Мышонок

6 апреля. 06.30. Таканори давно не спал. Он поставил будильник на семь часов утра, а сейчас — половина седьмого. Сколько он так лежал, глядя в потолок? Час? Два? Счёт времени он потерял. Волновался ли он перед первым учебным днём? Может быть, чуть-чуть. В конце концов, поводов для волнения у него не было — он вместе с Ютой приедет в университет пораньше, как они вчера и договорились, Така всё как следует осмотрит, запомнит, чтобы брату не пришлось за него беспокоиться… затем — первая по расписанию лекция в поточной аудитории, это Матсумото выяснил на сайте университета. И всего лекций будет три, значит, домой он вернётся к обеду, и Ютака тоже будет дома. Решив, что дальнейшее сверление потолка взглядом никаких плодов не принесёт, Таканори выполз из-под одеяла и встал с кровати. Можно спокойно одеться, заправить постель, умыться и спускаться на кухню — заодно и Юте с завтраком помочь. Предрассветный час, как и обычно, был тёмен, и юноше пришлось включить свет, чтобы облегчить себе сборы. Така расчесал волосы, сосредоточенно закусив нижнюю губу — зубцы застревали в чёрной копне, спутавшейся за ночь. Но худо-бедно ему удалось привести волосы в порядок и привычно убрать их в хвост. Затем шустро натянуть простые чёрные джинсы и такую же чёрную футболку. Завершают образ очки, без которых Таканори не мог обходиться вот уже около десяти лет, без очков зрение не радовало чёткостью и яркостью красок. Но хуже не становилось — и на том спасибо. Матсумото ненавидел смотреть на себя в зеркало, но этот ритуал был необходимой частью сборов, чтобы удостовериться, что он выглядит в достаточной мере сносно для появления на широкой публике. Похоже, и в этот раз всё было вполне годно, за исключением того, что джинсы малость великоваты. Надо же, а до развода родителей всё было с точностью до наоборот. До развода родителей Така помнил себя другим. Розовощёким и достаточно справным пареньком, которого, впрочем, нисколько не тяготила парочка лишних килограммов. Он был счастлив с матерью и отцом, которые души не чаяли в своём единственном чаде. Но когда они официально и окончательно оформили развод, и мать начала пить, для мальчика разверзся его личный ад, в котором он пребывал каждый день, каждую секунду. Тревога отравила его кровь, крепкий сон забыл к нему дорогу, постоянная взвинченность и нервное напряжение вытеснили счастье и равновесие. Така и сам не заметил, как сильно похудел, как некогда округлые щёчки впали, а во взгляде появилась совершенно недетская, пронзительная тяжесть. Вот почему он ненавидел своё отражение. Каждый раз оно напоминало ему о том, каким он стал, как и о том, чего он лишился. Но над пролитым молоком плакать бесполезно. Прошлого он не вернёт, и на решение родителей никак нельзя было повлиять. Таканори знал, что в их разводе его вины не было, а вот то, что отец предпочёл матери другую женщину, и мать не смогла с этим смириться… но это другой разговор. Матсумото застегнул свою сумку и вышел из спальни, сразу столкнувшись в коридоре с Ютой. — О, ты проснулся? Доброе утро, — Уке зевнул, ероша волосы. — Как спалось? — Неплохо. Проснулся пару часов назад. Наверно. — Вот как? — Ютака пропустил брата вперёд на лестницу. — А говоришь, неплохо. — Так я и не жалуюсь, — улыбнулся Така, — и сонным я себя не чувствую. — Видимо, ты всё-таки волнуешься, — они остановились у ванной комнаты, и Уке кивнул на дверь. — Ты иди первым, а я поставлю чайник. Тебе чай или кофе? — Кофе. Надо бы встряхнуть мозги. Пока Таканори чистил зубы, нос уловил приятный аромат поджаривающегося в тостере хлеба. Надо же… заботливый Юта готовит им завтрак. А Така и