Братья Хорна или Ключ от магии

Энвальт Хорна

Я впоследствии, когда пытался вспомнить вечер того памятного дня – нашего возвращения из похода – никак не мог выцепить что-то одно. Суматошность, тревога, мелькание лиц, слов и мыслей… мой дерзкий разговор с отцом… мама, ласковая и непреклонная одновременно… Грязная эта сплетня, о которой я узнал… И никак не удается увидеться с Ростиком. Не для того, чтобы рассказать ему о ней – боги упаси! – а чтобы убедиться: он всё такой же. Заботливый и самоотверженный, и он с удовольствием поговорит со мной… По крайней мере, я на это надеялся! Но идти к раненому грязным уж всяко не стоило, и в умывальне я испытал невероятное наслаждение, о котором мечтал ну очень давно! Хотя ведь прошло всего несколько дней – с той памятной ночи, когда я уговорил Сарверу выступить в поход. Сейчас мне казалось, что это было не несколько дней назад, а не меньше полугода – или даже больше. Потому что и я стал другим – и весь дом, и люди, всё воспринималось иначе… Я со стыдом осознал, что не бывал у брата в комнате! Он, наверное, пустил бы меня – но мне было неинтересно. Мы с ним просто… жили разной жизнью. И эти жизни не соприкасались – почти как если бы мы находились в разных домах. Теперь это казалось вопиюще неправильным. А раньше… Нет, теперь всё будет иначе! Я подошел к двери в комнату Ростика и тихонько постучал. Ответа не было. Я дернул дверь – она приоткрылась… Ростик спал. Я очень старался себя уверить, что ему лучше… но, чтобы убедиться, нужно было подойти поближе, а топать по комнате и тревожить брата мне уж точно не хотелось! Пусть отдохнет. И выздоравливает во сне. Я еще зайду! Только один шаг, совсем тихонько – только чтобы взглянуть… посмотреть хоть немножко… Ростик дышал глубоко и ровно. Мой взгляд упал на старые кресла, покрытые шкурами, на пучок каких-то засохших трав в большой вазе, книги на столе… Комната была неожиданно уютна – и как раз подходила тому Ростику, какого я узнал! Я тихо притворил дверь и ретировался. Перед дверью нашей трапезной я выдохнул – и решительно вошел. Что бы ни было, я буду стоять на своем! - Валенька! – матушка просияла мне навстречу своей самой нежной улыбкой. – Садись, сынок, скорее – стынет же! Отец взглянул на меня, прищурившись, кивком головы указал на место по правую руку. А ведь это место Ростика, подумал я. Как-то я уже сидел на его месте, по правую руку – когда брат был в походе. Сидел в тепле и уюте, когда он мерз где-нибудь у костра, под дождем… или нес караул… И мне нравилось, что я по правую руку и вроде как старший! Действительно нравилось… Я сел прямо, как на построении. Поймал себя на том, что хочу быть похожим… на брата. Вот ведь как! - Как ты себя чувствуешь? – мягко спросила меня мама, с явным трудом удерживая себя от того, чтобы погладить меня по голове. Подозреваю, что помогала ей в этом не выдержка, а то, что между нами сидел отец. - Хорошо, - сказал я и постарался ободряюще ей улыбнуться. Получилось не очень – раненая щека помешала. Отец вздохнул и, плеснув вина в жертвенную чашу, взялся за еду. Матушка тотчас же велела служанкам, чтобы положили мне на тарелку вон того жаркого, и еще вот этого паштета, и гарнира побольше, и пусть вон еще пирожки придвинут поближе. - Ты ешь, родной, ешь! - Алмерана, ему не пять лет, - суховато, но вроде бы не сердито остановил ее непривычную суетливость отец. - И поэтому я съем гораздо больше, чем пятилетний! – примиряющее отозвался я. Матушка довольно кивнула и занялась едой сама. - Ну и как тебе походная жизнь? – спросил меня отец, утолив первый голод. Я задумался. Что тут ответишь? Все мои походы до этого были скорее прогулкой. И еду я не готовил, и на