***
В торговом центре как всегда многолюдно. А предвечернее время только прибавляет народ. Нутро подсказывает что-то не очень приятное и Вонхо отгоняет любые мысли. Он не знает, зачем поступает так. Да и гордость не позволяет задуматься об этом. Возможно, его ожидает выговор от Шону. Тому ведь приходят отчёты о его работе. Но Минхёк крепко держит своего кису за руку, и уплетает сладкую вату, кидая восхищённый взгляд не только на интересные штуки, но и на самого Вонхо, одаривая его самой искренней детской улыбкой. Поэтому, какая сейчас разница? Плохое настроение и дутые щёчки сразу же улетучились, когда мальчонка услышал про кинотеатр. По дороге в торговый центр, он снова болтал, не давая возможности на передышку даже самому себе, не то что Вонхо. До начала сеанса фильма было добрых полтора часа, и они проводили время, гуляя по огромному торгово-развлекательному комплексу, не забыв "нормально" пообедать. Мин порой шёл вприпрыжку, тянул за руку в интересную ему сторону и восхищался всяким новым штукам, которые до этого ему не доводилось видеть. Потом он метнулся к островку с игрушками, и они не отошли оттуда до тех пор, пока он не потискал каждую, до которой мог дотянуться. — Ой, киса, смотри! Рыбки! — Минхёк указал на аквариум и, отпустив руку, кинулся к нему. Он выпросил покормить их и попускать пузырики, но вскоре Вонхо пришлось отвлечь его на что-нибудь другое, ибо мелкий, видимо, планировал закормить их до смерти, то и дело прося монетку, чтобы выпал корм, который нужно высыпать в аквариум и наблюдать за рыбьей трапезой. Так незаметно и прошли полтора часа. А вообще они даже немного опоздали, потому что Минхёк не хотел отходить ещё и от больших карпов, которые так близко проплывали в фонтане, что до них можно было дотянуться. Им пришлось протискиваться на пятый ряд, потому, что Минхёк не захотел в вип-зону. Ведь и без того огромный экран был не так близко, чем к обычным рядам. Фильм был, если честно не очень, про каких-то то ли динозавров, то ли драконов, но Минхёк был в полном восторге и совсем не умолкал, делясь своим впечатлением. И это впечатление было не о фильме, сюжет которого ребёнок не разобрал, а от самого факта, что он смотрел его в тёмном зале, с огромным экраном, громким звуком и группой незнакомых людей, которые порой громко смеялись, побуждая засмеяться и самого Минхёка, хотя он не знал над чем именно все смеются. Вонхо за весь сеанс фильма думал о многом. Бытовом и не очень. Например, о тренировках или о том, что хотелось вновь увидеться с Хёнвоном. Выпить с ним одним из прохладных ночей, почувствовать его пушистый хвост на своих коленях, услышать запах лака для волос. Посидеть в тишине на крыше, стерпеть слабый укус беленьких клычков, уснуть на худом плече, а затем проснуться в полном одиночестве, ведь Хёнвон никогда не оставался утром и уходил бесшумной кошкой перед пробуждением Вонхо. Даже успел пару раз раздражиться, когда Минхёк тулился очень близко. Этот ребёнок вызывает в нём кучу противоречивостей. Он словно бы и в огне и во льду. Разрывается. Так может, он раздражается на самого себя? Вонхо смотрел на ребёнка и проклинал тот вечер, когда след от его пальца остался на пергаменте договора. Слышит как Минхёк рядом смеётся, и кажется, ненавидит, что смех остальных людей в зале заглушается на его фоне. Хочется рычать на его маленькие пальчики, когда те касаются его локтя, вынуждая убирать руку с подлокотника. Пума внутри скалится и дерёт нутро когтями. Опять. Сколько можно? Он так скоро сам себя на лоскутки разорвет. Вот зачем он пообещал эту прогулку? Зачем перед глазами тот детский рисунок, с неуклюжей, но старательно выведенной подписью? О том, что фильм закончился, сообщил включенный свет в зале и просьба Минхёка отвести его в туалет, ведь он пил колу весь фильм. Хоть и не долго, но уборную пришлось поискать, потому что Вонхо тоже был здесь впервые. Проводив мальчонку, он стал ждать его. Сначала вроде всё было хорошо, но нутро вновь что-то подсказывало, а ожидание затянулось, наращивая тревогу. Минхёк слишком долго не выходил, и Вонхо решил зайти внутрь, проверяя все кабинки. — Минхёкки? — постучал он в последнюю закрытую дверцу, осознавая, что впервые позвал его по имени, да ещё и в ласковой форме. Но имя вылетело легко, непринужденно, словно бы он уже звал его. Дверцу открыл мужчина, застёгивая ширинку и вопросительно изгибая брови. Паника? Страх? Вонхо не знает, что хлестнуло его по всему телу, словно ледяной розгой. Выбегая, он старался держать хладнокровие, как и положено, но в голове