припомнить не мог, когда он в последний раз нормально завтракал. Это было как будто в прошлой жизни. В доме матери его завтрак состоял в лучшем случае из стакана воды и собирания пустых бутылок из-под спиртного, а за продуктами приходилось ходить днём, после школы. Таке даже непривычно было понимать, что отныне он не предоставлен сам себе, что о нём заботятся и готовят кофе с тостами на завтрак. Он знал, почему проснулся так рано — и в этом тоже была повинна сила привычки. Нередко мать не давала ему высыпаться, когда поднималась среди ночи или незадолго до рассвета и искала, чем можно восполнить упавший градус спиртного. Это положило начало одному страху, который ни на день не отпускал Матсумото, иной раз вышибая ледяной пот на покрывшейся мурашками коже. Больше всего юноша боялся, что однажды он не выдержит, сорвётся и станет таким же, как мать. Что в один прекрасный день его силы бороться иссякнут, он увянет, как подрубленное под корень дерево, и сломается, стремясь найти спасение на дне бутылки. Да только его там не будет… но будет тягучее, болезненное забытье, слёзы, запах алкоголя, спёртого воздуха и разбившиеся надежды на то, что всё обязательно образуется. Зажмурившись и плеснув напоследок в лицо прохладной водой, Таканори промокнул глаза и щёки полотенцем и вышел из ванной комнаты. Ну вот, он готов к встрече нового дня, можно сменить Ютаку на кухонном посту и помочь ему с завтраком. — Ванная свободна, — Така зашёл на кухню и сразу понял, что завтрак будет куда богаче, чем просто тосты с кофе. На столе его ждала чашка дымящегося кофе, тарелки с тостами, аккуратно приготовленными сэндвичами и нарезанными фруктами. Матсумото повёл носом и блаженно прикрыл глаза. — Юта… когда ты успел сделать всё это? Ты прямо чародей. — Так уж и чародей? — улыбнулся брат. — Можешь меня не ждать, садись и бери всё, что плохо лежит. — Тогда ты рискуешь остаться голодным. — Не страшно, времени у нас предостаточно, сделаю ещё. А тебе не помешало бы немного поправиться. *** 08.52. Акира еле разлепил глаза и тут же возмущённо фыркнул, убирая с лица чьи-то длинные каштановые волосы. Он скинул с себя тонкие руки доверчиво прильнувшей к нему девицы — и кто такая? Он имени-то её не запомнил, и всё же проснулся с ней в одной кровати. А, впрочем, ему было не привыкать просыпаться так и в такой обстановке. Незнакомая комната общежития, незнакомая девица под боком, засуха во рту и долбящая настырным дятлом головная боль — кое-кто перестарался с возлияниями накануне. Девушка что-то пролепетала во сне, но не проснулась, и Сузуки кинул на неё раздражённый взгляд. Надо поскорее собирать манатки и сваливать отсюда, покуда его ночная визави не очнулась и не началось всё это слезливо-сопливое и столь ненавистное «позвонишь мне?». Да как бы не так. Стараясь не тревожить девушку, Акира перегнулся через неё и взял с тумбы телефон, чтобы посмотреть, который час. Увиденное его не воодушевило: вот-вот стукнет девять, медлить нельзя, нужно подниматься и бежать. Но Аки торопился отнюдь не на первую в этом учебном году лекцию — к девяти у дежурных в женском крыле заканчивается пересмена, потому-то желательно прошмыгнуть мимо вахты до сего рокового часа, чтобы избежать логично следующих за этим разборок и глупых объяснений, которые всё равно будут выглядеть совершенно неубедительно. Ну кому же не ясно, зачем парней, вопреки всем действующим правилам, так тянет в сторону женского крыла? Акира наспех натянул помятые джинсы и футболку, схватил с тумбы телефон и выскользнул из комнаты, стараясь ступать по коридору как можно бесшумнее. Сегодня удача на его стороне — вахта пустовала, и Аки