Фатум

I’m sorry if the love was just all too common. It’s just, I, still. tada, mada, watashi. / ただ、まだ、私。 sukekiyo

Каору Ниикура не считал себя идиотом, но сегодняшняя ситуация доказывала обратное. Знаете то чувство, когда интуиция вопит о том, чтобы промолчать, но нечто, наоборот, — заставляет связки работать, и рот выплёвывает слова, которые не стоило бы говорить от слова «совсем». С вами такое случалось? Вот, и Каору тоже вляпался… В какой-то степени он был идеалистом, но при этом виртуозно грешил. Да, он, как и Дайске ходил налево, с той разницей, что никогда не палился. Упрекаете? Вот, он тоже сравнивал себя с Андо, пытаясь понять, нахрена тот выпячивает свои отношения с Широямой, будучи женатым. Слухи — очень неприятная вещь, а слухи с доказательствами — это уже факты. Нет, Дай, конечно, держал себя в руках, не позволяя на публике ничего лишнего. Но эти горящие взгляды, хватания за руки… Просто тьфу! Надо быть слепым, чтобы не заметить такого безобразия. День выдался жарким, а мир оказался предельно тесным. Сидя со стаканом ледяного пива, Каору не следил за игрой — его привлекало абсолютно другое. Изучая количество народа на трибунах, лидер-сан наткнулся на кое-что интересное. Дайске никогда не ходил на бейсбол в одиночестве, и, памятуя об этом, Каору с мыслями пророка, готовился лицезреть рядом с ним любовника, как минимум. По этому поводу гитарист даже заготовил внутри себя язвительную речь, но только озвучить её не вышло. Справа от мужчины фарфоровой статуэткой восседала его дражайшая супруга. А сам Андо, натянув на лоб бейсболку, внимательно следил за матчем. В его движениях не было суеты —размеренность, обаяние, сила. Время от времени мужчина галантно наклонялся к спутнице, видимо для того, чтобы поинтересоваться, хорошо ли ей видно. В том, что ракурс оттуда был зашибись, Ниикура даже не сомневался. Места ведь VIP, на минуточку. «А чёй-та? — подумал Каору, прищурившись. — Аоя, значит, прокатил, — усмехнулся он, — и меня послал с билетами… Пожалуйста, блять, привет, жена. Вуаля». — Доброго дня, Каору-сан. Ниикура оказался последним человеком, с которым Широ хотел бы общаться, но, к сожалению, тот знал и уже видел слишком многое, чтобы позволить Юу игнорировать свою персону. Вежливость прежде всего, и уж тем более, если сидишь за спиной, и, фигурально выражаясь, дышишь кое-кому в затылок. Конечно, будь они воспитаны иначе, можно было бы забить, но… всегда есть вероятность столкнуться где-то ещё, так что удивляться нечего. Давно пора прекратить… тем более, что мироздание зашвырнуло их таки на соседние ряды одного сектора, видимо, для смирения, или для наслаждения обществом друг друга, понимайте как хотите. — Ну, и тебе не хворать, — обернулся на голос гитарист, — Аой. Всё это время Каору анализировал, что же его так раздражает, и пришёл к выводу, что дело не в Дайске, и не в морали, а именно в нём самом. Лидеру просто не нравился Широяма. Это была не ревность — неприятие на чисто физическом уровне. Ведь случается же, что вам не нравится человек, и отрицательным в нём кажется буквально всё: его речь, выражение лица, внешность. И особенно (в первую очередь) профессиональные навыки. Видит Ками-сама, он не собирался вмешиваться, но, размышляя сейчас о любовнике Андо, Каору-сан профукивал интересный матч. Всё-таки восхитительный расклад получается: муж, жена и любовник мужа. (И Ниикура не был бы Ниикурой, оставив всё как есть). Но Каору наивно верил в своё здравомыслие, но… всё само как-то получилось. Или… не само? Заговорчески улыбаясь, он хитро подмигнул оппоненту. К чему это приурочено, ритмист сообразил в процессе, когда ухватив траекторию чужого взгляда, увидел то, что ему показали. Улыбка тут же испарилась с лица Широямы. — Как тесен мир, да, Аой-сан? — Действительно… — промычал мужчина, разглядывая ряды соседнего сектора. — Не думаю, что… — О нет, как раз тебе-то не изменяют, — перебил его Каору, задумчиво глядя вверх. — Это ей изменяют. С тобой. На лице Широямы отразилось поистине королевское хладнокровие, но Ниикура видел его глаза, и застывшее в них выражение болезненного разочарования. Аой ничего не знал об этой стороне жизни Андо. Дайске, видимо, ему не рассказывал. — Я тебе настолько не нравлюсь, да? — Запах тухлой рыбы начал затоплять окружающее пространство. Аой прекрасно