Фатум

«Ларатам тирарам тарам даам Таратам тиратира ра-а Тарам там пирарам тарам А-а-а тарам…» ムック (Lila)taboo DEMO

Природа наградила Руки всеми оттенками темперамента, но, как и все японцы, Матсумото обладал определённой сдержанностью, когда того требовали обстоятельства. И как любой живой человек, случалось, что и он срывался и отпускал себя до такой степени, что окружающим становилось тошно. Таканори похабно ругался, используя такие изощрённые эпитеты, которые поставили бы под сомнение любое хорошее воспитание. В такие моменты, он напоминал сына блядского сутенёра из какой-нибудь злачной подворотни. И Широяма порой не был уверен в том, что его друг выходец из добропорядочной семьи. Он часто задавал Матсумото вопрос, не подменили ли того в роддоме, ведь гены, знаете, такая вещь — проявят себя рано или поздно… Как на это реагировал Таканори? Улыбался и посылал. Не сказать, что у согруппников вяли уши, но… коробило, да. Но они привыкли. А Руки со временем эволюционировал — при посторонних выражался про себя, только лицо его становилось ещё более выразительным. Под горячую руку вдруг попал Широяма, именно в него сегодня летели все «шишки». Но понимая суть проблемы, мужчина не очень-то удивлялся: Руки испытывал жесточайший моральный дискомфорт. — Что, пальчики атрофировались? По струнке елозить ими надо, а не хер наглаживать, — орал певец, не зная, на кого ещё выплеснуть весь скопившийся негатив. — Завидуешь, что не твой? — Аой героически огрызался. — Могу помочь. Согруппники слушали молча, с интересом ожидая финала перепалки. — Столько лет живёшь, а сосать не научился… Широяма возмущённо хмыкнул в кулак. — Зато выебать могу! — Да хватит уже! — вмешался Кай. — Руки, остынь! Уруха кинул вопросительный взгляд на Акиру, и тот кивнул в ответ, де, механизм стервозности вряд ли так сразу остановишь. Всё запущено. Хотя, попытка — не пытка.  — Может, побеседуешь с ним, — шепнул Уруха, обращаясь к Юу, — когда перебесится? Широ вскинул голову, отвечая со свойственной ему иронией: — Может, дашь и ему номер своего психотерапевта? Таканори подошёл к стойке, и, взяв микрофон в левую руку, томно пробасил: — Харэ пиздеть! Подрочили так себе. А теперь повторим ещё разок, но с талантом! …Не всегда ожидание оправдывается реальностью. Таканори, наконец-то сняли гипс, но былая физическая форма возвращалась не так быстро, как ему хотелось. Во-первых, ныла и чесалась рука. Необходимость медицинских процедур принималась, как данность, но Матсумото дико раздражали все поездки в больницу, как, собственно, и требование врача на какое-то время ограничить физическую активность. Проще говоря, требовалось всего-то поменьше бегать и вертеть задницей. И Руки начал есть — надо же было чем-то компенсировать недостаток движения. Приближался тур по Японии, и где-то там за горизонтом, маячила перспектива мирового турне и поездка в Америку, но вместо того, чтобы сконцентрироваться на ближних целях, Руки вставал на весы. Внутренне содрогаясь от того, что набрал лишние килограммы, он теперь много времени проводил перед зеркалом, с какой-то мазохистской обречённостью наблюдая, как его шея срастается с лицом. За этим занятием его и застал вечером Широяма. Рассматривая спину согруппника, Юу решил не вмешиваться в тоскливую медитацию. Руки явно был сейчас не в настроении. — Завтра съеду, — произнёс тот. — Как пожелаешь, — сухо ответил Аой. — И это всё? — Агась, — невозмутимо прозвучало в ответ. Весь вечер прошёл в раздражающей возне, когда Руки, как ему казалось — тихонько собирал свои вещи, пытаясь обозначить процесс в одной локации. Всё это продолжалось до тех пор, пока Юу не надоела вся эта показательная трихомудия. Матсумото хотел внимания, и делал это соответствующим образом — производя много шума, но при этом, выражаясь, отнюдь, не словами. — Сядь, — коротко сказал Аой, подвигая согруппнику стул. Руки тревожно выдохнул, но сделал то, о чём его просили. — Рассказывай. Матсумото сморщил нос, типа, а надо ли, но Аой интенсивно закивал — надо. — Ты это… счастлив? — Руки спросил отстранённо, будто специально делая вид, что ему всё равно. Но таких