перешёл на бег, чтобы миновать последний коридор и оказаться у дверей, ведущих в мужское крыло. Этой ночью Юу не составил ему компанию. В бар «Шемрок» молодые люди отправились вместе, как и договаривались. Однако Широяма, ещё днём предложивший наведаться к дамам, на выходе из «Шемрока» вдруг пошёл на попятную. Ключевой аргумент — с перепоя в постели никакого удовольствия, одно мучение. Разумеется, Акира ему не поверил, ведь Юу выпил вдвое меньше и на ногах держался более чем уверенно. Блондин знал истинную причину отказа и не удивился, когда услышал эту несуразную байку. Как бы недоволен он ни был, но заставлять друга идти с ним было бы недостойно. — Про-сы-па-ем-ся! — рявкнул Сузуки, с пинка распахивая дверь в их с Широямой комнату. — Царь явил себя плебеям! — Пошёл ты знаешь куда, царь? — хрипло отозвался брюнет и закрыл голову подушкой. — Пока плебей не встал и не навалял тебе. — Будет интересно понаблюдать за самим процессом. А… а это что за чудо чудесное? — Аки наконец-то обратил внимание на свою кровать. — Такаши-и-има! — он умиленно всплеснул руками. — Что ты тут делаешь? Ножки до своей комнаты не донесли? Судя по всему, Акира был прав — Койю распластался прямо на застеленной кровати, не соизволив раздеться. Отличительной особенностью Такашимы значилась неуёмная любовь к имбирному элю, что был визитной карточкой «Шемрока», как ирландского бара. Похоже, и в этот раз сокурсник несколько перебрал. Сузуки помнил, что бар они покидали втроём, но на подходе к общежитию пути их разделились, блондин направился в одну сторону, Юу с Койю — в другую. Остаётся резюмировать, что Аки провёл остаток вечера и ночи чуть насыщеннее. — Не донесли, — пробурчал Такашима, приоткрыв припухшие веки. — Тебя зато донесли, хрен моржовый… — Жаль вас расстраивать, но через минуту начинается лекция, и нам стоит появиться хотя бы на второй её половине. Мы, как-никак, выпускники! — с апломбом провозгласил Акира и выдернул из-под Койю подушку. — Встаём, кому сказано! Подушка полетела в Широяму, не преминувшего отозваться не совсем цензурной бранью, но Аки только рассмеялся. Он выудил из своей тумбы бутылку воды, открутил крышу и залпом выпил половину, вспомнив о развернувшейся в горле пустыне. — Юу, а где… — В моём шкафу на верхней полке, пьянь позорная. — Боги, и это говоришь ты? — цокнул языком Акира, открывая шкаф Юу и забирая вожделенный аспирин. — Ты себя не видел. — И что ты тут забыл, Сузуки? — брюнет спустил ноги на пол и искоса глянул на друга. — Зоопарк в другой стороне. — Поразительно, что именно ты знаешь, в какой стороне зоопарк. Ничего не хочешь нам рассказать? — Да заткнитесь вы, а… — загундел Койю, также садясь. — От вас башка по швам трещит. — Койю, Койю, — Аки налил воду в стакан и передал живительную влагу Такашиме вместе с парой таблеток аспирина, — ничему-то тебя жизнь не учит. Держи. А теперь серьёзно, — он встал посередине комнаты, уперев кулаки в бока, — давайте-ка в темпе вальса, парни. Отметимся в этом филиале ада — и обратно. Узнаем, что можно прогуливать без последствий. — Ты — посланник Сатаны, не иначе, — Койю заметно оживился после стакана воды. — Самую жуткую новость можешь преподнести с нужной стороны. — Развращать невинные души — моя миссия на грешной Земле, что поделать, — Сузуки забрал у Такашимы стакан и передал его Широяме. — Но вы, кажется, не жалуетесь. Он стянул с себя футболку, обнажая крепкий, подтянутый торс. Футболка пропахла противно-приторными духами той девицы, не хотелось бы дышать этим тошнотворным запахом весь день. — С кем кувыркался хоть? — бесстыдно поинтересовался сползший с кровати Юу. — А разве это имеет какое-то