Зимний Солдат в Райских кущах

— Слушай, вот ты можешь мне объяснить, о чём мы думали, когда выставляли стеклянный страпон возле входа? — склонившись к паху Фреда, громко спросил Баки, во второй раз за сорок минут красной бархатной тряпочкой оттирая с прозрачного фаллоимитатора отпечатки пальцев. Такое ощущение, что клиенты организовали негласный флешмоб «полапай хер», после которого вышеупомянутый хер был столь замызганным, что выставлять было стыдно. Просто песец. Полярный и пушистый. — Не знаю. Магнитные бури, наверное, — отозвался с другого конца помещения Стив, выставлявший в порядке убывания размера перепутанные анальные пробки. — В конце концов, я сюда продавцом-консультантом устраивался, а не хуеполировщиком. — Контракт читать надо было внимательнее. И, кстати, закончишь с Фредом, протри заодно Ракету. *** Было время, когда никакой Ракеты в магазине не было. В самом начале, когда Стив только устроился в магазин, тот вообще был довольно унылым. Наверное, потому и не приносил настоящей прибыли. Стив решил это изменить, и занялся декорациями в том числе. Экзотического вида и размеров члены из самых разных материалов улучшали настроение клиентов и способствовали пробуждению фантазии, а с ней и повышали готовность экспериментировать. Среди клиентов магазинчика был один приехавший ещё из Советского Союза скульптор, творивший из подручного материала. Как художник, Стив относился к собрату с симпатией и отпускал презервативы с небольшой скидкой. Однажды под Рождество тот пришёл с объёмным и явно тяжёлым свёртком, поставил его в угол и взял со Стива слово, что тот распакует его не раньше сочельника. Стив клятвенно пообещал. Когда он распаковал подарок, у него отвисла челюсть. Скульптор создал копию советского памятника полёту Гагарина, который, по рассказам скульптора, в простонародье назывался «мечта онаниста», создав полуметровый член в форме ракеты. Член был хромированный и блестел, как велосипедный звонок. Разумеется, Ракета заняла достойное место в Стивовой коллекции, и посетители оценили её сразу. Поэтому, чертыхаясь, Стив пару раз в неделю оттирал и её от жирных отпечатков пальцев. Пока не появился Баки, на которого можно стало сбрасывать подобные задания. Он как раз обозревал результат своих трудов, когда в магазин вошёл очередной клиент. И, поскольку Баки был рядом с дверью, целенаправленно рванул к нему. Не предупредив, даже не бросив привет, он напористо заявил: — Понимаешь, у меня член шесть сантиметров в диаметре, и когда я свою тёлку в зад шпилю, ей больно. Что скажешь? Баки моргнул. Он мог бы многое сказать. Например, что бесит этот малопонятный жаргон. Что стоило бы попробовать не сразу в зад, а по-нормальному. Не говоря уже о всех остальных проблемах в этом предложении. — Хорошая смазка на силиконовой основе и тщательная подготовка обычно помогают решить проблему, — подражая Стиву, отозвался Баки. — Может, попробуете предварительно использовать дилдо или пробку? — Ну вот давай пробку какую-нибудь. У меня член шесть сантиметров в диаметре. Так что меньше надо. Или больше? За какие-то десять минут Баки успел услышать про член диаметром шесть сантиметров семь раз, и с каждым разом всё больше убеждался, что достоинство этого парня дай боже если до трёх дотягивает, а пробку он на самом деле покупает для себя. Да даже если это правда, к чему повторять столько раз? Он Баки впечатлить пытался или что? — Слушай, — спросил Баки Стива, пробив товар и наконец-то отпустив клиента (с членом шесть сантиметров в диаметре! Как об этом забыть). — Если у него и правда шесть сантиметров, то зачем вообще анал? Им ведь ради тесноты занимаются? А с таким членом где угодно узко будет. — Распространённое заблуждение, — отозвался от стеллажа Стив. — Узости ищет примерно половина. А другая половина хочет нормальную дырку, в которой можно спокойно двигаться и не бояться порвать. — Тогда я вообще ничего не понимаю. — Какие размеры у стандартной среднестатической вагины? — Э-э-э… — Баки завис. — Не знаю. — Сантиметров десять-четырнадцать, причём