Магазин времени не работает

Оуэн и Юан вернулись. Едва Рон переступил порог офиса, его взгляд тут же перескочил на них. — Парни! — воскликнул он, кидаясь на Юана с объятиями, несколько мгновений спустя он разжал руки и стиснул уже Оуэна. — Вы когда вернулись? — Вчера. Патриция не выдержала и прыгнула в прошлое почти сразу после твоего ухода, — ответила вместо них Фелисия. Патриция выглядела смущенной. И она совсем покраснела, когда Рори приобнял ее за плечи. — Нас твой дед приютил, — сказал Рону Юан и принялся рыться в карманах. — Просил тебе передать. Он вытащил фигурку черного шахматного коня. Того самого, которого не хватало в наборе Рона. — Черт, столько лет думал, что это я коня пролюбил, — улыбнулся он. Крошечный всадник махнул ему рукой. Оуэн кратко пересказал об их путешествии в прошлое. Их занесло в 1988 год. Маховики не накручивали обратную дату, а возвращаться на день-другой раньше они не решились. — Не хотели плодить сущности или столкнуться сами с собой, — пояснил Юан. В этом был какой-то смысл. Они не знали, что конкретно произошло и почему все, что дальше тридцатого октября, оказалось для них закрыто. Если в этом временном промежутке происходило нечто важное, их появление могло стать триггером чего-то нехорошего. Оуэн, конечно, хотел вернуться, все же его мужик остался в 2017 году, но паранойя Юана победила. В итоге они пошли искать помощи в собственном подотделе. Там они и наткнулись на Септимуса Уизли. Он дал им приют в своей квартире, почти не задавая вопросов о великих событиях будущего. — Эдвард и Роберт уже работали там в то время. Но раз они не узнали нас, когда мы стали здесь работать в нашем настоящем, то мы им на глаза тогда не попадались. Септимус с нами согласился, но все же подбросил мое послание… а куда он фотографию подбросил, кстати? — спросил Юан. — В бездонный ящик Роберта, — усмехнулся Рон. — А, вот почему он спрашивал, работают ли еще в нашем времени Эдвард, Роберт, Пандора или Мередит, — кивнул Оуэн. — Про тебя, Рон, он тоже спрашивал, кстати. Ему было интересно, ты ли тот самый Рональд Уизли или на папке значится имя его более дальнего потомка. — Он ничего не передавал мне? Ну, кроме коня? — Попросил забежать к нему на партию в шахматы, если вдруг окажешься в его времени. — Ха, обязательно, — улыбнулся Рон, побрасывая в воздух фигурку шахматного коня. — В общем, как только Септимус подкинул мою фотографию, появилась Патриция. Ее маховик почему-то мог двигаться дальше тридцатого октября, а наши — нет, и пока мы сюда не попали, числа не сдвигались. — Мда, странная хрень, — пробормотал Рон, делая мысленную зарубку. Значит, доля проблемы в маховиках все же была. Ну, или в тех людях, которые владели маховиками. Трехдневная аномалия продолжала вызывать вопросы. Рон рассказал, что только что вернул своего подопечного в прошлое, у него все сработало без проблем. — А авроры и те идиоты? — спросил Рори. — Все нормально. Ну, у одного симптомы начали развиваться, но к утру ему стало лучше, болезнь стала уходить. Какое-то время все пострадавшие поваляются в карантине. А вирус, по мнению целителей, развился через ингредиенты для зелья. — Это потому что Эдвард подбросил на место взрыва клык Перуанского змеезуба, — пояснила Патриция. — Мы с ним вчера еще раз обсудили нашу миссию и решили перестраховаться Рон осмотрелся по сторонам. — А где сейчас Блишвик, кстати? — Отправился за Робертом. Вчера у нас уже не оставалось сил, а сегодня после задания он… Но Патриция вдруг замолчала, уставившись на что-то за спиной Рона. Рон обернулся и увидел Дедалуса Дингла. Одежда на нем была какая-то другая, не похожая на то, что носили бы люди сейчас или в прошлом. Обычный фиолетовый цилиндр куда-то пропал. Дедалус казался исхудавшим и изможденным, а глаза как-то потускнели, потеряв ту самую веселую искорку, которая делала Дедалуса Дедалусом. Все его тело находилось в прозрачной сфере, и Рон понял, что это было усовершенствованное заклинание головного пузыря. Унылой походкой Дедалус подошел к ним и поздоровался хриплым шепотом. Всем явно стало не по себе. Рон не встречал человека жизнерадостнее и обнимательнее Дингла, видеть его в таком поникшем состоянии было особенно непривычно и больно. Даже ростом он казался ниже обычного, словно жизнь прибила его к земле, сломала