Сквозь миры

Бывают такие дни, когда не везёт. Не везёт чертовски сильно, и каждая ошибка невероятно серьёзная и непоправимая. И обстоятельства как будто специально усложняют ситуацию, делая её почти безвыходной. Прямо в день коронации Тора как нового всеотца и мудрого царя, в Асгард пробрались ётуны. И пусть они ничего не успели взять, а сразу же были уничтожены, церемония уже была сорвана. Великий Один и его верные подданные не стали заострять внимание на этом происшествии и почти забыли его. Но только не Тор. Когда отец запретил ему пойти войной на Ётунхейм и разгромить великанов, бог просто взбесился. Он крушил всё на своем пути в приступе ярости и жгучей ненависти. Ему хотелось убить всё живое, а то, что умерло воскресить и убить. Таков уж характер Тора, и никто не может его усмирить. Наконец Одинсон…успокоился. Он присел на золочёную ступень огромного, прекрасного, но полуразрушенного зала с высокими потолками, золотыми колоннами и длинными, перевёрнутыми столами. Да, после такой разрядки ему явно нужен был отдых. Локи робко, боязливо присел рядом. За многие столетия общения с этим богом, Трикстер прекрасно знал, что бывает, когда Тор не в духе, а попадаться под горячую руку ему не хотелось. — Знаешь, в этой ситуации я полностью согласен с тобой. Если ётуны пробрались в Асгард однажды, то кто помешает им сделать это снова? — желая поддержать брата, высказался Локи, ничего не подозревая. Тор выпрямился и вытянулся, как струна. Он сощурился, явно обдумывая свежую идею. На его губах скользнула легкая ухмылка, в небесно-голубых глазах-хитрый огонек. Блондин резко поднялся и поправил тяжелый шлем на голове. Длинный алый плащ эффектно развевался за его спиной. Лицо Локи вытянулось от резкого осознания. Он понял, что ни в коем случае не стоило так поддерживать Тора. Нужно было подобрать менее вызывающие слова. Но теперь уже поздно. — Нет… Тор, нет — повторял Трикстер, вскочив вслед за братом, всё ещё сохраняя надежду убедить его не совершать глупость. — Не надо! Но Одинсон уже не слушал. Если ему пришла в голову идея — он исполнит её, даже если Асгард будет гореть адским пламенем. — Мы идём в Ётунхейм! — уверенно и чертовски пафосно изрёк бог молний с недоброй ухмылкой. — Тор, это не Земля, где, выпустив парочку молний, ты для людей становишься богом! Это Ётунхейм! — вполне резонно заметил Фандрал с умело скрываемым страхом. Ему, как и любому нормальному существу, не прельщала перспектива отправиться впятером в холодный мир со своей армией. — Да бросьте… — начал Тор. И тут Локи понял, что попытки воззвать к разуму Одинсона ни к чему не приведут. Брат уже загорелся этой идеей и ничто и никто не сможет его остановить. Разве что смерть. Богу молний оставалось разве что внушить свою мысль друзьям. Хоть дипломат из него был плохой, манипулировать людьми блондин умел на удивление хорошо. Убедить приятелей удалось быстрее, чем Локи мог предположить. Несмотря на свой страх, ломались они с поразительной скоростью. Лафейсон лишь тяжело вздохнул и спрятал лицо в ладони, понимая, что его возможности исперпаны. Всё, что ему оставалось — хоть как-нибудь помочь этим недоумкам, и спасти их от гибели, на которую они так уверенно шли. Правда, ещё неизвестно, что страшнее-смерть в промерзшем мире, полном ледяных великанов, или гнев Великого Одина.