***
Разыскать Малфоя было проблематично. В Министерстве этот негодяй не появлялся уже несколько месяцев, захаживал лишь его папаша, с которым Саймону сейчас меньше всего хотелось иметь дело. Пришлось вспоминать старые связи и вылавливать однокурсников в рутине взрослой осознанной жизни. — Нафига тебе адрес этого придурка? — уставился на парня очередной школьный приятель, который, как припоминал Блишвик, некогда состоял в элитной Малфоевской компании. Как видно, после выпуска от былой дружбы не осталось и следа. — Да одна знакомая с работы попросила. Чуть ли не на коленях умоляла. Пересеклась с Маркусом у нас где-то, да и втрескалась по уши. Жаль девчонку, да охота глянуть, что за драма может нарисоваться. Собеседник хлебнул сливочного пива и нахмурится. — Какая уж тут драма? Тебе память отшибло, что ли? После той истории с Поттер Малфой совсем сник. Заперся у папочки в особняке и не высовывается. — Так может новая пассия его и растормошит как раз. А то того глядишь в монастырь уйдёт, — хохотнул Саймон и облизнул губы от сладкой пены. — В Хогвартсе-то каждая вторая на него вешалась, а он и ходил довольный. А теперь словно святошей стал. — Так ему и надо, — буркнул парень и вздохнул, глянув на часы. — Мерлин с тобой, Блишвик. Он потянулся за салфеткой и проворно вывел на ней заклинанием несколько каракуль. — Мерлин со всеми нами, — хмыкнул слизеринец и убрал адрес в карман, чувствуя, как заколотилось его сердце. — Я бы на твоём месте скорее подтер этой салфеткой свою задницу, чем отдавал ее какой-то девице. Маркус очнулся от неуклюжих, но настойчивых отдаленных стуков. Каждый новый звук в голове отдавался уколом тупой боли. Кажется, он не бывал на улице слишком долго, и мозг отчаянно требовал хоть грамма свежего воздуха. Разлепив глаза, он обнаружил себя в старой библиотеке. На полу рядом с ним валялась раскрытая книга. Должно быть, выпала из рук, когда он задремал, утомленный занудным чтивом. В носу защипало, и волшебник громко чихнул — достаточно громко, чтобы возникший рядом с ним домовик вздрогнул от неожиданности. — Чего тебе? — небрежно бросил парень, выпрямляясь в кресле. Косточки приятно хрустнули, разминаясь после сна в неудобной сидячей позе. — К вам сова, молодой господин. Опустив голову, эльф обеими руками протянул Малфою заляпанный чем-то конверт. Парень брезгливо вытянул его из рук домовика и кивком приказал тому исчезнуть. Письмо откровенно благоухало терпким пивом. «Что за ерунда?» — поморщился Маркус и осторожно разорвал конверт. Из него выпала исписанная салфетка. «Твоя принцесса в беде. Нужна помощь. Встретимся в котелке завтра после заката. С.Б.» Сначала он решил, что это розыгрыш. Принцесса, котелок, таинственный С.Б. Он почти ни с кем не общался и не вёл переписок, лишь иногда лениво отвечал на поздравительные открытки по праздникам. Но что-то подсказывало ему, что за пропахшим дешевым алкоголем клочком скрывается что-то важное. Когда-то он успел перевстречаться со многими, теперь же разочаровался почти во всех. Но его принцессой называли только Гвенни. Прозвище придумал ее извечный спутник Саймон Блишвик, и на факультете оно прижилось. Гвен вначале закатывала глаза, а потом привыкла. Во всяком случае, слышала она клички и похуже. Значит, человеком с инициалами С.В., способным надушить письмо алкогольными парами, был не кто иной, как Блишвик. Неужели Гвендолин опять влипла в неприятности? И почему о помощи просит не она лично, не ее отец, а парень, который вот уже несколько лет не должен иметь к ней никакого отношения? Любопытство ударило в голову похлеще надоевшей мигрени. Маркус задумчиво вылез на улицу и с облечением втянул воздух, когда боль начала отступать. Днём прошла майская гроза, и дышалось удивительно легко и свободно. Тучи рассеялись, и с неба на него глядели полчища звёзд. Отец запрятал его в родовое поместье, подальше от суетного мира, который, как он часто любил повторять, вот-вот взорвется. Гриндевальд не часто беспокоил их семью, но когда ему нужны были сведения или помощь на территории, подчиняющейся Британскому Министерству, действовать приходилось быстро, осторожно и решительно, словно на горле лежала рука в железной перчатке, готовая вот-вот сломать тонкие кости и