чувствительные только первые шесть-семь. В возбуждённом состоянии до восемнадцати сантиметров. Объём варьируется, хотя там всё довольно эластично, но всё же больше четырёх с половиной сантиметров многим неприятно, особенно если не пользоваться дополнительной смазкой. Разумеется, есть выдающиеся личности, что и коня примут не пёрнут, а есть и прямая противоположность, те, кого гинекологи и после нормальных родов с детскими зеркалами смотрят. Но давай исходить из средних размеров, которые, кстати, известны уже с пятидесятых благодаря Мастерсу и Джонсон, и тебе знать полагается по роду актуальной деятельности. Вот и представь себе самую обычную женщину с самой обычной дыркой, в которую пытаются засунуть почти бревно по её ощущениям. Ей плохо, потому что распирает и трёт, партнёру плохо, потому что не расслабишься и постоянно надо следить за тем, чтобы не сделать ещё хуже, чем уже есть. Как-то не очень похоже на приятный секс. Баки кивнул, переваривая информацию. Стив в это время продолжил, одновременно быстро сортируя перепутанные упаковки и отмечая в списке то, чего не хватало или подходило к концу для будущего заказа. — Анальное же отверстие отличается куда большей эластичностью, особенно при регулярном использовании. Конечно, чрезмерное растягивание не рекомендуется, однако мышцы сфинктера способны очень быстро восстанавливать почти первоначальную эластичность. И нервных окончаний там не меньше, а может, и больше, чем во влагалище. Конечно, женщинам получить чисто анальный оргазм сложнее, у них нет простаты, зато при стимуляции клитора вполне возможно. Поэтому в некоторых случаях анальный секс даже в гетеросексуальных парах может быть куда приятнее и менее травматичен, чем обычный половой акт. Ты не посмотришь в кладовке, нет ли там коробки с интимными дезодорантами? Мне кажется, там ещё одна оставалась, — внезапно сменил тему Стив. Озадаченный всеми этими рассуждениями Баки сполз со стула и направился в кладовку. Дезодоранты нашлись в дальнем углу. Баки принёс коробку Стиву, а потом выбросил пустую картонку, предварительно сплющив её. Стив удовлетворённо окинул результат своих трудов. Потом полистал список необходимых заказов и бросил его на стойку. — Мне надо ненадолго отойти, — сообщил он. — Как думаешь, справишься? Баки уверенно кивнул. Это был шанс показать себя, так что да, он был готов рискнуть. Стив прихватил сумку, надел и тщательно застегнул куртку, а потом вышел за дверь. Впервые Баки оказался в эротическом царстве один. Первые минут двадцать Баки сидел возле кассы, ожидая, что вот-вот войдет очередной посетитель, но их всё не было. Наконец, сидеть без дела ему надоело. Он поднялся и прошёлся между полками, осматривая их в поисках беспорядка. Такового не наблюдалось. Даже приставной хуй бесполого Фреда сиял незапятнанным блеском, отражая закрытую дверь. Баки добрался до полки эротического белья. От нечего делать снял ободок с заячьими ушками, часть костюма плейбой-девушки, надел на голову и принялся строить рожи в зеркало. Поэтому звон колокольчика застал его врасплох. Он отпрыгнул от зеркала и чуть не бегом отправился навстречу покупателю. Точнее, потенциальной покупательнице. Невысокая молодая женщина с ярко-рыжим каре, в облегающих чёрных брюках и чёрной же шёлковой блузке с любопытством посмотрела на Баки. А потом улыбнулась, наморщив аккуратный носик. — Милые ушки. Очень идут. Покраснев, Баки содрал ободок, про который напрочь забыл, с головы. Тот, разумеется, зацепился, и Баки чуть не выдрал себе самому пук волос. И превратился в «настоящую лахудру», как называл его отец, которому не нравились перемены в его внешности. Девушка улыбнулась ещё раз. И Баки вдруг захотелось доказать ей, что он куда больше, чем мальчик-зайчик из сексшопа. — Чем могу помочь? Нам поступили новые стимуляторы, все купившие их в восторге. Хотя, вам это, наверное, не нужно. — Да? Почему же? — удивилась клиентка. — Думаю, любой, увидевший вас, будет готов удовлетворить любой ваш каприз. — Спасибо, — чуть насмешливо протянула посетительница. — И