Помнить своё имя

      — Самое время вставать, милый.       Аккуратные прикосновения Джинни не смогли заставить ее мужа очнуться ото сна. Потому что ему предстояло длинное путешествие, прервать которое не сможет уже никто.       В детстве ему часто снились такие сны. Сны, в которых он видел своего первого друга. Воображаемого, как он считал. Его друг назывался Томом. Они всегда проводили время как-то весело, играя или разговаривая. Но под конец сна Том почему-то спрашивал имя Гарри. А Гарри не мог ему ответить. Он не помнил. Конечно, как просыпался, сразу вспоминал, но во сне — никогда.       В детстве ему часто снились такие сны. Однако это было слишком давно, чтобы помнить хоть что-то. Если бы он помнил, быть может, история потекла бы в другое русло, неосторожно прогибаемая подростком. Но он не помнил. Поэтому сейчас, в тридцать с мелочью, Гарри очень удивился, увидев Тома вновь. Он вспомнил его, как только тот сказал, что его зовут Том. Только на этот раз он был не мальчиком четырех-пяти лет, а взрослым мужчиной. С аристократическими чертами лица и чрезмерно ранней проседью на висках. С завораживающе глубокими темными глазами и волосами цвета ночи.       — Как тебя зовут?       — Ты снова за свое, Том? Меня зовут…       — Как? Как, Гарри?       — Ты же сам только что назвал мое имя. Меня зовут…       — Как тебя зовут, Гарри?       Он проснулся весь в холодном поту. Джинни, его милая, чудесная Джинни стояла над ним и протирала его лоб прохладным полотенцем.       — Кошмар? — мягко спросила она. — Я не могла тебя разбудить.       — Не то чтобы кошмар. Просто… Необычный сон.       — Джей, Ал и Лили скоро приезжают. Тебе пора вставать.       — Да, конечно.       Он не думал об этом сне. Сон не имел значения. Мелочь и только. Совсем не думал. Но, по одному Мерлину ведомой причине, вопрос «как тебя зовут» весь день не вылезал из головы Главного Аврора.       Следующая их встреча приключилась много времени спустя. В ночь, когда Гарри исполнялось сорок. Он уже несколько лет как занимал пост Министра Магии. Его дети уже почти стали взрослыми. Только Лили оставалась со своими родителями. Джеймс и Альбус же уже имели свои семьи и навещали Гарри и Джинни только раз в году — на рождество. До этого еще было далеко, но не это важно. Важно то, что сейчас, в эту ночь, когда Гарри исполнилось сорок, Том снова пришел к нему.       — Здравствуй, Гарри. Много лет прошло.       — Много, Том.       Пусть это и было сном, Гарри никак не мог избавиться от ощущения, что все это происходит на самом деле. Слишком реалистичной была скамейка, на которой они сидели. Слишком звучным был голос Тома. Слишком настоящим был сам Том. Его волосы постепенно окрашивались в серебряный — Гарри заметил это. Острые скулы уже не казались просто «аристократическими». Они выдавали, насколько уставшим чувствует себя их хозяин. Выдавали, сколько сил приходится тратить Тому на посещение снов Гарри. Это все было слишком настоящим, чтобы просто называться сном.       — Как тебя зовут? Как, Гарри? — казалось, Том и сам устал задавать этот вопрос, но что-то не давало ему остановиться. — Как тебя зовут?       — Меня зовут…       — Как? Ну же, Гарри. Это ведь такой простой вопрос, — он утомленно выдохнул и протер лицо рукой, впрочем, не отрывая взгляда холодных глаз от собеседника. — Как тебя зовут?       Он подорвался с кровати так, словно она горела. И вновь совершенно обычный сон кажется ему кошмаром. Почему же он не может ответить Тому? Не может уже столько лет подряд! Том ведь ждет.       Эта мысль словно разбила его на тысячи осколков. Том действительно ждал. Он выглядел таким уставшим и измотанным, потому что вот уже столько лет ищет ответ на всего лишь один простейший вопрос.       Нет.       Глупость.       Быть того не может.       Том — порождение его уставшего разума. Его не существует в действительности.       «Ты прав, Гарри. Отчасти прав», — пронеслось в его голове слегка хриплым голосом Тома.       Почему-то сейчас, проснувшись в день своего сорокалетия, Министр Магии подумал, что, быть может, он понемногу сходит с ума.