вырвать трахею. От Малфоя-старшего не укрылось, что интерес их нового союзника к его сыну поугас. Маркус словно впал у Гриндевальдов в немилость, и предполагаемая помолвка детей так и не состоялась. Может, оно и к лучшему. Если что-то пойдёт не по плану, Малфои смогли бы отвертеться. «Я уже взрослый, отец. Я не могу днями сидеть без дела», — сказал однажды Маркус отцу. «Ты не сидишь без дела, а помогаешь мне с почтой, — мужчина кинул взгляд на стопку корреспонденции на краю рабочего стола. — Это называется переждать бурю. Как, ты думаешь, наш род сумел сохранить богатство и влияние по протяжении стольких веков? Малфои никогда не лезли на рожон. Всегда знали, когда стоит затаиться, а когда встать в авангарде». Но что, если в авангард придётся встать лишь под старость? Неужели, обязательно надо прятать голову в песок, когда все уже выбирают стороны и пытаются сделать хоть что-то, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу? Маркус не стал отвечать отцу и задавать новых вопросов. Он знал, что это бессмысленно. Будущее его семьи зависит от него, и если до сих пор соблюдение родовых заветов обеспечивало Малфоям безбедное существование, значит, не ему идти им наперекор. Саймона считали избалованным папенькиным сынком, которого с детства поджидало кресло в Министерстве, бесконечный запас наличных и безбедное будущее. И для большинства это было истиной. Вот только после протирания штанов в прокуренном кабинете он сбегал вовсе не в клубы, кабаки или бары, как думали его коллеги, товарищи и члены семьи. По вечерам Блишвик накладывал на себя отводящее взгляд заклинание, проскальзывал в Косой переулок и исчезал за дверцей управляющего «Дырявым котлом» или сразу вставал за барную стойку, смотря где ему встречался хозяин паба. — Опять опоздал, негодник! Опять небось шлялся где-то с подружками? — А как же иначе, мистер Маклин. — Ничего, сейчас отдохнёшь от халявы. У нас сегодня шумно. Саймон поморщился. Чем больше свидетелей, тем рискованней становилась из встреча с Малфоем. В майский вечер солнце садилось поздно. На удивление, к 9 часам посетители начали рассасываться, оставляя свободные места в зале и за барной стойкой. Блишвик театрально пыхтел и изображал утомившегося работной бармена, посматривая на дверь. Как только у входа показывалась светлая голова, он весь заводился от нервов и спешил снять заклятие отвода глаз, но тут же одёргивал себя и возвращался к звонким кружкам и бутылкам. Малфой показался к половине десятого. Саймон расправил плечи и помахал ему из-за стойки. Был рабочий день, и в зале ошивались лишь бродяги да немногочисленные поддатые компании, которым до остальных посетителей не было дела. Маркус уселся на обшарпанный барный стул и, выгнув бровь, уставился на однокурсника. — Неужели в Министерстве так мало платят, что ты утроился на полставки в захудалый паб? — Не всем же сидеть в особняках и читать газеты круглые сутки? Я хотя бы развлекаюсь, как могу, а тебе уже пора бы помереть со скуки. — Не помер, как видишь. Налей мне пинту. И не вздумай туда плюнуть. — У нас приличное заведение, — вздернул нос Блишвик и потянулся к кранику за сливочным пивом. Малфой облокотился на стойку и прикрыл глаза. Как бы он ни хотел казаться расслабленным, его тревога проступала в нахмуренных бровях и теряющемся взгляде. — Зачем ты меня звал? — наконец спросил он, сделав первый глоток. Саймон ещё раз оглядел притихший зал и заговорил в полголоса: — Гвен здесь, в Лондоне. Ее схватили мракоборцы и держат в подземелье Министерства. — И? С чего ты решил, что ей нужна помощь? Бармен уставился на гостя как на умалишенного. — Она вполне может за себя постоять, — пожал плечами тот. — Если она где-то оказывается, значит, на то есть свои причины. — Говоришь так, будто не знаешь ее совсем… либо знаешь слишком хорошо. Маркус усмехнулся своим мыслям. Рассказывать о связи своей семьи с Гриндевальдами он не собирался. — Оба варианта верны. — Черт с тобой. Она просила меня о помощи. Просила сообщить тебе. — Что так и сказала? «Разыщи Маркуса и скажи, что нужно меня спасать»? — хохотнул блондин, все ещё не веря в серьёзность ситуации. — Нет, конечно. Она сказала, что ей не помешал бы… «… принц на белом коне. Да он меня за