Дом, улица, гараж, кусочек неба в грязной луже

Ночевки у Тахира часто повторять не стоило. Во-первых, Саня после них был пиздец сонный, тупил на пустом месте. Во-вторых — палево, опять же: раньше он не особо часто ночевал не дома, а тут что-то зачастил, подозрительно. И, наконец, в-третьих, самое главное — ему нравилось это, а привыкать не стоило, опять же, чтобы не спалиться. Тахир спал беспокойно: ворочался, часто подскакивал попить, поссать, покурить, иногда даже потрепаться с кем-то по телефону, во сне бормотал, смеялся и разговаривал, а еще, блять, качался. Натурально раскачивался, лежа на боку, мотаясь телом вперед и назад. В первый раз Саня нормально так пересрал, вспоминая все долбаные ужастики, которые смотрел с Натахой: была глухая ночь в начале сентября, на улице хоть глаз коли, ветер воет в переулке, а Тахир качается в темноте и подвывает что-то себе под нос. Они спали вместе после отмечания дня рождения Сани, слишком сытые и полные пива, чтобы заниматься чем-то, кроме сна. — Это, бля, что за нахуй? — Саня слегка пнул Тахира под зад коленом и немного откатился в сторону, готовый, если что, пробить в челюсть. — Чего? — тот сонно захлопал глазами. — Чего случилось, Вовка? — Это у тебя случилось. Ты это... типа качаешься. Вот так, — Саня попробовал показать. — И воешь. — А, ну это нормально. У меня часто такое, не парься. — Ебать ты упырь. — Да не. Это знаешь чего: говорят, оно бывает, когда в детстве мало внимания от родителей. Типа компенсация. А мои работали постоянно, денег тогда мало было. Мы с братом дома одни были, он старше на пять лет. Ну короче тогда я привык так, и оно во сне до сих пор иногда бывает. Не парься особо. Саня такого не понимал, поскольку сам спал как бревно: в той позе, что упал на любую поверхность, или сидя где угодно. По пьянке храпел немного, и на этом все. Разбудить Саню без будильника всегда была задача небанальная, и шумные соседи, дети, дискотеки и стройка под окнами вообще не ебли. Он не подозревал, что кто-то беспокойный, вроде Тахира, будет одновременно настолько тревожащим и приятным. Этот хер, при всей его шиложопости и неугомонности, почему-то не бесил. Ну то есть бесил, но как-то не так, как все остальные. Тахира хотелось придушить и выебать сразу, и после ночевок у него Саня чувствовал себя очень усталым, но очень счастливым. Его напрягало только привыкание: от Тахира не хотелось уходить, и разобраться в причинах не получалось. Вроде, квартира стремная, все старое и облезлое. Тахир, конечно, любит пожрать и всегда с едой в холодосе, но при этом шумный, общительный и всем лыбится, козел. Бесит же страшно, и хата не шикарная, а к нему хочется. Не может же это быть только из-за потискаться и подрочить друг другу? Или может? — Сегодня приедешь? — спросил Тахир, выходя в коридор проводить, обернутый одеялом. Саня уже собрался на работу: утренняя смена, потом гаражи — полный день до поздней ночи получается. — Не. Сегодня спать буду, завтра ночь. Отдыхай. — Не устал, — Тахир улыбнулся. — Ладно, тогда потом. Я хотел плов завести, пока погожу. При мысли о плове Саня чуть слюной не захлебнулся, хотя уже завтракал: навернул три яйца, две жареные сосиски и почти полбатона хлеба. Этого ему должно было до вечера хватить. — Плов к выходным лучше. А то не съедим, жалко. — У меня не очень большой казан, — пожал плечами Тахир. — Слушай, а ты не думал... ну, вроде как, съехаться? Снимать на двоих дешевле. Ну и вообще. — Далеко от тебя. Мне добираться час, а сплю я с тобой мало, — Саня покачал головой. — Ну ладно. Саня весь гребаный день не мог не думать о том, как Тахир расстроился. Осень в этом году выдалась охрененно теплой и красивой: почти весь сентябрь ходили в футболках, да и в октябре стояла прекрасная солнечная погода. Саня часто пользовался этим, чтобы крутить разные небольшие поломки на улице, и наверное поэтому пропускал всякие слухи и пересуды коллег. Да и не любил он этого: чего языками трепать и сплетни трясти, когда дел полно? В общем, когда владелец и начальник автосервы, кряжистый дядька за пятьдесят, позвал его покурить, Саня понятия не имел, о чем пойдет речь. Может, новая халтура, или чего в сменах меняется. — Валерьпетрович, драсте. — Здорово. Садись, Сань, закуривай. Разговор у меня к тебе есть. Тон начальства как-то сразу Сане не