На твоем месте

Крысы, вороны, шелест ветра в мертвых кронах — честно говоря, Майлз ненавидит свою жизнь безвольного манекена. Он движется вперед только тогда, когда это принесет пользу; он говорит лишь затем, чтобы вынести кому-то смертный приговор; он поднимает руку и этой же рукой лишает кого-то последней надежды уйти живым. Он мертв и при этом хуже мертвеца — даже мертвецы имеют хотя бы крохи покоя в своем посмертии. Майлз забывает лица людей, которых ему пришлось убить (десятки, сотни бессмысленных жертв), но помнит мрачный, лишенный облика образ, что явился ему лишь однажды. Крик или стон, глухой ропот или такое же глухое молчание — в каждом звуке и даже отсутствии звука он слышит то, что ему не стоило слышать; то, к чему не нужно было прислушиваться; то, что не могло существовать в нормальном мире. Майлз хуже мертвеца, но при этом он не завидует живым. Еще ни один человек не уходил отсюда по своей воле.