Освободи меня

             Страж… мягко говоря, был обескуражен. Он даже не знал, как реагировать на происходящее. И нужно ли вообще как-то реагировать? Убить всех, кроме одного-единственного — и дело с концом. Один-единственный — это ставший Королевой Красноглазый. Все остальные: Охотник, Мечник, Карл и… десятка два парней из клана туманных. Хоть вешайся…       Зато сам Красноглазый на своих мальчиков смотрел с любовью и желанием каждого одарить членом арахнида. Такими темпами арахнидов на всех не хватит, ибо количество человеческих особей у тёмных сначала просто росло, а теперь слишком резко выросло! Страж был недоволен. Зато Королева цвёл и пах. Он возлежал на троне, обнимая своего Охотника, который, как и Страж, такому пополнению был не особо рад. Перед троном сидел Мечник, прижавшись к нему — Карл, а перед ними и вокруг — все остальные. Вот чем закончился двухнедельный поход Красноглазого по горам. Натащил парней для своего гарема…       Охотник недовольно сопел. Очень недовольно. Он старался отходить от Красноглазого как можно реже, чтобы никто из туманных не смел посягать на него. Буквально вчера он, Охотник, вышел из пещеры с троном, чтобы разведать, что там снаружи, а когда вернулся — застал своего Красноглазика в объятиях сразу четверых туманных, которые весьма старательно вылизывали ему всё, что только можно. Охотник думал, всех пришибёт; Красноглазый не дал.       Хотя туманные вели себя на диво тихо и покорно. Страж всех нарёк «бесполезным никчёмным мусором». Правда, Королева за это пальцем погрозил и настоятельно просил их так не называть — приказал. А если тот не послушает и убьёт хоть одного, то он обидится. Знал Страж все эти «обиды».       Красноглазый своей щедрой королевской рукой выдал каждому арахниду по туманному. Все счастливы, все довольны. Правда, тот, которого они нашли первым, от арахнида отказался, предпочтя члены побольше… Он так от желания поторопился, что паук-гигант его реально порвал. Исцелиться-то исцелился, — регенерация сработала на ура, да и Красноглазый помог вылизыванием, — а тот, захлёбываясь слезами от боли, стонал, что хочет ещё. Сначала Красноглазый этим даже восхитился, а потом подумал, что это как-то слишком похоже на Карла… второго такого не хотелось бы — от первого иной раз голова трещит.       Под пристальным наблюдением Королевы туманные весьма быстро набирали обороты в силе. Они менялись, подстраиваясь под стать его мощи. Страж, как бы странно это ни звучало, надеялся — и очень сильно, что туманные, почуяв в себе изменения, начнут кидаться на Красноглазого, что означает появление повода убить их всех. Меньше народу — больше кислороду…       Но… что-то явно шло не по его замыслам и планам. Страж уже мысленно рукой на них махнул. У него было две заботы в приоритете: защитить кладку, хотя никто ей и не угрожал, и желание оплодотворить своего мальчишку ещё. Появилась мыслишка просто за волосы его сдёрнуть с трона, поставить задницей кверху и, разрывая анус, всунуть все три члена, чтобы орал на все пещеры. И пусть остальные смотрят и на слюну исходят. Всё-таки мальчишка принадлежал ему. Вон как хитро поглядывает со своей каменной скамейки… Охотника так изнежил, что тот даже засопел в его объятиях.       Страж переступил с лапы на лапу, глянул на туманных, которые, спеша порадовать взор Королевы, устроили какую-то оргию. Они вылизывали друг друга, целовали, обнимали и тискали. Откровенно лапали. Тёрлись друг об друга, покрывая быстрыми поцелуями развратные, горящие желанием тела. От хитрого и довольного взгляда Королевы они трепетали точно осиновые листья на ветру. Туманные извивались не хуже змей, стараясь показать себя во всей своей похотливой красе.       Красноглазому это нравилось. От вида, как его мальчики резвятся, дразня друг друга, в заднице становилось мокро. А когда начали раздаваться тихие стоны и всхлипы, стало и того тошней. Пульсация в попке нарастала. Соски от возбуждения увеличились, дыхание сбилось.       