набатом стучали разные и не лучшие предположения, а в мыслях только одно - разорвать глотку каждому. Вонхо не стоял на месте, а чуть ли не метался, выглядывая мальчонку среди остальных детей. Потерял. Да он готов сам себе засмеяться в лицо, только дайте зеркало. Ведь упустить Минхёка в толпе - раз плюнуть. Тот шибутной, и когда отпускает руку, то и вовсе становится маленькой торпедой, что чуть ли не пролетает между людьми, почти врезаясь в них. Вонхо его так пару раз чуть из поля зрения не потерял, а тот маленький росточком и проходилось то и дело смотреть людям под ноги, из-за чего сам чуть не налетал на них. Но тот не потерялся в толпе. Мелкий словно бы просто испарился. После этой мысли, вся ответственность свалилась на голову, весом где-то в тонну. Ощутимо так, вбивая в плитку пола и упрекая то легкомыслие, с которым Вонхо гулял с Минхёком. «А вот нужно было с ним идти, и ничего этого не случилось бы!» - орёт ответственность. «Или нужно было вообще послушать Ёнри, тогда бы точно ничего такого бы не произошло!» Вонхо заткнул свои мысли и настроился на чуть другое русло. Он остановился и, глубоко и медленно вздыхая, стал успокаивать нервы. Да уж, в который раз за день. Видимо и Хёнвон был прав. Хосок истерически усмехнулся. Затем, перекинулся корпусом через перила, разглядывая нижние этажи. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как за руку тянут трепыхающегося Минхёка и скрываются за навесами остальных этажей. От такой наглости Вонхо с новой силой окатило презрением и злостью. Он кинулся на первый этаж, переступая несколько ступенек эскалатора и расталкивая людей. Если хоть кто-то ему помешает, он не раздумывая устранит преграду. Пошли все нахрен. Неудобство ещё доставляло то, что хвост был спрятан под рубашкой, обвиваемый вокруг талии, поэтому лавировать между людьми получалось не очень. Никто не обращал особого внимания на похитителей, принимая, видимо, ситуацию за обыкновенную в подобном месте: ребёнок капризничает и не хочет возвращаться домой, потому что или не нагулялся, или ему не купили какую-то безделушку. Крутящиеся стеклянные двери ужасно раздражали, задерживая Вонхо и вынуждая бессильно наблюдать за тем, как Минхёка заталкивают в машину. Наконец, выбежав из ТЦ, он увидел только как шины колёс со свистом оставили следы на асфальте, и кинулся вдогонку, отобрав мотоцикл у какого-то парня. Минхёк вырывался что есть сил и оглядывался, в надежде увидеть Вонхо, но того не было. Его затолкали в большой внедорожник. Огромная рука мужчины крепко держала ребёнка, чуть выше локтя, не давая возможности вывернуться хоть как-то. — Мой киса придёт и убьёт вас всех! — заявил Минхёк и повернулся к мужчине, что крепко держал его. — А тебе он писю оторвёт, потому что ты плохой! — Он не придёт за тобой, он сам тебя нам отдал, — ответил тот после того, как отсмеялся, и подстегнул плечом своего напарника. Послышался одобрительный и глумливый смешок. Видимо, издеваясь над ребёнком, они так самоутверждались, а если учитывая и то, кем является этот самый ребёнок, то и вовсе получали от этого невероятное удовольствие. Не каждый день выдается возможность без последствий погнобить птицу такого полёта. На не верящий взгляд чёрных детских глаз, мужчина продолжил: — Ну, а ты как думаешь, откуда мы узнали, где ты? Это он сказал нам! Ему надоело нянчиться с таким ребёнком, как ты и... Предложение оборвалось из-за громкого мата водителя, после чего машина резко вильнула в сторону. Немного потрясло из-за грунта, видимо, они съехали с дороги, но почти сразу выровнялась, и Минхёк мельком увидел Вонхо, что ехал на мотоцикле впереди них, перекрывая дорогу. — Дави ублюдка! — рявкнул мужчина на водителя, и мальчонку прижало к сиденью из-за резкой скорости. Остальные начали доставать биты и скалиться, один из них прислонил нож к тоненькой шейке, но Минхёк совсем на них не обращал внимания, ища глазами мотоцикл, на котором Вонхо обогнал их и скрылся. После того, как они проехали ещё немного, то вдали снова показался железный байк, вот только он ехал не от них, а на них. Водитель решил не сворачивать к обочине, а сбить его, но Вонхо и не подумал снижать скорость. Снова послышались водительские маты, и через секунду машина столкнулась с мотоциклом. Из-за удара сидящие сзади буквально клюнули носом в передние сиденья, а Минхёк и вовсе навернулся на пол салона. Кроме стука послышалось и то, как разбивается лобовое стекло и дёргается водительское кресло. Мужчина в ту же секунду оказался насквозь проткнутым тонкой и блестящей катаной. Пока