my precious boy.

проходя по улицам, постепенно заволакивающимися мраком, плотным пушистым туманом, словно одеялом, унынием, печалью и отчаянностью людской, слабым желтоватым светом фонарей, чанбин сосредоточенно наблюдал за действиями робкого молчаливого мальчика, слегка содрогающегося от пробирающего порывистого ветра, лезущего под шелковую белоснежную футболку, слегка задирая края, от чего видна часть плоского бронзового живота, из-за неприятных ощущений кожа покрывалась мурашками, от недовольства из-за того, что тот не оделся теплее, чанбин нахмурил брови, вид его был весьма пугающий, и если бы мальчишка обернулся на него в ту минуту, очевидно, перепугался бы не на шутку. «и зачем он пошел в футболке? не глупый же, еще простынет». чанбин снял с себя черную теплую толстовку с незамысловатой надписью, сам оставаясь в такой же легкой футболке, как и младший. — надевай, — старший протянул вещь джисону, приказным тоном заставляя его одеться. — хен, но ты же замерзнешь, — приняв из рук чужую кофту, он смотрел на него самым нежным и беспокоящимся взглядом. — джисон, если ты не наденешь ее сейчас, я либо одену силой, либо возьму тебя на руки, согревая, и мы пойдем так. мягкие щечки сона залились нежным персиковым румянцем то ли от заботы старшего, то ли от второго варианта, но толстовку он все-таки надевает, буквально утопая в ней, ведь она оказывается огромной, скрывая милые пальчики и доставая до колен, становится невыносимо тепло и уютно, будто он обнимает со, вдыхая его тонкий дразнящий аромат, улавливаемый от воротника кофты. чанбина невероятно умиляет такой младший, ему хочется прижать его как можно крепче к груди и никогда не отпускать. — хен, мы пришли, — спустя пару минут ходьбы произносит младший, останавливаясь возле громоздкой железной двери подъезда, открывая ее контактным ключом и отходя в сторону, чтобы чанбин мог пройти внутрь. поднявшись на необходимый этаж на малоосвещенном лифте, они оказались на достаточно высоком этаже в небольшой квартирке джисона. «я был бы не против остаться с ним здесь подольше. может даже навсегда». обводя взглядом квартиру, попутно снимая с себя массивные берцы, чанбин подметил множество книг как по учебной программе, так и разные фантастические рассказы, в частности романы, лежавшие по всем частям помещения. на весь зал была развешана гирлянда, придавая больше уюта. комната хана немного удивила чанбина, ведь она вся была увешана плакатами фильма «сумерки», в частности робертом паттинсоном, сыгравшего сексуального вампира, которого обожают все школьницы и, видимо, не только они, вокруг его плакатов все было обклеено наклейками в виде сердечек и разными милыми картинками. «любит вампиров значит, сегодня определенно мой день». единственным местом в комнате, где не было безупречного порядка, был рабочий стол, на котором лежали листочки с недоделанным домашним заданием, учебники по истории и философии, открытые на различных нудных страничках без картинок, а на компьютере в текстовом редакторе крупным шрифтом въедалось в глаза слово «проект». «этот бельчонок вправду много и усердно учится». — чанбин-хен, прости за этот беспорядок, я всю ночь делал проект и домашку, не успел убраться с утра, — спешно джисон начал собирать все листочки и учебники, убирая их в один из ящиков стола. — все хорошо, ты можешь не убирать это. давай чтоб не тратить время будем заниматься на кровати. кивнув чанбину, джисон собрал нужные тетради с записями лекций и переместился на мягкую заправленную белоснежными простынями кровать. первые полчаса, может час, они занимались учебой, со даже местами слушал, но в основном он, делая вид, что смотрит в тетрадь хана, смотрел на его лицо, изучая каждую мельчайшую деталь. — джисон-а, можно кое-что спросить у тебя? — облокотившись на кровать, спросил со. — да, конечно, хен, — отложив тетради в сторону, джисон выжидающе смотрел на такого загадочного в этот момент хена. — тебе нравятся вампиры? — с чересчур сексуальной ухмылкой, словно утверждая, спросил со. — да, очень, а что? улыбка бина расширилась, оголяя ровный ряд белоснежных зубов, и на глазах у джисона его клыки начали выталкиваться из десен, становясь больше и острее, а на накачанных руках броско набухали бирюзовые вены. — нравится, малыш? — чанбин с восторгом смотрел на растерявшегося мальчишку, сексуально раскрывшего ротик. — т..