ГЛАВА 24 МАМА
Руки Гарри были везде. Казалось, её кожа ещё долго будет помнить жар и приятную боль его прикосновений. Она была заточена в плен его требовательных губ. Его мускулистые плечи и мощная спина вводили её в состояние эстетической эйфории. А что он творил своим языком… и всё это не приснилось, не почудилось. Он был здесь, такой красивый и настоящий, и любил он её всю ночь, наплевав на сон и на планы. - Боже мой, Гарри, - всхлипнула Эйприл, вцепившись пальчиками в его кудри. Мужчина довольно зарычал, оставляя на её шее фиолетовую отметину. Как ребячески и амбициозно для отца пятилетней девочки! Но ему было плевать. Он повернул девушку спиной к себе и, не медля ни секунды, вошёл в неё сзади, оттягивая накрученные на кулак шоколадные кудри Эйприл. Вся нежность ушла с прошедшей ночью. Он полон сил и энергии, чтобы брать её снова и снова, не растрачиваясь на поцелуи и мягкий шёпот. Но Дей и не жаловалась. Ей с ним любым хорошо. - Уверен, тебя никто ещё не трахал на балконе с видом на Эйфелеву башню, - Стайлс самодовольно улыбнулся, снова и снова вталкивая себя в неё под бешеный ритм своего сердца. Страх перед её чувствами вдруг куда-то испарился. Зачем думать и заморачиваться? Они в Париже, им так хорошо и легко. А с этим Гарри и в Лондоне разберется. Определенно, он что-нибудь придумает. - Ты замолчишь сегодня? – сбивчиво пробормотала Эйприл, откидывая голову на его плечо и задыхаясь от собственных чувств. Он вымотал её. По-настоящему вымотал. Гарри сорвало крышу. Его реакция на татуировку оказалась сумасшедшей. Конечно, она предполагала, что он решит её убить, но не этим способом… Эйприл была буквально вжата в перила, когда он отодвинул шёлковую ткань её халата и принялся ласкать девушку пальцами, доводя до полуобморочного состояния. Из глаз летели искры ярче чем на Эйфелевой башне по вечерам. Он доводил её своими словами, своими пальцами, своим членом, всей своей энергией, и его сильные руки полностью овладели девушкой, не выпуская из заточения с того самого момента, как он вошёл в этот номер. - Гарри, я сей… я сейчас… - Давай, малышка, - прошептал он, со всей силы вколачивая себя в хрупкую девушку перед ним. – Сделай это снова. Одна секунда – и бешеные волны очередного потока наслаждения накрыли Эйприл. Она задрожала, обмякла в его руках, и в этот же миг кончил Гарри. Он развернул девушку к себе, обхватил ладонями её раскрасневшееся лицо и жарко поцеловал в опухшие губы. Эйприл улыбнулась. - Я тебя люблю, - дрожащим голосом прошептала она и уткнулась носиком в его голую грудь. Не было ничего прекрасней таких моментов. Они становились единым целым, и она была на вершине своих чувств к нему. Гарри оторопел, но действовать надо было быстро и решительно. Во-первых, никто, кроме Грейси ему такого не говорил. По крайней мере, искренне. Во-вторых, он тоже не растрачивался на такие признания. По мнению Стайлса, этого заслуживала только его дочь. А в-третьих… он не любил Эйприл. Была только бешеная страсть, притяжение и это пугающее «что-то ещё». Но отвечать ему и не пришлось. В дверь деликатно постучали. - Классная способность – успевать, - Эйприл хихикнула, вовсе не смущённая этой затянувшейся паузой и сменой его настроения. Гарри поблагодарил всех богов на свете и выпрямился, отводя взгляд от этих чистых голубых глаз. Глупая. Она ведь и правда его любит. - Эмма привела Грейси, наверное. - Тогда я в душ. Эйприл поднялась на носочки и поцеловала мужчину в щёку, смахивая с его лба мокрые кудри. Она запахнула халат и выпорхнула с балкона. Он смотрел на её виляющие ягодицы, почти не прикрытые шёлковой тканью, и сглотнул слюну. Тем не менее, к тёте и дочери нужно было выйти хотя бы не обнажённым. Стайлс нашёл свои брюки в комнате Эйприл, натянул на лицо гримасу максимально сонного человека, а он таким и являлся, всю ночь занимаясь с Дей любовью, и пошёл открывать дверь. - Приветик! – с ярким французским акцентом пропела Эмма, отпустив руку Грейси. Всё внимание Гарри мгновенно приковалось