понравился, но особых косяков он за собой не помнил. Что вообще происходит? Валерий Петрович когда-то давно служил в десантуре и характер имел резкий и прямолинейный. Он имел привычку рубить правду-матку и не стесняться в выражениях, а сейчас будто смущался, хмурился и шевелил бровями. И пепельница у него на столе была полна окурков и фантиков от карамелек «Взлет», который Валерий Петрович просто обожал. Саня сел, но курить не стал. Не хотелось что-то. — Тут дело такое, Сань… я даже не знаю, как его обделывать. Вот, понимаешь, в Афгане я всегда знал, что надо делать, а теперь — не знаю. И мне это нихуя не нравится, Саня. Понимаешь меня? — Вроде того. — Ага. Понимаешь, тут, бля, как я ни поступлю — плохо получится. Либо с бабами своими разругаюсь нахуй, либо человека хорошего обижу. И сил моих нет это все решать, Саня. Я бы лучше обратно, к ебаным моджахедам. Он посмотрел на Саню так, будто надеялся, что тот предложит ему решение неизвестной проблемы. — Хуевый расклад. — Вообще хуевый, — согласился Валерий Петрович, тяжело падая на кресло. — Коньяку хочешь? Или, может, водки? Походу, дело было реально серьезное: обычно начальник не поощрял выпивку на рабочем месте, и провинившимся здорово влетало. Саня напрягся. — Не, спасибо. Так чего за дело-то? — Да, понимаешь, — Валерий Петрович вздохнул, — есть у меня племянник. Сестрицы моей сын, Петька. Оторва был всю школу, баклуши бил и из матери веревки вил. Отец у него погиб, когда тот еще в сад ходил. Короче, этот оболтус вырос, выучился, и Катерина мне всю плешь проела, чтобы я помог с трудоустройством пацана после института. А я его даже порекомендовать никому не могу, потому что мне за такого горе-работника никто спасибо не скажет! Жена и Катерина мне дома на тыкву капают, мол, помоги племяшу-сиротке, а совесть не позволяет его никому подсунуть. Я решил, что к себе его возьму, но у нас все ставки заняты. Саня начинал понимать, к чему дело идет, и пожалел, что не закурил. Пахло все это довольно паршиво. Он сам официально числился здесь на полставки, как и Серега-инвалид, которого взяли ради налоговых льгот. Правда, работал Саня на две полные ставки (за себя, Серегу и кого-нибудь еще), и сверху дежурства брал, хотя не должен был, но за все это Валерий Петрович ему нормально платил. — Михалыча я уволить не могу по совести: ему год до пенсии остался, кому он нужен? Колян друган мой, двадцать лет со мной работает, а до того мы с ним в одном окопе под пулями сидели. Нельзя его, правда ведь? Вот. Серега — сам знаешь, инвалид: не уволишь. Проверяющие тогда нас так выебут… Славка раздолбай, но раздолбай полезный: он клиентов так на бабло разводит, что не подкопаешься, и прибыли приносит много. Димон — голова, он со всей этой программной электроникой разбирается как товарищ Иоганн Себастьянович Бах! Сань, ты не думай, я знаю, что мастер ты хороший, претензий к тебе никаких, но сам видишь, какая у меня тут хуйня… — Да ладно, понял я. Когда валить? Саня ковырнул заусенец на большом пальце и поморщился от боли: по живому зацепил, падла. — Ты заявление напиши, а после дежурства в отпуск пойдешь. На две недели. Я тебе выплачу все, и премию еще накину, не боись. И рекомендации напишу куда угодно. Или, хочешь — пристрою куда? Давай, а? К своим, к нормальным, чтоб не на чурок пахать. Очень зря не закурил. И, наверное, от водки отказался тоже зря. Когда Саня вышел из офиса, он сразу засек косые взгляды Славки и хитрый прищур Димона. Походу, эти пидоры знали, о чем шла речь, и ждали его реакции. Саня постарался сделать вид, что ничего не произошло, хотя внутри его колотило. Сразу вспомнилось, как отец орал на него, что это не профессия, и незачем тратить время на шарагу, все равно ничего нормального с такой работой не заработаешь. И как мать предлагала пойти в медколледж, где у нее были знакомые. А училка физики, Мадина Ахметовна, уговаривала учиться до одиннадцатого и поступать в политех, потому что у него, вроде как, были какие-то там способности. И в армии еще, полкан, которому Саня чинил машину, предлагал по контракту остаться. Наверное, надо было… Блять. Он механически доработал день, почти не запоминая, что делал, и собрался в гаражи. Сегодня пригнали какой-то охуительный порш, и Славка попросил Саню пофоткать его возле тачки. — Слуш, чего тебя Петрович