вы? Баки сглотнул. Он уже так давно не флиртовал. Когда-то он на спор мог развести абсолютно любую женщину, от шестнадцатилетней школьницы до седовласой матроны, вообще позабывшей о том, что она женщина. Но сейчас ему стало вдруг страшно. Однако он сжал правую руку в кулак, зажав в нём весь свой страх, и внешне беззаботно тряхнул головой. — А я в первую очередь. Как насчёт попробовать что-то необычное? — Вообще-то, не против. Я давно мечтаю попробовать химическое шрамирование пениса кислотой. — Баки ошарашенно замер, а девушка как ни в чём не бывало продолжила: — Конечно, нужна хорошая фиксация. Кислота прожигает кожу не сразу, и от любого, даже самого лёгкого движения растечётся, в итоге края рисунка получаются смазанными, размытыми и некрасивыми. А в результате «тушения» можно испортить его ещё больше. Конечно, велик риск сильно обуглить и даже местами потерять кожу и повредить сосуды, но я уверена, что справлюсь. Ведь чем сложнее, тем интереснее, не так ли? Баки моргнул. Потом ещё раз. По счастью, дверь опять открылась, и на пороге появился спаситель по имени Стив. Которому Баки чуть не кинулся на шею. Особенно после того, как тот сходу заявил: — Привет, Наташа. Баки, дальше я сам, иди займись чем-нибудь. Ну не знаю, иди вон поиграй с вибраторами, на второй полке опять беспорядок. Ну почему у Стива всё вечно сводится к вибраторам? И как он сходу заметил то, чего Баки не увидел, бродя вокруг этой полки? И почему именно Стиву внезапно досталась самая горячая девчонка из тех, что заходили в магазин? И самая нормальная из всех? — Приберёг кое-что, думаю, тебе понравится. Баки сделал вид, что занят сортировкой товаров на полке, а сам изо всех сил стал прислушиваться к тому, что Стив предлагал явно постоянной клиентке с хорошим чувством юмора. Правда то, что донеслось до Баки, заставило его усомниться в том, что та была настолько милой, как ему показалось. — Уретральный электрозонд. Принцип действия — воздействие на мочеиспускательный канал электрическими сигналами различной интенсивности. Может быть как совсем лёгкое покалывание, так и реальная боль. Ещё можно предварительно разогреть или охладить. Есть разной длины и диаметра. Правда, требуется подключение к электростимулятору, но у тебя он, кажется, есть. Баки чуть не выронил упаковку с пробкой. И ещё раз секунду спустя, когда Наташа засмеялась так счастливо, словно Стив ей предложил что-то невероятно прекрасное. — О, у меня как раз есть на примете кое-кто, кому могло бы подобное понравиться. Один врач, ужасный сноб, считает, что он круче всех. Этакий волшебник от хирургии. Ничего, у меня он охотно носит ошейник и позволяет себя отшлёпать. Кстати, мне нужны новый флоггер, распорка для рта, пара кляпов и серьёзные наручники. Вот и доверяй после этого первому впечатлению. *** Баки уже несколько минут стоял и пялился в холодильник. В семье Барнсов установилось негласное правило: кто раньше всех приходит домой, тот готовит на всех. Обычно Баки возвращался последним, но сегодня только у него был выходной. Поначалу приготовление пищи невероятно бесило, однако как только Баки научился чему-то большему, чем открывание консервных банок, и начал относиться к готовке не как к непонятной обязаловке, то начал даже получать удовольствие. К тому же это расслабляло. Наряду с уборкой или глажкой белья. Только там дело осложнялось тем, что в нужный момент редко когда находилось нужное количество неглаженных простыней, а вот состряпать что-то на кухне Баки мог почти всегда. А если это потом ещё и есть можно было — так вообще прекрасно. Баклажаны, кабачки, несколько залежавшихся помидоров… он мог бы сделать овощное рагу, но отец и Бекка обязательно возмутятся из-за отсутствия мяса. Кажется, в морозилке остались куриные голени. Вопрос только, успеет он разморозить и пожарить их до того, как придёт семья, или нет? Сам Баки был неприхотлив. И рецепты предпочитал подбирать такие же: простые и неприхотливые. Нет, порой он мог позалипать на фото блюд Джейми Оливера в инстаграме, а после испытать желание «выпендриться», но он никогда в жизни не стал бы сутки мариновать мясо, а потом восемь часов запекать при низкой температуре. И как бы ни утверждали обратное создатели этих рецептов, Баки было не переубедить: это того не стоит. Особенно когда готовишь на четверых. Может, паста? Но для неё нужен соус. Делать его решительно не из чего. Чёрт, а в магазин-то сходить и правда стоит. Вообще-то Баки немного гордился своими значительно улучшившимися навыками приготовления пищи. На службе ему пару раз приходилось готовить на весь отряд — собственно, после этого и было принято единогласное решение никогда больше его к еде не подпускать. Может, его теперешние подвиги в мире кулинарии и не были шедеврами, но зато он по крайней мере научился правильно рассчитывать количество соли. Он всё-таки достал из морозилки курицу и приступил к приготовлению рагу. Он был рад возможности делать что-то самостоятельно. Сначала родители боялись доверять ему ножи. И прочие предметы, вроде молотка для отбивания мяса, которыми можно было нанести вред себе или кому-то ещё. Смешно. Баки вёл себя, как послушный мальчик: ходил на полагавшиеся встречи с терапевтом, осмотры у врача и прочие тупые мероприятия — и да, он не отрицал свои проблемы, но уж точно не собирался резать себя и тем более окружающих. А с другой стороны, с его-то выучкой и военным опытом не составило бы труда прикончить кого угодно хоть карандашом, хоть шнурками от ботинок. Для профессионала мир полон оружия, даже в тех местах, в которых цивилы даже представить его себе не могут. А не будет вообще ничего, у него всё ещё остаются руки, причём одна металлическая. И ноги. И зубы. Баки сам ходячий арсенал, если с этой стороны посмотреть. Скинув горку нарезанных овощей в кастрюлю, Баки положил нож на разделочную доску, неспешно вытер руки о полотенце и убавил огонь. Теперь вокруг снова образовался вакуум пустоты. Свободное время давило на Баки с момента увольнения. Он банально не знал, что делать. В армии ему просто некогда было думать, чем занять время. Здесь же… он просыпался, шёл на пробежку и выполнял предписанные врачом упражнения, затем завтракал и переделывал все доступные домашние дела. А вот что делать потом — то есть большую часть дня — Баки не знал. Он немного послонялся по квартире, потом залип в телефоне, долго рассматривая ленту предложенного в инстаграме (почему ему предлагают так много фото с накрашенными мужиками? Он всего один раз туториал по макияжу посмотрел, чисто от нечего делать), потом, вздохнув, отложил телефон и уставился в стену, разглядывая однотонные светло-бежевые обои. Может, подумать о ремонте? Тянущее чувство в животе его даже обрадовало. Перекусить бы не помешало. Баки заглянул в кастрюлю со слабо побулькивающим рагу, потыкал пальцем холодную курицу и со вздохом полез за булочками для сэндвичей. Телефон зазвонил как раз тогда, когда он успел порезать на тонкие ломтики сыр и собирался сделать то же самое с ветчиной. — Да. — Привет. Это Стив. Ты трогал документы на компьютере? Баки перехватил в руке нож и попытался порезать (или хотя бы отпилить) кусок ветчины. Не добившись никакого успеха, он, зажав телефон между плечом и ухом, придержал освободившейся рукой ветчину, а потом быстро и как попало наложил вместе с ломтиками сыра на криво порезанные булочки и отправил в микроволновку. — Баки? — А? Нет, не трогал. — Файл под названием «двадцать шесть». Был в папке «отчёт». — Я же сказал, что не трогал. — Уверен? Баки прижал телефон к груди, глуша динамик, и коротко выругался в потолок. Да он с начала недели ничего, кроме «пасьянса» в рабочем компьютере не открывал. Зато Стив как взбесился со своими документами. — Да, абсолютно, — сообщил он, вновь поднеся смартфон к уху. Громкий писк микроволновки раздался одновременно со звуком открывающейся входной двери. Ключ повернулся в пазухах замка резко и шумно, раздался металлический звон, когда ключи бросили на обувную тумбу. Бекка. — Кроме тебя никто больше за компьютером не сидел. Господи, ну почему ж надо таким нудным-то быть. Стив настойчив, как