Пять шагов

Сама эта новость была столь же удивительной, как и тот факт, что принц делился ею вообще. Дазай издевался и дразнил, он отдавал приказы и иногда делал нелепые просьбы. Он не доверял никому. Никому, кроме Чуи. Накахара был воином. Его обучали сражаться, защищать и он делал все это для человека, стоящего перед ним. Ни разу за четыре года он не слышал, как принц делился своими эмоциями; Чуя не считал себя достаточно квалифицированным, чтобы слушать их. — Это мой долг, конечно, — слова исказились, только покинув уста Дазая, придав ему совершенно иной вид. — Я прекрасно понимал, что в какой-то момент мне нужно будет жениться, но когда мне было шестнадцать, я убедил отца заключить сделку, в которой брак не будет обсуждаться до моего двадцатипятилетия. — Ты злишься, что он нарушил свое слово? Громкий смех со стороны принца. — Мой отец нарушает свое слово, это не удивительно. Я злюсь, потому что я думал, что у меня будет больше времени, и сейчас я не готов. Даже еще шесть месяцев были бы идеальными, — Дазай сделал паузу, затем продолжил более тихим голосом. Слова были тщательно подобраны и сказаны с некой неуверенностью, совершенно новой для Чуи, — некоторое время назад мое внимание привлек тот, кого мой отец, возможно, не считает подходящим выбором. Больше времени позволило бы мне выработать стратегию, чтобы убедить отца в обратном и выяснить, является ли мое внимание взаимным. Сразу же Накахара начал вспоминать людей, с которыми он видел, как Дазай разговаривал более-менее дружелюбно, пытаясь понять, на кого именно ссылался принц. У него была превосходная память о людях (преимущество его должности), и он мог судить о чьем-либо характере при первой встрече без многих ошибок. Интеллектуальный вызов был желанным отвлечением от подтверждения того, что принц действительно играл с ним на прошлой неделе, что очаровательные слова, которые почти сломили стойкость Чуи были всего лишь игрой. — Чуя, — отрываясь от своих мыслей, он переориентировался на своего подопечного, удивлённый, потому что встретился взглядом с принцем, когда Осаму повернулся спиной к дворцу, чтобы улыбнуться Чу. — Сосредоточенность — это взгляд, которым ты смотришь на окружающий мир. Я бы никогда не пострадал от идиотского телохранителя. Хотя, признаюсь, я посчитал тебя слишком умным, когда мы впервые встретились. Дазай сделал шаг вперед, привлекая внимание Накахары, который подсознательно отступил к стандартам замка и остановился в пяти шагах от принца. — Никому еще не удавалось быть таким непредсказуемым для меня, как ты: ты постоянно заставляешь переделывать мои расчеты и менять планы. Если бы Чуя не знал этого человека лучше, чем кто-либо еще, он бы сказал, что принц звучит почти… увлекательно. Еще один шаг. Умышленно, как будто Осаму боялся напугать своего телохранителя. — Я полагаю, ты можешь назвать это иронией, но один раз, когда я использывал свои чары в личных целях, тогда один единственный раз мои авансы отверглись, — улыбка Дазая стала кривой, — но с тобой я ожидал, что все будет иначе. При упоминании той ночи пульс Чуи учащался. — Твой капюшон. — Осторожнее, — отрезал его принц, — никто здесь не может знать мое лицо, но если ты снова начнёшь отступать от приличия, у нас могут возникнуть проблемы. Накахара примолк, решая не перечить действительно важному предупреждению, и Чуя уставился на него, когда расстояние между ними сократилось еще на один шаг. Два шага были расстоянием, на котором принц должен был следовать за королём. — Это был не первый раз, когда я хотел попробовать, но я ждал так долго, потому что думал, что у меня будет больше времени прощупать почву. Рыжий не мог понять, то ли принц сейчас действительно болтает ерунду, то ли его разум только что перестал обрабатывать что-либо, кроме постоянного сокращающения дистанции. Теперь между ними был только один шаг: расстояние между монархом и его супругом. — Ты тот, кто привлек мое внимание, Чуя. Его глаза поднялись, уставившись на принца, и Накахара поперхнулся воздухом от осознания того, насколько близко они на самом деле находились — так же близко, как и прошлой ночью. По какой-то причине Дазай отказался от натягивания капюшона после таверны, и Чуя последовал его примеру: недосмотр, о котором он очень сожалел, учитывая то, как