к его дочери. Она выглядела подавленной. Грейси не улыбнулась, не пролепетала своё привычное «привет, папочка» и не бросилась в его объятия, обвивая своими тонкими ручками его шею. Стайлс присел перед малышкой на корточки, расставляя руки в стороны для объятий. - Привет, - еле слышно пробормотала девочка и обошла Гарри, направляясь в номер и волоча по полу своего плюшевого зайца. Мужчина не на шутку испугался. Он поднял обеспокоенный взгляд на свою тётю, но она лишь поджала губы и покачала головой. Гарри выпрямился. - Что случилось? - Я ничего не поняла, - отчаянно пробормотала она, приложив ладонь к щеке. – Когда ты ушёл, я её уложила, и всё было хорошо. Утром я снова возилась с дверным звонком, пытаясь вставить ключ, а Грейси играла на площадке и ждала меня. К ней пристала какая-то девочка, её ровесница. Они играли, я наблюдала. Потом девочку забрала мама, я подошла к Грейс, а она плачет. Всю дорогу пыталась выпытать, что они ей такого сказали. А она ни слова. Уставилась в окно машины и молчит. Гарри побледнел. В голове заметался поток вопросов, пока он в ярости сжал челюсти и немигающим взглядом уставился в стену. Эмма не на шутку испугалась. - Думаю, тебе она всё расскажет. - Ладно, - Стайлс попытался изобразить подобие улыбки и ободряюще похлопал женщину по плечу. – Спасибо, Эм, всё будет хорошо. Она виновато поджала губы и сдержанно кивнула. Когда они попрощались, Гарри вернулся в номер, в панике обдумывая рассказ своей тёти. Грейси всегда была спокойной девочкой и просто не умела остро реагировать на кого-то. Если в детском саду её кто-то обижал, она всегда знала, что ответить и как отвесить. Неужели какая-то недалёкая мамаша с ребёнком посмела ей сказать что-то? Гарри сжал кулаки. В гостиной он увидел Эйприл, которая только вышла из душа и уже успела заметить настроение Грейси. Она сидела перед ней на корточках, пытаясь выпытать информацию, но малышка молчала, опустив голову и поджав губы. Девушка перевела вопросительный взгляд на Гарри, но тот лишь пожал плечами. - Грейси, не расскажешь папочке, что случилось? – мужчина подошёл к дочери. У него болезненно сжалось сердце. – Всё рассказывать папе, помнишь правило? - Твои правила не работают, - обиженно буркнула девочка и убежала в свою комнату. Гарри поднялся с корточек вместе с Эйприл. Они обменялись обеспокоенными взглядами. Сердце мужчины бешено колотилось в груди, когда он направился к своей дочери. Прежде он никогда и никому не позволял обижать её, а сейчас он облажался. Чувство вины грызло его изнутри. Они нашли Грейси, сидящую на своей кровати и прижимающую к груди плюшевого зайца. Пустым взглядом заплаканных зелёных глаз она прожигала стену перед ней. Эйприл и Гарри обменялись обеспокоенными взглядами. - Солнышко, помнишь, я говорил, что сделаю с теми, кто тебя обидит? Девочка слабо пожала плечами. - Правильно, я не говорил, потому что прежде никто не мог посметь обидеть мою принцессу. - Меня никто не обижал, - прошептала она. - Тогда почему ты расстроена? – Эйприл чувствовала невидимый, зато остро ощущаемый укол вины. Если бы они с Гарри не решили провести ночь вместе, Грейси осталась бы с ними – и ничего бы не произошло. Грейс тяжело вздохнула и подняла на отца свои зелёные глаза. В эту минуту, кажется, все парижане слышали бешеный стук его сердца. Больно Грейси – ему больнее вдвойне. Он не понимал, как можно обидеть этого маленького ангела, отвечающего на всё беззаботной улыбкой, который даже эту семнадцатилетнюю демонессу понял, принял и полюбил, как не смог сделать этого Гарри. - Почему у меня нет мамы? Стайлс остолбенел. Он готовился к любому ответу, но не к этому. Выстраивая их с Грейси жизнь по маленьким кирпичикам, он вовсе не подумал о фундаменте. Об их общем прошлом, которое сейчас тусуется на лучших показах мод в Шотландии и за её пределами. Гарри не готовил ответ на этот вопрос, наивно полагая, что Грейс никогда не заинтересуется… Гарри приоткрыл рот, в панике оглядываясь на Эйприл и ища её