значение? — хмыкнул Акира, копаясь в бардаке в своём шкафу. — И то верно. Главное, что отлично провёл время, — ответил брюнет крылатым изречением самого Аки. — Напомни, почему мы дружим с таким разгильдяем, как ты? — Потому что со мной не скучно. И я — хороший друг, — Сузуки, не глядя, кинул свежую футболку в сторону своей кровати и попал точно в голову Такашимы. Может, Акиру и не отличала скромность, но всё-таки нельзя было не признать, что в словах его имеет место быть весомая доля истины. С ним не заскучать — в яблочко. Вечный двигатель в человеческом воплощении и генератор самых безумных идей — это про него. Несмотря на полное пренебрежение правилами, моралью и откровенно наплевательское отношение ко мнению окружающих, уж что-что, а за друзей блондин стоял горой. Не осуждать, не заставлять, не навязывать своё мнение, во всём принимать их сторону — такова была его политика в отношении Юу и Койю. И они оба прекрасно знали, что это так и есть. Они могли прийти к нему с любым вопросом или проблемой, и Акира всегда помогал по мере своих возможностей, при этом не упрекая и не спрашивая лишнего, что в отдельно взятых ситуациях являлось его очередной замечательной чертой. С самого начала он занял позицию негласного лидера в их команде, но не пытался прогнуть ребят под себя, уважая их личное пространство и независимость. Вот почему при всех своих прегрешениях Акира Сузуки заслуженно носил гордое звание хорошего друга, и спорить с этим никто не собирался. Солнце давно взошло, щедро заливая светом студенческий городок. Ясное, безоблачное небо, пленяющее своей глубокой, чистой лазурью… а стоило опустить взгляд вниз, как сознание возвращалось к суровой реальности, создавая неприятно-резкий контраст желаемого с действительностью. Там, наверху, яркое солнце и манящее небо, что сулили такую обманчивую сейчас свободу. Потому что здесь, внизу, трое молодых людей готовились к выходу в университет, и о свободе в ближайшие несколько месяцев можно будет лишь мечтать. — Почему начало учебного года нельзя перенести на осень? — тоскливо произнёс Койю, вставая рядом с остановившимся у окна Аки и обводя рукой двор. — Издевательство какое-то. — С языка снял, — вздохнул блондин, — но нам ли об этом говорить? Последний год, потерпим как-нибудь. — Юу? — он обернулся к прыгающему по комнате в одной штанине джинсов Широяме. — Да-да, у меня почти всё, — засуетился тот, едва не распластавшись на полу. — Дайте мне минуту! *** 10.49. Первая лекция благополучно миновала, и Таканори вместе с Ютакой неспешно шли по коридору четвёртого этажа, где, по словам последнего, находилась столовая. Братья случайно пересеклись на лестничном пролёте, чудом заметив друг друга в сбивающем с ног студенческом потоке, и решили пройтись до столовой вместе. Среди огибающих их ребят без труда узнавались такие же, как и Така, первокурсники — они передвигались стайками и беспрестанно вертели головами по сторонам, стараясь увидеть и запомнить как можно больше, или же ища номер нужной аудитории на одинаковых дверях. А Таке, казалось, дела нет до окружающей обстановки, порядка нумерации кабинетов и аудиторий — он успел неплохо сориентироваться во внутренней структуре университета и смог бы найти нужную ему аудиторию без подсказок. Так что и Юта был за него спокоен. — Ну, что скажешь о первой лекции? — спросил Ютака, посмотрев на Таканори. — Как тебе твоя группа? — Это была, скорее, не лекция, а приветственное напутствие декана факультета. Спуску он нам давать не будет, это я понял, — усмехнулся Матсумото. — Он будет вести у нас два предмета в первом семестре, по одному из них назначен экзамен. — Да