вызывал? — спросил он будто бы невзначай, хотя ясно было, что все ему известно. — В отпуск пойду, — ответил Саня спокойно. — Надоело все. — Ты же в июле был. — То отгулы были. За дежурства. Отпуск я не брал ни разу. — Ясно, — сказал Славка уже не так уверенно. — А чего надоело? У тебя баба чтоль новая? — С чего ты взял? — Ну так. Переписываешься часто, утром приходишь, бывает, не стой стороны, и довольный. И сонный еще, — Славка масляно улыбнулся. — Клевая она, а? — Вроде того. За разбором время пролетало быстро и трепаться особо не получалось. Красавец-порш быстро превращался в развалину, лишаясь своих основных частей, и Саня постепенно уживался со своим новым статусом практически безработного. Можно было ткнуться к соседям… но что-то не хотелось. Где-то на краю сознания вертелась и никак не уходила мысль, что теперь можно будет сменить квартиру и… ну, попробовать съехаться с Тахиром. Хотя глупость все это, не стоит, наверное. Саня знал, что тот сразу об этом заговорит, едва только узнает, но тот и здесь удивил. — Вовка, а деньги-то есть? Могу дать. Хочешь, за комнату тебе заплачу, или чего там надо? Ты не голодаешь? Мне приехать? А давай я народ соберу, и мы твоему начальнику устроим разбор полетов, а? — Ты охуел совсем? Думаешь, я как заявление написал, так сразу обнищал нахуй и голодать начал? У меня еще дежурство завтра, а потом типа отпуск. Оплаченный. — Извини, — Тахир в трубке улыбнулся. — Я волнуюсь просто. Помочь хочу. Давай я у наших поспрошаю, мож в какие нормальные сервисы нужны свои люди? — Это можно. Спасибо. — Ой, да забей, можно подумать, это что-то сложное. Саня повесил трубку и продолжил пялиться на паука, который полз по потолку к шкафу, планируя скрыться в его тени, но телефон заверещал снова всего через минуту. — Слушай, Вовка, ты же теперь ко мне переехать можешь, а? Отпуск Саня провел за ударным трудом. За две недели он сделал ремонт туалета и ванной на квартире у московских бабушки с дедом, чтобы успеть как раз к их переезду с дачи, собрал и вывез свои инструменты из автосервиса (причем Славка ходил и ревниво пас, что именно Саня забирает, чтобы потом в случае чего свалить на него недостачу), раскрутил и собрал обратно стиралку у Полины Семеновны и сходил на пяток собеседований. Везде была примерно одна и та же петрушка: серые зарплаты, мутные тачки, график совсем не по ТК и полуграмотные чурки, согласные на половину обещанных денег. Нет, так-то Саня ничего не имел против приезжих, когда они нормальные были, но попадались совсем какие-то дикие, из далеких горных аулов и кишлаков, что ли. Те, что прилюдно чесали свои волосатые животы, задирая грязные футболки, душ считали глупой роскошью, а по-русски знали слов пять-шесть приличных. В одном автосервисе вообще не было ручных инструментов — каждый мастер носил свои. В другом работали только какие-то стремные типы с бешеными улыбками, и Саня свалил оттуда сразу, подозревая наркоту. Еще в одном ему навстречу вышла упитанная крыска, и никто не удивился, так что, видимо, с ними тут сосуществовали дружно, что тоже не было плюсом. Обидно: места были очень удобные, все в пешей доступности. Все, где Валерий Петрович мог подсобить и порекомендовать (места, где руководили его хорошие знакомые), находилось в других районах, так что добираться до работы теперь полюбому придется дольше. Может, тачку взять? У Сани в заначке хватило бы на не совсем в хлам убитый таз, раз в кредиты сейчас не влезешь, но тратить все пока не хотелось: он-то надеялся подкопить еще, взять что-то серьезное. А если и правда переехать… ну, к Тахиру. Даже в мыслях от этого становилось неловко, но и приятно тоже. Саня думал, что во время следующей встречи Тахир будет уговаривать его, давить на всякое, но тот вел себя смирно и тему переезда не поднимал. Только утром, когда они уже собирались в тесной прихожей (Тахир бежал на работу, Саня — забирать трудовую с прежнего места работы), тот прижал его к стене коридора, выдыхая сквозь зубы. — Оставайся, — зашептал Тахир. — Оставайся насовсем, а, Вовка? Нам вместе знаешь как круто будет? Его лица не было видно, только очертания головы, но Саня как при ярком свете видел, что глаза у него лихорадочно блестят. — Палево же. Нахрена нам проблемы? — Да какое палево, — возмутился Тахир, запуская руки под футболку и