поддержки. Девушка точно не знала, что нужно делать в таких ситуациях. Имело ли смысл рассказывать про маму-разведчицу или маму-путешественницу, которая в один день обязательно вернется к Грейси? - Милая, я… - Сегодня одна девочка спросила у меня, где моя мама, - малышка прервала отца, переводя печальный взгляд с Гарри на Эйприл. – Я сказала, что у меня есть только папа. А она посмеялась и ответила, что это не считается. Когда пришла её мама, она спросила, о чём мы разговаривали. И Меган рассказала ей. Эта тётя сказала мне, что ей меня жаль, и что в будущем я буду чувствовать себя одинокой, потому что никто не заменит маму. Что это значит, папочка? Это потому, что я плохая? Эйприл и Гарри замерли в оцепенении. Сердце мужчины болезненно сжалось от её слов, а девушка даже предположить не могла, насколько глупыми бывают взрослые люди, и какими жестокими – дети. Стайлс делал всё возможное, чтобы его дочь никогда не чувствовала себя ущемлено, отказался от вечеринок и свободы, проводил сутки на работе и напрочь забыл слово «сон». Он не знал, что делать, что сказать, как реагировать. Гарри был растоптан. Почувствовав, как под ним прогнулась кровать, Стайлс обеспокоенно обернулся и увидел Эйприл. Девушка уселась на мягкие подушки рядом с Грейси и взяла её маленькие ручки в свои. Гарри в остолбенении наблюдал за ними. - Грейси, твоя мама… она очень далеко сейчас. И всегда была. Конечно же, ты не плохая, ты самая лучшая и самая умная девочка из всех, кого я встречала. И твоя мама это знает, и наверняка она ужасно скучает. Но ещё она знает, что у тебя лучший папочка в мире, так что она доверила тебя ему. Ну скажи, разве твой папочка не лучший? Девочка перевела взгляд на Гарри и быстро закивала, тут же перебираясь на его сторону кровати и обнимая папу за шею. В глазах мужчины блестели слёзы, когда он прижимал Грейси к себе. Всё это время он неотрывно и с восхищением смотрел на улыбающуюся Эйприл. В эту минуту он понял, что у них с Грейси получилось. Они смогли сделать из взбалмошной и строптивой девчонки взрослую женщину, которая хоть и продолжала идти на поводу у своих чувств и совершать необдуманные поступки, но ещё и училась понимать других, принимать важные решения и быть рассудительной. Он просто не мог не восхищаться ей. - Я тебя люблю, солнышко, - прошептал он, целуя дочь в макушку. - И я, - пробормотала Грейси, а затем отстранилась. – А мамочка меня любит? Что-то больно укололо в сердце Гарри. Хотелось закричать: «Она не любит никого, кроме себя». Но Стайлс лишь улыбнулся и кивнул: - Больше всех на свете. -Тогда почему она не приезжает? Стайлс снова бросил взгляд на Эйприл. Девушка лишь закатила глаза – в такие моменты он становился беспомощным ребёнком. - Как я уже говорила, она очень далеко. И ехать оттуда придётся так долго, что ты уже будешь выше папочки, когда она приедет. Грейси снова поникла. - А если ускорить время? - Так не бывает, - Эйприл пожала плечами и сгребла в объятия малышку. – Никого не слушай, ладно? И если тебе говорят, что мамочку нельзя заменить, только смейся и отвечай, что они ещё не видели, какой у тебя классный папочка. А ещё у тебя есть я. И всегда буду. И когда ты станешь высокой, как папа, я буду стоять рядом и обижаться, что все обогнали меня в росте. - Ты правда не исчезнешь? Эйприл перевела вопросительный взгляд на Гарри, и тот одобрительно кивнул. На самом деле, он ничего не знает. Окажется это правдой, или нет, никто не мог предугадать этого. - Правда, - получив ответ Стайлса, девушка улыбнулась. Грейси захихикала и прижалась к своей няне. Гарри ничего не оставалось, как игриво закатить глаза и броситься щекотать двух женщин, которые занимают в его жизни особое место. Звонкий хохот сменил напряжённую обстановку в номере, а впереди был насыщенный вечер в Диснейленде и последнее утро в Париже.***