уж, я наслышан, что он — мужик серьёзный, требовательный, но, в целом, справедливый. — Как и полагается декану, иначе что он делает на своём посту? Я ко всему готов. Ну, а группа… — в глазах Таки мелькнуло знакомое равнодушие. — Ребята как ребята, я особо ни с кем не знакомился. Девчонок меньше, чем парней. Наверно, это тоже ожидаемо. — Что у тебя дальше по расписанию? — Лекция по введению в профессию. Со мной за одной партой сидел второгодник, сказал, до жути нудная ерунда, но зачёт по ней по своей сложности сравним с экзаменом, — Таканори зашёл следом за братом в столовую. — Говорил, что по этому предмету надо много читать художественной и психологической литературы и потом анализировать прочитанное, что это скучно. Понятно, почему его оставили на второй год, — со смешком покачал головой он. — Зато ты любишь читать, в этой дисциплине тебе не будет равных, — уверенно кивнул Ютака — он точно знал, что для Таки самым лучшим подарком всегда была и будет книга. — Посмотрим. Сложно относиться серьёзно к человеку, утверждающему, что он не любит читать, — Матсумото подошёл к автомату с газировкой. — А у тебя что по плану? — Осталась последняя лекция — и я ухожу домой. Найдёшь потом выход без меня? — поддел его Уке. — Беру себе колу и убегаю, до окончания перерыва мне надо добраться до лабораторного корпуса, — он вставил банкноту в купюроприёмник. — Конечно, беги. Сориентируюсь как-нибудь. — Индивидуальные пожелания по обеду будут? — Юта наклонился за банкой колы. — Тётя Нацуми была права — с тобой каждый день, как в ресторане, — улыбнулся ему Така. — Съем всё, что ты приготовишь, и привередничать не буду. — Ладно, — Ютака притянул его к себе за плечи и потрепал по волосам. — Увидимся дома. Попрощавшись с братом, Таканори также взял банку колы и отошёл к одному из свободных подоконников — всё столики были заняты, а возвращаться обратно в галдящее нутро университета желания не было. Лучше переждать тут, а ближе к концу перерыва пойти в аудиторию, когда за дверями столовой будет поменьше народу. На пороге столовой Ютака столкнулся с тем, с кем сталкиваться хотелось меньше всего. Он поспешно отвёл взгляд, но его глаза всё же успели встретиться с теми самыми обжигающе-чёрными глазами. До чего же это трудно — делать вид, что вы не знакомы, что вас ничего не связывало в сравнительно недалёком прошлом, но подлое сердце всего за секунду начинает лихорадочно колотиться, ударяясь изнутри о грудину и посылая волны жара по всему телу. Как бы то ни было, Широяма Юу ни за что не узнает, что один его вид приводит Юту в такое состояние, которому невозможно подобрать хоть какое-то определение. Однако Ютака мог выделить в этой гремучей смеси злость, и в первую очередь — на себя самого. Они расстались два месяца назад, пора успокоиться, привести мысли в порядок, но всего один взгляд на Юу — и вот его прошибает холодный пот пополам с дрожью. Так злость трансформируется в жгучий гнев, заставляя сжать ладони в кулаки до впившихся в кожу коротких ногтей. Ютака опускает голову и не видит, как Широяма провожает его взглядом, оборачиваясь ему вслед. Не видит, но чувствует этот проклятый взгляд на себе, а ноги будто деревенеют, и каждый шаг требует невероятных усилий. Всё, нужно убегать, пока его окончательно не парализовало, и он не сделал того, о чём потом пожалеет. Ох, ему бы очень хотелось вцепиться в эти чёрные, блестящие патлы и пару раз врезать по наглой, самоуверенной роже. Но он выше этого, и потому просто уйдёт. — Эм… Юу, давай в темпе, если хочешь успеть урвать свои любимые пончики до звонка, — идущий за Широямой Койю подтолкнул друга вперёд, и тот, словно