Пять шагов

      Будучи наследным принцем, Осаму в скорем времени должен будет унаследовать престол, поэтому он подробно изучил и овладел не только горсткой умений, которые завоевали уважение и восхищение как его подданных, так и врагов. Его таланты варьировались от бальных танцев до стратегии битвы и всего, что между. И Чуя, вероятно, мог бы перечислить их без колебаний, если бы кто-то попросил его об этом.       Шпионаж, возможно, можно было бы отнести к числу тех навыков, связанных со способностью принца заставлять говорить врагов или без особой манипуляции вытягивать секреты из всего, что движется или по крайней мере умеет говорить. Несмотря на то, что он знал, что Осаму мог пройти по дворцовым залам практически незамеченным, Чуя никогда бы не подумал о том, что принц может оставаться наедине с любым опытным шпионом, что указывало бы на слишком буквальную склонность к шпионской работе.       Если бы Накахара не знал, что охранник дворца патрулирует залы и периметр замка, он мог бы подумать, что замок совершенно незащищен, учитывая, как легко Дазаю каким-то образом удалось избежать пересечения с любым из охранных постов.       Мысленно делая пометку, чтобы предложить более частый патруль капитану охраны, Чуя старался не удивляться тому, как легко принц соскользнул с тёмного пятнышка около открытого окна на участок тени ближе в двери. Пятнистый серый плащ скрывал силуэт, делая его почти неотслеживаемым при луном свете. Чуя следовал за ним практически по пятам, а не на своем обычном расстоянии.       Только когда они оказались на пути к городу и избавились от страха быть обнаружеными кем-то из дворца, он спросил: — Где ты (!) научился это делать?       Принц пожал плечами. — Практика.       То, что только что засвидетельствовал Накахара, говорило о возможных долгих тренировках, и он задавался вопросом, как долго и главное для чего принц чувствовал необходимость красться вокруг своего дома.       Этот вопрос был слишком личным, поэтому Чуя попробовал задать другой: — Куда мы идем? — Я не знаю. — Вы… не знаете?       Принц вздохнул так тихо, что это было почти не слышно, прежде чем он признал: — Нет, мне просто нужно было уйти из этого места и очистить голову.       Было трудно прочитать выражение его лица в темноте, капюшон скрывал большинство его черт, но смесь эмоций, которые Чуя увидел в то утро после жаркой семейной дискуссии, словно вернулась в голос принца.       В честности ответа шатена была уязвимость, которую Накахара не любил. Прежде чем задуматься, он выпалил: — Рядом есть таверна, в которую я люблю ходить. — Таверна? Ты не будешь беспокоиться о том, что кто-то может узнать меня.       Рыжий покачал головой. — Не особенно. Клиенты не из тех, кто часто посещает дворец, поэтому я и хожу туда. Каждый раз, когда я посещаю место с дворцовыми завсегдатаями, они, как правило, задают мне вопросы о вас и расстраиваются, если я не даю им прямых ответов. — Веди тогда, Чуя.       Это было поистине странным ощущением — идти впереди принца, а не наоборот. Это сбивало с толку, и Чуя постоянно оглядывался через плечо, чтобы убедиться, что принц все еще был рядом (не привык так сильно скрывать свою атаку «взглядом»).       Рассматриваемая таверна находилась прямо на окраине развлекательного квартала, и Чуя открыл дверь для принца, прежде чем полностью погрузиться в жару шумной комнаты. Оттянув капюшон назад, Накахара обшарил область, ища стол, который обеспечил бы наиболее жизнеспособное количество выходных маршрутов, а не занимал место у стойки (как он обычно это делал).       Только когда они сели за стол, который соответствовал всем параметрам, принц медленно снял свой капюшон, высчитывая взгляды, направленные в его сторону (которых, собственно говоря, не было так много). — Чуя, — к столу подошла владелеца таверны, лукаво улыбаясь, — я никогда не думала, что увижу тот день, когда ты приведешь ко мне компанию. Все убеждены, что ты отдаешь все свободное время своей работе.       Ирония в том, что Чуя фактически привел свою работу в таверну Кое, прежде чем назначать сюда какие-либо свидания или личные дела. Все это заставило Чую мысленно замолчать в социальной жизни, которую его работа почти уничтожила.       Он покачал головой, пытаясь невербально сказать Кое, чтобы она не копала слишком глубоко. — Это не так, Озаки. — М? — Любопытные красные глаза переместились, чтобы изучить принца, отчетливо игнорируя невысказанное предупреждение Чуи (как он и предполагал). — А что мистер «это не так» может сказать нам об этом?       