часах не стоял… да и вообще! - После нее дома так уютно всё, - сказал я. – А еще… мне понравилась рыбная похлебка! - Рыба, - отец скривился. – Какая гадость! Неужто теперь и ты будешь есть эту дрянь? - Может быть… Наверное! Как же в походе без рыбы? Умом я давно понимал, что в походе рыба как раз очень удобна. Ее можно наловить по пути. Ее можно взять сушеной… - В походе… - проворчал он, покосился на вскинувшуюся в возмущенном протесте маму и сказал, - матушка вон твоя тебе столичную жизнь прочит, а не походы. Новые знания, новые наставники… в магии тоже поднаторел бы… Поедешь? - Сейчас – точно нет, - твердо сказал я. – Может быть, потом… когда-нибудь. И добавил чуть пониженным голосом: - Батюшка, вы ведь знаете об особенностях моей магии… Я просто не могу сейчас никуда уезжать! И, кроме того, у меня есть книги… да и наставник же вернется скоро, верно? Пусть-ка возразит! Ведь он-то знает, что Ростик – мой Ключ! Лет пять назад я мечтал о столице. Да. Детские впечатления расцвечивали ее такими волшебными красками! И дома – другие, и фонари – другие, а уж лавки-то! А люди на улицах! А бродячие циркачи! А карусель! Сейчас я ясно видел, что всё это – действительно может быть праздником. Ненадолго. А жить там? Кому я там нужен, когда ни людей знакомых, и даже деревья и камни мостовой – и те чужие… Сколько должно пройти лет, чтоб они приняли меня? Дедушка поможет, да… Но наверняка не преминет мне об этом напомнить. И еще раз, и еще… И кроме того, у него и другие внуки есть, которые вряд ли мне обрадуются, скорее всего! Что я там забыл?! Вот когда я стану настоящим магом, и пойму, что мне остро не хватает каких-нибудь знаний… тогда, может быть, и поеду… а может, и нет. Отец снова покосился на маму, сделавшуюся откровенно несчастной, и едва заметно развел руками. - Признаться, меня тоже больше устроит, если ты останешься. - Энокерт! - Что – Энокерт? – буркнул он. – Дети под рукой, жена под боком – вот что счастьем почитается, чтоб ты знала! - Матушка, - вдруг пришел мне в голову надежнейший, как мне показалось, аргумент. – Неужели ты хочешь, чтобы я уехал невесть на какое время из родного дома, от тебя и отца? И представь, как долго мы с тобою не сможем увидеться, поговорить! - Зато тебя там не убьют! – всплеснула руками она. – И я не буду гадать, вернется ли мой сын живым! Отец едва заметно нахмурился и вместе с тем сделался неожиданно задумчив. - Я же буду не один, - сказал я не сразу, медленно и веско, глядя на отца. – И знаешь – пусть ч-ра боятся. Я им опять устрою… землетрясение! Как в прошлый раз! И надо, обязательно надо, подумал я, узнать как можно больше об атакующей магии. Раз у меня получилось уже – сделать так, чтобы я мог, как следует, этим управлять! - Да, ты прав, - кивнул отец. – Пусть боятся они. Нам ни к чему. И увлеченно занялся мозговой костью – своим излюбленным лакомством. - Спасибо, батюшка, - сказал я. – Мам, а ты разве не веришь в меня? Я ведь и вправду… устроил землетрясение. И добавил: - Здесь я такой один… А в столице – много. - Таких магов в столице – двое, - поправил меня отец. – Остальные или в гарнизонах, или в море. И таких… дюжины полторы, кажись. Пусть вот у нас тоже будет, свой. Матушка опустила глаза, смиренно поникла плечами. - Хорошо, милый. - Я же буду рядом, матушка, - сказал я насколько мог ласково. – И никуда в море меня не пошлют! Матушка подняла голову и слабо улыбнулась. Остаток трапезы прошел почти в молчании. Я надеялся потом, когда мы с матушкой останемся наедине, всё-таки успокоить ее в том, что касается моих дальнейших «военных действий». И что больше я не полезу вот так, очертя голову, в горы! А вот поддержка отца – это было приятно. После