противоречивых эмоций на его лице Широяма давно не наблюдал. — Так причина в том, что я… в кои-то веки доволен жизнью? — Я не знаю! Чёрт! — Руки вскочил с места, хватая со стола коробку из-под сока, и с шумом раздавил её. — Реально не знаю, почему меня это бесит. — Не мельтеши. Ты завидуешь или ревнуешь? На лице Матсумото застыло скептическое выражение. У Юу всё и всегда сводилось к одному… — Почему ты думаешь, что всё замешано вокруг тебя? Дело может быть и во мне. Я могу себе не нравиться, например, — Руки выкинул коробку и, начав вертеть в руках зубочистку, раздражённо добавил: — Тебе не кажется, что я теряю внешний шарм? — Завидовать нехорошо, Ру, — протянул Широ, глядя на потолок. Покачал головой, с удовлетворением улыбаясь. — А если тебе не нравится, как ты выглядишь, то просто прекращай жрать. Сухая палочка с громким треском разломилась пополам, певец со злостью метнул её в приятеля. — Ты только что назвал меня жирным! — Я этого не говорил. — Сказал. — Нет, не говорил! У тебя кризис. Отвлекись, займись сексом. — Тебе бы только ебаться! — Сходи куда-нибудь. Развейся. — Ага. На хуй. — Зонт прихвати — дождь на улице. — Сука ты! — Это тебе за то, что поставил под сомнение мои сексуальные возможности! При всех, заметь. — Мстительная сука! — Ты даже не пробовал, а выводы из тебя лезут, как дерьмо из жопы! — отрывался Широяма. — Нарциссизм на яйца не давит? — Руки метался по комнатам в поисках телефона, Аой ходил за певцом следом и развлекался, как мог. Обыденная ситуация: через какое-то время Руки успокоится и ляжет баиньки. Не впервые они ругаются. — Хватит меня преследовать! — Я у себя дома вообще-то… — Так ты мне место указываешь?! — Нахмуренные брови певца ничего хорошего не предвещали. Тот реально злился. — Ни минутой больше здесь не останусь! — Матсумото развернулся, стремительно влетая в открытую дверцу шкафа. Мгновение ознаменовалось выражением шока на лице. Таканори ударил руку, с которой только что сняли гипс. — Чё-о-орт! — завыл он. Несмотря на комичность ситуации, Аой ржать не стал, просто спросил заинтересованно: — Больно? Певец так и застыл, обхватив плечо и зажмурившись. Болевой фейерверк затмил шум дождя за окном, аж в ушах засвистело. Открывая глаза, Руки до конца осознал причину раздражения. Он и правда, завидовал. У Юу появился Дайске, и это придавало жизни смысла. Широяма осязаемо расцветал, словно куст мальвы по весне, и его сексуальная энергетика начинала волновать певца. Захотелось влюбиться. Забыться. Или просто заняться сексом. С Юу. Да с кем угодно! Дверца шкафа тревожно скрипнула и закрылась, придерживаемая здоровой рукой. Матсумото опустил взгляд, пытаясь спрятаться от очередного неоднозначного момента в их отношениях с Аоем. И пока всё не зашло слишком далеко, настало время расставить все точки. — Извини за «сосать», — буркнул певец, — и за всё, что я ещё скажу в будущем. Он думал сейчас о том, появится ли когда-нибудь и в его жизни человек, который тоже придаст всему смысл? И что при этом вообще можно чувствовать? — Хочешь, я его брошу и стану несчастным с тобой за компанию? — будто читая мысли, заговорил Аой. — Ради твоего душевного спокойствия. Ну? — Ты этого не сделаешь банально из любви к себе! — Ухмыльнулся Руки, качая головой. Аой мягко улыбнулся, соглашаясь. А певец решился признаться: — Я завидую. Это правда. Но всё не так, как ты думаешь. — Бинго, дорогуша! — проговорил Аой, увлекая друга к мини-бару. — Пойдём, вискарика нам плесну. Потом плечико тебе помассирую… целомудренно. — Его чувства к Руки не были фикцией, но и на страсть особо не тянули. Странное, непохожее ни на что притяжение витало между ними и вызывало ощущение неправильности. Реальность всё же требовала соблюдения границ, а по сему, фантазии оставались в рамках приличия. Возможно, что когда-нибудь всё изменится, но уж точно, не сегодня. Юу первым отвёл взгляд. — Ты не должен в себе сомневаться, Ру. Главное, не внешняя красота. — Так, значит, я всё-таки жирный? — Нет. — И не смотри так, будто мы грёбаная парочка. — Мы и есть парочка, Руки, только трахаем друг друга словами. Тебе хорошо, душа моя? — Не