Кусочек 8
13 июня 2019 г. в 13:31
Примечания:
Простите за ожидание!
Небо затянуло серыми тучами, пророча если не грозу, то точно дождь. Из-за спрятавшегося солнца, мир вокруг стал казаться серым, безжизненным и холодным. Таким же холодным, как и поднявшийся ветер. Он шелестел кронами деревьев, постепенно ярясь всё больше. Словно природа вокруг отторгала идущую по лесу специфичную процессию.
Первыми во все стороны разбегались десятки видов паучков. Они отслеживали любое шевеление. Залезали в каждую дыру и щель, без их внимания не оставалось ни единое дерево, дупло и гнездо. Они обращали внимание на всё, до чего дотягивался их взгляд. То же самое было и с землёй. Пауки нагло вторгались в любую дыру и норку. Забирались на каждую травинку. И горе тем, кто пытался их обидеть…
Следом, яростно сверкая алыми глазами, шёл арахнид-страж. Он был зол. В ярости. Всё относительно прошло по плану, но не обошлось без несогласных с его решением, из-за чего пришлось задержаться. Большая часть арахнидов признали его вожаком и следовали за ним. Некоторые воспротивились и решили, объединившись, убить его. Стражем он был не зря: всё-таки большая часть нападок других кланов были отбиты благодаря ему. Большая часть? Все… И всё равно нашлись те, кто против его главенства, хотя он с лёгкостью убил и главную самку. Королеву. И тут ему пришлось снова защищаться. Как это он так посмел — оставить их клан без последующего пополнения?! Арахнид только посмеялся.
Сразу за стражем шло несколько гигантских пауков. Причём в первых рядах шли те, что успели вкусить страсти мальчика. Они вышагивали с таким важным видом, точно совершили некий подвиг и теперь жуть как гордились этим. Между ними сновали более мелкие сородичи. Они уже успели поймать двух крупных оленей. На всех мяса не хватило, но никто не расстраивался — лес ими богат. И даже очень. Кто-то успел полакомиться зайцами и птицами. При этом никто не смел тронуть заливающегося трелью, принадлежащего мальчишке воробушка. Он смело и не боясь порхал между монстрами, периодами садясь на их лапы, немного отдыхал и снова взмывал в небо. А сейчас он катался, сидя на голове арахнида-стража.
Позади пауков тихо перешёптывались другие арахниды. Они создавали непозволительно громкий шум, и стражу иногда приходилось их затыкать. Они откровенно боялись, ибо понимали, куда их вёл вожак. Опасения были. И не зря. Тот клан сильнее и более многочислен. Более опасен. И никто из них не верил, что страж в одиночку справится с ними.
На их веру страж откровенно плевал. Это не то, в чём он нуждался. Он оглянулся через плечо, где на паучьей части тела сладко посапывал его мальчик. За ту неделю, что они в пути, он изменился ещё немного. Глаза стали более красными: белок приобрёл светло-алый оттенок, тогда как сама радужка побагровела. Их форма стала более вытянутой и широкой, от чего и без того соблазнительно-томный взгляд стал ещё развратнее. Он прибавил и в телосложении, став несколько крупнее, хотя и сохранил нотки изящества. Волосы словно почернели ещё больше. Хотя куда ещё? Но чему арахнид был безумно рад, так это тому, что язык и губы мальчика оставались такими же влажными, мягкими, вкусными… А ещё у него появилась привычка облизывать его. Нет, страж этому против никак не был, вот только это дразнило слишком сильно, а спариваться времени не было.
Первый раз мальчик начал облизывать его, когда они вышли из деревни. Он заигрывал, водил бёдрами, высунув язык, он сначала облизал его лицо, оставляя влажные дорожки, а после, опустившись на колени, принялся водить его кончиком по пластинам, за которыми прятались три члена. Это возбуждало, пробуждало желание и страсть. Но арахниду пришлось себя сдержать. К огорчению не только мальчика, который забавно надул губу, дав понять, что он обижен, но ещё и пауков, которые явно жаждали это увидеть. Но из-за того, что они и так потеряли много времени, арахниду от этого пришлось отказаться. Мальчишка ещё дня три обижался и катался на других пауках, но потом всё-таки сменил гнев на милость и перебрался на него. Правда, потом ещё день не переставая ворчал и бубнил, что тот его не любит. Но арахнид терпелив. Только к мальчику. Поэтому на пятый день мальчик, словно никакой обиды и не было, снова начал к нему ластиться, хотя ничего сверх и не требовал, явно поняв, что не совсем до этого.
С шумом ломая ветки и с безумием в глазах из кустов выскочил олень. Его гнало несколько крупных пауков. Животное от страха явно не понимало, что прибежало к смерти. Хоть арахнид и не сдвинулся с места, даже головы не повернул, зато от шума и воплей проснулся его мальчик, который, встрепенувшись, резко сел и тут же подскочил на ноги. Чуя кровь, пауки зашумели сильнее и бросились на жертву. К ним сорвался и мальчик. Арахнид не боялся, что того раздавят или цапнут случайно — он приобрёл схожий с ними запах, да и ловкости прибавилось… вместе с силой.
