Освободи меня

             Красноглазый тихо проклинал и начинал ненавидеть самого себя. Живот тянуло с такой силой, что казалось, из него пытается кто-то выбраться. Причём через пупок. Говорил ему Страж, чтобы не чудил и сидел на месте, прижав задницу к трону. Но нет! Где же Королева слушаться будет?! Понесла его нелёгкая в очередную разведку. И плевать, что третья кладка вот-вот из задницы полезет. Главное же — на месте не сидеть! Идиот…       Анус болел. Причём так, как никогда. Яйцо — большое, с арахнидом — пыталось его разорвать и выбраться наружу. Ага… Красноглазый упрямо прижимал руки к дырке, чтобы оно не вывалилось, а сам пытался спешить обратно в пещеры, чтобы не разродиться посреди леса. Первая и вторая кладки, к огорчению многих, так и не вылупились, но продолжали расти. Слишком медленно. Однако никто не удивлялся: всё-таки на свет произвёл их не чистый арахнид и тем более — не Королева. Хотя вылупились самые маленькие. Красноглазый от этого пищал от радости. Его первые дети!       Вторая кладка состояла всего из двух яиц, но зато с арахнидами. Как они поместились в Красноглазом — для всех оставалось загадкой. Страж, что в первый, что во второй раз, трахал его от души, и никаких яиц в кишке точно не было. Как они в нём так спрятались, что никто не видел? Похоже, эту тайну они раскроют ещё нескоро. Главное было дождаться, когда из скорлупы вылезут остальные.       Ну а для Красноглазого, который уже рыдать от боли начал, первостепенной задачей было добраться до пещер. Если первая кладка прошла относительно спокойно, то при второй он грохнулся в обморок и продрых два дня. А потом ещё неделю не переставая жрал, а следующую — не слезал со своего Стража, ибо гон снова начал давить. И вот, третья кладка на подходе. А его понесло куда-то…       Оступившись, Красноглазый с вскриком грохнулся с камней. В очередной раз выругавшись на себя, он медленно присел на корточки, широко развёл ноги и начал напрягаться. Стало плевать, что и как будет — яйцо причиняло слишком много боли. Казалось, что оно больше, чем предыдущие. Конечно, не факт. Может, ему просто кажется из-за сложившейся ситуации? Как вариант. Красноглазому стало на всё плевать — лишь бы выдавить из себя кладку.       — Вы только поглядите, — от раздавшегося рядом голоса Красноглазый подскочил на ноги и снова прижал руки к дырке, сунув яйцо обратно. — Тёмная тварь рожать пытается.       А вот теперь Красноглазый пожалел, что не позволил Охотнику пойти с ним. Он попытался отпрыгнуть, но из-за пронзившей всё тело боли только зашипел и припал на колени. Яйцо упрямо пыталось вылезти из него, раздирая всё внутри. Или же Красноглазому просто это казалось так.       — Мужик же, — протянул второй, целясь в Красноглазого из арбалета, — вон член болтается.       — Да кто ж эту падаль разберёт, — пожал плечами первый. — Вяжите его. Если дёрнется, стрелу в лоб — и дело с концом.       — Может, сразу? Зачем его ещё тащить куда-то, — спросил третий.       — Пусть и остальные посмотрят на тех, кто водится у нас в лесах.       Красноглазого бросило в жар. Тело словно немело. Если бы не это состояние, он бы дал отпор. Все силы уходили на то, чтобы удержать яйцо внутри — в нём оно будет в относительной безопасности. Чтобы не дать лишнего повода себя тронуть, он сдался, позволив связать себя.       — Ну и мерзость, — поморщился городской стражник, который шёл позади Красноглазого, морщась от омерзения и вида, как яйцо периодами растягивает его анус.       Красноглазый тихо хрипел от бессилия. По ногам текли его соки вперемешку с кровью. Он силился, чтобы не расплакаться и не дать лишнего повода для насмешки над собой. На него надели кандалы, заставив плестись за медленно бредущей лошадкой. А чтобы тот и не думал бежать или сопротивляться, взяли в кольцо и целились из арбалетов. Красноглазому откровенно было не до этого. Он пытался собрать волю в кулак и не лишиться сознания прямо по пути. Если грохнется, его точно будут волочить, как мешок с картошкой, наплевав, поранится он или нет. Хотя нет. Картошку пожалеют…       Так его тащили два дня, не давая ни воды, ни еды. Что, в принципе, нисколько не удивительно. Зачем же на тёмную тварь тратить провизию? Красноглазый где мог, пил из луж и, если удавалось поймать кого-то, любого жука — тянул в рот. Малоприятно, но выбора не было.       