Начали за здравие

Алекс же просто любил. Конечно, не с первого взгляда, как это пишут во многих произведениях и фанфиках (которые ему впихивала Элайза со словами «почитаешь на досуге».), но после того, как впервые услышал «Хей, Гамильтон», а после и «спасибо». Что-то в этом парне его тянуло. Упёртость, которой они сам не был обделён, настойчивость. Какие-то женственные черты во внешности. Боже, нет, Гамильтон не считал его девчонкой, вообще нет. Но он всегда чувствовал рвение защищать его. И конечно же, Александр совершенно не одобрял связи Джона с Чарльзом. Это хоть и были позывы ревности и эгоизма, были и те – их было куда больше – которые говорили о том, что Ли обязательно сделает что-то его сердечному другу. Причём, физически. И так оно и было, от чего Гамильтон буквально трещал по швам. Винил себя чуть ли не в том, что Лоуренс вообще влюбился в этого подонка. Особенно сильно кольнуло, когда уже утром, в больнице, он проснулся от того, что веснушчатый парнишка сжал ему руку, а потом сказал «спасибо». Отвечает простым «не за что». И действительно не за что, ведь его е было рядом. За это лишь губами шепчет «прости» и просто уверен, что Джон не слышит и не видит этого *** А позже, когда всё вернулось на круги своя, его ждало ещё одно потрясение. Теперь Лоуренс живёт по соседству. И это чертовски радовало. Конечно, теперь визиты в его квартиру за чистятся, но Гамильтон будет рад и вовсе не выпускать из своей квартиры, потому что знает – в семье у Джона полное дерьмо. Ещё огромным плюсом были частые отъезды брата, которые к тому же длились не меньше месяца. Идиллия для двух лучших друзей подростков. Джон Лоуренс был словно ангел, когда упрашивал, а когда уже надоедало, укладывал Алекса спать; утром, проснувшись раньше, даёт кружку кофе, без которого он, кстати, не мог не то, что мыслить, глаза разлепить не мог; пытался предотвратить стычки с Джефферсоном и и ной раз сам попадал под горячую руку; когда просто говорил нужные слова, они простые, но такие важные. Он был ангелом, даже когда просто улыбался. *** Один раз, в вечер полный одиночества, Алекс смотрел сидя за столом и смотрел на собственноручно исписанные листы. Прервал его стук во входную дверь (звонок у них дано барахлил). И конечно же, это был Лоуренс – с растрёпанными волосами, глупой улыбкой и школьной сумкой в руках. О, нет, подождите, ещё свежая царапина на лице и пару новых пластырей на ногах и руках. - Джон, что- ... – Александр начал вопрос, но его быстро заткнули. - Можно сделать у тебя домашку? – пытается быть вежлив, но видно, что хочет кричать и биться о стену. - Конечно, заходи. Гамильтон отходит и пропускает парня во внутрь. Ему совершенно не хочет видеть его лицо таким, а грани срыва. - Кофе? Чай? – по привычки спрашивает Лекс закрывая дверь. - Коньяк, чёрт возьми. И именно тогда Джон срывается к чертям. Брюнету оставалось лишь показать тому, что рядом есть его лучший друг, Алекс Гамильтон, который обязательно поможет. - Хей, Ал. - Ни говори ни слова. - Придурок. Каким облегчением было слышать это «придурок» и тихий смешок после вместе с лёгким ударом в плечо. *** - Ты слышал. – усмехается Гамильтон, после того как отвернулся от Лоуренса, сверля взглядом противоположную стенку. - О, да иди ты! Если бы он только знал, какое у того красное лицо. Настолько, что веснушек было почти не видно на щеках. - Куда? – хватает смелости посмотреть на парня и он это делает. Лоуренс успевает закрыть лицо руками. - В задницу, Гамильтон. – не то со злостью, не то со смущением буркает он. - В твою? Это я с удовольствием. Слух пронзает визг. Визг Джона, который уже умирает от сложившейся ситуации. - Ах, ладно, хватит шуток. – Александр переворачивается на бок, подпирая голову рукой, поставленную на локоть, рассматривая открытые лица, руки, волосы насколько это позволяла темнота. – Джон, мальчик, я люблю тебя. Тебя. Именно тебя. Твою настойчивость, смелость, доверчивость и влюбчивость. Твою улыбку и смех. Ты красивый и милый. Люблю каждую твою веснушку. Твои глаза, которые всегда смотрят с такой добротой и нежностью. Ты ненавидишь свитера, что колются, так же, как и арахис. Любишь сладости и объятия. Ты очень тактильный человек. Прямо как кот. Котёнок. Мой котёнок. Я хочу, чтобы ты был моим. Кудрявый пытается вздохнуть, да только дыхание спирает. Кажется будто ему врут во всём, или всё вовсе сон. Он только сильнее прижимает ладони к лицу. А Лекс его и не трогает. Он не хочет причинять больше не удобства ему. Надо будет – сам на него посмотрит. И ждать долго не пришлось – через минуту, может чуть меньше, он пустил ладони и сразу же встретился с парой карих глаз, от чего сразу вздрагивает и смотрит испуганным взглядом. Заметя такой взгляд, Алекс дотрагивается кончиками пальцев до виска веснушчатого мальчика, а после пробегая ими до щеки, после потирая внешней стороной ладони, костяшками, её. На своё же удивление Лоуренс успокаивается. Ему всегда спокойно с ним. - Джон? - Д-Да? - Ты доверяешь мне? Вопрос ставит его в некий ступор. Безусловно, он доверял ему, но к чему такие вопросы? Что он собирается сделать? Боже. - Д... Да... И Алекс просто целует Джона.