Часть третья
21 ноября 2020 г. в 19:09
Примечания:
Небольшой бонус от третьего лица.
Делать совсем ничего не хотелось. Да и зачем? Теперь будет уйма времени. А пока можно просто полежать, наслаждаясь долгожданной свободой. Наконец-то никакого крика и постоянных приказов. Как же хорошо не ощущать себя мальчиком на побегушках, просто лежать на кровати, и даже обычный, слегка обшарпанный белый потолок с едва различимыми трещинками над гардиной, которые заметны лишь внимательному глазу агента, в такие моменты становится интересным. Несмотря на небольшую ветхость комната была весьма уютной. За окном шёл дождь, гремя по стеклу и оставляя на нём крупные капли. Хорошо, что нет протечек. Самое лучшее время для размышлений.
Чувствовал ли он что-то, когда половину логова разнесло на куски, когда огромная плита упала на вернувшегося за кошкой Доктора Кло, превратив их тела в кровавое месиво. Сложно ответить. А ведь парень сам мог забрать Бешеную из полуразрушенного, вот-вот готового рухнуть здания. С помощью реактивных ботинок он был бы куда быстрее дяди, а благодаря телосложению и ловкости — более изворотливым, и точно бы успел вернуться обратно. Так почему не сделал?
Пока бабушка заливалась слезами, упав на колени, Талон лишь молча смотрел на разрастающуюся лужу крови, поглаживая Кло старшую по плечу. Возможно, где-то в глубине души, дрогнуло чувство лёгкой привязанности: несколько лет воспитывал всё-таки. Во время похорон Талон сидел молча и равнодушно смотрел по сторонам. Некоторые родственники восхищались стойкостью, а другие в открытую ненавидели за безэмоциональность, крича, что парень не любил дядю. Может быть, они были правы. Талон не мог ответить.
После похорон бабушка очень быстро собрала все документы, чтобы внук не оказался в детдоме. И даже где-то нашла для него маленькую квартирку, до тех пор, пока логово не восстановят. Удивительно, ведь парень думал, что вся его семейка хочет от него избавиться. Что ж, видимо, мнение придётся изменить. К тому же, уезжать в другое место не хотелось. Да и зачем? Без клешни Доктора Кло и мяуканья Бешенной, невозможно открыть другие базы ПСИХ. Каким бы великолепным программистом Талон не был в свои шестнадцать, его возможности всё же небезграничны. Ну и пофиг. Надо будет попросить Пенни помочь.
Прекратив разглядывать потолок, Талон потянулся за телефоном, лежавшем на другой половине двуспальной кровати, застеленной бежевым одеялом. Включив устройство, он равнодушно стал пролистывать сообщения. Двадцать непрочитанных от родителей. Пофиг. После того, как они бросили парня десять лет назад, а потом резко объявились после похорон дяди с извинениями, ему совсем не хотелось иметь с ними какие-то отношения. Сообщение от милашки. Как он мог его пропустить? С небольшим испугом он открыл письмо.
«Я зайду к тебе, » — сообщение отправлено 30 минут назад. О чёрт!
«Да, конечно.»
Получено. Прочитано. Хотя это не имеет смысла, Пенни точно уже пришла. Она не спрашивает и не ждёт ответа, а ставит перед фактом.
Раздался звонок в дверь. Парень подскочил как ошпаренный. Молниеносно оказавшись в коридоре, он открыл дверь. Перед ним стояла Пенни розовой рубашке и джинсах, с серой спортивной сумкой на плече. Вся одежда была мокрой, с волос падали капельки воды, значит она не взяла зонт, а её поникший вид выдавал несколько бессонных ночей, проведённых в слезах.
— Привет, — тихо проговорила девушка, подняв голову и криво улыбнувшись, стараясь скрыть своё состояние. Сердце Талона болезненно сжалось. — Я пройду?
Парень хлопнул себя по лбу и виновато улыбнулся, пропуская девушку внутрь.
Снимая грязную обувь, Пенни остановилась в коридоре. Пол был слегка холодный, но на удивление приятный для босых замёрзших ног. Зелёные, слегка выцветшие обои с высоким деревянным плинтусом под цвет паркета и выключенный свет придавали коридору какую—то своеобразную изюминку, которая определённо понравилась гостье. Пока Пенни разглядывала коридор, Талон принёс полотенце и указал на дверь рядом со спальней. Молча кивнув в знак благодарности, девушка приняла мягкий предмет и, достав из сумки сухую одежду, направилась в душ.