С каким же гулом его встретили! Спасибо, что камнями не закидали. Но таращились во все глаза. Будь Красноглазый в форме, он бы их всех отправил к праотцам. Да он бы сюда себя и привести не дал…       — Посмотрите, честной народ, какую диковинку мы вам привели! — весело крикнул один из охотников, и Красноглазый с грустью вспомнил о своём. — Тёмная тварь! Видите, какого только дерьма в нашем мире не бывает!       — Господи помилуй! — выдохнула женщина и перекрестилась.       — На человека же вроде похож, — ошарашенно выдавил кто-то из толпы.       Красноглазый в перешёптывания не вслушивался. Каждую клеточку точно пронзали иголкой. Он думал лишь о том, что как только он выберется — в этом он даже не сомневался — к демонам разнесёт весь этот городок.       Его дотащили до рыночной площади, где народу было множество. Все таращились на него, как на дикого зверя. Тыкали пальцем и плевались. Сыпали проклятьями, желая самой страшной смерти. Красноглазый даже не стал высматривать, кто именно это говорит. Плевать. Всё равно он уничтожит всех. Без исключения. Злость в нём побуждала разум держаться на плаву, но ему становилось всё хуже. Внутри всё словно высохло. Никогда он ещё не жаждал, чтобы с его кладкой что-то случилось. Было плевать, что будет с яйцом, главное, чтобы оно исчезло. Он сам никуда не денется. Его Страж тоже. Что означало, что кладки ещё будут, и далеко не одна. Зачем же в таком случае переживать за одно единственное яйцо? Если, конечно, оно там одно.       Красноглазый нисколько не удивился колодкам. Теперь он станет очередным развлечением на этой ярмарке. Деревянные кандалы оказались для него низкими, из-за чего стоять нагнувшись было неудобно. Однако кого это вообще волнует? А так как он был крупнее людей, то отверстия для кистей неприятно впивались в кожу, да ещё и прищемили. Тихо шипя, Красноглазый старался не зарычать в голос. Позор…       Люди таращились большими глазами. Снова принялись тыкать в него пальцем и насмехаться. А Красноглазый думал о том, что смеётся тот, кто смеётся последний. Страж уже знает, что с ним, и выдвинулся в путь. Даром что Королева от пещер отошёл слишком далеко. Поэтому ему придётся помучиться и попозориться. Страж наивно надеялся, что хоть такая ситуация заставит его мальчонку поумнеть.       Красноглазый вновь не был удивлён, когда в него полетел первый камень. Болевой порог у него высокий, но из-за яйца в заднице всё обострилось. Поэтому когда камешек врезался в районе левого бока, он тихо зашипел от разливающегося по телу неприятного жжения.       — В жопу ему кидайте! Оттуда как раз подобный ему выродок вылезти пытается! — задорно завопил кто-то из стражи.       И тут Красноглазый понял, что всё же кое-кого он определённо запомнит, чтобы убить с особой жестокостью. Он уже даже представил, как этого ублюдка разорвёт член паука-гиганта. Или лучше растянуть ему дырку и напихать туда ядовитых пауков, да побольше, чтобы они проползли по всем кишкам и вылезли через рот. Или наоборот: напихать в глотку, чтобы вылезли через жопу. От предвкушения мести Красноглазый даже позволил себе короткий смешок. Правда, когда камни посыпались градом, стало не до веселья…       Кровоточащие ранки зудели и ныли. Боль разливалась по телу неприятной волной. Не сдержавшись, Красноглазый всё же пустил два ручья слёз. Такого унижения и позора он никому не простит. Люди долго не успокаивались. На нём уже живого места не было. Самые смелые подходили к нему, тыкали пальцем и под весёлый смех бежали обратно, горделиво выпячивая грудь, хвастаясь, что вот какие они смелые. Особенно это любили делать детишки. Красноглазый в один прекрасный момент хотел ядом в них плюнуть, но тогда бы его точно убили, что лишило бы его возможности отомстить. Приходилось терпеть…       С наступлением вечера народ расползся по домам. Стража рядом с ним пьяно храпела. Хотя Красноглазому откровенно было не до них. Ему сделалось совсем плохо. Ноги дрожали, грозясь в любой момент уронить своего обладателя, отчего бы тот повис на колодке. Так и задохнуться недолго. Да ещё и колено, по которому пнули, горело огнём, словно его сломали.       — Тёмные, тёмные, а сами-то? — раздалось рядом чьё-то причитание.       Из-за шума в ушах Красноглазый даже не понял, кто говорит.       — Всё говорят, вот, дескать, плохие. А сами-то?       Красноглазый немного напрягся, когда кто-то начал обильно вымазывать его в какой-то пахнущей травой мази. Жижица приносила облегчение, от неё исходила приятная прохлада. И тут до Красноглазого дошло, что кто-то обрабатывает его раны заживляющей мазью. Причём наносит не жалея. И так забавно причитает.       — Тоже мне — «люди»! Одно название! Как так можно с живым существом? Что такого в том, что вы отличаетесь от нас? Если Бог позволяет вам жить, значит, это так нужно!       Маленькие ладошки прижались к анусу, и Красноглазый зашипел от боли. Мазью обработали как ягодицы, так и сам анус.       — Вы уж не серчайте на меня, — раздался детский голос, — но яичко надо вытащить, иначе совсем вам плохо будет.       Красноглазый заскулил, когда тонкие ручки начали проникать в него, вымазывая мазью всё внутри. По кишке потянуло холодом. Как такового облегчения не было, но всё же стало чуть лучше. Самую малость. Ребёнок повторил это ещё пару раз и, немного потоптавшись, снова запричитал:       — Нелюди! Они, а не вы. Зачем так делать? Обвиняют таких в жестокости. А сами-то?       Красноглазого начала бить крупная дрожь, когда мальчик, сунув руки в его задницу, сжал яйцо с двух сторон и потянул на себя, стараясь вытащить.       — Горите весь, а это нехорошо. Жар — всегда плохо. Но вы не ругайтесь. Просто потерпите. Так лучше. Потом совсем хорошо станет!       Красноглазый заскулил громче, старательно пытаясь заткнуться и не привлекать внимания. Из задницы хлынула кровь, и он захрипел — слишком долго яйцо находилось внутри. Мальчик всё причитал, ругал людей, подбадривал его. Однако Красноглазому было вообще не до его слов. От боли он обделался, но человеческого детёныша это не напугало. Как только яйцо оказалось снаружи, Красноглазый нервно задрожал, а мальчик успевал вымазывать его внутри мазью, помогая регенерации.       — Попейте, пожалуйста, — мальчик прижал к губам Красноглазого стакан с прохладной водой, и тот принялся жадно пить. — Я принёс мяса.       Красноглазый резко открыл все глаза, и мальчик забавно ойкнул. На монстра во все свои серые большие глазищи таращился светловолосый ребятёнок лет шести. Красноглазый глянул на его светлую шевелюру, послушно открыл рот, когда тот потыкал большим куском мяса в рот. Везёт же ему на блондинов!       — Не боишься? — шепнул Красноглазый, и мальчонка вытаращился ещё сильнее. — Удивлён?       — Конечно! — закивал тот. — Вы такой странный!       — Потому что наполовину паук, — Красноглазый взял в рот мясо и проглотил, почти не жуя. Желудок постепенно насыщался. Силы восстанавливались не так быстро, как хотелось, но приходилось радоваться и этому.       — Вот, — мальчик сунул большущий кусок печени, который в рот Красноглазого еле поместился. — Смотрите! — пока тот жевал, он принёс корзинку с большим яйцом. Очень большим. Видимо, пока оно было внутри, начало расти постепенно, оттуда и неприятные и настолько болезненные ощущения.       — Что ты хочешь за моё освобождение? — Красноглазый слизнул капельки крови от печени и прищурился.       — А… — мальчонка замялся, весь раскраснелся и задорно засмеялся.       На это странное поведение Красноглазый смотрел со смешанными чувствами, не понимая, как реагировать. И недоумевая, с чего тот вообще хихикать принялся.       — Вы возьмёте меня с собой! — уверенно заявил мальчик, и Красноглазый удивлённо распахнул веки. — Люди всегда говорят, что все плохие, кроме них. А сами-то? — он налил воды из кувшина и принялся поить Красноглазого, при этом он так забавно пучил глазёнки, что нельзя было не умилиться. — Не хочу. А вы не такой. За яичко до последнего боролись. Пока уже совсем сил не осталось. Себе хуже делали, но не выталкивали. Возьмёте? Я буду послушным! — мальчик вопросительно изогнул брови.       — Страж меня точно за это убьёт, — нервно хохотнул Красноглазый. Он уже за мальчишку решил, что заберёт его с собой. Колония всё больше пополнялась людьми…       — Он самый главный? — удивился мальчик, убирая стакан.       — Вообще, главный там я.       — О! Тогда он должен сказать мне спасибо, что я спас их командира! — мальчик радостно заулыбался.       — А ты чего делаешь? — раздался хриплый голос проснувшегося стражника.       Придатки во рту Красноглазого зашевелились, медленно вытягиваясь. Мальчик, ойкнув, юркнул под колодкой и прижался к его ноге, мелко дрожа. Не стесняясь в выражениях, стражник тараном попёр на них, с явным намерением отправить на тот свет — обоих. Хоть в заднице ничего и не мешало, Красноглазый не был уверен, что у него хватит сил сломать свои оковы.       Мышцы в теле напряглись до предела. Красноглазый выждал, когда охранник подойдёт ближе, чуть приоткрыл рот, чтобы придаткам было удобнее и быстрее высунуться. Мальчик испуганно шмыгнул — злой человек его пугал больше, чем тёмная тварь. Красноглазый, как только мужик оказался на нужном расстоянии, резко рванул вперёд, вырывая колодки из земли. Воткнув в шею придатки, — мужик от неожиданности хоть и шарахнулся назад, но всё же уйти от мести Красноглазого не смог, — выпустил яд. Стражник, хрипя, осел на землю.       — Большой вы какой! — восхищённо протянул мальчик.       Красноглазый хмыкнул. А куда деваться? Он уже был двух метров ростом. Свойственное росту телосложение, несколько женственные формы, ощутимая сила и власть. А ведь мальчик ещё не видел здоровенных арахнидов — и тем более пауков-гигантов. Но увидит.       Красноглазый припал на колени и тут же ткнулся лицом в пыль. Сил было недостаточно, чтобы вот так прыгать. Мальчик принялся шарить по карманам стражника, выуживая ключи от колодок. Как только оковы грохнули оземь, у Красноглазого словно второе дыхание открылось. Он подхватил выпучившего глазёнки ребёнка, схватил корзинку с яйцом и ринулся к городской стене.       Тело неприятно ломило, словно по нему табун пронёсся. Усталость накатывала опасными волнами, отчего он не единожды запинался. Сознание, точно слизняк, выскальзывающий из рук, пыталось нырнуть в спасительную темноту.       С горем пополам до стены они всё же добрались. У Красноглазого даже хватило сил перебраться через неё. Со спуском возникли проблемы. Мальчик даже испугался, что они сверзятся с неё и переломают все кости. Красноглазый рыкнул и просто прыгнул, — в отличие от человеческого детёныша, он в темноте видел, — приземлившись на спину паука-гиганта, который со всех ног бросился в сторону леса, а там и гор. К разгневанному Стражу…       Красноглазому на его гнев было плевать. Он был уставшим и вымотанным до предела. Он развалился на пауке, а мальчик уселся на его грудь, руками и ногами прижимая к себе корзину с яйцом. Он и не пытался хоть что-то разглядывать в кромешной темноте ночи. Тем более что луна спряталась за чёрные тучи. Словно мир вокруг предвещал что-то страшное. От раската грома мальчик так вздрогнул, что Красноглазому пришлось его придержать, чтобы не скатился.       Паук нырнул под ветви деревьев, снося самые тонкие на своём пути. Он создавал непозволительно много шума. Но… всем было плевать. Сверкнула молния, освещая лес, город и чистое поле между ними. Пауки и арахниды, туманные и тёмные, сверкая чернотой глаз, выжидали. Вот только чего конкретно?       Красноглазый сел на пауке и хмыкнул. Армия тёмных во всей своей ужасной красе…                     Освободи меня от скуки, человек.       Разбей оковы серости,       Пройди войной по миру,       Стань людским кошмаром.       ............              

Конец

      

…

      

?