Улыбка распространилась по лицу Осаму, которую Чуя довольно хорошо понимал предполагая, что тот использует её, чтобы успокоить противника. — Я не знаком с городом, и Чуя очень рекомендовал вашу таверну. Приятно познакомиться. — Может быть, вы привыкли к более привлекательным заведениям? — спросила она, дразня подстроенно-наивным голосом, щелкая пальцами как сигнал одному из ее сотрудников.       Улыбка принца слегка дрогнула, прежде чем он восстановил самообладание и склонил голову в подтверждение. — Можно сказать, что я жил вполне защищенной жизнью.       Кое-поставила две кружки на стол и похлопала Осаму по плечу. — Ну, мы позаботимся о тебе.       Озаки подмигнула рыжеволосому, а затем перешла в отдалённый уголок таверны.       Коричневые глаза смотрели, как женщина уходит, прежде чем переключиться на Чую. — Ты часто сюда приходишь? — Не так много, как раньше, но я знаю Кое еще до того, как она владела этой таверной, — ответил Чуя.       Хмурый взгляд пересек лицо принца, его выражение было так эмоцианально переполненно, что выглядело раздражающе и обеспокоенно и для Накахары это было настоящим шоком. Обычно Чуя не мог сказать, что что-то беспокоит королевскую особу. Но, возможно, изменение произошло потому, что они, наконец, вышли из его зоны комфорта и находились в месте, где о нем не думали, как о члене королевской семьи.       Чуя «читал» человека напротив него, не торопясь, чтобы изучить Осаму как личность так, как он никогда бы не осмелился сделать во дворце, где кто-то мог бы заметить и начались бы слухи. Каштановые волосы не были идеально ухоженными, даже неопрятными после того, как побывали под капюшоном плаща, и идеальная осанка, казалось, исчезла после того, стоило Кое-начать говорить.       Он выглядел более человечным, чем всегда и, хотя его имя было слишком «громким», для удобства Чуя мысленно все же решил никак не звать Осаму. Но он обнаружил, что ему намного легче думать о человеке напротив как о Дазае, а не о принце.       Глотнув эля, Чуя решил с осторожностью отвести разговор в другое направление. — Ах, Ваше Высоч… — он поймал себя и быстро поправил, — Осаму, если таверна тебе не по вкусу, я могу найти другое место.       Дазай покачал головой, потянув другую кружку, поставив её перед собой. — Это не то. Я просто думал, что, возможно, не знаю тебя так хорошо, как я предполагал.       Не зная, как ответить на такое заявление, Чуя отвернулся, уставившись на оживленную таверну, и его пальцы сжались вокруг кружки. Он остро осознавал, что это была первая ночь, когда он был один на один с принцем после инцидента, произошедшего неделей ранее, когда он отказал Осаму в просьбе о поцелуе. Чуя делал все возможное, чтобы забыть обо всем, что когда-либо происходило, но, находясь так далеко от дворца, когда «королевский» человек притворялся равным ему, воспоминания о той ночи рухнули на него с такой скоростью и силой, что бедняга даже не знал, как он будет в состоянии держать зрительный контакт до конца ночи. — Ты слышал? — Прости? — спросил Чуя, моргнув. — Сегодня утром во время моей встречи с отцом, — повторил он, — ты слышал?       Лгать Дазаю было глупым поступком. Рыжий часто наблюдал, как другие пытались без единого шанса на успех. Готовясь к выговору, Накахара ответил: — Не сначала, но когда ты повысил голос… Я никогда не слышал, чтобы ты делал это раньше, и мне было любопытно. Хотя я не понял, о чем вы спорили.       Кивнув, Дазай выпил из своей кружки противный напиток, снова переключив внимание на комнату, остановив разговор на этом.       Он был все еще напряженным.       Даже спустя две кружки (Чуя остановился на первой из-за того, что не хотел опьянеть, ведь его работу, заключающуюсь в защите принца никто не отменял). Дазай даже сейчас был напряжен. Лежа на столе, его руки переодически сжимались и разжимались, а глаза беспокойно скользили по толпе, он почти не говорил.       На самом деле Осаму, казалось, напрягся по мере того, как проходила ночь, и в таверне становилось все теснее. Со временем Чуе пришло в голову, что, возможно, принц чувствовал необходимость уйти не только со дворца, но и от других людей.       Чуя заплатил за их напитки со словами благодарности. Монеты едва выпали из его руки, прежде чем Дазай поднялся на ноги, размахивая плащом вокруг плеч, ожидая, когда Накахара сделает то же самое. Они были за дверью без промедления.       Оба вышли на небольшую площадь между таверной и дворцом. Дазай остановился у фонтана в центре, глядя на замок, нависший над всем домиками в городе. — Мой отец увидит меня женатым к этому времени в следующем месяце.       Чуя моргнул пораженный внезапной информацией. — Простите? — Наш аргумент, — пояснил шатен все еще глядя на замок: его лицо было совершенно чистым, — У меня есть тридцать дней, чтобы выбрать истца, который принесет пользу королевству, или он выберет за меня. — Ой.