Арахнид хмыкнул, когда его мальчик, оттолкнув одного из пауков, своими же когтями разодрал уже мёртвому оленю брюхо, раскидал внутренности по округе, чтобы досталось и другим и, выдрав печень, помчался к стражу. Парень так светился, словно сделал что-то великое. Он забрался обратно на стража, при этом тот даже не останавливался. Парень разодрал печень на несколько кусков поменьше. Отложил один в сторону, и на него тут же залез его паучок, следом с головы арахнида слетел и воробей. Парень тихо посмеялся над питомцами, которые устроили шутливый бой, чтобы захапать больше лакомства.
Почувствовав, как мальчик встаёт на ноги, арахнид завёл правые руки за спину и подхватил его. Хотя мальчишка и сам бы справился, но гораздо интереснее, когда арахнид его дёрнул с себя, а после, обхватив за задницу и талию, прижал. Обняв стража ногами, парень зубами отодрал от печени кусок, немного пережевал и, прижавшись к губам арахнида, начал передавать.
От вкуса крови печени и слюны мальчика арахнид зажмурился от удовольствия. Их языки сплелись в его рту. Мальчик, похоже забыв о том, что решил покормить стража, впивался со всей страстью и несдержанностью. Он неосознанно тёрся о его торс своим. Напрягшись, арахнид отстранился, и мальчик снова обиженно надулся.
— Я не вкусный? — насупился парень.
Ещё какой вкусный.
— Тогда почему нет? — он вопросительно изогнул брови. Изменения с человеком произошли не только внешне: он стал понимать перешёптывания пауков. Их язык стал для него родным. И хотя пауки чаще всего шипели что-то типа «убить» и «сожрать», речь арахнидов была более разумной.
У нас гости.
Изменения изменениями, но с помощью пауков, как страж, парень видеть не мог. Арахнид же уже минут десять наблюдал за десятком охотников, которые соваться к ним не спешили. Самого юркого из них даже арахнид не сразу увидел — только когда тот к ним подбежал и начал шептать о количестве пауков и арахнидов. Умный малец и про мелких паучков поведал, после чего люди отошли от них подальше.
Попробуешь с ними поиграть?
— А если они меня убьют? — мальчик забавно сморщил носик.
Я не позволю.
Мальчишка ловко спрыгнул с его рук и побежал в сторону охотников. Арахнид засмотрелся на округлые ягодицы, вспоминая те моменты, когда все три его члена оказывались в сладкой дырочке между ними. Он посмотрел на кусок оленьей печени в руке и задумчиво принялся его жевать, ощущая в крови сладкие капельки слюны его мальчишки.
Перепрыгнув через очередной куст — это стало ему даваться всё легче и легче — парень поманил за собой нескольких крупных тарантулов размером с собаку. Те послушно отклонились от общего курса и рванули за ним. Кстати, его псы тоже остались с ними. Кто бы сомневался. Они нагло забирались на пауков и ехали верхом. Выглядело это несколько потешным.
Парень замедлил бег и, старательно вихляя бёдрами, вышел прямо на широкую дорогу, где тихо перешёптывались люди. Охотники замолчали. Уставились на него большими недоумёнными глазами. Парень поднял когтистую руку, которая почти по самый локоть выглядела так, словно обуглилась. В принципе, со второй рукой и ногами чуть выше колен всё выглядело так же. Кожа в этих местах посерела, можно было ещё сравнить с тем, как будто он вымазался в саже.
— А ты ещё кто такой… — ошарашенно выдавил бородатый мужик, за спиной которого виднелся меч и деревянный щит.
Все замерли лишь на мгновение и тут же схватились за оружие, когда вслед за пареньком из леса показались тарантулы. Лучники тут же отскочили назад, вскидывая своё оружие. Самый юркий успел выстрелить. Парень резко сдвинул ногу в сторону, и стрела пробила её, застряв в кости. Парень тихо прошипел:
— Больно! — его брови сошлись к переносице.
Пауки вокруг тут же кинулись к нему в попытках защитить от врагов. Парень зашипел. Громко. Зло. Арахнид, почуяв кровь своего мальчика, хотел было кинуться на помощь, но всё же передумал, дав тому разобраться со всем самому. Всё-таки мальчику нужно набираться опыта, глядишь, пока доберутся до багровых, он потренируется и поможет в случае сражения.
Тарантулы кинулись всей толпой. От запаха крови и недовольства, идущего от парня, они словно черпали эмоции. Тихо шипя от боли в левой ноге, парень только хотел было нагнуться, чтобы убрать стрелу, как двое тарантулов — один встал спереди, а другой сзади — перекусили её и вытащили. Парень с нежностью глянул на них, немного подождал, пока боль утихнет и рана затянется, что произошло за считанные минуты, и сам кинулся на подмогу. Его злило, что жалкие людишки посмели обидеть его друзей.
Он подскочил к самому здоровому мужику, в один удар опрокинув его на землю. Мимо просвистела стрела, от которой он еле успел уклониться. Парень с любопытством глянул на юного охотника лет семнадцати, может, даже и меньше. Его решительные карие глаза были устремлены именно на него. Охотник не медлил, стрелы срывались с его лука одна за одной, правда, из-за того, что ему постоянно приходилось отвлекаться на пытавшихся убить его пауков, он так ни в кого из них и не попал.