поглаживая Сане спину. — Многие снимают жилье на двоих или троих. Так дешевле! Сурен живет с Мирзо и Аликом, Андрюха Бэтмен со Стасом снимают вообще комнату в коммуналке, и девчонки тоже толпами часто живут. Чего не так-то? — У тебя один диван, дятел. — Мы раскладушку поставим, — нашелся Тахир. — Так даже лучше: больше мест для траха. Спорить с Тахиром было все равно что против ветра ссать. Ну и, вообще-то, прав он был, чего уж там. При одной мысли о совместном житье Саня аж вздрагивал изнутри, только не от страха, а от чего-то сладкого. Как в детстве, когда мамка пообещала на каникулах сводить мелкого Саню в парк аттракционов, и он целый месяц ждал этого дня. А теперь он не мог не думать о том, как скрипит эта гребаная раскладушка. Хуй вставал сам собой. Вещей оказалось не так много — всего две средние такие сумки и коробка с ноутом и мелочами, — а вот инструмента и бумажек всяких набралось на контейнер. Саня целый день потратил на сортировку, выкинул почти все старые распечатки и схемы, устаревшие руководства и прочее, до чего обычно руки не доходили. — Ой, ну как жалко, а, — кудахтала Полина Семеновна, то и дело заглядывая к нему. — Я-то привыкла уже, как член семьи стал совсем. Саня почти не реагировал: такой доброй она стала только после того, как убедилась, что залог можно не возвращать из-за досрочного выселения жильца. Он-то с самого начала не особо настаивал, а потом и просто плюнул: себе дороже с каргой связываться. — Ничего не забыл? Проверь-ка, а то потом скажешь, что мы тебя ограбили, — неловко попыталась пошутить хозяйка, явно прикрывая собой холодильник. В морозилке там лежал хороший кусок свиного окорока, который Саня взял по настоянию мамки (это тетя Маша привезла из деревни, свое, домашнее, никакой химии!), да так и не сподобился приготовить. — Да нормально все. Если вдруг забыл что — зайду потом. — Ты уж тогда звони сперва, — Полина Семеновна выхватила из его пальцев ключ и ловко спрятала в кармане своего фартука. — У меня послезавтра сюда новый жилец заезжает. Денежка-то всегда нужна. — Ладно. Саня вышел из дома и оглядел двор, в котором курил последние полтора года. Никакой печали или чего-то подобного он не испытывал. — Эй, переселенец, давай вещи грузить! Радостный Тахир торчал из окна своей «Нивы» и активно жестикулировал. Он аж светился от восторга, так что от него можно было уличные фонари запитывать. Саня кинул вещи в багажник, трамбуя мягкое вниз, а всякие технические штуки — наверх, чтобы не бились и не падали. Хрен знает, как водит этот олень татарский. — С хозяйкой я договорился, все норм. Кровать вторую придумал, так что с комфортом разложимся. Правда, жить придется по-восточному, на полу, — Тахир сверкнул зубами. — Но мы ж дома не так много торчим, ага? Ты с работой еще не решил? — Нет пока, — вклиниться в его монолог было непросто. — Варианты есть. — Это хорошо. У меня тут тоже есть один — совсем недалеко, на Курской. Посмотришь? В квартире Тахира мало что изменилось: те же адские шторы, коридор-кишка и вытяжка, похожая на корпус танка. В жилой комнате была единственная перестановка из-за появившегося надувного матраса. Тахир разложил его между шкафом и столом, так что теперь в шкаф попасть было не так просто. — Я его в химчистку сам сдавал, отвечаю. — Нормально. Саня хмуро посмотрел на треснутый выключатель, на приклеенные бумажным скотчем к стеклу и раме штапики, на кусок ковра, стыдливо прикрывающий вытертые у входа доски пола. В комнате было чисто, походу, Тахир убирался, но почти все требовало ремонта или просилось на помойку. Интересно, эта хозяйка разрешает тут что-то делать? Занятый этими мыслями Саня вздрогнул, когда Тахир подкрался и обнял его сзади, сразу засопев куда-то в шею. — Я думаю, перезимуем как-нибудь, ага? А там я попробую варианты получше подыскать, — зашептал он. — Я, кстати, пива принес, чтоб отметить. И плова накрутил. Жрать хочешь, ага? — Ага, — согласился Саня со всем разом. — Перезимуем. Отметим. Жрать хочу. Ты мне, вроде бы, раскладушку обещал. — Вовка, да я тебе не только раскладушку, я тебе хоть шкуру медвежью с камином, хоть перины Марии Антуанетты притащу, — Тахир хихикнул ему в затылок. — Не надо мне перины с камином, — Саня постарался ровно дышать и порадовался, что надел плотные джинсы. — Пойдем плов твой пробовать.