сложилась ситуация. Гораздо сложнее было напоминать себе о девиантной истории принца, когда Дазай не казался таким, каким его привык видеть вечно запертый в замке телохранитель. — Иногда тебя трудно читать, — признавался шепот между ними, — тревожно думать, что ты можешь ненавидеть меня, пока я пытаюсь придумать, как сделать из тебя подходящего жениха в глазах моего отца. У Чуи кружилась голова. Он хотел задать миллион вопросов, но не смог сказать ни слова. На этот раз он не удивился, когда Дазай слегка схватил его за подбородок и поднял лицо вверх. Ситуация выглядела так, будто она полностью вышла из-под контроля, как будто он ничего не мог сделать, чтобы остановить это, а скорее задержать неизбежное, наступит ли это завтра или через неделю. Тем не менее, он нашел свой голос, чтобы попытаться помешать им сделать что-то невероятно идиотское. — Осаму. Дазай слегка покачал головой, словно в недоумении. — Два года потрачены впустую, пытаясь заставить тебя называть только моё имя. Я пытался представить, как это будет звучать, но мои предположения побледнели по сравнению с реальностью. — Мы не должны, — повторил Чуя. — Тогда не надо. Принц сделал так, чтобы это звучало как самая легкая вещь в мире, и хотя сила Чуи позволила бы ему легко оторваться и оттащить своенравного обратно во дворец, он застыл на месте, потерявшись, пытаясь понять волнущиеся вихри в обычно невыразительных карих глазах. Губы Дазая были невероятно мягкими, слегка касаясь его уст, словно проверяя воду. Когда Чуя не отшатнулся назад, Дазай прикусил нижнюю губу, завлекая в более полный поцелуй. Движения Осаму были такими увереными и казалось, он делал это так же осознанно, как и шел вперёд. Его рука скользнула вверх, аккуратно поглаживая непослушные рыжие кудри Чуи, как будто он был тем, кто нуждался или требовал такого нежного прикосновения. Это было головокружительно, и Накахара осторожно протянул руку, чтобы ухватиться за ткань на талии Дазая, ища контакт, чтобы заземлить его. Губы Осаму расплывлись в улыбке. Тогда Дазай отступил достаточно далеко, чтобы удобно смотреть Чуе в глаза. — Ты не остановил меня. — Верно. — Полагаю, это означает, что ты меня не ненавидишь? — дразнящий мотив проскользнул в вопросе принца. Раздраженно вздохнув, Чуя на секунду прикрыл ладонью щеки и осторожно отодвинул их от лица, стараясь не обращать внимания на румянец под ним. — Иногда я ненавижу тебя, особенно когда ты усложняешь мне работу. Дазай засмеялся, и это было совсем не похоже на смех, который телохранитель слышал от принца раньше. С самого начала он понял, что это искренне: не заставлять и не прятать эмоции, как обычно делал это Дазай. — Это был единственный раз, когда ты промахнулся со своим расчётом, я ничего не могу поделать, — Чуя закатил глаза, но было трудно по-настоящему раздражаться от ощущения свежего поцелуя Дазая, и он не мог пойти на уже обыденные приличия, практически стоя в руках своего принца. В глазах Дазая сверкнул злобный блеск, ведь он уже давно догадался об этих фактах. — Ты всегда такой правильный, малыш Чу. — Ты принц, не выражайся так, — сказал Накахара сухим голосом. — Хм, правда, — Дазай отступил еще дальше, чтобы взглянуть на замок, — я все еще хотел бы иметь больше времени. — Больше времени? — Чтобы придумать жизнеспособный план, убедить моего отца, — размышлял Дазай, — иначе я выйду замуж за какого-то скучного новичка в суде через год. — Ты хочешь убедить своего отца позволить нам… жениться? — повторил Чуя, чувствуя себя измученным перспективой того, какие новые шалости он мог случайно открыть. Посмотрев на него сверху вниз, Дазай выгнул бровь. — Это то, что я только что сказал. С тобой все в порядке? Не говори мне, что ты не справился со своим элем. Или мой поцелуй был просто опьяняющим? Рыжий издал насмешливое фырканье вместо ответа на заданный вопрос и просто покачал головой, вместо того, чтобы разобраться со всеми причинами, по которым план Дазая был глупым, без надежды на осуществление ещё в самом начале. В Осаму была обновленная энергия, которую Чуя не видел несколько месяцев, поэтому он позволил принцу проявить момент наивности, прежде чем вернуться к реальности. Кроме того, он предпочел бы насладиться этой близостью, прежде чем вернуться на свое место на пять шагов позади.