внутренний стержень. — Дедалус, где Рамеш? — в голосе Рори Рон четко расслышал панику. Дедалус шумно выдохнул через нос и закрыл глаза. Рон уже понял — ответ им не понравится, очень и очень не понравится. — Он умер, — наконец объявил Дедалус. Несколько мгновений никто ничего не говорил. Все пытались переварить эту новость. У Рона пересохло во рту, а в горле застрял ком. — Да ну, бред! — вдруг усмехнулся Рори. Рон знал, что его губы сейчас растянулись в улыбке отрицания, и что глубоко в душе Рори совсем не весело. — Ты пытался ему помочь Рори, но… — Что значит я пытался ему помочь? Я… я не мог же… я… о, Мерлинов хер, вас в будущее занесло? — догадался Рори, широко распахнув глаза. Все молча перевели взгляд с него на Дедалуса. Дингл кивнул. Рори сел на ближайший стул и обхватил себя руками. Его левая нога нервно затряслась. — Что за время? — спросил он. — Две тысяча тридцатый. — Как? — Болезнь. Рори пялился в одну точку, пытаясь осознать происходящее. — Вы тоже больны? — шепотом спросила Фелисия. В ее глазах стояли слезы. Рамеш не был для нее таким же близким другом, как для Рори, но все же они хорошо друг с другом общались. — Уже нет, — вздохнул Дедалус. — Меня смогли вылечить, но я боялся, что принесу это в то время, когда лекарства еще не существует, вот и… — он кивнул на прозрачные стенки сферы. Какая ирония. Они совсем недавно думали, что Драконья оспа может вызвать проблемы, так тут, оказывается, существует угроза какого-то смертельного вируса из будущего! — Что за болезнь? — спросил Рори осипшим голосом. — Он страдал? — Нет, юноша, он ушел тихо, — прошептал Дедалус. Он протянул руку, но вдруг резко опустил. Наверное, хотел похлопать Рори по плечу, но вспомнил о заклинании пузыря, которое ограничивало его движения. — А болезнь эта м… Но ему не дали договорить. По офису вдруг пронеслось громкое эхо незнакомого мужского голоса, прервав речь Дедалуса: — Достаточно, Дингл! Все начали оглядываться, пытаясь найти источник звука. Кроме них в помещении никого не было. Разве что… Рон резко вскинул палочку. В ближайшем углу он заметил шевеление воздуха, какое уже видел, когда Рональд и Сириус скрылись под мантиями-невидимками. Коллеги тоже вскинули палочки, следуя примеру Рона. Он не знал, видели ли они что-то, но, если эти невидимки начнут колдовать, незамеченными уже не останутся. Он сумел различить две фигуры — у них была большая разница в росте, и Рон решил, что низкий силуэт принадлежал женщине,и оказался прав: — Опустите палочки! — властно потребовал женский голос. Они все обменялись короткими взглядами. Дедалус сразу опустил палочку. Чуть помедлив, к нему присоединились Юан и Оуэн. Патриция долго сомневалась, но после короткого кивка Юана, тоже убрала палочку. Однако Рон краем глаза заметил, что она продолжала крепко сжимать ее в пальцах, готовая ко всему. А вот Фелисия и Рори не сдавались. Рона тоже властный тон не впечатлил. — Анонимы мне не приказывают, — заявил он, упершись взглядом в низкий силуэт. — Или покажитесь, или лососните. Кажется, женщина наклонила голову, словно заинтересованная его репликой. Не в предложении лососнуть, скорее… да, она проверяла, видит он ее или нет. — Ага, дамочка, вы не так уж и невидимы, как хотели бы думать, — произнес Рон. Он чувствовал на себе взгляды не только двух невидимок, но и своих коллег. Краем глаза он улавливал какие-то суетливые движения и догадался, что невидимок видит только он. И если Рона выведут из строя, то остальные потеряют ориентир. Благодаря работе в Аврорате он хорошо владел невербальными чарами, и сегодня ему это пригодилось. Многие волшебники, пытающиеся обмануть противника невербальным волшебством, допускали одну и ту же ошибку — они забывали про свое выражение лица, жесты или походку. Если в твоих действиях отражается усилие и напряжение, если ты похож на охотящегося кота, тявкающего перед прыжком на свою дичь, никакие невербальные чары не спасут тебя от опытного дуэлянта. Рон знал, когда нужно расслабить булки, а когда изобразить морду кирпичом, поэтому коротким взмахом палочки он смог застать невидимок врасплох и рассыпать сухую краску над их фигурами. Цветная пыль начала оседать на их телах, и теперь Рон достаточно четко сумел рассмотреть их резкие движения рук и два луча заклинаний, полетевших в него.

