Термоморфы: пробуждение

Перебросчик ТКО при полной луне приближался к Фимам. Он упал в поле, взрыхлив землю носом. Его кабина, испачканная кровью, открылась, и наружу выбралась еле живая Полина. Она открыла грузовой отсек и без сил села на землю, оперевшись спиной о Перебросчик. Её рука кровоточила. Из грузового отсека вышла Ханна. Она пошатывалась и прижимала ладонь к разбитой брови. Во рту ощущался привкус крови. Всё было словно в тумане, голова девушки кружилась. Заметив в каком плачевном состоянии находится Полина, Ханна сжала зубы. В темноте было сложно определить, насколько всё плохо. Кровь, которая тоненькой струйкой спускалась по правому веку Ханны и противно капала с подбородка, не облегчала ситуацию. Всё это вызывало раздражение. Девушка молча скинула с себя куртку, стянула футболку и стала рвать её на широкие лоскуты: кровотечение нужно остановить. Связав лоскуты воедино, Ханна присела рядом с Полиной и аккуратно отодвинула ладонь девушки, которой та сжимала рану. — Потерпи немного, — Ханна не слышала собственного голоса из-за звона в ушах. — Прости, ремня нет: только так. Ханна туго затянула жгут и обмотала остатками футболки руку Полины. Вскоре Ханна, с накинутой на себя курткой, стояла у перебросчика. Ей удалось найти свой выпавший мобильник в грузом отсеке, и сейчас девушка звонила в службу спасения. После переговоров служба пообещала скоро прибыть. Ожидание тянулось медленно. Глубокой ночью видно было только тусклый красный свет на носу перебросчика. Деревья вокруг казались монстрами. Их ветви угрожающе замерли в намерении схватить. Тишина прервалась стрекотанием ночных насекомых. Эти стрекотания так были похожи на стук сердец, таких быстрых и таких напуганных. Среди темноты послышался звук автомобиля. Пять пар фар прокладывали себе дорогу в чёрной ночи. Колонна грузовиков остановилась, доехав до девушек. Свет фар ослепил их. Слышно было открывающиеся двери и топот двух дюжин пар ног. Ноги окружили девушек. Из свет фар вышла тёмная фигура человека с нацеленным на девушек автоматом. — Стоять на месте! — громко сказал он. — Да вы издеваетесь? Как мы в таком состоянии побежим куда-либо! — не выдержала Ханна. Она встала перед Полиной так, чтобы загородить её. — Я вызывала помощь, а не толпу перепуганных и слепых мужчин. Хотите стрелять? Стреляйте! Но учтите, трупы не разговаривают! — кричала она в истерике. — Что стоите? Кишка тонка? Сзади к Ханне подбежали два солдата и скрутили ей руки. Два других подняли Полину. — Я сама могу идти, пустите, — пыталась вырваться Ханна. — И если хоть волосок с той девушки упадет, то вам не поздоровится, обещаю. Ей срочно нужен врач. Солдаты молча завели девушек в один грузовик с закрытым кузовом, закрыли его и стали рассаживаться по машинам. Колонна тронулась. В кузове включили свет. Бледная Полина вжалась в стенку кузова и неотрывно смотрела на двери. — Твари. Какого чёрта они творят? — чуть ли не выла Ханна. Она опустила лицо в раскрытые ладони и поджала к себе колени. — Прости, Полина. Я не знала, что всё вот так выйдет. Да какого чёрта, — девушка стукнула кулаком по полу кузова и беспомощно посмотрела на Полину. — Как ты себя чувствуешь? Есть идея как бежать отсюда? — Всё в порядке, — тихо сказала Полина. — Они скорее всего взяли нас за то, что мы незаконно пересекли границу. Вряд ли они знают, что ТКО больше нет. — За сутки можно было узнать, — безапелляционно ответила Ханна. — Тем более Новград знал о нападении монстров на Ивград. Вряд ли военные ТКО стали бы отмалчиваться, когда нуждаются