очнувшись, тряхнул головой. — Ага, — брюнет почти судорожно полез в карман за портмоне, — не боись, всё я успею. Разумеется, он понял, что Уке его заметил. Заметил, но даже не попытался изобразить равнодушие — и это дьявольски бесило Юу. До чего же бездарная актёрская игра! Такашима вопросительно посмотрел на Акиру, но блондин пожал плечами и, нахмурившись, махнул рукой — мол, не трогай его. И это был весьма мудрый совет. Молодые люди остановились в конце очереди у витрины с выпечкой. Аки также полез за бумажником, подумав, что не зря его накануне посетила мысль о том, что спокойным этот год не будет. Первый учебный день, а в воздухе уже потрескивают ослепительно-белые искры напряжения, которые почти ощущаются физически. Любовь, бла-бла-бла… вот, до чего эта самая любовь доводит. До испорченной психики, взвинченных нервов и желания заливать мысли спиртным. Кто и зачем её придумал, спрашивается? Широяме слишком быстро подрубили крылышки, на которых он парил аж полгода — невероятный по своему размаху срок для него. А теперь он и на себя-то не похож. — Поразительно, что ты выглядишь по-человечески, а выжрал-то вчера больше, чем мы с Юу вместе взятые, — цокнул языком Такашима, страдальчески косясь на холодильник с бутылками ледяной воды. — Чёртова очередь, почему она не может продвигаться быстрее… — Регулярные тренировки, друг мой, — Акира согнул руку, демонстрируя крепкие мышцы. — Ещё и развлекался всю ночь с какой-то девицей. Девицей, кстати? — усмехнулся Койю. — Я давно не разбавлял свой рацион парнями, — фыркнул блондин. — Не говори, что ты завидуешь. — Конкретно сейчас я хочу одного — чтобы меня наконец-то перестало штормить, — жалобно простонал Такашима. — Тебе и завидовать бесполезно, всё равно я твой рекорд не переплюну. — По-твоему, это так сложно? — удивился Акира. — Ты и представить не можешь, сколько человек жаждет приключений на свою задницу, но не все в этом сознаются. — У тебя на таких, видать, врождённый нюх, — иронично заметил Юу. — Не поделишься секретом? — Я вас умоляю… — Сузуки закатил глаза. — Это же легче лёгкого, если матушка-природа наградила вас хотя бы мало-мальски симпатичной мордашкой. И то, не это самое главное. Главное — хорошо подвешенный язык. Во всех смыслах, — подмигнул он. — То есть, по твоей логике, соблазнить можно любого? — недоверчиво процедил Широяма. — Естественно, — хохотнул Акира. — Добавьте уверенности и харизмы — и любой падёт к вашим ногам, как спелое райское яблочко. — Занятно, занятно, — задумчиво постучал указательным пальцем по подбородку Койю. — И ты, например, смог бы охмурить кого угодно… — он обвёл взором столовую. — В этом зале? Будь то девушка или парень? — Это что, вызов? — хищная улыбка тронула красивые губы Аки. — Можешь расценивать это и так, — в глазах Такашимы блеснул азартный огонёк. — Согласен? — Пф-ф-ф… — снисходительно бросил Сузуки. — Невелика задача. Выбирай жертву. — Почту за честь, маэстро Казанова, — Койю насмешливо склонил перед ним голову. — Кого бы выбрать… Его взгляд перебегал от одного к другому, кандидатур — минимум полсотни, но выбрать надо лишь одну или одного, да так, чтобы Акире жизнь малиной не показалась. Аки же, вне всяких сомнений уверенный в своей победе, был спокоен и терпеливо ждал, когда Койю предоставит ему заключительное условие их внезапного пари. — Может, вы позволите мне выбрать? — неожиданно подал голос Юу, и друзья изумлённо уставились на него. — Койю? — блондин вопросительно вскинул бровь. — Уступишь? — Спрашиваешь, — Такашима пафосно повёл рукой в сторону зала столовой. — Прошу. — Я уже выбрал, — Широяма указал на прислонившегося к подоконнику невысокого