Love me like u do

юнги ужасно не везло по жизни. он думал: это все препятствия на пути к чему-то действительно грандиозному, подготовленному специально для него судьбой. она барышня-предсказательница, уполномоченная вызывать людям набор поражений и побед, от ничтожно мелких до сокрушительно больших. однако за последнюю неделю невезение обострилось, будто барышня собрала весь мешочек с чёрными иглами невезения и обсыпала ими вместо дождя с ног до головы, а юнги все никак не мог отряхнуться: сначала он потерял свой кошелёк в метро; потом пакет с продуктами порвался в паре метров от подъезда, яица поразбивались; ключ провалился внутрь куртки, и минут десять на холоде ушло на то, чтобы его выловить из порванного кармана; работодатель обязал отработать смену в заслуженный выходной, а апогеем всего стало появление нового соседа. в соседях нет ничего плохого, юнги даже был не против познакомиться с кем-то новым. одиночество вне института угнетало. только сосед не проявлял желания общаться и устраивал шумные вечера, включая на весь дом какой-то рок или рэп, непонятные звуки, смесь этих шумов напоминала шум турбины самолета при взлёте, и юнги буквально уже подумывал купить беруши или плотно прилегающие наушники. по натуре юнги был цветочком. не колючей розой — ромашкой. он процветал себе, никого не трогая, просыпался от лучей солнца и вечером был закрыт от посторонних и тих. вступать с кем-то в конфликт в его планы не входило, но и терпеть шум, не высыпаясь перед учебой и работой, невозможно. за время пребывания нового соседа юнги наловчился замазывать синяки под глазами за пару вбивающих движений пальцами и сильнее ненавидел утро, ведь голова побаливала после шумной ночи. в пятницу следующей недели юнги вернулся, убитый усталостью. его ноги едва волочились по полу, так что он шаркал тапками, почти не отрывая стопы, как по снегу на лыжах. глаза закрывались, и тело магнитом тянуло к кровати. он упал в свое маленькое гнёздышко, созданное из шёлковых одеял и мягких подушек в виде забавных героев, вроде большой печеньки. минуты блаженства в уютной постели продлились недолго. где-то через час-полтора послышались знакомые музыкальные мотивы, которые юнги начал запоминать, и они целый день всплывали в голове и раздражали. это стало последней каплей. юнги вылез из одеяла, грустно провожая его тепло вздохом, накинул наспех футболку поприличнее (ещё бы он стал наряжаться ради надоедливого соседа) и пошёл на этаж выше. дверь выглядела так же, как и у него, хотя в голове вырисовывалась чёрная с надписями ‘fuck you’ и ‘go away’. из-за шума не было понятно, шёл ли сосед открывать дверь или проигнорировал трель звонка. юнги простоял, как полный идиот, минут пять, не переставая звонить. возможно, так сосед бы точно услышал. самого соседа юнги тоже представлял себе как перекачанного корейца лет двадцати с малиновым ирокезом и ошейником с шипами. воображение богатое, но ни одна из картин и приблизительно не совпала с реальностью. дверь открыл действительно кореец. хоть во что-то попал., а именно, чимин. пак, мать его, чимин. тот самый, который двадцать четыре на семь смотрит на крошечного юнги с рекламных вывесок в городе, чьё фото стоит на обоях компьютера и чья внешность является его идеальным типажом, с сочетанием острых черт лица и мягких линий, делающих всех отдаленно похожих на чимина потенциальными кандидатами на свидание. у юнги отвисла челюсть, но выражалось это в слегка приоткрытых губах и распахнутых глазах. чимин стоял непоколебимо в одних боксерах, как будто так все и должно быть. — ты что-то хотел? юнги засмотрелся на торс с шестью кубиками, выпуклой грудью, бицепсами, всем-всем-всем, только в настолько приятном и умеренном варианте, что в целом не обтягивающая майка легко бы скрыла все прелести фигуры, но, промокнув, с лёгкостью показала бы рельефность тела. — ты мой сосед снизу? юнги очнулся, подняв глаза выше. во взгляде чимина была заинтересованность и что-то такое, особенное и манящее, притягивающее к себе. все просьбы быть потише или более грубые вариации исчезли, вместо них потянулся невнятный лепет. — я… да! я хотел попросить… сделать немного… — застеснялся и занервничал. юнги измял край футболки — она походила на гармошку из-за длинных складочек. опустив голову, к своему ужасу, он заметил пятнышко от сока или соуса у себя на животе. единственная цель была теперь не опозориться ещё сильнее и уйти, не вызвав подозрений. цель на миллион. чимин переехал в новую квартиру совсем недавно. в предыдущей бесячие соседи