порти момент, замолчи! — поморщился Матсумото. — Я буду скучать по твоему присутствию в этом доме. Матсумото поднял насмешливый взгляд на ударившегося в сантименты ритмиста. — Кому ты это втираешь? Кровать не успеет остыть, как ты притащишь сюда Дайске. *** Он влюбился без памяти. В ореол светящейся энергии и страсть, которую излучал тот парень с гитарой, смело выходивший на сцену. В резкие движения, завораживающие своей органичностью. Если говорить о «хореографии», то кривая она была, конечно, но настолько от души, что сердце замирало, начиная биться с удвоенной силой. И волосы у мужчины были длинные, струящиеся, будто змеи. Этот человек будил нестерпимое желание коснуться его мощной ауры, хоть на долю секунды раствориться в ней, становясь частью захватывающего действа… Тогда Джин был ещё наивным и неопытным подростком, влюблённым в музыку и даже не пытающимся найти в ней себя. Но ощущения, которые он испытал, глядя на японского гитариста, глубоко проникли в его сердце, разбудив вполне осознанное желание заниматься чем-то подобным. И когда-нибудь познакомиться. Разные континенты — почти как разные миры… Их разделяли не только тысячи миль перелёта, но и… Мальчик отвергал любые «но», надеясь, что хоть раз, но их пути пересекутся. Время от времени, чтобы набраться уверенности, он разглядывал почти затёртое до дыр издание музыкального журнала, где на развороте на него смотрело изученное до мельчайших подробностей лицо. Он грезил этим мужчиной. И когда группа приехала с гастролями в Америку, парень окончательно пропал. Представители разных культур, объединённые азиатской внешностью, они тогда не нашли точек соприкосновения. Вокруг было слишком много людей. Но Джин был упрям и со всей пылкостью юного сердца исполнился уверенности, что обязательно добьётся своего. Он детально изучил чужую мимику и взгляд, похожий на взгляд хаски, полный чего-то знакомого, но, в то же время, невыразимо далёкий. Штудируя концертные блюреи, парень отрабатывал и сохранял в памяти каждое движение, жест, коллекционировал улыбки, воплощая в жизни их отражение. Ощущение недостижимости вызывало тоску, ведь небо нельзя потрогать. Но можно и самому стать небом… и, каждый раз, сжимая пальцами гитарный гриф, парень примерял на себя иной образ. Джин Вонг полюбил человека, который даже не знал о его существовании. Но, каково это, быть Дайске Андо? Чувствовать то же, что и он? Неудовлетворенные мечты душили манией превзойти предмет обожания. Хотелось, чтобы его заметили. Канал на YouTube и соц сети делали своё дело, создавая резонанс симпатичному клону, талантливо исполняющему кавера на гитаре. Он шёл к цели, заводя выгодные знакомства и, тем самым, привлекая внимание, пусть не самого Андо-сана, но его авторитетного окружения. Заимев кое-кого в подписчиках, Джин автоматически вышел на новый уровень, неожиданно получая то, к чему стремился. «Молодец!» — сдуру прокомментировал Дайске его музыкальное видео. Под воздействием алкоголя, гитарист часто забывал о приличиях, и это был тот момент опьянения, когда почти не отдаёшь отчёта своим действиям. Видео, которое Андо увидел, его впечатлило. Американские друзья лишь посмеивались: «Смотри, де, не твой ли это внебрачный ребёнок? Уж больно похож!» Не думайте, что знаменитости игнорируют соц сети — Дай был заинтригован этим чудом-природы. «I'm a fuckin lobstarrr» — пьяно ответил он, указательным пальцем пытаясь допечатать что-то ещё. Сообщение, конечно, он потом удалил, но Джин среагировал раньше — по своим источникам пробил аккаунт, а затем вычислил название отеля и номер. Он был готов перекопать весь Лос-Анджелес, чтобы отыскать в нём конкретного человека. — …Что ты здесь делаешь? — с удивлением спросил гитарист, обнаружив под дверью смущённого юношу. — Джин Вонг, правильно? — Дайске выглядел очень по-домашнему в гостиничном белом халате и тапочках, и парня, видимо, это взволновало, ибо его щёки тут же приобрели пунцовый оттенок. Озадаченно потирая опухшее лицо, Андо медленно соображал, как поступить. Позвать охрану или послушать, что ему скажут? Голова с похмелья ныла нестерпимо, и Дайске, признаться, не