юношу в очках. — Слабо? — Боже правый… всё для меня, да? — Аки выглядел так, словно сжевал лимон без сахара. У окна стоял худенький паренёк, придерживая лямку сумки на плече. За внушительными линзами очков в массивной оправе скрывались равнодушные глаза, чёрные волосы блестели в свете бьющего в окно солнца. Похоже, ему было абсолютно плевать на всех, кто находился вместе с ним в столовой — настолько отрешённым был весь его вид. — Вкус у тебя так себе, скажу тебе я, — процедил Сузуки. — Но уговор есть уговор. Принято. — Вот и чудно, — удовлетворённо кивнул Юу. — У тебя есть два дня. — Мне и одного хватит, — скривился Акира, пихнув его в плечо. — Поблажки оставь недостойным. — Как скажешь, тебе виднее, — Широяма поднял ладони в примирительном жесте. — Но откуда такая уверенность? — То, что у него никого нет, ясно, как дважды два — четыре, это раз, — скучающе начал пояснять блондин, откинув волосы со лба, — а во-вторых, такие, как он, вниманием не балованы, что неудивительно. Обычно, они сами вешаются на шею тем, кто оказывает им и самые незначительные знаки внимания. Неужели ты не понимаешь, что это будет слишком легко? Юу и близко не догадывался, кого он выбрал в качестве решающей ставки для этого глупого спора, затеянного смеха ради. Но выбор сделан, руки пожаты, сроки установлены. И Сузуки, предвкушая будущую победу и утёртый нос Широямы, переключил, наконец, внимание на прилавок с чудесно пахнущей, горячей выпечкой. Сейчас более приоритетной миссией было угомонить бунтующий желудок, чем изучать какого-то нелепого черноволосого парнишку в жутких очках. *** 18.21. — Я рада, что у вас всё хорошо, мальчики, — голос тёти Нацуми был немного усталым, но всё же было слышно, что женщина довольна. — Завтра расписание тоже обещает быть насыщенным? — Смотря у кого, — Таканори расположился на подоконнике, придерживая телефон плечом — второй рукой он делал пометки в тетради с конспектом лекции. — У Юты всего один семинар… один, Юта? — он оторвался от тетради, обратившись к снующему по гостиной брату, и тот утвердительно кивнул в ответ. — Один. А у меня — три лекции, как и сегодня, но занятия начнутся без четверти одиннадцать. Высплюсь хоть. — Первокурсникам всегда достаётся по полной программе, так они вас закаляют. Но потом будет проще. — Меня моё расписание полностью устраивает. Мозги работают и скучать не приходится, — Така захлопнул тетрадь и положил её рядом с собой. — Как прошёл твой день? — Подъём в пять утра, чтобы к семи быть на другом конце города, — вздохнула Уке-сан, — и завтра меня ждёт всё то же самое. Но переговоры с инвесторами прошли успешно, открытие галереи стало на шаг ближе. — О, это здорово, поздравляю! — Матсумото заметил заинтересованно обернувшегося Ютаку и, указав на телефон, поднял вверх большой палец. — Значит, и завтра всё пройдёт успешно. — Спасибо, дорогой, я на это надеюсь, — голос тёти окрасился улыбкой. — Ну, мне нужно вернуться к бумагам и оформлению отдельного счёта в банке, без этого, увы, нельзя, — расстроенно произнесла она. — Я услышала моих ребят и теперь спокойна. — Тогда мы тебя отпускаем. Удачи, тётя. — Удачи, мам! — крикнул Ютака, копаясь в высоком стеллаже с книгами. — Целую вас обоих, созвонимся завтра вечером, в это же время, — Уке-сан отсоединилась. — Ну вот, глобальное дело сделали, — Така спрыгнул с подоконника, прижимая тетрадь и телефон к груди. — И ты разобрался с домашним заданием? — шипел роющийся в стройных рядах книг Юта. — Да где же оно… — Там разбирать было нечего, — Матсумото оставил на кофейном столике тетрадь и подошёл к брату. — А что ты ищешь? — Учебник по английской грамматике, он