допытывали его, позволяли незнакомцам по несколько часов звонить дверь в ожидании встречи с кумиром, потому что слили адрес при первой возможности. чимин не назвал бы известность огромной удачей, скорее даром судьбы с кучей неприятностей и проблем в комплекте. в этом доме благодаря системе охраны ни один посторонний человек не пробрался бы без специального пропуска. да и соседи оказались терпеливыми и никто не постучался в дверь за все время. к сожалению. — я просто… в общем, уже неважно, наверное, — юнги приложил руку к животу, как бы невзначай, чтобы скрыть пятно, но чимин нахмурился. неужели заметил этот позор? — так не пойдёт, раз ты уж зашёл, давай знакомиться, — чимин схватил соседа за руку и затащил в свою квартиру. юнги едва не споткнулся о порог от собственной неуклюжести и неожиданности. внутри пахло чем-то жаренным. даже не жаренным, а подгорелым… юнги сморщил лицо, пытаясь понять: настолько запустил квартиру чимин или у него сгорел ужин. чимин смотрел на юнги, за секунды его лицо изменилось так сильно: брови взлетели вверх, образовав пару складочек на лбу, а взгляд стал испуганным, будто за юнги стоял клоун из ужастиков. неизвестно чего боялся чимин, но разве можно не бояться клоунов? чимин оставил гостя в прихожей, уносясь на кухню, из которой, кажется, пошёл светлый дым тонкими струями. бегал чимин сексуально, возможно, при других обстоятельствах сюда бы подошло слово ‘возбуждающе’. юнги разулся, проходя в одних носках внутрь, и потопал вслед за некультурным хозяином. чимин в ужасе размахивал полотенцем над угольно-чёрном стейком, источающем свою грозную душу. — сегодня у тебя диетический ужин, как я вижу. — ой, ты ещё тут? — если бы не музыка, юнги бы расслышал тяжелый вздох голодного человека. — не расстраивайся, — под эти слова твёрдый кусочек отборного угля полетел в мусорное ведро под раковиной. — так, а зачем ты приходил? — чимин закинул сковородку в посудомойку. юнги хлопал глазами. до чего странными бывают звёзды вне камер. вот сейчас чимин на корячках в одних трусах сидел прямо перед ним и выбирал режим мойки посуды. что может быть лучше? — чимин, который встал, и юнги удалось разглядеть ложбинку из-за спущенного белья. — у меня оставался фруктовый салат и пару кусков маминого пирога. если ты так голоден… — я согласен, — не обдумывая, сказал чимин, подтянул боксеры, державшиеся на честном слове, и, взяв ключи, собрался идти. — а ты не хочешь… одеться? — зачем? — действительно, — юнги вновь вспомнил про пятно и пожалел, что не предугадал и не надел свой роскошнейший свитер, хотя чимин своего внешнего вида не очень стеснялся. хотя о чем это юнги. тут надо оды воспевать. у юнги квартира, конечно, была поменьше, потому что самые роскошные начинались со следующего этажа: с джакузи и балконами, а у юнги просто дорогой комфорт и пару милых вещичек повсюду, начиная от маленьких кактусов на полочке с ключницей, заканчивая наклейками с котами на рабочем столе. — миленько, — звучало больше как банальное ‘спасибо, что впустил’. юнги провёл чимина на кухню, открывая пузатый, увешанный магнитами в виде макарошек и достопримечательностей холодильник, и вынул из него миску с ещё свежим прохладным салатом и пирог. — кстати, как тебя зовут? — чимин засунул целую ложку кусочков винограда и мандарина в рот, разглядывая парня, что был раза в два меньше его и оказался не вредным соседом-сталкером, а гостеприимным и терпеливым. — мин юнги, а ты пак чимин, модель, только когда ты перешёл на рекламу нижнего белья? — звучишь, как мой менеджер, — укусил пирог, и, довольно помычав, съел его за пару минут. юнги стоял, облокачиваясь на столешницу, рассматривал чимина, поражаясь тому, как кто-то подобный мог оказаться у него на кухне. чимин поднялся, отряхивая руки, и подошёл вплотную к юнги. — а теперь главный десерт, — он прижался губами к щеке гостеприимного хозяина, проверяя его реакцию. юнги оцепенел: парень мечты пытается поцеловать его? на самом деле, первое, что заметил чимин, когда открывал дверь, это пятно на кофте незнакомца, потом его миловидное личико, а после под задравшейся майкой на кухне и хрупкую поясницу с маленькими холмиками позвоночника. возможно, у него было лёгкое искривление, но чимин не врач, и изъяны лишь сильнее привлекали. он завёл руку под футболку, прощупывая те самые позвонки и целовал жадно губы юнги. ‘г’ не очень хорошо слетала бы с губ, так что пришлось сократить до ‘юни’. у юнги были побриты ноги, пару красных пятнышек на руках говорили о том, что бритва прошлась и здесь, слегка поцарапав