Проснувшийся от этого Охотник глянул большими глазами на творящееся безобразие. Красноглазый помог ему спуститься с трона, ещё и успел звонко шлёпнуть по заднице ладонью. Охотник повёл бёдрами, сделал невинную мордашку и налетел на брата, который от неожиданности вскрикнул. Красноглазый никогда бы не подумал, — такой мысли вообще не возникало до этого момента, — что между родственниками что-то может быть. Однако смотря, как Карл стонет под напором младшего брата, для Красноглазого открылось что-то новое. Он облизнулся и не смог сдержать довольнющей улыбки.       Один из туманных, весьма аппетитных форм юноша — Красноглазому он всё же уступал, но не сильно — перекинул ногу через голову Карла и присел на колени, а тот с жадностью накинулся облизывать его дрожащий анус. Звуки, издаваемые Карлом, возбуждали неслабо: он громко стонал от движений Охотника, при этом старательно зацеловывал дырку туманного, отчего получался несколько хлюпающий шум.       Красноглазый, несильно сжав волосы Мечника, потянул назад, и тот с готовностью откинулся, отвечая на развратный поцелуй. Тут же к ним подошел туманный, присел на Мечника, потёрся о его член ягодицами, марая своими выделениями — хотя, скорее, просто смазывая; после чего медленно насадил себя на него. Руки Мечника крепко обхватили его чуть ниже талии.       Отстранившись, Красноглазый с подозрением поглядел на первого туманного, подошедшего к пауку-гиганту, который сидел над кладкой Королевы, охраняя её, поэтому на чужака он принялся недовольно и предостерегающе шипеть. Первый обиженно надулся, ему ведь не кладка была нужна, а его член. Красноглазый, оскалившись, мотнул в его сторону головой, и другой гигант медленно сполз со стены и направился к нему. Его член ткнулся в попку туманного, и тот, резко повернувшись, тут же просиял. Туманный, сжав свой членик, сунул его в уретру паука, прижался к нему, рвано двигая бёдрами, при этом не переставая жадно облизывать.       Красноглазый изящно поднялся с трона, глянул, как два туманных между собой зажали член другого паука-гиганта, елозя на нём и целуя друг друга. Паук от такого внимания явно был в восторге. Красноглазый хохотнул и, проходя мимо Стража, поманил его за собой.       — Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в том, что если они все будут оплодотворены — это поставит тебя под удар.       — Если мне будет грозить опасность — ты меня защитишь, — отозвался Красноглазый. — Да и чтобы убить меня, это нужно постараться.       Страж согласно кивнул. Они прошли в пещерку с подземным озером, где Красноглазый взобрался на плоский камень и выгнулся, игриво поглядывая на Стража. Времени прошло достаточно, пора бы и о второй кладке позаботиться. Красноглазый призывно повёл бёдрами, а Страж не заставил себя долго ждать.       Когтистые пальцы, несильно царапая кожу, впились в объёмные ягодицы, разводя их в стороны; вторая пара рук сжала бёдра. Дырочка Королевы активно сочилась весьма запашистой «водичкой». Страж не стал отказывать себе в такой слабости, как испить сей нектар. Красноглазый, от ощущения жёсткого сухого языка на своей, пока ещё тугой дырке, задышал активнее. Как и в прошлый раз у него срабатывал инстинкт желания размножаться.       Внутри задницы разливалось такое волнение, от которого Красноглазому становилось самую малость страшно. Хоть он и любил, когда его практически насилуют, но от пульсации во всем теле и осознания, что хочет, чтобы его реально пустили по кругу и трахали без конца, чуточку становилось не по себе. Шлюхой он себя не считал, однако… всё-таки принимал, что в нём есть такое. И страшно, и приятно! Он до сих пор периодами грезил о том моменте, когда пауки-гиганты снова насадят его на два своих хуя.       