геморрой. — Слушай, просто поищи в других папках, ладно? — торопливо посоветовал Баки, заглянув в кухонный шкаф в поисках подходящей сковороды для курицы. Придётся жарить её подмороженной, но что поделать. Нет в мире гармонии. — Или по поиску. Ты сам же его куда-то и перекинул. Не нужны мне твои документы. — Ладно, — после недолгого молчания произнёс Стив. — Но смотри… Ну серьёзно, Стив, управляться с приготовлением пищи одной рукой не так уж и весело. — Да-да, я понял, займёшься произволом. Расскажешь завтра, где был твой документ. Пока. Он обмыл куриные голени горячей водой, смывая с них оставшиеся мелкие кристаллики льда, и отправил на сковороду. — Мой босс немного… перфекционист, — пожал плечами Баки на вопросительный взгляд зашедшей в кухню Бекки. — Ты так и не сказал, где работаешь, — вдруг сообщила она, по очереди заглянув в стоящую на плите посуду, даже попытавшись сунуть ложку в рагу, но отдёрнувшись от горячего пара. Одёрнула полы новой, пастельного жёлтого цвета блузки, поправила тёмные волосы и уселась на стул, ожидая ужина. — В супермаркете, говорил же, — быстро отозвался Баки. — Да, но в каком? Пришла беда откуда не ждали. Баки сделал вид, что занят снятием пробы. Потом он долго рылся в шкафу, якобы разыскивая специи, которые стояли на столе. Потом, как будто только их заметив, хлопнул себя по лбу, схватил перец в стеклянной мельничке, принялся яростно крутить её… — Джеймс, какой супермаркет? Когда Бекка называла его Джеймс, то дело было плохо. Баки вздохнул. — Ну… это даже не совсем супермаркет. Точнее, супермаркет, но маленький. Район так себе. У него даже названия нет. — Супермаркет без названия? — Бекка вскинула брови. — Райское, должно быть, местечко. Баки чуть рагу не подавился. Они болтали за ужином ни о чём, и именно это должно бы было Баки насторожить. Но он слишком расслабился. И прокололся. — У тебя проездной до Гарлема? — спросила вдруг Бекка. — До Бруклина, — автоматически ответил правду Баки. И только потом понял: попал. Чёрт. *** Баки пробил покупку и выдал покупателю маленький бумажный пакет и увесистую горсть сдачи. А потому что нечего выделываться. В четвёртый раз уж точно. Стив проводил уходящего покупателя взглядом. — Опять расплатился за самые дешёвые презервативы стодолларовой купюрой? — А я опять дал ему сдачу мелочью, чтобы отомстить. — Да ты прирождённый продавец. Стив с самого утра выглядел немного бледным. Ну, в смысле, бледнее, чем обычно, хотя Баки не поверил бы, что такое возможно, скажи ему кто об этом. Поэтому Баки старался ненавязчиво взять большую часть работы на себя. Стив же наоборот словно с цепи сорвался. Метался по магазину не хуже электровеника, заглядывая во все углы. Баки чувствовал, что таким образом Стив пытался справиться с чем-то, но пока не понял, с чем именно. Баки видал такое перед запланированными патрулями, когда новички пытались избавиться от неистребимого страха, развивая бурную деятельность. Однако тем новичкам было чего бояться, им грозила вполне реальная опасность оказаться раненными или даже убитыми, а вот чего боялся Стив, оставаясь в тихом полуподвале в Нью-Йорке? Баки не слишком нравилось, как Стив время от времени принимался кашлять и даже подумал, не предложить ли ему чая от простуды, но побоялся нарваться на одну из отповедей, которые Стив выцеживал ледяным тоном сквозь сжатые зубы, и решил просто не отсвечивать. Занялся перестановкой тяжёлых коробок на складе. Клиентов, как назло, было мало. Словно тот задавака со стодолларовой купюрой им весь день испортил. Сквозь открытую дверь он слышал чертыхания Стива, прерываемые кашлем. Внезапно Стив влетел в кладовку. — У нас мыло закончилось, — хрипло заявил он. — Иди купи. Баки точно помнил, что мыло в туалете ещё было, сам недавно руки мыл. — И пончиков. И свежий сок, знаешь, из того магазинчика за углом. — Но… — попытался он возразить. — Иди, — с нажимом повторил Стив. — И пусть сок при тебе выжмут. Деньги в кассе. Вытащив из кассы две двадцатки, Баки вымелся на улицу и только тогда задумался, какой именно