еды я хотел сразу отправиться к Ростику, но вовремя заметил, как в сторону его комнаты направляется отец. Ох! Что-то они там решат?! И отдаст ли отец ему должное по-настоящему? Мне страсть как хотелось узнать, что он скажет Ростику? Но не подслушивать же… Пришлось ждать. Когда я снова оказался перед комнатой брата, оттуда не доносилось ни звука. Я постоял несколько мгновений. Подождал. И толкнул дверь… Он всё так же спал. Да был ли разговор с отцом? И… не связан ли долгий сон с плохим самочувствием? Нет, кое-что изменилось! На столике возле кровати стояла корзинка с плюшками! Я сделал шаг и вперед – и даже отсюда, кажется, почувствовал запах! Несмотря на то, что я только что вышел из-за стола, захотелось кусочек. Таких я давно не ел! И, между прочим, за общим столом их не было… - Угощайся, - тихо выдохнул брат, приоткрыв один глаз. Правый. Всё-таки я, наверное, громко топаю. Меня только в разведку отправлять, ага… А вот плюшечку я, пожалуй, и впрямь попробую! Ох, какая пышная да мягкая, и пахнет чем-то таким… полузабытым, из детства! Одна плюшка была надкусана. Ну, тут я не смог удержаться и откусил – тоже порядочно. Она сочилась медом и пахла травами. Здорово! - Какая вкуснятина, Ростик! А ты ел их? – спросил я, садясь рядом. И добавил: - Прости, что разбудил… Я волновался. - Ничего страшного. Я не спал… просто задремал, - успокоил он меня. – Плюшки ел, да… одну. И эту вот… начал, да не осилил. - Надеюсь, ты продолжишь это приятное занятие? Кстати, нам таких не подали! И правильно. Не заслужили, - рассмеялся я. – Ростик, ты с отцом говорил? - Ну говорил, да, - он усмешливо и почему-то еще досадливо посмотрел на меня, - ты с чего вдруг решил, что он меня обижает, а? Он ведь всерьез, похоже, расстроился. Все добивался от меня, что я тебе такого наплел, что ты столь странного о нем мнения. - Ты? Ты как раз ничего не говорил… - болезненно усмехнулся я. – Ростик, брат… Я знаю – быть может, не моё это дело… Но почему так? Почему, вместо того чтобы спросить, как ты получил ранение, как ты себя чувствуешь, он сразу говорит о каком-то позоре?! И почему я не могу служить под твоим началом? И что это вообще за бред – делать меня старшим! За что – за то, что я чуть всех людей не угробил?! Задохнувшись, я отвернулся и сжал кулаки. - Второе и третье – ради твоей мамы, я думаю, - немного помолчав, отозвался он. – Валька, сядь куда-нибудь… у меня тут вроде кресла были… А что касается позора… это, наверное, ради моей. Она… всегда хотела видеть меня… идеальным. Любой шаг в сторону от этого – это позор. Безупречность во всем… Отец знает, что я сам… я тоже ощущаю это именно так. - Но ты же человек, а не бог! Куда уж больше… ты и так безупречный! – выпалил я и вспомнил: «Ты радость моей жизни, от Энроста же я ждал безупречности…» Мне, значит, можно быть каким угодно? Что-то получилось хорошо – ура! Молодец, сынок! А к Ростику придираться за каждую ошибку? Тем более если и ошибки-то нет… А вдруг и отец подозревает, что Ростик – не родной мне брат?! Но сейчас, с этим упрямым выражением лица… да я же вижу, что это не так! Что-то такое знакомое проступает на его лице, скулы, губы… и отец не может этого не замечать! - Нет, не безупречный, - мягко отозвался он. – Валька, сядь. У меня вся тушка затекла, пока валялся, мне будет куда удобнее на тебя смотреть, если ты сядешь. Только не на книги, пожалуйста, я их еще не прочел. Знаешь, пожалуй, если ты не станешь усердствовать с лечением, я неплохо отдохну! И подарок успею прочесть, и еще что-нибудь… А то вечно времени не хватает! - А давай ты отдохнешь в любом случае? Я ведь всё равно не могу тебя вот так взять и вылечить… к сожалению, не могу, - сказал