Внутреннее кольцо на прикосновения к внешнему отвечало невыносимым трепетом. Оно постепенно расступалось, хотя в заднице ещё ничего и не было. От дикого и несдержанного «хочу» в голове сгущался туман. Из сосков Красноглазого сочилась густая багровая жидкость. Она уже начала постепенно капать на камень под ним, как и сочащаяся из члена сперма. Как и слюна изо рта… Красноглазый тёк отовсюду, откуда только было можно.       От неконтролируемого желания быть оттраханым, всё тело приобрело красноватый оттенок. С чёрными «носочками» и «перчатками» выглядело ещё более устрашающе, а оттого — для арахнидов — и привлекательнее. Страж это чувствовал, нетерпение ощутимыми волнами исходило от Красноглазого, даже странно, что он не пытался торопить. А Страж никак не мог оторваться от его дырки. Этот нектар, вкус которого даже сравнить не с чем, будоражил не только тело, но и сознание. От него сердце, которое обычно билось очень редко, начинало стучать активнее и более гулко.       Страж немного поморщился, — что с его мордой было весьма сложно и странно, — когда члены, чуть ли не вырывая пластины, вырвались наружу. Они, точно голодные звери, потянулись к сладкой дырке, желая оказаться внутри. Страж немного отступил, принял более удобную позу, придержал Красноглазого, чтобы в случае чего тот не упал, но это и не требовалось. Как только первый член нападающей змеёй оказался внутри, Красноглазый захныкал, выставляя задницу сильнее, требуя в неё все три. И получил. Отчего завопил сначала от боли, а после и от удовольствия, когда боковые члены, раздирая анус, протиснулись следом враз.       Красноглазый резко подался назад, насаживая себя на члены как можно глубже. Бёдра звонко шлёпнулись о паховую область, отчего выделения моросящим дождиком разлетелись в стороны. Он тихо заскулил от удовольствия. От него и рыдать хотелось. От этого потрясающего чувства внутри голова шла кругом, и в ней в этот момент звенела только одна мысль: «Затрахай меня, доведи до исступления!».       Страж начал двигаться не сразу. Он и сам наслаждался этим ощущением. Внутри было настолько горячо и влажно, словно он погрузил члены в закипающую воду. От этого было больно, однако это пробуждало в нём наиболее звериные инстинкты. Всё внутри Красноглазого дрожало и трепетало. Анус, в котором всё ещё блуждали нотки боли, сжимался так резко и активно, отчего было чувство, что Королева сейчас кончит.       Насколько бы хорошо Красноглазому ни было, но кончать так быстро он точно не собирался. Он вздрагивал всем телом, стоило членам начать двигаться. Казалось, что вся кишка в такие моменты становилась одной сплошной эрогенной зоной, отчего просто так стоять не получалось. Изо рта не переставая текла не только слюна, но и яд, а следом и стоны — он перестал себя контролировать.       Страж двинулся, и Красноглазый заскулил громче. Ухмыльнувшись, Страж крепче сжал его бёдра и талию, начав в буквальном смысле вытрахивать из того душу. От такого напора Красноглазый из стонов и скулежа перешёл на рваные громкие вскрики. Дико хотелось вцепиться в руки Стража и оттолкнуть его. От настолько чувствительного тела было страшно. Из-за нарастающего животного страха кишки активно и значительно облепляли члены. Страж прекрасно понимал, что происходит, но тормозить не собирался, продолжая драть своего мальчонку и наслаждаясь его криками.       Чем дальше, тем больше разум начал плыть. В жопе было настолько хорошо и плохо, что хотелось ещё больше. Красноглазый кидался из крайности в крайность, точно был пьян. От каждого несдержанного толчка тряслись член и грудь… отчего было немного странно. Сисек у Красноглазого, само собой, не появилось, но в период спаривания они словно чем-то наполнялись, отчего аккуратные сосочки превращались в большие бусины практически круглой формы. Если бы у Красноглазого была возможность, он бы себя за них подоил, но из-за той силы, с которой Страж в него врывается, он еле стоял на ногах… вернее, на четвереньках. И то пришлось припасть плечами к камню, чтобы не врезаться лицом во что-либо.       