* * *

Очнулся он связанным в совершенно пустой комнате. Из мебели здесь был только стул, на котором он сам и сидел. Все поверхности были обнесены черной плиткой, Рон даже слабо видел свое отражение в этой глянцевой темноте. Свечей не было, только летающие светлячками пучки света. Свет синий, значит, он еще находится в Отделе тайн. Заклинания в него бросили неслабые. Рону было тяжело дышать, он уже знал, что на его груди и животе появились синяки от удара магией. — Покажитесь! — прохрипел он, пытаясь обернуться. Он чувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он не слышал дыхания, не видел никаких движений, но ощущал это вмешательство в его личное пространство. — Рональд Уизли, — прошелестел голос у него за спиной. Он узнал ту самую невидимую женщину. — Ну давайте, пытайте меня. Только быстрее, спать охота, — проворчал он. Рон услышал тихие шаги, и невидимка попала в поле его зрения. Она не сняла с себя чары, но шевеление воздуха еще обозначало ее присутствие. — Я не собираюсь вас пытать, мистер Уизли, — сказала она. — Если вы будете сотрудничать. — О, как мило! — съязвил он. — Чем я могу вам помочь, мисс?.. — последнее слово он протянул, ожидая, что женщина как-то себя назовет. — Мое имя вам знать не нужно. — Очень приятно, мисс Гадюка, — усмехнулся Рон. — А вы, собственно, кто? Гадюка промолчала. — Дайте угадаю: вы крышуете Отдел тайн, — сказал Рон. — Иначе бы вас так не злил факт, что вас заметили. Шаблонные злодеи любят внимание, а вы его избегаете. Или просто не успели утром уложить волосы? Он услышал короткий смешок. Что ж, у Гадюки хотя бы есть чувство юмора. — А вы «плохой» или «хороший аврор», мисс Гадюка? Внезапная пощечина ответила вместо нее. — Где вы были вечером тридцатого октября? Рон откашлялся. — На задании. — Конкретнее! — потребовала она. — Возле школы Святого Грогория. — Кто вам сказал туда направиться? — Что значит «кто», эй? — нахмурился Рон. — Это было в моем задании! — Этого не было в вашем задании. — Э-э… — протянул Рон. — Нет, вообще-то было. — Я координирую ваши задания и отчеты, мистер Уизли. — Ну, значит, херово координируете, — пожал плечами Рон, насколько позволяли ему связывающие его путы. Гадюка разозлилась. Он не видел ее лица, но чувствовал исходившее от нее напряжение. Оно буквально звенело в воздухе. Его голову вдруг запрокинуло назад, а нос зажали невидимые пальцы, перекрывая дыхание. В него собирались влить какое-то зелье. Рон надеялся, что это будет хотя бы не яд. Когда он раскрыл рот, чтобы вздохнуть, в него влили что-то, не имеющее вкуса. Жидкость была менее плотной, чем обычная вода. Ух, всего лишь Веритасерум. Приступ правды он как-нибудь переживет. Гадюка повторила все вопросы и Рон дал точно такие же ответы. Только говорил он монотонно — конченая сыворотка правды не давала ему места для маневра, не давала отшутиться. Он уже решил было, что все, отстрелялся, но Гадюка стала допрашивать его насчет Амелии Паркер. Зелье не позволило ему сохранить ее тайну. Однако он успел заметить, что Гадюку эти факты словно бы… не удивили? В ее голосе не было изменений, не было пауз для осмысления новой информации. Да, вероятно, она и остальные ее безликие дружки были в курсе происходящего, но едва ли могли повилять на принцип самосогласованности. Амелии было суждено стать Мередит, и хрен кто с этим что-нибудь бы сделал. — Где вы находились вечером первого ноября? А вот здесь Рону пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать информацию про Арку смерти. Что-то подсказывало ему: надо сохранить это в секрете. — В Отделе тайн, — сказал он. Она задала еще несколько наводящих вопросов, и Рон каким-то чудом умудрился свернуть разговор ко всему, что происходило только в стенах офиса. О Рональде он сумел смолчать. Кажется, действие сыворотки сходило на нет, потому что его ум все больше и больше прояснялся. Гадюка, кажется, почувствовала, что он отвечает неискренне. К его виску вдруг прижался кончик волшебной палочки. И Рон понял — Гадюка собиралась проникнуть в его разум. — Легилименс! Первые воспоминания, которые увидела Гадюка, были связаны с той треклятой школой. Вот Рон тупит перед стеллажом, вот мучительно ожидает задание, беседует с Эдвардом, аппарирует