Энрост Хорна
Лежать так долго было непривычно, хоть и понятно, отчего… В конце концов, не так уж часто его выводили из строя на столь долгий срок. Когда он понял, что выспался на много лет вперед, и больше спать уже не получается, лежать в постели сделалось сначала скучно, а после и вовсе мучительно. Даже отцов подарок не помогал – читать получалось по два-три стихотворения, и все, глаза слезились и закрывались сами по себе. Причем без сна. Это раздражало несказанно, и чем дальше, тем сильнее. В конце концов, Энрост не выдержал. Он встал. Точнее, сначала сел, пережидая головокружение и волну слабости. А потом уже встал, да. И застыл, настороженно прислушиваясь к себе и Хорна. Сегодня Энвальт к нему еще не заходил. День только начался, да даже еще и не день, а утро, Хорна слишком тих и спокоен для дня, сонный такой, никто не бегает по коридорам, не шумит во дворе… А Валька за те дни устал ничуть не меньше самого Энроста, а то и больше. Наверняка еще спит. Да и привычки у него нет рано вставать. Так что ругать Энроста было решительно некому – даже прислуга еще не дошла до его комнаты. Он медленно, по стеночке добрел до окна и оперся ладонями на подоконник. Утро. Действительно рано еще, даже толком не рассвело. Просто его окно выходит на восток и достаточно высоко, чтобы крыши света не застили … вот ему и светлее, чем остальным. Во дворе-то еще темень… хотя все равно уже просыпаются. Скотницы, поварихи, пекари уже снуют по своим делам, пока еще тихо, стараясь не тревожить хозяев и раненых. Мальчишки погнали коней на водопой – в окрестностях тихо, можно и к озерцам наведаться, уж всяко лучше, чем торчать в замке под присмотром скучных взрослых. Да и коням польза, побегают, поиграют – здоровее будут. Из окна плохо было видно, кто есть кто, но Утеса Энрост узнал даже отсюда – по походке. Остальные лошади рвутся наружу, знают, что дадут им порезвиться и пошалить. А этот вороной идет неспешно, никуда не торопится. И, тем не менее, его ведут под уздцы, а остальных гонят. Это правильно. Утес в прогулках шалить любит не меньше остальных, волю почует и рванется за горизонт, только и видали… вернется, конечно, потом, но все равно… лучше держать. Энрост посмотрел туда, куда так любит убегать его Утес, если вдруг выпадает возможность. И вдруг подумал, что стоило бы все-таки отпускать… Горизонт дышал наливающимся светом, гнал росу туманной дымкой навстречу солнцу. Да, отпускать надо… и именно туда. Даже если в результате он лишится коня. Неожиданно захотелось сделать какую-нибудь глупость. Вот он выздоровеет и сам пойдет гулять с лошадьми. И отпустит Утеса за горизонт. А сейчас? Какую бы глупость сделать сейчас? Учитывая, так сказать, состояние… - Учитывая мое состояние, любое движение будет сочтено глупостью, - заявил Энрост сам себе. Он огляделся вокруг, пытаясь сообразить, чего же ему хочется, и вдруг просиял: - А не сходить ли мне в гости?! Никогда еще не ходил в гости вот так вот… по утрам! Кто ходит в гости по утрам? Да еще у себя дома? Он усмехнулся и пошел к дверям, но тут же остановился: - По утрам ходят в гости дураки и невежи. С дуростью я согласен, но быть невежей? Ну уж нет! И развернулся к сундукам и полкам. Чтобы не быть невежей, надо приходить в гости с подарком. Таково было его твердое убеждение. А что можно подарить тому несчастному, коего он выбрал жертвы своей нынешней глупости? И кого он, кстати, выбрал? - Да прям у меня как будто такой большой выбор, - проворчал Энрост, распахивая дверцы шкафа. – Не к баронессе же идти… Валька, что бы тебе подарить такого? Чтобы тебе понравилось? Не герань же, в самом деле… И он оглянулся на подоконник. Герань высокомерно отвернулась к рассвету, как всегда. Энрост посопел и тут же усмехнулся, довольный придумкой. - Ты же у нас любишь камушки, а? Я ведь помню твою комнату, хоть и видел ее лишь мельком – там у тебя много камушков. У меня-то практически их и нет… Практически... за маленьким исключением... Он закрыл шкаф и доковылял до дальнего сундука. И вытащил оттуда свой сувенир с Маленького Уха. Если Сарвера его не выдал, то дома никто так и не знает, что Энрост туда ходил. И дошел. До самой вершины! И смотрел на степи и на Ча-Раксы не как муравьишка под ногами, а как… жучок с высоты. У него даже от воспоминаний долго потом захватывало дух. Правда, последнее время он как-то почти и не возвращался мысленно к Сиреневой Шишке, разве только тогда, когда они с Валькой