я, садясь и с интересом косясь на книги. – Ростик! А что ты любишь читать? А я ведь как-то и не представлял себе Ростика с книгой… все больше с мечом и в седле. Как же плохо я его знал! Значит, отец привез ему книги… Вот оно как. - Ну… посмотри сам, - он как-то неуверенно кивнул на отцов подарок и (вот неожиданность!) смутился настолько, что даже покраснел. – Это… не то, что пристало воину, конечно… Я посмотрел, осторожно, как будто из-под корешка мог вылезти кто-то живой и насмешливый – а я мог загнать его обратно, захлопнув книгу… Но никто не вылез. Благородная, чуть желтоватая бумага, гравюры – что там на них изображено, я сходу не разобрал, но очень хотелось рассмотреть! Это были стихи. Автор был указан, но я, кажется, о таком и не слышал… - Стихи, - произнес я растерянно, потому что надо же было что-то сказать! – Тебе нравятся стихи? Глупый вопрос. Разумеется, нравятся, если отец привез Ростику именно это! - Да, - почему-то тяжело и неохотно ответил брат. – Да, нравятся… Я вгляделся в конец страницы. Ощущение было такое, словно я заглядываю почти что в замочную скважину…Там были такие строки: «Прошло то время славных битв, Пора веселых встреч. Но ты по-прежнему мой щит, Ты – щит мой, я – твой меч.» «Ты щит мой, я – твой меч…» - тихо повторил я про себя, зачем-то шевеля губами. А потом спросил, почему-то волнуясь: - Ростик, а это – про кого? Может быть… тоже про братьев? - Я не знаю, - помедлив, ответил брат. – Я же еще не читал ее, помнишь? Он смотрел на меня внимательно, испытующе, и неуверенная улыбка забрезжила в уголках его губ. - А ты позволишь мне потом тоже взглянуть… почитать ее? – спросил я, смутно чувствуя, что от того, как сейчас я среагирую на эту книгу, зависит многое. – Я буду осторожен! Не испачкаю, не порву. Правда. - Зачем ждать потом? – улыбка брата сделалась явственнее и наполнилась облегчением. – Читай сейчас, если хочешь. Мне же две подарили… - Но... я же не знаю, какую ты хочешь почитать в первую очередь! – сказал я. – Давай ты сначала выберешь, а я вторую возьму... Или она... совсем о другом? - Ту я тоже не читал, - его глаза уже тоже улыбались, - так что мне все равно, с которой начинать. Бери эту, раз открыл уже ее. - Спасибо, Ростик! Я схватил книгу, осторожно прижал к груди – и отнес на столик у входа в комнату. Чтобы не забыть, когда уходить буду… Потом присел обратно рядом с кроватью. - Значит, говорил с отцом, да? Он не ругался? - Нет. Мы говорили о тебе по большей части, - Энрост потянулся было за плюшкой, но передумал. – Хотя вру, на меня он ругался. Немного. Какого, мол, растакого я полез на этот треклятый самострел, и вообще. - Но… ты же хотел всех спасти, - очень тихо сказал я. - Так и ты хотел, разве нет? – лукаво сощурился Ростик. – Ты тоже хотел всех спасти, и меня в том числе. И тоже себя ругаешь. - А ты-то за что себя ругаешь?! - Да за то же, за что и отец. Валька, я же говорил тебе, что прекрасно знаю, за что он будет сердиться на меня. Ну просто потому, что… ну, знаю, и все. Моего опыта достаточно, чтобы понимать собственные промахи. Он правильно ругает, что я, своих ошибок не вижу, что ли? Вся разница в том, что ты еще неопытный, и тебе простительно то, что мне уже не прощают. Наберешься опыта, и тебя будут встречать точно таким же разносом. - Я виноват, что не объяснил тебе сразу про панцирь, - пробурчал я. – А ты здесь не при чем. - Хорошо, ты виноват, что не объяснил, - обреченно вздохнул брат. – Я устал с тобой спорить. И панцирь ты мне не дал обратно надеть, и под самострел собственными руками затолкал, и… что ты там еще сделал ужасного? А, стрелял из него, видимо, тоже злобный ты. И я наверняка что-то упустил из