был настроен на общение. — У меня башка трещит, — выдал он. — Только охрану не зовите, пожалуйста. — Разумеется, у тебя ко мне важное дело, не требующее отлагательств, — усмехнулся гитарист, затягивая пояс на халате потуже. Сколько раз в своей «звёздной» жизни музыкант уже сталкивался с чем-то подобным? Сосчитать невозможно. Стоило лишь покинуть родную Японию, как личное пространство начинало страдать нехваткой личного пространства. Этому способствовала куча девочек-поклонниц, якобы перепутавших номер, и парней, гонявшихся за автографом, или просто людей, жаждущих переспать с гитаристом. Банально приевшийся сюжет, в котором Дайске приходилось мастерски сбрасывать неугодных с «хвоста». Но мальчик оказался достаточно милым, чтобы развести мужчину на продолжение беседы. — В этой стране все такие наглые? — Ну, вы меня похвалили… и… — Парень явно стушевался, и это развеселило Андо. — А в отель я тебя не звал. Так что тебе нужно, малыш? — Ждать вашего выступления слишком долго… — голос у парня был довольно мелодичным, и говорил он быстро и взволнованно. — Никакой Meet and Greet не заменит эмоций вне сцены. У вас сейчас совсем другое выражение лица. — И какое же? — спросил Андо по-японски. — Вам интересно, — парень прекрасно понял вопрос, продолжая отвечать по-английски. — Вы сейчас видите отдельного человека, а не одно из тысячи лиц, которым вынуждены улыбаться. — Ты понимаешь японский? — Хуже чем китайский, испанский или английский. К сожалению. Но да, понимаю. — Вот как… — Дайске внимательно изучал гостя. — И что мне с тобой делать? И вот тут Джин окончательно потерял стыд: — В гости не пригласите? Гитарист усмехнулся, склонив голову к плечу, посмотрел на парня, затем распахнул перед ним дверь. — Ну, заходи… Молодость давала форы. И ножки у парня были красиво рельефными. И хоть нескрываемое обожание с его стороны цепляло и льстило, в целом, Андо было плевать. «Можно, конечно, воспользоваться, — думал он, плотоядно разглядывая юное и явно неопытное тело, — но зачем травмировать мальчика?» В отличие от Джина мужчина не думал о романтике, так что знакомство оказалось вполне невинным. Они не переспали. Дай повёл себя как джентльмен, хотя и были все предпосылки для того, чтобы поступить иначе. «Был бы ты постарше года на два...» — буркнул он опрометчивую фразу, и, угостив поклонника кофе, отправил парня домой. Пообщались и забыли, как говорится. С тех пор прошло почти три года, но слова Дайске прочно засели в чужой голове. — …Дарова, бро, — звонил Джину друг. — Тут случайно узнал, что на студии ждут, ну, этих, японцев твоих. Как там они называются? Dir en Grey? Вот, со дня на день уже. Мастеринг у них, и сводить что-то планируется. Если интересно. — Алё, ага, привет, — парень перехватил телефон другой рукой. Его сердце бешено забилось. — Надолго? — Сложно сказать. На неделю, может, либо на две. Встретиться хочешь? Координаты нужны? — Ещё спрашиваешь! Конечно. *** В темноте падали какие-то вещи, но Аой не давал времени на раздумья, толкнув любовника на упругий диван. Дайске ни раньше, ни позже как сегодня, решил сообщить про поездку на другой континент, и Юу сделал то, чего и сам от себя не ожидал — притащил Андо к себе домой. Внутри как будто что-то перемкнуло: накрыло эмоциями, а в голове никак не хотело проясняться… — Так, когда ты летишь? — Очень уместный сейчас вопрос, — хихикнув, ответил гитарист, плюхнувшись на мягкое сидение, где под задницей вдруг что-то громко пискнуло. Неизвестно, отчего Юу не захотел включить в доме свет, это намного бы облегчило передвижение и избавило от подобных сюрпризов. — Эт чё такое? — дёрнулся Андо, разглядывая в темноте маленькую резиновую уточку, которую достал из-под себя. Ловкие пальцы тут же перехватили предмет. Домработница приходила утром и должна была убрать всё подозрительное и ненужное, а ещё, запереть детскую. Вроде, как и беспокоиться-то не о чем, а, вот, вылезло — «беспокойство». — Игрушка племянников, — соврал Юу. — Не отвлекайся. — У тебя их много? — Чего много? — Племянников.  — Мы займёмся сексом или будем обсуждать мою семью? — парировал Аой, нависая сверху. — Тебе не кажется, что это странно? — И почувствовав на себе насупленный взгляд, попытался объяснить: — Ну, я впервые у тебя дома. Ты даже не показал мне ничего, а сразу потащил в кровать. И почему мы сидим в темноте? — Не показал, потому что не счёл нужным, — Широяма отстранился, нащупав на стене выключатель. — Окей! — Просторная комната озарилась светом, и взору Андо открылся сдержанный антураж, преисполненный идеальной чистоты. Если бы не эта уточка… — Будет тебе свет. — Вау! Кто навёл сей лоск? Домработница? — Какой догадливый!  — Красиво. Широяма нехотя поднялся с дивана, с мыслью, что необходимо срочно выпить, ибо сейчас последуют вопросы, вернее, Дай уже начал спрашивать. — Тебе гитары показать? Или домашнюю студию? — с досадой выговорил Юу, достав сигареты. — Я бы с радостью послушал про семью и племянников, — Андо потянулся к пачке, и Аой выдал ему одну сигарету и поджёг. — Расскажи о себе, Юу. Дым, причудливо клубясь, стелился по потолку и так же медленно исчезал, становясь прозрачным. Аой нервничал, как школьник на первом свидании, глядя куда угодно, но только не в лицо Андо из-за страха запутаться в том, что уже сказал, или же выдать то, что любовнику знать не следовало. Осознание, что идея привести сюда Дая, была крайне неудачной, осенило Широяму только сейчас. Приглашение являло новую ступень отношений, которые Аой расширять не планировал. Но то, что Дайске был женат, давало ритмисту полное право лгать в ответ. — Племянников двое, от старшей сестры. Пойдём, выпьем чего-нибудь, — мрачно ответил Широяма, срочно выискивая пути избежать расспросов, но ничего не приходило в голову. «Напоить его, что ли?»  — А эта дверь куда ведёт? — спросил Андо, указывая на детскую. — В кладовку, — буркнул Юу. — Хочешь и туда заглянуть? — процедил он сквозь зубы. Широяма почти ненавидел себя за то, что вынужден скрывать правду. Разглядывая заклеенные ручки ящиков на шкафах, Дайске вдруг понял, что возможно, они оба поспешили. Он не был готов сейчас к тому, что у Аоя есть дети. И чувствовал, насколько Юу не хочется обсуждать эту тему. Можно, конечно, не обращать внимания, но… отчуждение, исходившее от любовника, сильно ранило Андо. Широяма вёл себя так, будто они только что познакомились, и психологическая дистанция увеличивалась с каждой сказанной им фразой. Дайске физически ощутил напряжение, появившееся между ними. — Слушай, может, в клуб поедем? Аой зло развернулся к любовнику.  — Жалеешь, что пришёл? — Совсем нет. Но, у меня ощущение, что ты расстроен моим присутствием. Мы можем обсудить это. — Я просто не люблю расспросы, Дай. — Ты не готов? — Мне жаль. Андо резко затушил сигарету. Волосы гневно взметнулись, на секунду закрывая пылающий взгляд. Привычным жестом, мужчина откинул их со лба. Аой неожиданно отметил, что тот очень красив, когда злится. Притягательный, жёсткий, требовательный. «Не хочет он говорить! Смотрите-ка, ему жаль! Хрен с детьми, но мне необходимо знать…» — Ты женат? — С каких пор для тебя это так важно? — Ты женат, чёрт тебя дери?! Юу и сообразить не успел, как чужие руки схватили его за грудки, грубо дёргая на себя. Два чёрных глаза впивались в его лицо, не позволяя отвести взгляд. В груди мгновенно закипело возмущение. Широяме захотелось выплюнуть в эту рожу, качающую сейчас права, факт брака, о котором Андо даже не заикнулся, и всю бесполезность этих расспросов. Надавать бы ему по морде… но, как же Дайске сейчас красив! Собственник, не меньше, чем сам Юу. Губы тронула горькая усмешка, ибо при таком раскладе очень сложно скрывать эмоции! — Что мне ответить? — Правду, — тихо выдохнул Андо, выпуская упрямца. — Иди нахер, Дай. Если хочешь и дальше встречаться, возьми за правило не задавать лишних вопросов. — Вот как, значит, — Андо выдохнул, нахмурясь, и снова затеребил волосы. — И вся эта «буря в стакане» из-за детской игрушки? Из-за того, что я нашёл её? — Зачем тебе бесполезная информация? — Широяма разрушал, будучи уверенным, что нельзя строить что-то, что не имеет опоры. А их отношения он считал именно такими. — Её полезность не тебе решать, — прозвучало шёпотом. — Не провожай.