Mr. Perfect

Hailee Steinfeld ft. DNCE — Rock Bottom

— Боже, скажи что ты шутишь? — возмущённым голосом пробормотала я, забирая с журнального столика свой планшет, не желая слышать абсурдные обвинения в свою сторону. — Ты такой дурак, Стэн. Ссора. Очередная ссора. Кажется, будто мы занимаемся этим из-за скуки. Словно нам нравится выносить друг другу мозг по каждому поводу. Но это вовсе не так. Себастиан опять приревновал меня к моему коллеге по работе над одним крупным проектом. Стивен ушёл из дома всего тридцать минут назад, но зловещая аура в Себастиане накапливалась с тех пор, как мужчина пришёл обсудить все недочёты в моей работе и помочь исправить мне их. Что криминального он мог заметить в нашей со Стивеном беседе, мне не известно. — Ты серьёзно уходишь сейчас? Ты не считаешь, что нужно всё выяснить, чтобы не появлялось дальнейших ссор на этой почве? — голос мужчины был предельно серьёзный, заставивший меня остановиться на полпути в нашу спальню. — Я не вижу смысла, Себ. Я устала от нашей ругани без причины. Стивен женат. Ясно тебе! — пытаюсь держать голос ровным и не срываться на высокий тон, но выходит это пока что не слишком удачно. — У него прекрасная жена и годовалый чудесный малыш. И кот, в котором он души не чает. Наш разговор бессмыслен, пока ты продолжаешь ревновать ко всем моим знакомым мужского пола. Глаза Себастиана для меня, обычно, как открытая книга. Но сейчас его некогда серо-голубые глаза потемнели, словно вся душа временно покинула его. Во взгляде нету ни единой капли сожаления в собственном отвратительном поведении. Стоя под его ледяными глазами, чувствую опустошённость и дрожь во всём теле. Это опять происходит. Мы собираемся снова крупно поссориться, и, кажется, это неизбежно. — И знаешь, — слышу свой голос как-то из далека и не могу поверить в то, как мой голос пропитался ядом. — Я ни разу не давала ни единого повода для ревности. В отличии от тебя. Этого достаточно. Я сделала последний выстрел. Мне не нравится видеть Себа в бешенстве. Но собственно это я сейчас и сделала. Нашла его слабое место и решила ударить побольнее. И каждый раз я ненавижу себя за это. Ненавижу такие же всплески ревности, как у Стэна, но неоднократно высказываю то же самое. А мужчина выплёскивает всю свою энергию агрессивными действиями, пытаясь хоть как-то совладать с собой после этого. Разрушает всё, что находится по рукой. Сбивает кружки и тарелки с барной стойки, разбивает вазу со свежими цветами, которые сам же и дарит. К остальным осколкам добавляется рамка с нашей фотографией. Разбивает руки в кровь об стену и осколки. Себастиан прекрасно знает, как ранят меня его действия. И я знаю, как ранят его мои слёзы. Они струятся по щекам, пока я испуганно прячу лицо в ладонях. И продолжают бежать, пока я убираю последствия нашей очерёдной ссоры. В душе становится так больно, а после пусто, что пугает даже сильнее, чем агрессия Себа. Душевная боль поглощает все остальные чувства. Потерять румына становится паническим страхом. От одних таких мыслей практически невозможно дышать. Слёзы оставляют влажные капли на одежде. И не прекращаются, пока я в полной тишине обрабатываю раны на руках голубоглазого. И эта тишина оглушает. Мы молчим долгое время. Сидим на полу возле дивана. Аптечка стоит рядом, а я прикасаюсь спиной к груди Себастиана, сидя между его разведённых ног. Чувствую его уже спокойное дыхание и размеренный ритм сердца, звучащий в унисон с моим. Его пальцы легко переплетены с моими, а губы слегка касаются моих волос на затылке. Мы не извиняемся. В этом нет никакого смысла. Наши прикосновения говорят больше, чем слова. В них передаётся вся боль, переживания и сожаление. А может мы боимся сболтнуть что-то лишнее. Что-то, что причинит ещё большую боль, чем та, что уже есть. Боимся озвучить то, что практически висит на поверхности. Себастиан обнимает меня в темноте и тихо шепчет, что любит меня больше всех на свете. А я не могу удержаться, чтобы не ответить тоже самое. Эта глупая война, которая ни к чему не приведёт. Наши отношения будто падают в каньон, но до дна ещё слишком далеко. По крайней мере, хочется верить, что дна мы никогда и не достигнем.