Островной алгоритм

— Хороший вопрос, — заметил Динеш. — Что мы будем тут делать еще двадцать часов? При всем уважении к покойному Питеру Грегори, даже телефонный сигнал тут ловит не везде. — Ну а что нам было делать, остаться там и терпеть это все? — Ричард снова начал заводиться. — Зря мы вообще приехали. Это же просто подстава. И Эрлих… — Кстати, насчет Эрлиха, — вступил Динеш. — Он, конечно, гад и все такое. Но ведь это, вроде как, хорошо, что он не умер? — Не могу сказать, что так уж в этом уверен, — процедил Ричард. — Да, я хотел уточнить, — сказал Башка. — Если мои акции теперь принадлежат Эрлиху, то что я вообще здесь делаю? Ребята, я ведь не хотел приезжать, а вы меня заставили — я не чувствую себя комфортно на воде… — Башка, ты приехал, потому что ты мой друг и хотел меня поддержать, — сверкнул глазами Ричард. — И нет, твои акции еще не принадлежат Эрлиху, и не будут принадлежать, потому что я этого не допущу. В первой же точке, в которой мы поймаем сигнал, связываемся с ЛаФламмом. — Господи, да говорите тише! — Моника сама не ожидала, но она фактически прошипела эти слова. — Видите дверь впереди? Все туда! Через тридцать секунд все оказались в большом вытянутом помещении с серыми стенами. Вдоль стен, а также между ними, стояли ряды металлических стеллажей. Прежде чем кто-то смог сказать хоть слово, Моника угрожающе подняла палец: — Послушайте-ка меня. Я понимаю, что ситуация сейчас очень эмоциональная, но, Ричард, пойми, что ты рискуешь подвести компанию! Послушай меня, как финансового директора: мы должны принять предложение или от «Брим Инвестментс» или от «Hooli», потому что наши основные инвесторы теряют терпение из-за отсутствия новых проектов! — Т-а-а-ак, — протянул Ричард. — Теперь и ты туда же? Ну что ж, вываливайте, — он гостеприимно развел руками. — Я знаю, что вы все об этом думаете. Все, на что оказался способен Ричард Хендрикс, — это новый Интернет, который, конечно, безумно крут, но бесплатен для пользователей и поэтому не приносит прибыли. И все. Очевидно, больше его мозг не может выдать ни-че-го. — Чувак, ведь никто тебя в этом не обвиняет, — попытался успокоить его Динеш. — Мы все видим, что ты над чем-то работаешь. Но в этом и смысл — над чем-то! Мы понятия не имеем, что это, потому что ты нам ничего не говоришь! Мы уже месяцами работаем как банальная техподдержка! — Да, должен признать, когда стоишь на месте — это ни хрена не вдохновляет, — заметил Гилфойл. — Да, и поэтому ты ищешь новую работу? — возмущенно спросил Чугтай. Штатный сатанист «Пегого Дудочника» медленно повернулся к нему. — Во-первых — нет. Во-вторых — ты что, читал мою почту? — Не читал, а взломал! — торжествующе воскликнул Динеш. — Выкуси, Гилфойл! Ну, и немного читал, — признал он. — Только заголовки. Но этого было достаточно, чтобы увидеть письмо под названием «Предложение работы». — Во-первых, кто бы говорил. Во-вторых, это спам, дебил, — в голосе системного архитектора наконец начали проступать эмоции. — Из-за тебя мне с каждым днем все сложнее по достоинству оценить великую индийскую цивилизацию. — Я пакистанец, — Динеш казался невозмутимым, — а вот ты — предатель! — Ты идиот! И я не верю, что ты мог взломать мою почту. Я скорее поверю в то, что хожу во сне и выкрикиваю свои пароли из окна на весь Пало-Альто. — Сам ты идиот! Скажи ему, Моника! — Да, скажи ему, Моника, — теперь Гилфойл повернулся к ней. — Скажи, что он дебил и идиот. — Моника, послушай хоть ты меня, — решился заговорить Башка. — Пусть они перестанут ругаться. Если я не акционер «Дудочника» и даже там не работаю, мне вообще не положено все это слышать… — Да заткнитесь вы все, ради бога! — воскликнула Моника. — Почему вы все обращаетесь ко мне? С чего вы вообще взяли, что я какой-то разруливатель эмоциональных