тонкую кожу, холодную не по-человечески и мягкую. правда губы оставались горячими, чимин посасывал их, потому что они оказались маленькими и легко поддавались его манипуляциям, как и юни. — от тебя пахнет яблочным джемом, мама всегда добавляет его в пирог, — юнги хихикнул между поцелуями, положил напряжённо руку на спину, чувствуя очертания лопаток и очередных мышц. — не бойся — трогай меня, где хочешь, в свою очередь я поступлю так же, — чимин подхватил под ягодицы юни, оказавшегося тяжелее ожиданий, но все равно легким. тяжести могли придавать ему мягкие складочки на животе и румяные щёки, одну из которых чимин уже покусал. юнги потерся ягодицами о поверхность стола, опускаясь под тяжестью тёплых ладоней на спину, после снятия футболки. неловко стало от просьбы постирать ее. — одно пятнышко! — но такое бесячее. чимин стал кусать кожу на груди, оставляя кровожадные следы от зубов, спустился до пупка и обвёл пальцами показавшиеся тазобедренные косточки. в первый день своего появления в новом доме чимин узнал о тихом и милом соседе, очаровавшем всех вокруг и предпринял немало усилий, дабы его выманить из своей берлоги. — стой, у меня нет смазки и… — юнги поднялся резко, пугая чимина. — спокойно, купим в другой раз. ‘другой раз’ — заманчивое предложение. чимин долго истязал губами тело под собой, пробовал укусить за сосок, слыша мычание, ввёл дорожку языком, пересчитывая рёбра и в целом наслаждался вседозволенностью, позволяя руками юнги трогать свои плечи и грудь и царапаться. — попробуй подавить в себе инстинкты кошки, — прорычал на ухо юнги, когда тот особо сильно задел кожу на груди ногтем. — а ты свои медвежьи, ты будто поедаешь меня. — я лакомлюсь десертом, на минуточку, — чимин лизнул щеку юнги, касаясь носом щекочущих ресничек. — я солёный! — соль придаёт шарма, шоколад с морской солью один из моих любимых. — не перепутай меня с ним, — юнги обвил цепко, как коала веточку, шею чимина, а тот поднял его со стола и потащил в спальню. юнги догадался о намерениях наперёд и сразу, как почувствовал ногами пол, опустился на колени. член чимина обтягивала ткань боксеров, и от этого вида можно было кончить. юнги взялся рукой за бедро, а язычком повёл по неприятно сухой ткани, оставляя влажный след. от недовольства стянул мешающее белье до колен и уткнулся носом в лобок, рукой сжимая член у основания. — а до меня доходили сведения, что ты невинный цветочек. — а я слышал, что твой член не больше твоего мизинца, — юнги обвёл языком синеватую венку, губами раскрыл головку и взял на пару сантиметров в рот. даже при таком раскладе его щека оттянулась, и цветочек-юни теперь напоминал опасную шипастую розу. вплетая пальцы в густые волосы, чимин набрал воздух грудью. — давай, юни, немножко активнее, — надавил на затылок, получая кайф от влажного тёплого рта юнги умел прятать зубы и добавлял их в самый нужный момент, помогал себе рукой и сладко растягивал слюну от губ до головки, язычком вводил в экстаз и сам получал удовольствие от сжимающихся на волосах пальцев и едва сдерживал слезы от упирающегося в глотку члена. он откашлялся, но не собирался останавливаться, смешивая слюну с предъэякулятом, прощупал все самые интересные места руками и наизусть запомнил изгибы бёдер, с остающимися от пальцев следами. — ты восхитителен, юни, — чимин уже находился на грани и, получив одобрительный полукивок, прижал голову юни вплотную, кончая ему в рот. слезы потекли капельками по его щекам, но юнги быстро вытер их и поднялся на ноги, чуть пошатнувшись от резкости в сторону чимина, и моментально утянул его в поцелуй. тот замычал возмущённо, сопротивляюсь вкусу собственной спермы на губах юни, но в чем бы не были губы юни, креме или сперме, они оставались самими приятными и удобными для поцелуев — чимин быстро смирился, обвивая за талию крошечного соседа и, покружившись с ним, рухнул спиной на кровать. — только не мни шуки! ему больно! — зашипел юнги, вскарабкиваясь до уровня бёдер по чимину. — я куплю тебе сотни таких, если согласишься ходить ко мне в гости и пускать меня к себе. я совсем мало знаю о своём соседе-цветочке, и мне хотелось бы видеть, как ты расцветаешь утром. — скорее с трудом воскресаю после твоих ночных дискотек! как я по-твоему должен идти на учебу, поспав три часа? — я согласен выключать музыку, если ты будешь лежать со мной. — обещаешь купить шуки ребёнка? — хоть десять. юни вытер влажные губы тыльной стороной ладони, думая, что теперь судьба подарила ему тот самый грандиозный подарок за все страдания. — по рукам.