уезжали из пещеры. Тогда гора смотрела им в спины, и Энрост нашел в себе силы обрадоваться этой жестокой красавице. А в тот раз он взял с собой на память камень. Ну как это – сходить на эту небесную подпорку и ничего оттуда не принести? Нельзя. Вот и взял камушек. И принес. И… уронил. Недавно совсем уронил, кстати, еще даже полугода не прошло. И разбил – раскололся подарок Маленького Уха на две половинки. - Наверное, это был знак, - прошептал Энрост, доставая из сундука свой поднебесный трофей. – Знак, что я обрету брата. Он ведь точно так же… казался мне неинтересным. А настоящий – куда как ярче меня самого… как и эта штучка ярче любого самоцвета. И счастье, что моему брату не пришлось разбиться для того, чтоб я его узнал. Он покрутил в пальцах шершавые половинки памятного камня. Посмотрел на них – и решительно сжал в кулак. - Решено. Вам место не у меня. Я брал вас для Вальки. И пошел к выходу. Дойти до Валькиной комнаты в нормальном состоянии – это всего несколько минут прошагать по коридорам и еще немножко лестницы… вниз и вверх… А сейчас – почти приключение. Ступенька кажется непреодолимой, перед глазами плывет все, начиная с камней пола и заканчивая оконными переплетами. Ноги дрожат и неизвестно, дойдут ли вообще до заветной двери. - Черт, я же в худшем состоянии с ч-ра сражался! – чуть слышно выругался Энрост, хватаясь за очередную стену, чтобы не упасть. – Что за немочь двуногая?! До комнаты брата он все-таки дошел. Кое-как, уже даже не особо надеясь и боясь почему-то только одного – что его найдут такого в коридоре. Наверное, именно этот непонятный страх и помог. Чуть отдышавшись, Энрост привалился к косяку и, даже не пытаясь смахнуть капли пота с висков, постучал. Он даже не помнил, стучал ли сюда раньше хоть раз… - Ммм, - послышался из-за двери сонный голос, - что такое? Тари, это ты? - Нет, - усмехнулся Энрост. – Это не она. Валька, впусти меня, пожалуйста. - Ростик?! Послышались шлепающие звуки, и босой Энвальт, всклокоченный и сонный, резко распахнул дверь. - Боги! Ты пришел! Ростик, я… Брат торопливо подставил плечо, заметив некоторую шаткость визитера, и выругался сквозь зубы: - Ну как же так можно?! Тебе же вообще вставать нельзя… Давай сюда… И потащил Энроста к кровати. - Ну вот, - с демонстративной печалью вздохнул Энрост, с готовностью переставляя ноги в указанном направлении, - стоило обзавестись братом, как он сразу начинает меня ругать. Спасибо, Валь. Прости, что разбудил. - Да… хрен бы с ним, выспался я! Тебя вообще… тебя еще не так ругать надо! Давай приляг вот сюда! - Прилечь?! Ну нет, ни за что! Я от чего же и сбежал! – возмутился Энрост. – Я так посижу… просто. Ну вот не могу больше лежать. Еще немного, и моя спина пустит корни в кровать. И задница. Не могу! И скучно, к тому же… дай, думаю, в гости схожу. Очень правильное решение. С тобой не скучно, хоть ты и ругаешься. «А может, именно поэтому?» Валька тяжело вздохнул и стал сгребать подушки с кровати и кресел. Не успев оглянуться, Энрост оказался обложен этими подушками, как какой-нибудь перстень в футляре. Но он всё-таки сидел! - Я бы сам к тебе пришел… - виновато бухтел младший, - ну заспался я, да… прости… - Как бы твой визит помог бы мне не пустить корни в кровать? – Энрост повертелся в подушках и неожиданно серьезно сказал, - Валька, у меня очень важное дело к тебе. А эти подушки дико мешают, я так не могу. Лучше бы вообще стоя, но меня ноги не держат, так хотя бы без подушек. - Хорошо. Убрал подушки, - улыбнулся брат. – Слушаю тебя! Подушки убраны, сидеть сделалось заметно тяжелее и… правильнее. - Спасибо… Энрост помолчал, потом вздохнул, улыбнулся и протянул руку: - Вот, возьми. Я никогда не дарил тебе подарков. А еще старший брат называется… Пора исправляться, так я думаю. Так что это тебе. И разжал пальцы. На его ладони в невзрачно-серой каменной скорлупе мягко и таинственно мерцали две половинки… моря. Или неба? - Ох! Валька осторожно, как птенца, взял одну и поднес к глазам. Долго вглядывался, поворачивая то так, то эдак. - Чудо какое! – произнес он, восхищенно выдохнув. – И это – мне?! Ростик, а это… откуда? - Это я с Сиреневой Шишки принес. Нравится? - Очень! Погоди, с Сиреневой Ши… ты там был?! Ты что, наверх залезал?! Энрост полюбовался ошарашенной физиономией брата и шепотом ответил: - Именно! На самую вершину! И если ты, братец, хоть кому-нибудь про это расскажешь, я никогда-никогда тебя туда не возьму!Конец