понял, что унизили его вполне намеренно. Мужчина выдохнул, стараясь дышать глубоко и ровно. — Извини, — небрежно выдал Каору, пожимая плечами. Странно, что при всей своей гордости, Аой не ушёл, а остался на месте. Он был тут с Урухой, который, по стечению обстоятельств облился пивом, и сейчас, где-то внизу пытался предугадать исход игры, одновременно вытирая салфетками мокрые пятна на одежде. И хорошо, что Каору сидел впереди и не мог видеть, как Аой прожигал взглядом его худощавую спину, решая, дать ли выход гневу, или же вопросы вежливо задавать. — И давно он?.. — Два года, — немедленно отозвался Ниикура, будто знал, что тот спросит. — А теперь, давай всё же посмотрим игру? ...Кто виноват? Ниикура, который ткнул Аоя носом в реальность, или Дайске, который даже не заикнулся о том, что несвободен? Или же сам Юу, решивший вдруг поиграть в детектива, наблюдая за любовником со стороны? Кто. Блять. Виноват? И не зря говорят — меньше знаешь — крепче спишь! *** … Опыта сексуальных отношений у Юу было предостаточно. В жизни ритмиста The Gazette появлялись самые разные люди, и из каждой отдельной ситуации, Широяма выносил ценный урок на «светлое» будущее. Всегда поражало, когда, находясь рядом, пассия откровенно пялится на чужую задницу или грудь, попавшую в поле зрения. Возможно, такими людей создала природа, и стремление распространить своё семя как можно дальше, заложено в них генетически? Но Аой всё же задавался вопросом этики. Что не так с этим миром? — Ты не хочешь сходить со мной на бейсбол? Сейчас разгар чемпионата. Будет круто! Глядя на горящее азартом лицо любовника, Широяма подумал, что тот, вероятно, патологически зависим от бейсбольных матчей, когда при одном только упоминании данного слова начинается ломка. Ну, это, конечно, грубо выражаясь. Даже в блоге Андо не постил сейчас ничего, кроме бейсбола и турнирных таблиц. Ну, и как же без фото стадионных табло? Какая тоска для фанатов! Для чего, вообще, вести блог? Как-то они спорили об этом, и Дайске сказал, что это частичка его самого. Возможно, банальная и скучная… но это вполне отражало его сущность. У Андо тоже было хобби. — Нет. Не пойду, — Юу вздохнул, натягивая свитшот. Прямой и настороженный взгляд упирался ему в ягодицы. Аой всё ещё стоял перед гитаристом с голой задницей, и надевать штаны пока не собирался. — Почему? — Дайске не рассчитывал на отказ. Он упрямо верил, что в Японии все являются патриотичными фанатами. — Я не люблю этот вид спорта. — Оя, — рассеянно выдал Андо. — А куда бы ты мог со мной пойти? Разве человек должен ощущать себя средством для утоления чьих-то потребностей? Аой даже какое-то время считал подобное поведение нормой, одновременно осознавая, что вся эта хрень не имеет никакого смысла. Он благородно пытался не ущемлять чужую свободу, и, ограничиваясь только сексом, не особо заботился о своей. Его чувства страдали всегда. И отсутствие привязанностей тоже делало больно. Может быть, это с ним что-то не так, а с миром, как раз-таки всё в порядке? — Хм… в кровать? Благо, что недалеко, — улыбнулся Широяма. — Не, серьёзно, скажи, куда мы бы могли сходить вместе? Ну, кроме мотелей и общих тусовок. — Ненавижу мотели. Пора завязывать. — С чем? — насторожился гитарист, тряхнув головой. Волосы упали, закрывая лицо, но Юу чувствовал на себе, ставший тяжёлым взгляд. Дайске был не как все. Он умудрялся смотреть на Аоя, словно тот был единственным в своём роде. Гитарист, казалось, не замечал присутствия других людей. Особенно на общих тусовках, когда его буквально окружали со всех сторон, пытаясь пообщаться. А Дай любил общение… Но не было никакого постороннего флирта, жеманства, не было ничего, что могло бы доказать неискренность Андо. Широ не встречал никого, кто бы настолько забивал на собственную репутацию. И осуждающие взгляды, которые бросали на его любовника потенциальные соперники и соперницы, не могли оставаться незамеченными. Сей факт невольно способствовал тому, чтобы Юу хотя бы раз, но взглянул на себя глазами Андо. И то, что он почувствовал, перевернуло его мироощущение. Мужчина решил не копаться ни в прошлом, ни в настоящем гитариста, предпочитая жить в неведении. Потому что, чем дольше живёшь, тем сложнее открываться чувствам. А теперь, когда неведение разрушено, что дальше? Игнорировать разочарование и лгать самому