Сквозь миры

Уверенности Локи не было предела. В нем бушевала злоба за всё то время, когда он жил в неведении, думая, что хуже Тора. Не то, чтобы к нему относились намного хуже, нет. Один действительно принимал Локи как своего сына, но всё же чувствовалась толика некой…привязанности к Тору, и разочаровании в Трикстере. Лофту было обидно за то, что всю жизнь он был окружён ложью, и все его мечты были априори несбыточны. Локи зашёл в тронный зал и быстрым шагом направился прямо к Одину, устало восседающему на своём троне и вопросительно смотрящему на внезапного гостя. Верховный бог не ожидал увидеть Лофта буквально через пару часов после назначения наказания. Он надеялся считал, что Локи попытается не показываться ему на глаза в следующие несколько дней, если не недель. — Что случилось, сын мой? — спросил Один, не дожидаясь, пока бог обмана подойдёт к трону. — Вы… — из-за злобы у Трикстера перехватывало дыхание. Казалось, его сейчас разорвёт на части. — Вы врали мне! — О чем ты? — Один непонимающе нахмурился, глядя на Лофта, буквально пышущего злобой. — Может быть ты сам расскажешь мне о том дне?! — почти вскричал Локи, сжав кулаки. Вены на его лбу и шее вздулись, в глазах была жуткая злость и ненависть, которой юный бог был готов «наградить» любого, кто подойдёт к нему — Ты ведь вынес из Ётунхейма не только ларец, так? Один устало выдохнул и потёр переносицу. Да он, ожидал, что такой день однажды наступит, но не так быстро. К тому же, у Всеотца выдался тяжёлый, утомительный день, так что на сложные разговоры и семейные разборки он настроен не был. Но, видимо, выбирать не приходилось. — Когда битва закончилась, я вошел в храм и нашёл там ребёнка. Слишком маленького для отпрыска великана, — губы Одина на мгновение дрогнули в еле заметной улыбке, что сразу исчезла, стоило Всеотцу вспомнить продолжение истории. — Покинутого, страдающего, брошенного умирать. Это был сын Лафея. — Сын… Лафея? — заметно спокойнее спросил Локи, нахмурившись, переводя бегающий взгляд с одной из стен на Одина. У Трикстера явно не было слов. Он несколько раз раскрывал рот, силясь что-то сказать, но никак не мог подобрать слова. — Зачем? — отчеканил, наконец, бог — Ты был по колено в ётунской крови! Зачем ты меня забрал? — Ты был невинным ребёнком, — мягко начал Один, но был бестактно перебит Лафейсоном, к которому явно возвращалась прежняя, клокочущая бурным потоком злоба. — Нет. Ты забрал меня с какой-то целью — едва ли не прошипел бог обмана, злобно поджав губы и сощурив глаза, хотя всё ещё стараясь не выдавать распирающую ярость. — Забрал как трофей, в честь своей «грандиозной» победы над Ётунхеймом, так? — лицо Локи искривилось в гримасе ненависти и презрения — Чтобы всю оставшуюся жизнь напоминать себе о своем величии! Один начал терять самообладание. Ему явно было не по нраву, когда с ним разговаривают в таком неуважительном и пренебрежительном тоне. Более того, Локи даже не хотел вникать в суть сказанного, а лишь выворачивал рассказ по-своему, чтобы стать жертвой, самым несчастным и обездоленным. Осознанно или нет — Один не знал. Но его терпению пришёл конец. — Молчать! — рявкнул Всеотец и ударил посохом о каменный пол так, что вокруг основания жезла рассыпалась пыль, а в полу образовалась неровность. Громкий звук эхом разнёсся по коридорам дворца, и Локи осёкся, продолжая, однако, смотреть на Одина с яростью, перемешанной с горечью и обидой. — Ты совершенно не думаешь, о чем говоришь! Я… — О, нет, отец, — гневно прошипел Локи, вскидывая брови и мерзко выделяя последнее слово. — Это ты не хочешь признавать, что… — Всё! — Один резко вскочил с трона, стараясь хоть внешне оставпться спокойным. Внутри всё клокотало, и он задыхался от здости, хоть и понимал, что отчасти сам виноват в происходящем. Локи вздрогнул и вжал голову в плечи, упрямо смотря на него. Трикстер понял, что заигрался, но, как обычно, было уже слишком поздно. — Пошёл вон! Я изгоняю тебя в Мидгард! — верховный бог вновь ударил своим жезлом, и рядом с ними появился портал. Точнее, щель между мирами. Ещё один удар — и Локи исчез в ней. И только когда Один пришёл в себя, когда волна безудержной, слепой ярости отпустила его, верховный бог понял, что изгнал второго наследника престола, и осталась только… Сильвей. — О, Боги, — в тихом ужасе прошептал Всеотец, вспомнив вздорный характер, приступы внезапного озорства и ещё не до конца подчинившуюся магию. Садить на трон Колстрад Один искренне не хотел, но он сам только что не оставил себе выбора. Один хотел бы подумать, что Тор изгнан не навсегда, и Сильвей станет временной правительницей Асгарда, но богу грома куда легче смириться с жизнью в Мидгарде, чем признать свою ошибку, а уж тем более извиниться. Нет, Тор слишком амбициозен и эгоистичен. Хоть громовержец старше Локи и Сильвей примерно на пятьсот лет — ведёт он себя как маленький мальчик, для которого весь мир — не более чем площадка для игры в войнушку. Тор не осознает ту ответственность, что ложится на его плечи и голову вместе с короной царя. Возможно, Один поступил слишком опрометчиво, и проявил лишь свою вспыльчивость, изгнав Локи, но терпение Всеотца действительно лопнуло. — Сообщите Сильвей о предстоящей коронации! — Один вновь устало выдохнул, возвращаясь на свой трон, и потирая переносицу. Кажется, у Всеотца начались адские мигрени…