Людей хорошо узнаешь по письмам. Допустим, вы встретились с кем-нибудь раньше; вы помните, каким он был и что вы о нем думали, а теперь вы читаете его письма и узнаете его гораздо лучше. Уильям Сароян.
Фор,
Не люблю писать письма, да и не сказать, что умею, но хочется выговориться. Знаешь, все те, чьи послания ты нашел вместе с этим письмом, писали своим близким. Только вот мне некому. Ты единственный, кому я могу написать. Ведь мы с тобой давние, близкие враги. По крайней мере, знаю, ты так считаешь. Хотя… стой, твое настоящее имя Тобиас, верно? Думаю, мне будет проще обращаться к нему. Человеку, которого я почти не знал. Да и в сущности, знал ли я тебя как Фора по-настоящему? А ты меня? Ладно, начнем заново.Тобиас,
Пишу тебе, потому что едва знакомому человеку не так страшно рассказать всю правду, поделиться тем, что гложет. Знаешь, как в книгах, незнакомцы сходятся, делятся своими секретами и расходятся с надеждой, что больше никогда не увидятся, что не придется смотреть в глаза человеку, перед которым открылся так сильно. Ну, а мы с тобой уж точно никогда не увидимся, потому что это письмо могло попасть тебе в руки только в одном случае — если я мертв. Наверное, именно поэтому мне так легко признаться, что я боюсь. Лидеру Бесстрашия страшно, можешь представить? Страшно, что Джанин найдет все скелеты, которые я попрятал по шкафам. Вижу, как с каждым днем в ее взгляде читается все меньше доверия. Она рыщет, как ищейка, и рано или поздно может докопаться до правды. Надеюсь, я не доживу до этого момента. Нет, я не боюсь того, что Джанин со мной сделает, если узнает правду. Пусть хоть шкуру заживо сдерет. Но боюсь того, что она сделает с теми дивергентами, которых я не успел переправить за стену. Зря они называют меня спасителем. Я не знаю, действительно ли спасаю их, не знаю, что ждет там, за стеной. Может, там еще хуже. Может, там ад на земле, а я отправляю их туда в одиночку, с одной лишь надеждой. И какой-то непонятной, немыслимой верой. Почему они так слепо верят в меня? В того, кого они до этого ненавидели. В того, про которого слышали столько плохого. В того, кто, черт возьми, стрелял в них, пусть и выстрел оказывался не смертельным (да, кстати, те пули мне изготавливал парень по имени Франк из Дружелюбия. На случай, если захочешь воспользоваться. Можно не благодарить). Так скажи мне, Тобиас, почему они верят в человека, обрекающего их на неизвестность, тогда, когда сам он уже потерял веру в себя? Знаю, не ответишь, ведь, пока ты не прочтешь письмо, останешься всего лишь именем на листке бумаги, молчаливым слушателем. Если бы мы стояли лицом к лицу, ты наверняка бы спросил, зачем я это делаю. Для чего мне это? О, поверь, я задавал себе этот вопрос десятки раз, но так и не нашел ответа. Нет, это не искупление. Кара за то, что я остался в ряду «плохих», настигнет меня. И надеюсь, что роль палача, Тобиас, достанется тебе. Погибнуть от твоей руки будет не так обидно, по крайней мере. А еще надеюсь, что ты и твоя девчонка перевернете этот гребаный маленький мирок верх дном и зададите Джанин жару. Да, вот в это я, пожалуй, готов поверить. А за меня не стоит беспокоиться. Ты ведь будешь. Потому что «правильный». Но там, где я сейчас, мне лучше, чем любому из вас. Возможно, ради этого я все и делал — заслужить хоть немного тишины и спокойствия. И, думаю, там мне, наконец, спокойно.Твой давний враг, Эрик