идиота примет!» — С чего ты вообще решил ей помочь? — вдруг перебил его Малфой. — Она теперь преступница. Не боишься потерять работу и репутацию? — Для меня дружба не пустой звук, в отличие от некоторых, — дернулся Блишвик. — Я не хотел сначала. Если честно, это я… я ее сдал. У меня не было выбора! — Ну конечно… — Не в этом дело! У неё есть какая-то цель. Что-то связанное со школой. Вроде как будет беда, если ей не помочь. — Что именно? — Да черт ее знает, я сам не разобрал, она загадками говорила! Маркус прыснул со смеху. — И ты хочешь вломиться в Министерство, чтобы освободить старую подругу с сомнительной моралью, у которой, возможно, уже поехала крыша, и позволить ей осуществить свои ужасные планы? Саймон поднял на него взгляд и поджал губы. — Видел бы ты ее там, Малфой. Это она. Наша Гвенни. Ее будут пытать. Ей нужна помощь. Маркус сделал большой глоток и вытер рот рукавом рубашки. — Что ты предлагаешь?***
Гвен не проснулась, даже когда ее оторвали от лавки и подняли над землей. Она слабо пыталась сопротивляться и что-то пробурчала себе под нос в бреду, но губы плотно закрыла тёплая рука. Затем ладонь переместилась на щёки и лоб, и тут же одернулась. Рядом тихо ругнулись. На неё упала какая-то ткань, а сверху легло что-то ещё, надавив на грудь и колени. Ей казалось, что она умерла, ее закутали в саван и несут к усыпальнице. Но над ухом то и дело шептал знакомый голос: — Держись, Гвенни. Скоро все закончится. Она повторяла по себя слово «закончится» и слабо улыбалась. Вначале Саймон решил, что Гвендолин перевели в другую камеру. В обычное время он бы ни за что не принял скрюченную, грязную и исхудавшую фигуру на койке за гордую и безупречную во всем подругу. — Ты прав, старик. Без нас она бы долго не протянула, — вполголоса проговорил Малфой, склоняясь к спящей волшебнице. — Заткнись и бери ее на руки. Надо валить отсюда. Маркус осторожно поднял горячее и почти невесомое тельце, озабоченно разглядывая заострившиеся от болезни черты лица. Девушка глухо застонала, и Саймон тут же зажал ей рот. Губы были неестественно горячими, и он дотронулся до щек и лба, чтобы подтвердить догадку — Гвен была больна, а значит, идти самостоятельно не могла. Мало того, что ее мучал жар, так она ещё и успела попасть под режущие заклятия в комнате допроса. — Черт! — выругался Саймон. — У нее температура. Он быстро укрыл девушку мантией невидимости и водрузил на нее полупустую картонную коробку с остальными вещами, чтобы прикрыть образовавшееся пустое пятно на груди Малфоя. Напарники кивнули друг другу и вышли из камеры. Была глухая ночь, и в Министерстве оставались лишь несчастные работяги. Но все же вероятность наткнуться на знакомых в коридоре изрядно напрягала. Блишвик закрыл за собой камеру и осторожно зашагал по коридору к лифтам. За ним тащился Маркус с освобожденной пленницей на руках. Было на удивление тихо и безлюдно. Час назад они выбрались из кабинета Саймона и стащили мантию невидимости, зелёное пальто и чёрною эбеновую палочку из склада вещей заключённых, не нажив себе при этом проблем, а потому расслабились и теперь рассчитывали на легкое и удачное завершение авантюры. — Мистер Малфой? Блишвик? Что вы здесь делаете? Саймон вздрогнул, услышав знакомый голос. До атриума оставался один этаж, но их шансы добраться до улицы таяли на глазах. — Мистер Саламандер… Аврор выглядел рассеянным и помятым, как, впрочем и все остальные обитатели Министерства в столь поздний час, однако взгляд его вмиг стал жестким и острым, что не предвещало ничего хорошего. — Мистер Малфой оставил у меня в кабинете кое-какие вещи по старой дружбе, — Саймон кивнул на коробку, — мы… мы ведь учились вместе, сэр. А теперь эти вещи ему срочно понадобились, вот уж не знаю зачем, — его взгляд мазнул по активно кивающему за его спиной Маркусу, — и пришлось подорваться посреди ночи. Тесеус взглянул на обоих исподлобья. — Что-то я раньше не замечал вашей старой дружбы. И почему мистеру Малфою обязательно было идти сюда посреди ночи вместе с вами? Уж слишком много несостыковок в вашей истории, мистер Блишвик, особенно для таких тревожных времен, когда под подозрение в шпионаже или пособничестве Гриндевальду может попасть каждый. Саймон опустил взгляд и