ситуаций? И ведь это не в первый раз. Не успеваю я глазом моргнуть, как вы спорите о какой-то ерунде, а я должна быть третейским судьей? Ребята, я конечно, не против, поддержать вас, когда нужно, но я не ваша мама! Если уж на то пошло, я тоже иногда хочу побыть эмоциональной и чтобы все меня успокаивали. Но я же этого не делаю! Мне вообще иногда кажется, — тут Моника выбросила аргумент, который всегда считала запретным для себя, — что вы так относитесь ко мне, потому что я женщина. Она почти сразу пожалела об этих словах, но, стоило признать, они возымели определенное действие. По крайней мере, повисшее на десять секунд неловкое молчание почти приблизилось к космической тишине. Ричард страдальчески потер нос. — Моника, мы… — А ты, Ричард, мог бы проявить больше ответственности, — хотя Монике и было немного стыдно, она решила идти до конца, потому что не знала, когда в следующий раз сможет воспользоваться преимуществами приступа откровенности. — Я же вижу, что ты взял с собой ноутбук, — она указала рукой на его рюкзак, — хотя я просила тебя оставить его дома. Боже, я ведь не хотела сюда прилетать, даже больше, чем Нельсон! Я согласилась ради тебя, Ричард, и попросила взамен всего одну вещь, но и это оказалось слишком много для тебя! Ты просто взял и привез ноутбук со своими кодами на остров, на котором в то же самое время находится Гэвин Белсон! Спасибо хотя бы на том, что ты носишь его с собой, а не оставил в своей комнате. — Ну извини, Моника, — тон Ричарда выражал обратное. — Вы все сами только что обвиняли меня в отсутствии новых идей. Вот мне и нужен ноутбук, чтобы работать над этими идеями! — Все это понятно, — прервал его Гилфойл. — Но главный вопрос в другом. Моника, что ты скрываешь? — Что? — с неестественным удивлением отреагировала она. — Что я могу от вас скрывать? На этих словах прозвучал очередной раскат грома, и на мгновение в комнате стало темно. Когда свет вернулся, Моника увидела, что все повернулись к ней. — Во-первых, в этом нет ничего невозможного, — деловито продолжил Гилфойл. — Ты и раньше скрывала от нас информацию, по крайней мере, до того, как начала работать в «Дудочнике». Во-вторых, да, Ричард не оставил рюкзак в комнате. Но, Моника, твой багаж тоже по-прежнему с тобой. Она инстинктивно бросила взгляд на красно-черную спортивную сумку, лежавшую у ее ног. — И что? Я просто не успела его оставить. — Почему же? У нас было как минимум полчаса между прибытием и началом встречи. Я не удивлюсь, если ты даже не была в своей комнате. С другой стороны, ты подозрительно хорошо знала, что помещение, в котором мы находимся сейчас, не было заперто. На этот раз Моника постаралась говорить расслабленно и уверенно. — Гилфойл, ты параноик. Я знала об этом помещении, потому что бывала тут раньше с Питером. Оно и не должно запираться. Все это какая-то ерунда. Пожалуйста, давайте уже выйдем, вернемся в конференц-зал и попытаемся договориться с Лори. Она хотя бы меньшее из двух зол… — Я согласен с тем, что нужно выйти, — сказал Ричард, — но только для того, чтобы связаться с ЛаФламмом и подать ранний встречный иск, или как это называется. — Но мы не можем позволить себе судебные разбирательства, — попыталась урезонить его Моника. — А я не могу позволить, чтобы Эрлих вытирал об меня ноги! Тут снова заговорил Башка: — Ребята, боюсь, сейчас мы не сможем сделать ни того, ни другого. — Ничего не делать? Это что, какая-то буддистская философия? — спросил Динеш. — Да нет, мы буквально ничего не сможем сделать. По крайней мере, пока не отопрем дверь, — на этих словах Башка дернул ручку. — Не пойму как, но она закрылась. Все взгляды снова были направлены на Монику. — Так кто говорил, что помещение не должно запираться? — Я забыла про электронный замок… — простонала она.