Космические драбблы

Первый отборочный тур Всегалактического шоу «Пой с Марлен» подходил к концу. «Унылый сценарий, затасканные ходы, разве что спецэффекты убойнее, а так — всё как в каком-нибудь замшелом двадцатом веке», — с тоской подумала Марлен, в очередной раз умело подавляя зевок. На глаза даже слёзы навернулись. Её звёздная карьера началась в раннем детстве, с шоу «Детки-конфетки», и продолжалась вот уже тридцать пять лет, хотя и сейчас этой ослепительной блондинке с кукольным личиком и персиковой кожей никто не дал бы больше семнадцати. И самым отвратительным в её карьере были эти гала-шоу, чёрт бы их подрал. Марлен сделала вид, что отпивает глоток из стоящего перед ней бокала с логотипом всегалактически известной фирмы. Их новый прохладительный напиток был ядовито-зелёного цвета и остро вонял мятой. Бр-р! Не говоря уж о том, что если бы в самом деле приходилось его пить, она бы бегала в уборную каждые полчаса. В прямом-то эфире! Кандидаты на роль её бэк-вокалиста тоже были как на подбор: бэкали, мэкали, блеяли, глупо ухмылялись, спотыкались и демонстрировали таланты, приобретённые на сценах ночных клубов в космопортах захудалых планет. Отвратительно. Внезапно Марлен по-настоящему оживилась и даже чуть развернулась в своём громадном кресле из кожи му-варрахского питона. В лучах света появился парень… нет, юноша. Грубое слово «парень» ему никак не подходило. Стройную гибкую фигуру облегал струящийся шёлк, постоянно менявший оттенки от алого до глубокого кобальта. Волосы цвета воронёной стали зачёсаны назад, огромные тёмные, как буря, глаза уставились на Марлен с вызовом, отражаясь в тысячах зеркал. Он покорял и покорялся, он грозил и склонялся, он, он… Марлен сглотнула. Он запел. Что это был за голос! Такой же шёлковый и изменчивый, как ткань, в которую был закутан этот кудесник. Вот старомодное словечко «кудесник» как нельзя более ему подходило. Голос взлетал от глубоких басов к вибрирующему фальцету и снова падал. И это не были ухищрения звукорежа, а собственный голос певца! Зрительный зал стонал в экстазе, осыпая претендента сердечками — целый водопад сердечек на студийном гала-экране. Марлен и сама готова была застонать, но она не могла себе этого позволить. Она легко коснулась подлокотника кресла, выводя на собственный экран данные кудесника. Его имя и место рождения ни о чём ей не сказали. Вишер с планеты Каттахайа. Где это? Глубочайшая провинция, конечно. Но где этот мальчик научился так петь? И ведь действительно мальчик, судя по его досье, всего двадцать один, почти на двадцать лет моложе неё. Марлен это не смущало. Она выглядела так, словно была в зените цветущей юности, и знала, что научит этого младенца… всему. Опасного младенца! В животе у неё сладко заныло, когда она встала со своего кресла, повелительным взмахом руки обрывая песню. Ещё успеет, напоётся. Она прищурилась, склоняя набок белокурую головку: — Вокалист выбран! Буря аплодисментов слилась с разочарованными стонами остальных претендентов. Поделом им. Нашли куда лезть, деревенщина. Слава Вседержителю, второго тура не будет. Она может себе это позволить. Рекламодатели понесут убытки? Что ж, Марлен была готова выплатить неустойку. Она хотела этого пирата, как давно никого не хотела. Пирата? Она подумала: пирата? Как интересно. Марлен царственно подала ему руку, и он крепко сжал её пальцы своими, тёплыми и длинными. У неё снова блаженно потянуло в животе. Его тёмные глаза смотрели прямо в её льдисто-голубые, в его породистом тонком лице что-то дрогнуло — всего лишь на миг оно неуловимо изменилось. Неуловимо, страшно и притягательно. Марлен задрожала. — Вишер? — прошептала она, поднимая томный испуганный взор. В тысячах зеркал отразилась его белозубая улыбка, трансформируясь в оскал распахнутой пасти. Глаза-озёра превратились в глаза-трещины, но остались такими же чёрными и бездонными. Ткань, ниспадавшая с его угловатых плеч, стала свинцово-серой. — Крыс, — поправил он, рывком прижимая беспомощно взвизгнувшую Марлен к своему каменно-твёрдому худому телу. В другой его руке оказался появившийся из складок шёлка бластер. — Всем стоять на местах, или вам конец. Это ограбление! Тысячи зеркал брызнули десятками тысяч осколков. Дула бластеров были повсюду. Над крышей студии, обжигая её пламенем дюз, завис корабль-охотник. Прежде чем лишиться чувств, Марлен ещё раз услышала глубокий и насмешливый, вибрирующий голос Крыса: — Это же лучшее шоу в твоей жизни, дорогуша.