Переместив вещи Пенни в спальню, парень направился на кухню, чтобы приготовить чай. Набрав воду в чайник и включив его, он прислушался. Картонные стены в квартире и острый слух агента позволяли уловить каждый звук, исходящий из соседней комнаты. Скрип открывающегося крана, капли воды и едва слышные всхлипы, от которых становилось больнее. Талон несколько раз моргнул и мотнул головой, чтобы немного отвлечься и наконец разложить заварку по чашкам. Потянувшись за баночкой с чаем, парень опять уловил всхлипы, которые стали громче. Сердце в очередной раз болезненно сжалось. Раздался свист. Чайник вскипел. Опять мотнув головой и поморгав, Талон всё же положил в чашки ароматные пакетики и залил кипятком. Отыскав любимое печенье девушки среди беспорядочно разложенных в буфете сладостей и аккуратно составив всё необходимое на небольшой поднос, парень направился в комнату. Пенни уже была там. В милой зелёной футболке и старых джинсах, она сидела перед зеркалом и молча расчёсывала мокрые волосы, едва прикасаясь к ним расчёской. Пенни с распущенными волосами — редкое явление. А жаль, ведь, по мнению Талона, ей очень идёт.
— И долго ты будешь стоять в дверях? — хмыкнула Пенни, собирая волосы в привычные хвостики.
Талон грустно улыбнулся: Пенни изо всех сил старалась сохранить привычную маску хладнокровия на лице и спокойствие в голосе, но парень понимал, что это даётся ей с трудом. Девушка всегда скрывала свои реальные чувства, ведь, по её мнению, профессиональный агент всёгда собран, хладнокровен и рассудителен, и ему некогда распускать нюни. Талон всегда думал иначе.
— Талон, твоя квартира не настолько ветхая, чтобы была необходимость подпирать дверной косяк, — усмехнулась девушка, усаживаясь напротив кофейного столика, находившегося у изножья кровати, на который после слов Пенни всё же был поставлен поднос.
Присаживаясь рядом, Талон молча взял в руки чашку с горячим напиткоми, сделал несколько глотков и поставил её обратно, пока его гостья равнодушно смотрела на противоположную стену. В комнате повисло неловкое молчание. Интересоваться делами не было смысла. Любой дурак поймёт, что после похорон дяди и лучшего друга, пусть даже в лице собаки, человек будет морально опусташён, и вопросы о самочувствии точно не придутся ему по душе.
Несмотря на взаимноую неприязнь, перетёкшую со временем в равнодушие, Талону было жалко Брейна. Он прекрасно помнил, как пёс кинулся вслед за хозяйкой в полуразрушенное, охваченное огнём логово, как помог Пенни выбраться из гущи дыма, как попал под обломки, как до последнего не принимал помощи от парня при попытке спастись из-под завала. В такие моменты Талон проникся уважением к Брейну. К сожалению, пёс скончался в больнице на следующий день после похорон Гаджета. Это сильно сломало Пенни.
Пока Талон размышлял над темой разговора, чтобы как-то отвлечь и развеселить девушку, Пенни, грустно вздохнув, начала беседу первой, всё также вглядываясь в стену.
— Ты никогда не задумывался, почему «Управление» не исправило глюки в программе дяди при наличии необходимого оборудования и высококвалифицированных специалистов? — голос девушки звучал сухо и равнодушно.
— Эм… — этот вопрос сильно удивил парня. — Нет, если честно.
— Я тоже не думала об этом, — также равнодушно продолжала Пенни, — до тех пор пока не услышала один разговор и не наткнулась на одни записи.
— И? — Талон просто терпеть не мог, когда люди оставляли незаконченной мысль, но Пенни, кажется, и не думала продолжать, снова равнодушно уставившись на стену. — Что? Что ты узнала? Пенн, мне опять из тебя клещами слова вытягивать? Ты же знаешь, как меня это бесит.
Девушка молча опустила голову. Послышались тихие всхлипы. Сердце парня сжалось ещё сильнее.
— Они знали, — прошептала девушка сквозь слёзы, — знали, что в программе ошибки, но не стали исправлять. Они хотели узнать, сколько он продержится.
— Что? — эти слова крайне озадачили Талона.
— Нельзя же так поступать с живым человеком! Он ведь не подопытный кролик! — всхлипы превратились в рыдание, а голос наполнился ненавистью.