едва уловимо улыбнулся вдруг загоревшейся в черепушке идее. — Вы правы, сэр. Дело не в забытых вещах, вернее, не только в них. Видите ли, я знаю, что в некоторых случаях можно остаться в Министерстве в ночное время. И я… я решил воспользоваться этим в личных целях, — он кашлянул, покосившись на Маркуса. — Я сегодня по долгу службы задержался на работе и не смог встретиться со старым другом в оговоренном месте, и потому предложил ему провести свидание здесь. И… так получилось, что мы слегка увлеклись и потому задержались. И если вы до сих пор считали, что нас не связывают какие-либо отношения, сэр, то все дело в необходимости держать дистанцию на людях. Общество ведь не одобряет подобные… хм… взаимоотношения. Прошу прощения, что вам пришлось стать свидетелем всему этому. Только, сэр, прошу вас… сохраните наш секрет. Всем нам и так живется нелегко… Он болтал и болтал, сочиняя на ходу и чувствуя, как холодные серые глаза прожигают дыру в его затылке. Тесеус Саламандер смотрел на них двоих ошалело, как на полных идиотов. Оба выглядели достаточно помятыми и взволнованными, чтобы подтвердить подобное алиби, а детали вроде поалевших губ и засосов на шеях дорисовывало воспаленное от усталости и недосыпа воображение. В конце концов Скамандер махнул рукой и вылетел из лифта в противоположную от выходов сторону, желая поскорее промыть себе глаза и уши. — Если мы выберемся отсюда живыми, Блишвик, я тебя живьем закопаю, — послышалось яростное шипение у левого уха, и Саймон прикусил губу, чтобы не расхохотаться в полный голос. Волшебница продрала глаза, лишь когда затхлая прохлада подземелья сменилась на свежесть ночных лондонских улиц. — Где?.. — Ты на свободе, Гвен, — усмехнулся хрипловатый голос Саймона. Маркус передал ему все еще полусонную девушку, а сам копошился в пышных кустах на в конце аллеи. — Не дай Мерлин ее кто-то стащил! — Да кому нужна твоя развалюха? Сам спрятал, а найти не можешь, дырявая твоя башка! Поспеши, нас скоро хватятся. Шорох стал громче и как будто бы агрессивнее. — Мне… Мне нужна помощь, — прохрипела Гвендолин и тяжело закашлялась. — Да уж видим. С тебя бы там кожу живьем содрали. Но что ты все-таки забыла в моем кабинете? — Хогвартс в беде. Отец готовит нападение. Скоро. — Ты предупредила Саламандера? — Нет… Нельзя, иначе… будет много жертв. Им не выжить. У отца есть армия. Я хочу поговорить с профессором. — Так мы летим в Хогвартс? — наконец-то подошел Малфой с потрепанной, но все такой же стильной метлой, сохранившейся еще со времен школьных турниров по квиддичу. — Летим? — слабо спросила Гвен, наконец разглядев обладателя светлых волос, на этот раз распущенных и стекающих по плечам красивой волной. Пряди блестели в холодном сиянии наливающейся луны — единственного источника света в темноте, оберегающей тайну трех заговорщиков. — Не ожидала, что ты тоже будешь здесь, Маркус. Тот знакомым театральным жестом оторвал метлу от земли и перекинул через древко длинную ногу. — Я так и не покатал тебя на метле, Гвенни. Ты просто не могла умереть, не испытав такого счастья. — Ой, заткнись уже, — в который раз раздраженно бросил Блишвик. — А то я и так сомневаюсь, что Гвен можно доверить твоим грязным ручонкам. — Мои руки не чище, — тихо заметила волшебница и криво усмехнулась. Саймон взглянул на нее с немым сочувствием и осторожно пристроил на метле позади Малфоя. Тот опустил корпус вперед, и девушка упала на его спину, завернутую в легкий свитер. Поверх ее испачканной блузки легло излюбленное зеленое пальто и мантия-невидимка. Ее слабые руки сомкнулись на животе парня, а подбородок уперся ему в плечо. — Ты и правда горишь, — вздохнул Маркус и положил ладонь поверх ее сомкнутых пальцев. — Держись крепче. — Чем еще я могу помочь? — спросил Блишвик, и Гвен подняла на него уставший и мутный взгляд. — Отвлеки их. Что бы ни случилось, они не должны узнать о нападении. Мы сами со всем разберемся. Прощай, Саймон. И спасибо за все. Когда-нибудь мы обязательно выпьем эля в твоем пабе, — добавила она уже тише, и внутри Саймона разлилось приятное тепло, хоть сердце и сжалось от неясного предчувствия беды. — Бывай, старик, — кивнул ему Малфой и не спеша взмыл в шелковое небо, расшитое серебряными созвездиями.