пригодится на семинаре. Чёртов талмуд! Пока Юта копался на верхних полках, Така, поправив на переносице очки, обратил взор на полки пониже. — Талмуд подразумевает объёмный том, да? — он прищурился, увидев во втором ряду книгу с широким корешком, и потянул её на себя. — Тут и буковки английские есть. Это она? Таканори учебник передал Ютаке, и тот, едва глянув на обложку, как-то обречённо выдохнул. — Она. Спасибо, — Юта забрал книгу. — Лучше дома голову забыть, чем это орудие для пыток. До нижних ярусов я бы нескоро добрался. — У маленького роста тоже есть свои преимущества, — улыбнулся Матсумото. — Идём на кухню? — Да, если не хотим остаться без ужина. В знак своей благодарности могу приготовить спагетти с курицей и грибами. — И твой фирменный сливочный соус будет? — Будет, с ним вкуснее. Братья зашли на кухню, и Уке щёлкнул выключателем, пробуждая свет к жизни. — Кстати, Така, — Юта открыл холодильник, — ты ведь тоже неплохо готовишь, если мне память не изменяет. — Это «неплохо» опускается до уровня ниже плинтуса в сравнении с тобой, — критически заметил Таканори. — Тебе помочь с чем-нибудь? — Достань кастрюлю, сковороду и спагетти — всё в нижнем шкафу, — пропыхтел Ютака, прижимая к себе бутылку сливок и по упаковке шампиньонов и куриного филе. — Зачем же так сурово? Как-то на Рождество ты испёк пиццу и персиковый пирог, было очень вкусно. Помнишь? — Да, два года назад, и то, рецепты я позаимствовал у тебя, — Така поставил на стол искомую кухонную утварь. — С тех пор я ничего не готовил, я мог растерять все навыки. — Подумаешь, рецепты. Не в этом суть, вся суть — она в исполнении, — резонно возразил Уке, и к посуде и спагетти присоединились недостающие ингредиенты. — Так что ты мог бы как-нибудь повторить своё исполнение на бис. — На бис, говоришь… — Таканори сжал губы. — Ну-у… в честь наступающих выходных можно бы. Завтра у нас пятница, после занятий я могу подменить тебя на кухне. — Вот это класс! — в Ютаке явно проснулся энтузиазм. — Будешь вкалывать на кухне, а я — потягивать чаёк в кресле. — Я не против, — засмеялся Матсумото. — А вот персики для пирога я у тебя не наблюдаю. И оливок нет, и колбасы. — Это не освободит тебя от твоей кабалы, — обнадёжил его Уке, — после университета я зайду в магазин и куплю всё необходимое. Рецепты запишу и прикреплю на холодильник, к твоему возвращению всё будет готово. — Сделай милость, — Така моргнул и слегка скосил глаза, сфокусировав зрение на линзах очков. — Опять… Он вздохнул и снял очки, заодно вытащив из кармана аккуратно сложенную салфетку, которую неизменно и везде носил с собой. — Что такое? Сломались? — Нет. На стёклах постоянно оседает пыль, протираю их по сто раз на дню, — Таканори старательно тёр очки салфеткой. — Ты не хочешь сменить их на линзы? — предложил Уке, наливая в кастрюлю воду. — Это намного удобнее, и протирать ничего не надо. — Линзы? — переспросил Така, почти презрительно скривившись. — А что с ними не так? Вставил и забыл — красота. — Но это… бр-р-р! — Матсумото передёрнул плечами, представив одну из самых противных сцен — по крайней мере, лично для него. — Я физически не смогу залезть к себе в глаза и налепить на них эти мерзкие штуки. Как с этим справляешься ты — для меня загадка. — Поверь, к этому очень быстро привыкаешь, — рассмеялся Ютака, для которого проблема со зрением также была актуальной. — Да, поначалу это неприятно, но через пару дней ты будешь воспринимать это, как развлечение. — В пекло такие развлечения… — проворчал Таканори, вновь заставив брата рассмеяться. — Буду носить очки, и всё тут. — Ладно, ладно. Но если надумаешь — скажи. Поможешь нарезать курицу?