Талон молча приобнял Пенни, давая ей возможность излить все чувства. Ощутив близость родного тела, девушка уткнулась в футболку парня, которая быстро стала влажной от слёз. Осторожные поглаживая по голове и тихое «Чшшш…» действительно оказывали успокаивающий эффект и создавали настолько приятную атмосферу, что хотелось выплакать всю жидкость из организма, лишь бы этот момент длился вечно. Но не в её принципах. Буркнув тихое «прости» и утерев слёзы, Пенни отпрянула от груди парня и, опустив голову, уставилась в пол, всё ещё роняя редкие солёные капли.
— Я случайно услышала диалог профессора и Куимби, когда проходила мимо лаборатории, — продолжила девушка своим привычным равнодушным голосом. Они обсуждали какой-то гос.проект и его результаты. Также они были удивлены, что дядя «продержался так долго», ведь, по их словам, эксперимент был неудачным, и испытуемый должен был умереть через два года. Потом я покопалась в архиве. Знакомая помогла достать нужную информацию. Оказалось, что они говорили о секретном проекте «Гаджет», который заключался во внедрении в армию страны киборгов, а «Управлению» было поручено разработать программу и испытать её на живом человеке и, несмотря на то, что это было давно, проект ещё в силе.
— Ого… — прокомментировал Талон. Мозг переваривал информацию и не смог выдать адекватного ответа. — Как Гаджет согласился на такое?
— У него не было выбора, — вздохнула Пенни. — Он попал в тяжелейшую аварию и был на волосок от смерти. Программа спасла ему жизнь. Мне было девять.
— Лучше сдохнуть, чем стать тупым киброгом, глючащим на каждом шагу, — усмехнулся Талон в своей манере, однако быстро понял, что это была неудачная шутка. — Прости.
— Всё нормально. Наверно ты прав. Если бы дядя знал о последствиях и у него был выбор, он, скорее всего, предпочёл бы смерть.
— А каким был Гаджет до того, как стал киборгом? — Талон никогда раньше не интересовало прошлое бывшего врага, но именно сейчас почему-то захотелось узнать больше.
— Я не могу сказать точно, — пожала плечами Пенни. — До семи лет я жила с родителями, дядя навещал нас очень редко, и визиты обычно длились не дольше часа. Когда я стала жить с ним, мы почти не разговаривали. Обходились парой лаконичных фраз. Он был занят работой, а я — учёбой, хотя с ролью опекуна и наставника он справлялся. Мы сблизились только после аварии.
— Мне правда жаль, милашка.
В тот день Гаджет как обычно глючил, и вместо названных им приспособлений (Талон уже не помнил, зачем они были ему нужны) появились ранец и ракеты. Он взмыл в воздух и неожиданно просто замер над логовом, а потом начал падать. Какой-то из агентов вовремя заметил это и поднял тревогу. После столкновения со зданием раздался оглушительный взрыв. Благодаря технологиям и защите, логово и всех, кто находился внутри не разнесло на кусочки, хотя Талон до сих пор не понимает, как здание смогло выдержать такой удар, учитывая огромное количество техники и оружия, находившегося внутри. Парень не знал, в какую область упал Гаджет, однако мощная волна взрыва и пламя всё же должны была добраться до склада с боеприпасами. Спешная эвакуация выживших, помощь сослуживцам, спасение Брейна и Пенни, смерть доктора Кло — все эпизоды отчётливо отложились в памяти. Когда всё закончилось, Талон не смог поговорить с Пенни: ему и бабушке нужно было как можно скорее скрыться, чтобы не попасться «Управлению». Последним, что он смог увидеть, была машина скорой помощи, увозившая Брейна и милашку. В тот день Доктор Кло наконец смог увидеть гибель своего главного врага, пусть и ценой собственной жизни.
— Чай остыл, — усмехнулась Пенни, наконец пригубив чашку.
— Что? — Талон недоумённо взглягул на поднос. Пора бы уже перестать витать в облаках, когда у тебя гости. — Ам, я могу поставить чайник.
— Не нужно, — Пенни поставила чашку на место. Впервые за несколько дней на её лице появилась лёгкая улыбка. — Спасибо, что выслушал. Ты хороший друг, Талон.
Друг. От одного этого слова хотелось одновременно улыбаться и прыгать от радости и разнести к чертям весь этот мир в попытке успокоить истеричный смех. Как же хотелось переступить эту тонкую грань дружбы, и Талон давно бы это сделал, если бы не страх. Страх того, что один неверный шаг разрушит и так хрупкие, как фарфор, отношения, сложившиеся за такой короткий срок. Однако всему приходит конец.
— Я люблю тебя, милашка.