в помощи соседей, когда опасность грозит всем жителям планеты. — ТКО стали бы, — ответила Полина. Ханна очередной раз взвыла. Грузовики ехали ещё около трёх часов. Полина была в беспокойном сне всю дорогу. Офицер в фуражке открыл двери, и в кузов зашёл врач в белом халате. — Если вы врач, то помогите той девушке: у неё кровотечение, — заметив мужчину, сразу проговорила Ханна. Врач без лишних слов подошёл к Полине и проверил пульс на горле. — Эту в больницу, а другая пока ваша, — распорядился он и вышел. Ханну вывели из грузовика и повели в здание. В городе было ещё темно. Ханна оказалась взаперти за решёткой и провела ночь в камере. Утром её разбудил разговор двух полицейских. Девушка молча прислушалась к их беседе, стараясь не показать, что проснулась. —…ты просто не знаешь инспектора. Он-то точно знает, как звали этого прощелыгу, — говорил первый. — Как он может знать, если там такое запутанное дело. Я ставлю на то, что он облажается. Дверь открылась, и в комнату зашёл ещё один полицейский. Те два, что болтали, сразу вскочили и выпрямились, как бублики. — Доброе утро, инспектор Дман! Инспектор засунул руки в карманы и прошёл к решётке. — Что с этим кадром? Она не просыпалась? — сказал он, смотря на девушку. — Нет, сэр! Спит, как убитая. Ханна рассмеялась. — Действительно, инспектор Дман, спала как убитая до тех пор, пока ваши подчиненные не стали обсуждать о том, как вы облажаетесь с делом с каким-то прощелыгой, — девушка с ехидной улыбкой выразительно посмотрела на двух полицейских у двери. — И вас с добрым утром. Эти двое даже ставки поставили. — Доброе, мисс Хортон, — сказал инспектор. — Вас выпускают. Произошла ошибка. Знаете, не каждый день пересекают границу беженцы на таких агрегатах. — При этих словах полицейские мигом открыли решётку. Инспектор продолжил, когда Ханна вышла: — Как вы уже знаете, меня зовут Еленс Дман. Пройдёмте за мной, перед тем, как мы вас выпустим, нам нужно задать вам несколько вопросов. — И у меня есть к вам пара вопросов, — ответила Ханна. Произошедшее её не отпускало до сих пор, девушку потряхивало. — Какого чёрта, простите, вы не соизволили сперва пробить номер моего мобильного по базе? Там всплыли бы все мои данные: и номер паспорта, и гражданство Флации, и, наконец, имя с фамилией. Я звонила со своего номера в службу спасения. И если бы вы сперва додумались пробить его, то подобного конфуза не произошло. Было так сложно? Нужно было для самоутверждения скручивать двух девушек, одна из которых серьезно ранена? — Вы можете задать этот вопрос генерал-майору. К сожалению, я не издавал никаких приказов и не служу в армии, но работаю здесь. Нам доставили вас и ваши вещи. И после того, как мы во всём разобрались, мы сразу же освободили вас. — Если генерал-майор нашей страны идиот, то Флация точно обречена, — фыркнула Ханна. — Ещё один вопрос: что с той девушкой, которая была со мной? Думаю, ваша компетенция позволяет ответить на него. — О ней можете не беспокоиться. Она в городской больнице под наблюдением специалистов. Думаю, вам лучше пройти за мной в другую комнату. Здесь не место для обсуждений. Ханна сузила глаза: — Каких специалистов? Врачей или санитаров? — Прошу за мной, — сказал инспектор Дман и двинулся к двери, из которой пришёл. — Ответьте! Лицо инспектора похолодело. Он испытывающе смотрел на Ханну. — Я тоже хочу задать вам несколько вопросов. Пройдёмте, — сказал он. Ханна не отводила стального взгляда от инспектора, смотрела прямо ему в глаза. Она сейчас была похожа на хищника, готового к