сок должны были при нём выжать и как составить наиболее практичный маршрут, соединяющий три равноудалённые от магазина точки. Словно Стив специально выбрал места назначения так, чтобы Баки подольше не возвращался. Пожав плечом, что за время общения со Стивом стало привычкой, Баки направился первым делом за мылом. Которое им точно не было нужно. Ему понадобилось не меньше получаса, прежде он смог вернуться со всеми заказанными Стивом покупками. Сока он взял сразу три стакана — томатный, морковно-яблочный и апельсиновый, не уверенный, какой именно Стив хотел. Спустился по ступенькам к двери, вошёл и первым делом осмотрелся, нет ли в магазине покупателей. Если вдруг Стив консультирует кого-то, не хотелось бы спугнуть клиента. Но магазин был абсолютно пуст. Даже Стив не сидел на своём любимом высоком стуле за кассой, обозревая владения. На стойке лежали блокнот и карандаш, брошенные небрежно и словно забытые в спешке. Баки поставил покупки, обошёл торговый зал и, поскольку Стив так и не появился, сунул голову в кладовку, приоткрыв дверь. Если честно, он настроился услышать, а то и увидеть, как Стив развлекается с какой-нибудь игрушкой, может, даже имеет Анни в силиконовую попку, однако звуки, которые он услышал, только отдалённо напоминали секс. Скорее, игры с дыханием, если уж на то пошло. Резкие вдохи сопровождались хрипами и постоянно прерывались сухим отрывистым кашлем. Стив нашёлся за полкой. Сидел на полу, прислонившись к стене, и отчаянно боролся за каждый глоток воздуха. Рядом на полу валялся белый баллончик астматического спрея. Лицо Стива налилось нездоровой краснотой, руки были стиснуты в кулаки, которые он сжимал между колен. Баки никогда не приходилось иметь дела с астматиками. Он помнил только случай, когда в школе кто-то случайно пшикнул перцовым баллончиком, в результате чего девушка с астмой едва не умерла — по слухам. Баки при этом не присутствовал, так что никакой пользы от этого воспоминания не было. Баки немного запаниковал. Ну, не совсем немного. Скорее, сильно запаниковал. Так сильно, что даже сам не понял, как подбежал и упал на колени, подхватил баллончик и попытался сунуть его Стиву в рот. Тот, однако, слабо отпихнул его. — Пустой, — прохрипел он. — Кончился. — А ещё есть? — с надеждой спросил Баки. Стив обречённо качнул головой и зашёлся в очередном приступе кашля. Глаза его налились кровью, а вот губы, наоборот, начали принимать синюшный оттенок. Баки вдруг вспомнил, как санитар помогал одному раненому дышать. Тот тоже никак не мог продышаться, и санитар сел позади него, прижал к себе и дышал с ним до тех пор, пока парень не перестал хрипеть и царапать шею. Баки вполне представлял себе, что Стиву это не понравится, но ему было плевать. Пусть потом Стив говнится, сколько захочет, главное, чтобы в живых остался. Стив был слабый, как котёнок, и даже не особенно сопротивлялся, пока Баки усаживался за его спиной, отодвинув его немного. Потом заставил откинуться себе на грудь и положил ладонь на грудину, чувствуя твердые дуги рёбер. Жировая прослойка у Стива была нулевая. — Вдох, — прошептал Баки, склонившись к малиновому от напряжения уху Стива и одновременно делая глубокий вдох так, чтобы Стив спиной ощутил его расширившуюся грудную клетку. — И выдох. Стив дёрнулся. В груди у него клокотало, Баки это не только слышал, он ощущал это физически, и грудью, и ладонью. Казалось, внутри Стива кипит, не прекращая, чайник. — Стив, вдох, — настойчиво повторил Баки, — и выдох. Вдох. Выдох. Время исчезло, превратившись в череду долгих тяжелых вдохов и медленных напряжённых выдохов. Чайник внутри Стива постепенно успокаивался. Баки ощутил огромное облегчение. Отпустил Стива, откинувшись на стену, и неловко погладил его по спине. Стив оттолкнул его руку. Этого Баки не ожидал. Как и того, что Стив вдруг резко дёрнется вперёд, отодвигаясь как можно дальше. — Спасибо, — всё ещё хрипло произнёс он. — А теперь отвали. Я сам. Баки озадаченно поднялся на ноги. Всё же сложный человек Стив, очень сложный. В армии бы он либо не вылезал бы