Парень, тихо фыркнув, скинул орущего в его хватке мужика в овраг, махнул в его сторону рукой, несколько тарантулов тут же накинулись на него, раздирая плоть в клочья. Он обернулся. За спиной царила суматоха. Громкая такая. Из-за того, что он сам не нападал, на него никто и не обращал внимания. Тихо посмеиваясь, он отвлёкся от юного охотника, скользнул за спину другого и без зазрения совести нанёс удар, оставляя на мягкой плоти четыре глубокие борозды.
Несколько охотников бросились наутёк, дико вопя от ужаса и понимания, что с таким количеством пауков им не справиться. Да и живых осталось всего ничего: юный лучник да трое взрослых. Чувствуя азарт, парень бросился за одним из взрослых. Большинство пауков за ним, и двое за юнцом, который улепётывал от них как от огня.
Нагнав одного из людей, парень сбил его с ног. Пауки тут же вцепились жвалами в запястья бедолаги, а парень в одно резкое движение оторвал ему голову. Хлынула кровь. Обильно так. Несколькими ручьями. Держа голову за волосы, он поднял её вверх, широко открыл рот, позволяя алой жидкости стекать в него.
— Ну и мерзость, — парень поморщился и откинул голову в кусты. — Оленья и то вкуснее. Оттащите тела к остальным! Пусть полакомятся. Не будем жадными, — он хихикнул, погладил мимо проползающего паука и, охнув, резко развернулся и рванул обратно.
Хоть юный охотник бежал быстро, от погони ему уйти не удалось. Один из преследующих его тарантулов, подпрыгнув, приземлился прямо перед ним. Он тут же отскочил в сторону, пресекая попытку побега юнца. Тихо и с обречением выдохнув, охотник выхватил нож с пояса и кинулся на врага. Второй тарантул впился ему в ногу, и тот завопил. Он уже распрощался с жизнью, как раздавшийся громкий крик заставил вздрогнуть как его, так и пауков:
— Нет! — парень подскочил к сцепившейся троице, выставил руку вперёд, закрыв охотника, и жвалы тарантула с силой сомкнулись на ней, но тут же разомкнулись, и он поспешно попятился, немного прикрываясь передними лапами. — Ай… — парень поморщился от боли и, тихо вздохнув, навис над лежащем на земле и молчавшим юнцом.
— Всегда хотел иметь такой цвет волос, — протянул он, перебирая золотистые волосы охотника, любуясь сверкающими в них искорками.
Охотник смотрел на него расширенными от страха глазами. Его мелко трясло. А ещё он обделался, от чего пахло. Неприятно. Он ощутимо напрягся, зрачок сузился. По телу юнца пробегала одна волна дрожи за другой.
— И что же мне с тобой сделать? — полюбопытствовал парень и, склонившись, высунул язык, лизнув юнца, которого от этого тряхнуло ещё сильнее.
Охотник уставился на взобравшегося на странного красноглазого парня-паука. Голова отказывалась думать. Он прекрасно понимал, что из их лап ему уже не выбраться. Он обречён. Но каково же было его удивление, когда красноглазый, припав на руках, протяжно застонал, а паук на его спине странно задёргался.
Парень не мог себя толком сдержать. Хоть член тарантула и не был таким большим, как у арахнида, от ощущения его в себе по телу пробегали волны удовольствия. Тарантул не сдерживался, двигаясь быстро и резко. А юный охотник, когда до него дошло, что происходит, лежал ни жив ни мёртв. Парень махнул рукой, пытаясь собраться с мыслями и не дать им утонуть в удовольствии. Второй тарантул послушно подошёл, развернулся задней частью тела и высунул член, за который парень тут же взялся, немного подвигал рукой, заставляя его выделить больше смазки и потянул на себя, заставив его подойти ближе. Он лизнул член, тихо постанывая от напора паука на его спине, в этот момент на глаза попался обмерший юнец, и парень резко выдохнул, несильно дёрнул за член тарантула перед ним, заставив опуститься, от чего член вскользнул в приоткрытый рот охотника.
Охотник, ещё сильнее выпучив глаза, дёрнулся так, что оттолкнул от себя и красноглазого, и тарантула. Живот, от омерзительного вкуса во рту, скрутило таким узлом, что стало сложно дышать. Он пробежал пару шагов, упал на четвереньки, и то, что он относительно недавно съел, с сильными спазмами начало вырываться из него. И даже когда выблёвывать было нечего, живот продолжал сжиматься от спазмов.
— Кажется, — задумчиво протянул парень, поднимаясь на ноги — ему как-то стало не до спаривания, — я придумал, что с тобой сделать!
Парень подошёл ближе, схватил охотника за шкирку, чтобы тот от бессилия не рухнул лицом в свою же блевотину, и потащил за собой, волоча его по дороге. Оба тарантула, точно верные псы, шли следом, отстав буквально на пару шагов.
Только сильно не заиграйся…