прыжку, готового растерзать свою жертву. — Мы сейчас в разных положениях, — процедила Ханна сквозь зубы. — Имейте совесть и ответьте на мой вопрос прежде, господин Эленс Дман, — чеканила девушка, — чем задавать свои. По милости слишком умных военных и нерасторопности местной полиции, я провела ночь за решеткой, в антисанитарных условиях. И медицинскую помощь, как видите, я не получила. Если вам нужны ответы, то иногда нужно идти на уступки. Вы, в отличие от меня, не подвергались скотскому отношению. — Если вам так нужны ответы, то почему вы до сих пор не хотите пройти в санитарные условия? У вас болеет мать, Эмилия Хортон. Полагаю, не в ваших интересах тянуть время. Вы ездили за границу, чтобы заключить контракт с ТКО. Что там произошло? Дман посмотрел на полицейских, которые слушали, разинув рты. — Пройти туда, где мне не скажут правду? Если вы сейчас не хотите мне ответить на простой вопрос, что будет, когда мы окажемся в комнате напичканной камерами и подслушивающими устройствами? И советую мою мать не трогать, иначе мы с вами не договоримся. Хотите ответы — ответьте на мой единственный вопрос, и я пройду с вами в любую комнату. Инспектор Дман сунул руки в карманы и сказал: — Господин Пирем и Раджегги. — Полицейские вытянулись. — Отведите эту даму на выход. Инспектор вышел. Ханна раздраженно фыркнула и посмотрела на двух полицейских: — Я могу сама идти, сопроводите до выхода и верните вещи. Ханне вернули вещи и вывели из полицейского участка. Девушка сразу же набрала номер своей младшей сестры — Кесси. После расспросов о самочувствии матери, состоянии сестры, Ханна предупредила Кесси, что направляется в родительский дом семьи Хортонов, и попросила сестренку подготовить к её приезду сменную одежду. Они встретились в доме. Кессиди приготовила завтрак заранее. Увидев сестру в измотанном состоянии, она сказала: — Я в порядке. Но что с тобой было? Почему ты так выглядишь и почему не отвечала на звонки? Что-то случилось? Ханна ничего не ответила. Она молча подошла к Кессиди и в следующий момент заключила её в объятиях. Глаза Ханны намокли, и плечи затряслись. Кесси не видела, как её сестра закусила до боли губу. Слезы Ханны стекали по грязным щекам, капали с дрожащего подбородка и впитывались в белую футболку Кессиди. Ханна тихо плакала. Кессиди обняла сестру в ответ. Она понимала, что сейчас не самое лучшее время для бесед и только язык души мог донести поддержку родному человеку. Ужин остывал. Ханну ждала ванна. После того, как Ханна успокоилась, Кессиди сказала, что ей нужно привести себя в порядок и после всё ей рассказать. После душа Ханна встретила Кессиди за столом. Сестра пригласила сесть. Ханна села рядом с Кессиди. — Как ты, милая моя? Тебе пришлось тяжело, пока меня не было. Впервые ты оказалась одна, — заговорила Ханна. Её голос был непривычен Кесси: если раньше она слышала его звонким, весёлым и живым, то теперь в голосе сестры чувствовалась обреченность и бессилие. — Я здесь научилась сама управляться. Поначалу было сложно и даже страшно, но я привыкла. Лучше скажи, что у тебя стряслось. Ты была в таком виде, будто с войны вернулась. Ханна опустила взгляд и тяжело вздохнула. Прежде чем ответить, она молчала несколько долгих секунд и подбирала слова. — Если это можно назвать войной… — наконец, начала старшая сестра. — Скорее — бойня. Кесси, я не знаю, как долго продлится спокойная жизнь во Флации. И жива я лишь благодаря одной девушке, с которой встретилась в ТКО. Сестренка, ТКО атаковали монстры. Я не знаю, что объявили здесь по