На город опускались сумерки. Из ресторана, довольные и счастливые, возвращались трое несоизмеримо близких друг другу людей. Они смеялись и обменивались воспоминаниями о поездке в Диснейленд, пока не остановились у толпы зевак на небольшой площади. Все они скопились напротив уличного художника с мольбертом. Люди выкрикивали что-то на французском, пока заворожённая Эйприл разглядывала его картины. - Очень красиво, - прошептала она, оборачиваясь к Гарри и Грейси на его руках. Стайлс пожал плечами, на что девушка лишь закатила глаза. Но его проблема была в том, что он не находил никого и ничего красивей этой девушки с голубыми глазами в очаровательном летнем платье. Гарри любовался ей, Эйприл работами художника, а Грейси тихо засыпала на его плече. Одна из центральных картин на его уличной мини-выставке мгновенно привлекла внимание девушки. Простирающиеся лавандовые поля и голубое небо. Она не могла оторвать от неё глаз. - Это прованс? – Дей обратилась к художнику, совсем не волнуясь о том, что, возможно, он не знает английский. Так и случилось. Мужчина с заметной проседью и в традиционном берете лишь покачал головой, показывая, что он её не понимает. Рядом стоящий парень не остался равнодушным и перевёл её вопрос, обращаясь к художнику. Гарри безучастно покачивал Грейси и пялился в свой телефон, поняв, что это не представляет для него никакого интереса. - Это Плато Валенсоль, - высокий брюнет приветливо улыбнулся и обменялся парой фраз с художником, что не сводил глаз с воодушевленной Эйприл. – Жан спрашивает, бывали ли вы там? - Ох, нет, я просто… в детстве я увидела эту картину и попросила маму купить мне краски. После этого я стала рисовать. Было приятно увидеть её здесь. Парень в удивлении поднял брови. Он казался симпатичным, можно даже сказать красивым, с этими его глубокими чайными глазами и густыми ресницами, но Дей была заинтересована в картине. - Эйприл, может, пойдём уже? – Стайлс нахмурился, заметив возле неё какого-то француза. - Подожди, Гарри. - Жан говорит, что сама судьба привела молодую художницу в его руки, - паренёк мило улыбнулся. Эйприл засияла. Она уже целую вечность не прикасалась к краскам. Художник жестом пригласил девушку подойти, и пронырливый парнишка быстро двинулся за ней. Гарри в замешательстве сдвинул брови и выставил руку вперед. - В услугах переводчика не нуждаемся. Я прекрасно владею французским. Адьё. - А ты ещё кто? – брюнет перевёл взгляд на спящую Грейси и нахмурился. - Муж. И след этого парнишки простыл. Эйприл обернулась на Гарри, вовсе не заметив пропажи, и радостно помахала им рукой. Она не понимала ни слова старого художника, но была так влюблена в его работы, что не замечала ничего вокруг. Стайлс закатил глаза и подошёл к девушке. - Возьми Грейси и ждите меня у входа в отель. Дей приоткрыла рот в возмущении. Как он посмел отвлечь её? - Нет, Гарри, подожди немного, я ещё не все посмо… - Ждите меня у отеля, говорю. Спорить с ним было бесполезно и глупо, так что расстроенная Эйприл забрала из его рук Грейс, и, стараясь её не будить, медленно побрела в сторону отеля. В голове крутились сотни вопросов, например, какого чёрта он сказал им идти, а сам остался, и куда подевалась его совесть, но девушка упорно игнорировала их, полностью доверившись любимому. У художника были и архитектурные эскизы, возможно, Стайлс решил, что это полезно для его строительной компании. - М-м-м, Эйпприл, - сонно промычала Грейси и зевнула, открывая зеленые глазки. Они уже подошли к главному входу отеля, а Гарри всё не было на горизонте. – А где папочка? - Сказал подождать его здесь. - Зачем? - Наверное, он… В эту минуту показалась его высокая фигура, и Эйприл широко распахнула глаза, заметив, что он несёт в руках. Её сердце бешено заколотилось в груди, пока улыбающийся мужчина преодолевал небольшое расстояние между ними. Чем ближе он подходил, тем яснее становилось – он купил ту самую картину, с которой началась любовь Эйприл к рисованию. Девушка отпустила Грейси и с радостным криком бросилась в объятия к довольному Стайлсу. Не было человека счастливей её в этот момент. И пусть Гарри попробует сказать, что не влюблён в неё.