к школе… Гадюка досмотрела его воспоминание ровно до того момента, пока Рон не столкнулся с маленьким Гарри. Как только он начал спасать его из каменного плена, Гадюка потеряла интерес и начала копаться в его воспоминаниях дальше. Она точно искала что-то конкретное — и сучка не нежничала, она буквально громила его мозг изнутри! Ну держи, тварь! И Рон перестал сдерживать защиту, он раскрыл свое сознание полностью — и остатки Веритасерума ему в этом помогли. К несчастью для Гадюки, чертоги разума Рона совсем не походили на аккуратные стеллажи с ярлычками на полках. Нет, это был гребаный хаос, Выручай-комната с хламом, лабиринт из гор мусора — и только Рон знал, где здесь что лежит. Он стал забрасывать ее воспоминаниями: скучными, постыдными, страшными, но никак не полезными. Он показал ей весь сюжет комикса про Мартина Миггса, показал ей, как от волнения блевал перед своими квиддичными матчами, показал все то самое мерзкое, что он вытворял с маленькой фигуркой Виктора Крама за закрытым пологом своей кровати, показал ей, как играл со складочками жира у себя на пузе, нарисовав на коже живота идиотскую рожу. Смотри, стерва, наслаждайся! Гадюка с трудом, но выдерживала его напор, и тогда Рон воспользовался еще одним козырем: он принялся умножать семизначные числа друг на друга. Шестеренки в его голове заскрежетали так сильно и громко, что выбили Гадюку из колеи. Она потеряла бдительность всего на несколько мгновений, но этого хватило, чтобы Рон сумел проникнуть в ее сознание. В отличие от нее, он действовал нежнее, незаметнее. Первым делом он узнал ее имя, потом отыскал воспоминания о ее внешности. Затем он принялся просматривать самые «горячие» воспоминания: то, что волновало ее больше всего. Рон увидел знакомый ему стеллаж с папками, но изнутри. Увидел себя и своих коллег, по ту сторону стеллажа. Все, что происходило в помещении их офиса, прекрасно проглядывалось сквозь полки. Рон осмотрелся и увидел коридор с другими стеллажами. На некоторых из них были такие же папки, на других какие-то предметы, связанные с работой того или иного подотдела. Он увидел, как работали координаторы, связывая задания одного департамента с другим, как они комбинировали информацию, как следили за невыразимцами, как стирали память тем, кто узнавал слишком много… Координаторы прятали лица даже друг от друга, они не знали имен своих коллег, не знали ни возраст, ни расовую принадлежность — ни-че-го. Их мантии были наглухо застегнуты, на руках они носили перчатки, а свои лица и палочки скрывали облаком тумана. У них были клички, и Рон оказался близок, когда обозвал эту дамочку Гадюкой. Здесь ее звали Змеей. Резко мелькнуло воспоминание с Дедалусом. Когда Гадюка и ее напарник оглушили Рона, они схватили еще и Дингла, утащив его в какое-то больничное помещение. Кажется, его сдали в карантин. Рон не успел досмотреть сцену до конца — его забросило в другое воспоминание. На координаторов кто-то напал — и это как раз случилось тридцатого октября — Гадюка раз за разом повторяла эту дату у себя в мыслях. Нападавший был вежлив и галантен, но все же он обездвижил всех и закрыл им глаза. И, черт возьми, Рон узнал голос этого «незнакомца». Дальше он слышал только разговоры невыразимцев в темноте. Издалека, словно в полудреме, но все равно бытовой бубнеж доносился из всех департаментов Отдела тайн сразу. Но вдруг разговоры прервались оглушительным гулом. Рон сразу понял — это был ор червоточины из Арки смерти. Гадюка наконец-то собралась и выбросила его из своей головы. Она тяжело осела на пол и схватилась руками за голову. Дрожащий воздух все хуже скрывал ее, и Рон понял, что Гадюка сильно ослабла из-за его атаки. У него у самого голова раскалывалась. Сначала эта стерва бесцеремонно рылась у него в мозгах, а потом он сам перевернул все верх дном, пытаясь застать ее врасплох. — Вот просто вежливо попросить о помощи было нельзя, да? — просипел он, тяжело дыша. — Обязательно силой, обязательно в голову… — Как… как ты это сделал?.. — прошептала она, пытаясь подняться. — У меня есть суперспособность, — ответил Рон, устало запрокидывая голову. — В моем сознании нет никакой логики. Знаешь, почему, Мона? — он специально сделал акцент на ее имени, чтобы