телевизору, но чудища разных размеров вырывались из-под земли, они убивали и поедали людей. Эти монстры уничтожили сперва Ивград, а после налетели на Новград. Они могут добраться и до нас, Кесси. Знаю, ты не посчитаешь меня сумасшедшей, но, пожалуйста, милая, не говори никому о том, что я тебе сейчас расскажу. — И Ханна поведала Кесси всё, что произошло с ней, все детали; сообщила и о Полине, которую сейчас держат в городской больнице. — Маму мы проведаем сегодня вместе, заодно я попробую встретиться с Полиной. Беда в том, что инспектор сказал, что Полина под наблюдением специалистов. Каких именно, не знаю. Если она сообщила им о монстрах, то скорее всего её держат за ненормальную, и будет сложно до нее добраться… Кессиди посмотрела на часы. — Сейчас как раз время, когда больница принимает посетителей. Мне нужно только переодеться, — сказала Кессиди и встала из-за стола. Девушки переоделись и вышли на улицу. Путь до городской больницы занял около часа пешком. Большое белое здание возвышалось над остальными. На лбу здания был медицинский символ — бокал и змея. Широкие двери открывали путь к вестибюлю, уставленному цветами. Тут и там мелькали посетители. Дальше была лестница на третий этаж. Предстали комнаты пациентов, редкие врачи. Путь преграждал пропускной пункт. Медсестра пропустила девушек в палату 78. В комнате царила чистота. Мать двух сестёр сидела на кровати в лёгкой жёлтой рубашке с голубыми кругами, опираясь спиной о подушку, и смотрела в окошко. У её кровати находилась капельница. Как только появилась Ханна с сестрой, она обрадовалась так, что даже подскочила на месте. Но тут же успокоилась, ибо ей нельзя было волноваться. Кессиди сказала: — Мам, тут Ханна вернулась. Только не вставай. — Дочька!.. — воскликнула мать. — Мама! — Ханна быстрым шагом подошла к кровати Эмилии Хортон, села рядом на стул, сжала руку матери и ткнулась носом в её раскрытую ладонь. — Я боюсь тебя обнимать, — призналась девушка, и её глаза заблестели от подступающих слез. — Как ты, мамочка? Как твоё сердце? Я так перепугалась за тебя. Семья радовалась встрече. Ханна ничего не упомянула о монстрах и сказала, что сделка в ТКО прошла успешно. Кессиди довольно стояла неподалёку, вставляя свои замечания. Сёстры вышли из палаты спокойные за жизнь и здоровье матери. К тому же врачи уверяли, что всё обойдётся. — Ну что, теперь навестим Полину? — спросила Кессиди, когда сёстры вышли от лечащего врача. — Да, нужно только выяснить, где она сейчас находится. Помнишь, где здесь справочная? Забыла, когда в последний раз находилась в больнице. Кессиди предложила спросить у медсестры в пропускном пункте, и они направились обратно к лестнице. Медсестра в пункте указала, что такая пациентка действительно есть. Она указала на четвёртый этаж, и девушки поднялись на него. Они нашли нужную комнату. Кессиди с восторгом представляла встречу с настоящим солдатом ТКО. Она отворила дверь… В белоснежной комнате рядом с окном стояла Полина в белом. Она обернулась, увидев гостей. И Ханна увидела её лицо. Оно носило отпечаток скорби. Последняя из своего рода, единственная спасшаяся в той ужасной катастрофе, Полина понимала, что её жизнь теперь изменится навсегда. За окном собравшиеся тучи затмили всё небо. На стекле появились первые капли, и вскоре заморосил дождь. А тем временем правительства всех стран уже решало проблему термоморфов — монстров, которые пришли на землю, чтобы преподать человечеству один из тех множеств уроков, которые возникают, когда оно переступает черту баланса с природой.