Члены внутри резко разошлись в стороны, отчего Красноглазый громко взвизгнул. По телу прошла дрожь. В один момент захотелось взмолиться, чтобы тот прекратил, но следом захотелось завопить, чтобы он был ещё агрессивнее — чтобы в буквальном смысле насиловал. Члены, точно хлысты, били о кишку. От ударов сотрясалось всё естество. Тянущая боль отдавала в желудке и в том странном органе, который в итоге «выплёвывал» яйца после оплодотворения. Казалось, что если Страж продолжит «избивать» его подобным образом, он ему там всё отобьёт.       После очередного хлёсткого удара Красноглазый снова завопил от удовольствия и кончил попкой. Хотя это было немного странно, ведь дырочка внутри не закрывалась. Всё-таки, видимо, кончала не «пупка», а что-то за ней. Страж от горячих капель на членах довольно зашипел и продолжил двигаться. Ему нравилось, что мальчик так громко кричит. Нравился идущий от него запах, смешавший в себе пот, слюну, выделения из попки и сосков. Эта вонь опьяняла похлеще вина.       Желая проверить финт Воина на своём мальчишке и посмотреть на реакцию, Страж сжал члены, пододвинув их практически к самому выходу, согнул, чтобы концы упирались строго в стенки. Конечно, будет не так, как у Воина, ибо у того концы острее, но всё равно интересно. Красноглазый взвыл. Концы членов градом осыпались на нежные стенки, отчего он, не сдержавшись, снова кончил и описался. Он снова завопил, когда члены коршунами вдалбливались в простату. Выгнувшись, он вцепился в руки Стража, сильно прогибаясь в спине.       Страж тихо хмыкнул, издал шипение, и два больших — размером с кулак — тарантула прыгнули на камень перед Красноглазым. Прижав того обратно к камню, — пришлось немного завалиться на него, — Страж сжал горошинки сосков. Красноглазый тихо захрипел, однако хрип перерос в стоны и вскрики, когда тарантулы сжали соски своими жвалами и потянули на себя, цепляясь лапками за камень.       Пока тарантулы драли чувствительные соски Королевы, Страж продолжал терроризировать его дырку, извиваясь членами и наслаждаясь тем, как кишка сжимается на них. И Страж бы продолжил свои издевательства, если бы, забывшись, не скользнул членами глубже, а сработавший замок жёстко сжал их. Страж издал рык, а Красноглазый не переставая и взахлёб стонал. Разум накрывала одна волна удовольствия за другой. Тарантулы продолжали сосать его соски. Причём с каждым разом это становилось всё больнее и больнее. Иногда казалось, что они их в кровь разодрали, но из-за сочащейся багровой жижицы этого было не разобрать.       Сжав бёдра Красноглазого сильнее, Страж усилил натиск. Стенка с внутренним кольцом словно была объята огнём. Под напором Стража она натягивалась в обе стороны в зависимости от того, пытался он вынуть члены или же, наоборот, вдалбливался. Красноглазый был на грани. Он уже не знал, на что больше реагировать: то ли на тарантулов и соски, то ли на Стража и задницу. В жопе было такое ощущение, что в стенку кишки от души кинули горсть острых камней.       Издав утробный рык, Страж излился в Королеву, оплодотворяя его. Замок на мгновение разомкнулся, и Страж поспешил убрать члены, как он тут же сомкнулся, сдерживая поток спермы внутри. Глупо посмеиваясь, Красноглазый обмяк, растянувшись на камне. Тарантулы еле успели в стороны разбежаться, чтобы не быть раздавленными невменяемым Королевой.       Страж внимательно глянул на искажённое блаженством лицо своего мальчонки и повёл плечами. После дикого спаривания вновь захотелось что-то поделать. К примеру, пойти и убить половину туманных, которые сейчас устроили не менее дикую оргию, затащив в неё и арахнидов. Страж издал усталый вздох; чем дальше, тем больше ему казалось, что впереди у них непростое время, особенно если все до одного люди — хотя уже и не люди — будут оплодотворены. А если у кого-то кладка каким-то чудом выйдет сильнее кладки Красноглазого, то стычки на право главенства в колонии не избежать. Даже интересно, что Красноглазый будет делать в том случае?