напугать, и пропел сладким голосом: — Потому что я тупо-о-ой! — Я заметила, — отозвалась Мона слабым голосом. Рон вдруг ощутил прилив сил и уверенности. — Я знаю, кто ты, я видел твое лицо. Мы уже выяснили, что мой идиотский мозг тебе не взломать. Никого другого позвать ты не можешь, потому что в моем идиотском мозге есть информация о тебе. Что дальше? Грохнешь меня? — провоцировал он ее. Мона колебалась. Не только мысленно, ее силуэт тоже колебался и мигал. Чары сходили на нет. Рональд жив, Рональд все помнил, а значит, Мона ничего ему не сделает. Нужно было только подвести ее к правильному решению. — Я знаю кое-что о тебе, ты знаешь кое-что обо мне. Компромиссом будет, если мы мирно разойдемся, Мона. Я никому ничего не скажу, ты никому ничего не скажешь — мир, любовь, гармония, а? — Ни меня, ни тебя такое положение дел не устроит. — Я всегда считал, что компромисс — это то, что максимально не устраивает обе стороны. Но знаешь, я смогу с этим жить. А ты? Мона долго молчала, обдумывая его предложение. Пару раз он видел, как она куда-то оглядывалась, суетилась, словно боялась, что ее вот-вот спалят на горяченьком. Отлично, новый рычаг давления! — Тебе нужно, чтобы я держался подальше от них. Чтобы они не смогли залезть мне в мозг и узнать о тебе, верно? Объяви всем, что я тупой и уволь меня. Они купятся, все на это покупаются, — доверительным шепотом сообщил он. Но Мона не желала сдаваться так просто. Она сомневалась, она не знала, какое решение ей стоит принять. Рона это не пугало. Он знал, что выберется отсюда целым и относительно невредимым. — Отстранение, — наконец-то выдала она после долгой паузы. — Я отстраню тебя на… неопределенный срок. — Сойдет, — кивнул Рон. — Но знай, если со мной случится какая-то херня, моя жена тебя найдет и грохнет. Все почти разрешилось, Мона даже успела развязать один из узлов, чтобы его освободить. И! В помещение кто-то зашел. Мона замерла и Рон понял, что она испугалась. — Ты расколола его? — раздалось у Рона за спиной. Это точно был тот высокий мужик — напарник Моны. Или… начальник? Рон внимательно вгляделся в место, где движение воздуха грубыми невнятными мазками рисовало ему лицо Моны. Он подмигнул ей. Она заметила это и сразу же уверенно выпрямилась. — У него в голове полный бардак, — ответила Мона нарочито скучающим тоном, — но он ничего не знает. Мужик обошел Рона и стал рядом с Моной. Потом Рон почувствовал, как цепкие пальцы в кожаных перчатках схватили его за подбородок, заставляя запрокинуть голову. Безликий мужчина тоже попытался проникнуть в его сознание. И он был куда виртуознее Моны, ему даже не требовалось использовать заклинание, чтобы войти в чужой разум. Рон проделал тот же трюк, что и с Моной. Увел мужика подальше от компрометирующих воспоминаний. У него ушло на это гораздо больше сил — пришлось даже поднять глубоко закопанные комплексы о своем интеллекте, внешности и нужности в этом мире. Мужик во всех красках увидел подростковые переживания Рона, которые тот сумел выдать за те мысли, которые якобы его волновали прямо сейчас. — Ты права, один мусор, — сказал мужчина, отпуская и мысли, и лицо Рона. — Как ты нас увидел? — спросил он Рона. В его голосе явно чувствовалось презрение. Рону почему-то он представлялся внешне похожим на Снейпа. — Э… зрение хорошее, — пробормотал Рон. Он уставился в невидимую точку перед собой, изображая тупую бездумность. — Он некомпетентен, — заговорила Мона. — Задерживает отчеты, упускает детали… — Я понял, — бесцеремонно прервал ее речь мужчина. — И что ты решила? — Отстранить от обязанностей. Мужчина немного помолчал, а потом Рон заметил, как его голова двинулась в кивке. — Закончи с ним. Едва этот хмырь вышел, Мона бросилась к Рону. — Он видел меня в твоих мыслях? — испуганным шепотом спросила она. — Господи, ты здесь новенькая, что ли? — спросил Рон с усмешкой. — Не отвечай, я уже понял, что да. Не видел он ничего. — А ты смог… ну?.. — Атаковать его? Нет, он бы заживо меня сожрал. Мона освободила его от веревок. — Я должна стереть тебе память о том, что ты был здесь, — сказала она. — Но ведь не станешь? — произнес Рон своим флиртующим голосом. Таким он разговаривал только с Гермионой. И Виктором Крамом. — Не стану.