этого твоего жуткого списка злодеяний. - Ты упустил то, - торжествующе произнес я, - что я буду тебя лечить… и не давать тебе отдохнуть! Хотя как бы оно ни пошло, две недели ты обязан полежать! Вот. - Да, я уже понял, что мой брат – ужасный злодей, - совершенно серьезно отозвался Энрост. – Валька… Ты ведь так и не ответил мне, кажется… или ответил, а я не услышал? Или не запомнил? А, не важно. Даже если уже отвечал, ответишь еще раз… Что я точно помню, это что я там… тогда… просил у тебя прощения. И… я повторюсь, мне не сложно. Ты простишь меня? - За что?! Ростик? Неужели… только за то, что… мы не общались как следует?! Твоей вины нет передо мной… Я и вправду не помнил, что же я говорил тогда… помню лишь смутное ощущение, что Ростик жалел о том, что мы с ним до похода так и не узнали друг друга. Но, может быть, я что-то понял не так? И разве это имеет значение сейчас… - Как же нет, когда я ее ощущаю?! – тут же возмутился он. А ведь он серьезно! Ох, братишка… - Ростик, - начал я и тихо положил свою руку на его ладонь. – Если ты имеешь в виду действительно это – то я тебя прощаю. Я и сам виноват не меньше… А если ты имеешь в виду что-то еще, то я тебе сразу скажу, что никакой вины твоей тут нет! - Спасибо, - все так же серьезно отозвался он. – Меня это… угнетало. Я вот отцу сказал, что рад… что все это случилось. Иначе я бы так и не узнал тебя. А это было бы неправильно! Несколько дней боли – не такая уж высокая цена, я считаю. - За то, что мы… подружились? Голос мой дрогнул. Ростик, брат! Как я мог раньше не видеть тебя?! Я ведь замечал только то, что ты прекрасный воин и командир… и ничего больше. Но это только часть тебя, и быть может, даже не самая главная… - Я… тоже рад! Я так хочу поехать с тобою в степь, - сказал я. – Я буду варить тебе рыбную похлебку. Я у нашей кухарки спрошу, как лучше делать, и у Сарверы… и трав всяких с собой возьмем… и еще мне почему-то очень хочется съездить с тобою к Дедушке… Я вдруг вспомнил нашего замкового садовника. - Может, там, возле Дедушки, есть его… потомки, такие же деревья, только маленькие. И мы привезем их сюда и посадим! А теперь не шевелись, пожалуйста… Я ведь вредный! И я буду тебя лечить. - К Дедушке съездим, отчего же не съездить… - задумчиво хмыкнул брат. – Там же все равно надо привести все в порядок и обновить припасы. Заодно погляжу, как ты собираешься в дорогу без спешки. - Наверняка хуже, чем ты! Но ведь ты мне поможешь? Правда? Я уже хотел начать лечить, тем более что в теле появилась знакомая магическая легкость… Но потом вспомнил. - А что вы говорили обо мне? Энрост хмыкнул. - Ну… разное. Все в итоге свелось к тому, что ты вырос. А так… Вот, к примеру, - он весело усмехнулся, - была высказана идея отдать тебе в отряд меня. Под твое командование. И мне бы очень хотелось подсмотреть, как отец тебе эту идею высказывает! Даже жаль, что не увижу… Я зашипел, как кот: - Бред! Я и отцу так же скажу! Вон, можно Тарриму поставить командиром, а Сарверу под ее начало… Брат не выдержал и рассмеялся. Было видно, что смеяться ему больно, но он не обращает на это внимания. - Нет, ну какая жалость все-таки, что я этого не увижу! Если ты на меня шипишь, то что бы там-то было! Ну и вообще жалко, конечно. Это и впрямь было бы интересно! Кроме шуток. - Ну на батюшку особенно не пошипишь, - вздохнув, признал я. – Придется думать, что ему ответить… А сам-то ты что об этом думаешь? А?! - Да я бы согласился. Очень интересный опыт, и для меня, и для тебя. Если ты прекратишь шипеть и немножко подумаешь об этом, как о своего рода, уроке, то тоже это поймешь. Но я не думаю, что он с тобой об этом заговорит. Так что можешь не думать. - Урок? Но… ты