ты вампир? — хан еле выговаривал слова, не веря своим глазам, — чанбин-хен, ты ведь шутишь надо мной? как ты это сделал? чанбина не устроил ответ джисона, он прижал его к кровати, слегка, чтобы не навредить, прикусывая кожу шеи зубами, — детка, разве похоже на то, что я шучу? — приторно-сладким тоном проговорил в самые губы со. — ч..чанбин-хен, что ты делаешь? — подпусти меня к себе, малыш, ты не пожалеешь, — чанбин медленно оглаживал худощавое нежное бедро и взглядом будто гипнотизировал младшего, заставляя согласиться. джисон испуганно, но уверенно качнул головой, одобряя действия со. чанбин накрыл пленительные припухлые губы джисона своими, порождая жгучие ощущения у обоих, очерчивая десна и ровные белые зубы, заставляя младшего выразительно вспыхнуть красками, еле слышно скулить в поцелуй от новоявленных ощущений. обнаженный юнец выглядел словно картина известного художника, висящая где-нибудь в третьяковской галерее. его тонкая гладкая кожа обтягивала выпирающие кости, так и норовящие порвать ее и вырваться наружу, выпуская вместе с собой багряную кровь, эстетически льющуюся небольшими струйками по плоскому животу и бедрам. в голове чанбин сказал себе, что с удовольствие бы посмотрел на это и даже бы слизал алую жидкость, отдающую металлом на языке. на мальчишке хочется оставить множество бордовых и сине-лиловых отметин, чтобы больше не выглядел так идеально, и никто бы не захотел вешать его в галерею, он бы остался ненужной картиной бедного художника из подмосковья, но любимой картиной, которую если и захотели б у него забрать — не отдал бы. стоны его звучали как мелодия, как самая красивая мелодия пианиста, который писал ее множество лет, делая все совершеннее и совершеннее, а когда закончил — не получил никакого отклика публики, но после смерти — спустя множество десятков лет — люди услышат вновь эту мелодию и поймут, что ничего прекраснее не слышали. даже сейчас умиротворенное уставшее тело на белоснежных простынях выглядит как искусство, чанбин не понимает, как человек может выглядеть будто кусок мрамора и испортить его можно разве что разбить, иными словами — убить. — бинни, — голос совсем тихий и уставший, — преврати меня. — джисон… — прошу, я хочу быть с тобой всегда, но ты ведь сам понимаешь, что пока я человек — это невозможно. чанбин и вправду понимал это, мальчишка будет стареть и лет через сорок-пятьдесят уже умрет, а со останется одним навсегда., но расставаться с ним не хотелось. он решил нарушить главное правило его клана — превратить человека в вампира. он надеялся, что ему все сойдет с рук. наклонившись к тонкой шее сона, чанбин нежно поцеловал его, оставляя бледно-розовую отметину, чтобы джисон расслабился. в момент, когда его шея перестала быть напряженной, он резко впился клыками в плоть, впуская внутрь организма свою слюну и яд, отравляющий его. мальчишка вскрикнул от пронзающей боли, проносящейся по всему телу. спустя пару десятков секунд, оторвавшись от шеи младшего, со наблюдал за кровавой раной, медленно зарастающей, не оставляя и следа. наступила клиническая смерть, джисон пришел в себя через нескольких минут и, сев на кровать, спросил: — ты сделал это? — в голове было все мутно, и он не мог вспомнить, что было до того, как он отключился. — да, малыш, теперь твое тело мертвое, а ты бессмертен. давай я расскажу тебе все, что ты должен будешь знать. когда чанбин рассказал и показал все джисону, тот выпустил клыки, дверь в комнату с резким шумом выбили братья ли, держащие в руках орудья, способные убить вампиров. со не успел крикнуть джисону, чтобы тот прыгал в окно и бежал, как увидел, что младший из братьев отрубает ему голову. вся жизнь рухнула за секунду. чанбин был вне себя от ярости, но борьба с двумя вооруженными охотниками в небольшой комнате закончилась бы для него той же участью, настигшая его возлюбленного. он прыгнул в окно, разбивая его и неудачно приземляясь на сырую землю с осыпавшимися стеклами. подскочив, он понесся в сторону выезда из города, за собой он слышал бешенный рев импалы, порой свист выстрелов и звук бьющихся об асфальт гильз. чанбин бежал долго и усердно, братья уж давно потеряли его след, а сам он остановился жить в маленькой деревне у доброй старушки, согласившейся приютить его. от клана он решил отречься и больше там не появляться. окончательной бурей перед затишьем будет смерть братьев от рук чанбина.