с гауптвахты, либо стал бы главнокомандующим. И непонятно, что хуже. Оставив Стива залечивать поверженное чувство собственного достоинства, Баки вернулся в торговый зал. Как же им повезло, что во время всей этой акции никто не пришёл. Вполне можно было вынести кассу и полмагазина, и Стив однозначно такой халатности бы не обрадовался, даже если бы умирал от недостатка кислорода. Не вполне уверенный, что поступает правильно, Баки всё же повесил табличку об обеде и закрыл магазин. Стив явно не хотел никого видеть, и Баки его прекрасно понимал, но и оставить не мог. Да и самому требовалась небольшая передышка, просто чтобы собраться. Перед кассой стоял пакет, в котором лежала коробка с пончиками, а на ней стояла картонка с тремя стаканами с соками. Баки с сомнением посмотрел на неё, но подумал, что холодные напитки Стиву сейчас вряд ли подойдут. А вот сахар не помешает. В подсобке Баки сделал себе кофе, заварил кружку травяного чая Стиву, кинул в свою кубик сахара, а потом, скривившись, подлил в кружку Стива немного холодной воды из кулера. И всё-таки он немного ненормальный. Хотя, пожалуй, друг друга они стоили. Зажав коробку с пончиками подмышкой и захватив обе кружки, Баки отправился обратно на склад наводить мосты. — Я случайно вместо кофе чай сделал, — произнёс Баки, едва зайдя внутрь. Предлог был совершенно идиотский, но дома он обычно так и делал, когда хотел с кем-то поговорить. — Не хочешь? Жалко выливать. Всё это он говорил, идя к углу, где наверняка всё ещё сидел Стив. Тот и правда сидел там, обхватив колени руками. Пустой баллончик с пола исчез. Выглядел Стив намного лучше: лицо побледнело почти до нормального состояния, только на щеках оставались яркие пятна да губы были пунцовыми и обкусанными. У Баки невольно появилась мысль о поцелуях. Почему-то ему показалось, что Стив должен выглядеть именно так, если его как следует поцеловать. С зубами и языком. Стив посмотрел на него снизу вверх, и Баки подумал, что сейчас он произнесёт нечто уничижительное и хреново остроумное. Но Стив просто вытянул руку, и Баки, склонившись, передал ему кружку, а потом прижался спиной к стене и осторожно, чтобы не расплескать кофе, сполз по ней вниз. Они сидели рядом, прихлёбывая каждый из своей кружки. Потом Баки вспомнил про пончики, открыл коробку и поставил так, чтобы Стиву было удобно дотянуться. Тот неожиданно не стал ломаться и просто взял первый попавшийся, облитый розовой глазурью, и жадно откусил от него. Баки тоже взял один, но есть не спешил. У него в голове бродила одна мысль, но он не был уверен, что она хорошая. Однако попробовать стоило. — Знаешь, — нерешительно начал Баки, сминая мягкое тесто. По его опыту попытка успокоить человека рассказом о собственных похожих проблемах могла иметь два результата: либо человек и правда успокаивался, либо ещё больше злился. Может и хорошо, что Стив совсем горячий чай не пил, хотя бы кипяток на Баки не выльет. — Когда мне сделали операцию, я довольно болезненно воспринимал тот факт, что уже не мог делать некоторые вещи так же легко, как раньше. Не хотел, чтобы ко мне прикасались, чтобы меня видели таким. Я тогда изображал из себя крутого парня, а сам порой чуть не выл в туалете, когда штаны по-человечески снять не мог. Но не говорить же медсестре, что я чёртовы завязки не могу одной рукой распутывать, а потом завязывать. Так и ходил, как натуральный нигга, со штанами, сползающими с задницы. Потом приспособился. Но когда меня выписывали… — Баки опять ощутил то чувство жуткого унижения, как тогда, почти год назад, когда родители и Бекка приехали в реабилитационный центр, чтобы забрать его. Он провёл в нём три месяца, а до этого ещё пять в госпитале. Больше полугода по больницам. Баки чувствовал, что ещё пара недель, и он поднимется на самое высокое здание и… Сделает что-нибудь глупое. Похоже, психотерапевт это тоже почувствовал, потому и посоветовал досрочную выписку. И Баки радовался, как в детстве, в последний школьный день перед летними каникулами. Впереди его ждала свобода! Вот только родители