всё-таки переубедил его, да? Просто, Ростик… Даже если я буду называться командиром – я же всё равно буду советоваться с тобой! – улыбнулся я ему. - Ну вот поэтому мы и не рассматривали этот вариант всерьез. Может, потом… С Сарверой сначала походишь, он умеет учить. И очень тебя уважает, тебе это не лишним будет, - Энрост вздохнул и добавил, - отец, кажется, согласен с этим. Спрашивал меня, пойдут ли за тобой. Я сказал, пойдут. - Ты и вправду так думаешь? Все эти дни брат старался убедить меня, что поход – это моя победа и моя заслуга. Какая-то заслуга определенно была – но вообще-то мне моя собственная роль виделась как путь над обрывом с завязанными глазами… Сначала идти вроде бы легко, а потом путь сужается, и только толчок брата в нужную сторону не дал мне сверзиться. - Конечно. Я, что, настолько не заслуживаю доверия, что ты до сих пор считаешь это ложью? Спроси тогда Сарверу – он скажет то же самое. С ним я уже тоже пообщался. - Это не ложь, Ростик… это, как я понимаю, аванс, который мне еще отработать надо… Хотя я очень рад, конечно, что вы с Сарверой хорошего обо мне мнения! А еще… не знаю… понимаешь, мы с тобой столько времени потеряли, когда не было меж нами дружбы, правда? И мне хотелось бы быть вместе с тобой в походе. Вот… Я и сам понимал, что это ребячество, но мне хотелось, чтобы брат был рядом. Мы с ним о стольких вещах должны поговорить! - А еще я твой Ключ, я помню, - улыбнулся брат. – Вместе, конечно, лучше. Но по отдельности тоже придется, Валька. Тут уж никак иначе. Ты должен учиться. И не быть таким, как я. Это важно. - А знаешь, я даже и не думал сейчас о тебе как о Ключе, - немного растерянно ответил я. – Нам же нужно узнать друг друга! Вот у вас с Сарверой – я видел, - есть даже какой-то свой язык, он тебя без слов понимает, только по жесту руки… А я в этом ну совсем ничего не понимаю… Надо ведь наверстать те годы… что мы не общались. Правда? - И мы именно этим сейчас и занимаемся, - согласился Энрост. – Дай мне пить, пожалуйста… А то я скоро снова начну хрипеть и сипеть. - Да! Прости! Я тебя заболтал… - покаянно воскликнул я и, вскочив, налил Ростику морса из прохладного, пузатого кувшинчика. – Пей давай… а я больше не буду тебя мучить, а займемся-ка мы лечением. Брат только вздохнул. Но потом ободряюще улыбнулся и чуть кивнул, давай, мол… Я поднял его рубашку и подумал со стыдом, что шрам от этой раны будет далеко не первым. И это я еще не всё вижу. Ох, Ростик! Я не знаю, как мы это всё решим и что скажет отец… но я не отпущу тебя в поход одного! Ладно, пусть у меня будет свой отряд, а у тебя – свой. Но рядом с тобой должен быть кто-то, кто прикроет тебя… раз уж ты сам привык заслонять собою других. И без лекаря в поход отправляться опять же нельзя! Магическая волна, словно радуясь, что ей дали проявиться, уколола иголочками пальцы, заставила сильнее стучать сердце – и почему-то защипало в носу. Я не отпущу тебя одного, брат! Я вспомнил заклятие обезболивания – отчетливо, как на занятии с наставником! – и добавил его вместе с теми, к которым уже привык. Одно за другим, и снова сначала… закрыв глаза, я краем сознания осознавал, что издаю чуть слышное «ммм…» - как жук или шмель какой-то… плевать. Если это смешно, пусть Ростик посмеется. Теперь можно смеяться – мы дома! А еще мне нужно навестить наших раненых и полечить их тоже… я смогу. Я сегодня всё смогу. Потому что горячая, какая-то торжествующая волна идет от Ростика ко мне. Это не потому, что у него жар… откуда-то я это знаю. У него не будет больше жара! И кашлять он перестанет… И мы вместе пойдем в поход! А потом поедем в степь. Как обещал мой брат. Потому что он всегда исполняет свои обещания.