себе? Или Дайске? Сказать правду? Что? — Не вижу проблемы. Не парься. После секса Андо становился крайне сентиментальным. Хоть верёвки из него вей. Разве может он сейчас солгать? Или его тело? Разве молчание между ними означает ложь? Аой наклонился, его ладонь коснулась чужой щеки, убирая выбившуюся прядь за ухо. Пальцы Дайске перехватили движение, вынуждая ритмиста на мгновение замереть. Один взгляд цеплялся за другой, словно пытаясь избавиться от того, что засело глубоко внутри…  — В жизни ты совсем другой, чем… — И столько неподдельного чувства в глазах. Такое вообще возможно? — Чем в сексе? Парадокс, не правда ли? Широяме очень захотелось поставить жирную точку во всей этой херне, но он вдруг вспомнил, что импульсивность — не лучшая из черт его характера. — Ты хочешь расстаться, Юу? — прозвучала негромкая реплика, и Широ будто током ударило. — Сейчас? «Он что, боится?» Аой смотрел на Андо и чувствовал, что не хочет. Уже не хочет никаких расставаний, потому что для понимания порой не надо слов. Он медленно помотал головой, продолжая искать в глазах напротив невысказанные ответы. Так что же есть молчание? Дайске взял его руку и сжал в своей. Аой не сопротивлялся. — Я сниму нам квартиру. Окей? Ничего не говори. Просто соглашайся. *** «Ощущение такое, как будто я по-крупному облажался» — шептал навязчивый голос в голове. Дайске не хотелось возвращаться домой. Не сейчас. Он позвонил агенту. — Я хочу ещё раз взглянуть на ту квартиру. — Но… я уже уехал, Андо-сан. — Заплачу сколько надо. Пожалуйста. — Хорошо. Вам удобно будет встретиться через час? Порывшись в рюкзаке, Дай достал ключи, сел в машину, надавил на педаль. Дорога петляла геометрическими линиями, чётко следуя траектории шоссе, но мысли были не настолько чёткими. Размытое, несформированное ощущение сидело в голове и диктовало свои условия невозврата. Знакомый периметр неожиданно оказался слева, и гитарист понял, что пропустил поворот. Чертыхаясь, развернулся, простоял в пробке минут десять и въехал, наконец, на нужную территорию. Третья по счёту квартира оправдала его ожидания: в ней было всё, что нужно. Не большая, но достаточно просторная для того, чтобы не чувствовать стороннего давления. В пространстве должен ощущаться кислород. А Дайске нравилась свобода. Когда ветер играет в волосах, а над головой бескрайнее небо. Это чувство не должно исчезать даже в периметре стен. И даже при отсутствии того, кто будет согревать ночами. Просто. Гитаристу было важно сохранить эту иллюзию. «Я ненавижу мотели» — сказал Аой. И Андо захотелось перевернуть мир ради человека, которого гитарист едва знал. Он ещё раз осмотрел всё как следует и кивнул риэлтору. Фразы «Мне всё нравится» оказалось достаточно для оформления сделки. У него в руках появились ключи от новой квартиры, осталось её только обставить. Юу… *** — Тебе здесь нравится? Аой проигнорировал вопрос. — …Хочешь, я приду на концерт твоей группы? Буду раздражать Каору своим присутствием, Тошия-сан использует это, чтобы поржать, ты, в итоге, разозлишься, и мы поедем сюда трахаться. Хотя бы всё по известному сценарию. А в постели ты на мне оторвёшься…  — Юу! — Да, я тебя услышал. Я, конечно, чертовски неотразим и трахаюсь как бог, — ухмыльнулся брюнет, демонстрируя во всей красе подтянутое тело, — но… — Аой! — Каминг аута не будет, Дайске. Этого вообще не случится. — Я об этом не думал, — тихо сказал Дай. Он закурил, уставившись в окно. Панорама открывала ночное небо, на котором яркими точками кто-то рассыпал звёзды. Наверное, не было необходимости торопить события. Волноваться же не о чем? Они, наконец-то, встречаются, и Юу, как обычно, выпендривался. Всё почти по-человечески… Почти. Аой покачал головой, и вдруг развернул любовника за плечо к себе лицом, внимательно заглядывая в тёмные глаза. — Это пока. Андо отвернулся, отводя взгляд, и не потому, что его задела фраза, брошенная Юу, а потому, что ему было что скрывать. Мужчина не был готов к откровениям, но отчего-то поднял тему. А Широяма интуитивно ощущал, что если вынудить Дайске говорить об этом именно сейчас, всё только усложнится.  — Ты ведь ни о чём меня не спрашиваешь, — осторожно начал Андо, избавляясь от окурка. — А я должен? — негромко отозвался Юу, лениво улыбнувшись любовнику. — Я не знаю, правда. Скажи, чего ты хочешь? Неспешные объятия дарят Андо ощущение поддержки, но мнимое, ибо скользнув по внутренней стороне бедра, ладони ритмиста вдруг оказываются под бельём. Секунда, и губы раскрываются в томлении. Не сопротивляясь, но и не потакая ласке, Дай судорожно втягивает воздух сквозь зубы. — Продолжай. Рука Аоя мягко касается ложбинки между ягодицами, исследуя её кончиками пальцев, поглаживает движением вверх и вниз, а потом давит, проталкиваясь внутрь. Поворачивает кисть, нащупав простату, и Андо выгибается навстречу. — Ты рано оделся, — жарко выдыхает ему в ухо Аой, и ненужные плавки тут же оказываюся на полу. Тело отзывается на прикосновения, распространяя по венам вязкую похоть. Не сразу, а медленно, — по нарастающей. Скапливаясь внизу живота, она разливается по промежности, заставляя желать единения ещё сильней. Рядом с Юу Дайске не боялся терять контроль, но сейчас хотелось удержать момент осознанности. Аой казался ему безумно красивым. Он подаётся вперёд, и меняясь с Широ местами, пихает того на кровать, нависая сверху. С тумбочки шумно падает случайно сбитый ночник. — Аккуратнее, — смеётся Юу. Запахи возбуждённого тела будоражат рецепторы, и дыхание учащается. Пот, табак, парфюм и сперма, смешиваясь друг с другом, создают эффект афродизиака. Ощущения обостряются, и Широяма не позволяет любовнику отстраниться, удерживая гитариста, и притягивает к себе за шею. Скользнув по мочке уха языком, Дай слегка прихватывает её зубами, Аой реагирует очередной пошлой репликой. Пах прижимается к паху, и инстинкты работают, заставляя тело вжиматься в изнывающую от ожидания плоть. В комнате становится душно, и медлить не имеет смысла. Аой раздвигает ноги, приглашая воспользоваться позицией, но Андо мотает головой, выворачиваясь из цепких объятий. — Не ленись, — сорвано шепчет он, увлекая любовника в глубокий влажный поцелуй. Свитшот Юу будто бы сам сползает с плеч, обнажая торс, а жадные губы льнут к соскам, медленно спускаясь поцелуями на подрагивающий от возбуждения живот. Пальцы, путаясь в лёгкой ткани, окольцовывают тугой ствол, начиная умело двигать по нему рукой. Аой инстинктивно вскидывает бёдра, одновременно встречаясь с партнёром глазами. — Неделя полна сюрпризов! Уверен, что хочешь именно этого? — Не тупи, — звучит лаконичное признание. Первого их раза Юу не помнил абсолютно, а все последующие — Андо был сверху. Широяма не заморачивался о том, кому достанется лидирующая позиция — ему было глубоко параллельно. Но то, что Дайске вдруг загорелся желанием повторить предыдущий опыт, приятно Аоя поразило. Он резко переворачивает любовника на живот, и, подхватив под бёдра, ставит на четвереньки. Коленом раздвигает ноги, чтобы пошире, и, раскатав по члену презерватив, бесцеремонно вторгается в чужое тело. Плоть вспарывает неподготовленное нутро, раздвигая непослушные стенки. Дай невольно вскрикивает — ему больно. Юу чертыхается, ибо чувствует, что поторопился. Он двигается медленно, потому что внутри жаркого тела слишком тесно, а мышцы неподатливые и не позволяют члену сразу входить беспрепятственно и глубоко. Буквально натягивая Андо на себя, Аой толкается до самого лобка, и мягко отступает, аккуратно сдав назад. Это повторяется снова и снова, пока его любовник не начинает расслабляться, реагируя на силу и глубину фрикций. Стоны его теперь звучат иначе, и Аой знает, что делает. Движения становятся жёстче и быстрее, и, очень скоро, мужчина уже размашисто вдалбливается в чужое тело, вынуждая любовника упасть грудью на матрас и удерживать равновесие, цепляясь за спинку кровати. Андо шипит, когда крепкая ладонь вдруг грубо хватает его за волосы. — …Чёрт! — Широяму накрывает оргазм. Дайске почти трясёт, потому что он тоже на грани. Позволяя Юу выскользнуть, он переворачивается на спину, и не отрывая взгляда от лица любовника, начинает дёрганные движения рукой по члену, пока не изливается на собственный живот, со стоном выдыхая в рот целующего его мужчины: — Пойдём… со мной… на бейсбол… Размазывая остывающую сперму по животу любовника, Юу улыбается. — Ни за что! — Полные губы целуют влажный висок. Аой подумал, что перед тем как трахнуть Андо в следующий раз, стоит всё же его как следует растянуть. — Юу? — Дай? — удовлетворённо урчит Аой. — Мы должны быть вместе, — повторил гитарист, перед тем как провалиться в кратковременный сон. ***