не подумали, что застёгивать пуговицы на рубашке и на брюках для него пока сравнимо с полётом на Луну: теоретически возможно, а на практике упс. — Я стоял в расстёгнутой рубашке и брюках и пытался застегнуть пуговицы. Раз за разом, хотя больше всего мне хотелось уже разодрать все эти шмотки в клочья. И тогда ко мне заглянула Бекка. Сестра. Когда я был маленький, я ненавидел застёгивать пуговицы и завязывать шнурки. А она, хоть и была младше, научилась это делать очень рано. И пока никто не видел, застёгивала мне манжеты и завязывала ботинки. Это был наш секрет. А я заплетал ей косички и собирал хвостики, у неё самой всегда получалось криво. Стив бледно усмехнулся. — Так вот когда ты научился обращаться с длинными волосами. Баки тряхнул головой и провёл правой рукой по макушке. Потом продолжил. — Она пришла в мою комнату и сразу просекла, в чём проблема. Она вообще умная, Бекка. Подошла и попыталась застегнуть пуговицы, но я её оттолкнул. Не рассчитал, и она отлетела в сторону. Но не обиделась. А потом спросила, буду ли я завязывать ей шнурки, когда она забеременеет и не сможет больше дотягиваться до ног. Я ответил: «Конечно». Потом она спросила, будет ли это унизительно? Тогда я и понял, что это не жалость к инвалиду без руки. Это простая человеческая забота. Что это нормально — помогать друг другу. Особенно, когда в жизни случаются непредвиденные потери. Такие, как ампутация руки. Баки помнил, что когда-то, ещё в школе, порой хотел заболеть и остаться дома. Есть куриный бульон, целый день оставаться в пижаме и смотреть тупые и скучные телевизионные шоу. Но нет, он никогда не болел. Даже когда всю школу захлестнула эпидемия гриппа, он так и не пропускал занятий. И эта противная слабость, тупая боль в имплантированных креплениях и сместившийся из-за отсутствующей руки центр тяжести… это выбивало из колеи. Он чувствовал странную обиду. Не только из-за всей ситуации в целом. Ещё и из-за того, что часть его забрали, а он даже не успел попрощаться. Странное ощущение. — Ампутация руки? — неуверенно повторил Стив. Баки заколебался. Потом приспустил с левого плеча рубашку и осторожно, чтобы не порвать, оттянул ворот футболки, демонстрируя полоску стали в месте стыка. Стив сел прямее, с интересом разглядывая её, а Баки попытался побороть дискомфорт. Обычно это место видел только врач. — Я хочу сказать… Порой я очень хочу, чтобы кто-то обо мне позаботился. Всегда быть сильным тяжело. Баки всегда был очень тактильным человеком. Он любил прикосновения — не в сексуальном плане (хотя, чего греха таить, и в нём тоже. Он обожал долгую прелюдию — по мнению некоторых его партнёрш, даже слишком долгую). Они всегда могли его успокоить. И если подобные эпизоды случались у него, то кто-то из родных — в основном мама или Бекка — обнимал его, а потом сидел с ним в его комнате, сжимая его ладонь. Сейчас Баки не вполне понимал, что делать. Он не знал, как Стив отнесётся даже к простому дружескому похлопыванию по плечу — ранее он ясно дал понять, что не хочет, чтобы его трогали. Но… В Стиве неожиданно словно что-то сломалось. Как будто некий каркас вдруг потерял свою жёсткость и сложился под давящим на него грузом. Баки почувствовал, как Стив наваливается на него, опирается, словно ищет поддержки. Кто знает, может, это был первый раз, когда Стив Роджерс позволил себе показать слабину. Баки осторожно вытянул правую руку и обнял его за плечи. Они просидели в тишине с пятнадцать минут, пока Стив её не нарушил: — Кхм. Ладно, пошли. У меня уже зад болит. — С чего это вдруг? — Ну, знаешь, когда твоя жопа состоит из одних костей, сидеть на жёсткой ровной поверхности то ещё удовольствие, — проворчал Стив. Он не без труда поднялся. Баки вскочил на ноги следом, одним рывком, как учили на спецподготовке, немного красуясь. И был немедленно наказан: врезался коленом в острый край металлического стеллажа. Стив фыркнул. — Ты всегда можешь сесть ко мне на колени, — вдруг заявил Баки в ответ. В шутку. Типа. — Они мягче пола. Стив закатил глаза и пошёл вешать табличку «Открыто».