушкой была Джинни.
— Фу-у!
— Вот видишь!
Рон не мог не улыбаться.
— Чего ты так ухмыляешься? — недовольным тоном протянула Гермиона, но Рон видел по ее глазам, что беседа ей так же интересна, как и ему. Просто Гермионе для приличия нужно было поломаться и понудеть. Но Рон не возражал.
— Мне нравится, что спустя тринадцать лет нашего брака, мы продолжаем узнавать друг друга заново, — сказал он, притягивая ее поближе к себе. — Мы с тобой охуенная пара, ты же знаешь это?
— Я только что узнала, что мой муж целовался сам с собой, мне явно многое нужно переосмыслить.
— Ой, да не нуди, — шепнул он, целуя ее сначала в щеку, а потом и в губы. Ему не терпелось показать то, что он успел подчерпнуть у взрослого себя…
Но уединиться им не дали. Едва Рон успел залезть руками под домашнюю футболку Гермионы, как в дверь постучал Хьюго. Это точно был он, Рон узнал это его недовольное пыхтение.
Чары тишины, очевидно, рассеялись…
— Да поссы ты в раковину, Хьюго! — рявкнул Рон.
— Даже не думай, Хьюго! — строгим тоном воскликнула Гермиона.
Рон недовольно застонал. Пришлось открывать дверь и выбираться наружу.
— У нас в доме три туалета, — недовольно ворчал он по пути в кухню. — Почему всем нужно ломиться именно в тот, который занят?
— Потому что потому, — просто ответила Гермиона. Но по ее лицу Рон понял, что ей тоже хотелось продолжения.
Спасибо, Рональд, твои приемы оказались очень в тему!
Тот как раз сидел на кухне, о чем-то болтая с мелким Гарри. Как только туда вошли Рон и Гермиона, Рональд выразительно на них посмотрел сквозь свои очки. Вот сукан, знал, чем они там хотели заняться.
И нечего так мерзко ухмыляться, придурок!
Рон даже не сомневался, что это он Хьюго отправил именно в тот туалет, в котором они с Гермионой заперлись.
Рон мысленно пообещал себе, что нагонит все, когда разберется с этими чертовыми аномалиями.
Ух, они такие потрахушки устроят, что Рональд спустя сколько-то там лет офигеет!
— Даже не надейся, — тихо сказал Рональд. — Тебе еще долго ничего не перепадет.
— Да как ты смеешь!.. — прошипел в ответ Рон, но их прервала Гермиона:
— Роны, достаточно, вы здесь не одни, — напомнила она.
Ну да, Гарри же еще здесь.
— Как твоя рука? — спросил Рон, обращаясь к малому.
Тот поднял руку и подвигал ей.
— Отлично, — со смущением в голосе произнес он. — Спасибо вам.
— Не болит?
Гарри помотал головой.
— А в целом ты как? Еще охреневаешь?
Гарри улыбнулся и пожал плечами. Кажется, ему было неловко от такого количества внимания к своей персоне.
— Гарри и Хьюго уже успели подружиться, — сказала Гермиона, накладывая в тарелку Рона еду. Он тронул ее за локоть и улыбнулся, когда она к нему повернулась.
— Спасибо, — одними губами произнес он. Рон благодарил не только за завтрак, а за это вот все. За понимание, поддержку, помощь. Сам бы он точно не справился с этой навалившейся на него фигней. Гермиона поняла, что он подразумевал — Рон по ее потеплевшему взгляду увидел.
— Пока ты спал, Рональд рассказал мне, что с тобой вчера было. Ты правда нашел ее? — тихо спросила она.
Рон понял, что она спрашивала про Амелию. Он кивнул.
— Понятно, — произнесла Гермиона.
— Что понятно? — спросил Хьюго, вернувшись в кухню.
— Понятно, что ни черта не понятно, — ответил Рон.
— Ох, опять эти тайны, — простонал он, закатывая глаза. — А у меня, между прочим, травма! Я не знаю, как теперь жить с двумя отцами!
Рон переглянулся с Рональдом. Мда, вот и началось.
— А на какой факультет я попаду? — спросил Хью, дергая Рональда за рукав.
Тот медленно повернулся к нему с каменным лицом.
— Ты попадешь в Азкабан, маленький пиздюк, — строгим голосом ответил он, но Рон видел, что глаза Рональда искрились. Он шутил.
— Ма-а-ам! — вскрикнул Хьюго. — Папа станет злым!
Гермиона только тяжело вдохнула, откидываясь на спинку стула.