второй, что был на переднем сиденье, очухивался и трогал разбитую из-за удара голову, Вонхо удлинившимися ногтями полоснул ему горло. Сзади началась суматоха, и среди дыма, что шёл из под капота, похитители заметили длинные когти, которыми было располосовано горло их "коллеги". Они как личинки копошились под осколками стекла, а потом чуть ли не вывалились из салона, со своими битами и ножами. И уж точно не были готовы к такому противнику. Пролезая к задним сиденьям, Вонхо берёт на руки Минхёка и выходит с ним из разбитой машины. Но ребёнка тут же пришлось чуть ли не уронить, потому что удар бейсбольной битой пришелся прямо по спине, отбивая лопатки. Вывихнутая при столкновении рука встала на место. Вонхо громко зарычал и, отпуская Минхёка, ударил нападавшего ногой, с разворота пнув того на асфальт. Пришлось снова идти на рукопашный, ибо катана так и осталась торчать из окровавленного и бездыханного тела водителя. Убить оставшихся не составило труда. Телохранитель укорял себя только из-за того, что был так невнимателен, и ребёнку пришлось снова наблюдать за убийством. Каким же он тогда вырастет, когда смерть и кровь уже так привычна для его восьми лет? Думать об этом совсем не хотелось. Он повернулся к Минхёку и поднял его на руки, прижимая к себе. — Прости, Минхёки.. У того волосы такие по-детски мягкие, что пальцы утопают, синяк на лбу наливался, и немного были поцарапаны из-за осколков руки. Злость билась с каждой замеченной царапиной и синяком. Останавливать так внедорожник было очень рискованно, но те не обращали ни на что внимания, а позволить им добраться до их окончательного пункта, Вонхо просто не мог. Мало ли что бы там их ждало? Может, вообще засада, и тогда бы он точно не смог спасти Минхёка. Кто это подстроил и какая им с этого выгода, Вонхо не задумывался. Главное сейчас - это маленькаяя тяжесть у него на руках. Тот, на кого ему безумно хочется рычать и скалится, если не убить самому. Они идут вдоль края дороги. Ноги Минхёка свисают по обе стороны рельефного торса Вонхо, а руки обнимали широкую шею. Он крепко прижался к своему телохранителю и очень радовался, что тот всё-таки забрал его и сейчас не опускает на землю, позволяя прижаться к себе. Минхёк знал, что может довериться и быть спокойным рядом с ним. Вонхо только чуть поддёрнул его, подхватывая поудобнее, и продолжил идти. Трасса была пуста. Минхёк заулыбался, посильнее сжал в своих объятиях, после чего, немного отстранился, заглядывая своими чёрными глазами в голубые глаза напротив. Вонхо чуть приподнял брови в немом вопросе и сбавил шаг, почти останавливаясь. Минхёк взял его лицо в свои порезанные ладошки, сияя улыбкой, и тот почувствовал непозволительно мягкие, слегка горячие, детские губки на своих губах. Все мысли с головы выбило словно пробку. Ноги остановились, не делая больше медленных и размеренных шагов. Вонхо поднял брови, смотря на приоткрытые блестящие глаза, обрамлённые длинными густыми ресничками. Несколько секунд, и довольный собой Минхёк чуть отстранился, заливаясь краской и снова обнимая за шею, пряча покрасневшее лицо на плече. Вонхо проморгался, чувствуя, как тоненькие ручки крепко обнимают его, чуть ли не душат. Или это снова всюду исчез кислород? После того, как тепло детских губ отстранилось, собственные губы более чувствительно среагировали на слабый ветерок, который показался не очень тёплым, хоть на улице и была вечерняя духота. А мысли снова вернулись в голову, роясь кучей пчёл. Старательно вздохнув только, Вонхо продолжил идти, ничего не говоря. Да и что он может сказать? Что вообще говорить в такой ситуации? Возможно, Минхёку нужно объяснить, что так делать не положено, но, с другой стороны, ребёнок же не имел какой-то двойной подтекст, а просто дал волю своим эмоциям. Верно же? Не нужно ведь выглядывать детские поступки взрослой и явно испорченной головой? От этих мыслей Вонхо почувствовал себя извращенцем, тем более труднее всего сейчас было - не облизнуть свои - почему-то пересохшие - губы, забирая с них остывающее тепло. Вскоре Минхёк уснул, тело его обмякло, расслабившись, и одна рука повисла, скатившись с широкого плеча, на котором покоилась голова. А носик сопел прямо в изгиб шеи, обдавая её обжигающим дыханием. Сильно долго идти не пришлось, да и ловить попутчиков тоже. Карета Герцога нагнала их где-то через минут десять, а то и меньше, и из неё вылетел Ёнри с огромными глазами. — И что Вы теперь сделали! — возмутился он на Вонхо. От его громкого голоса Минхёк проснулся и, равнодушно посмотрев на него, снова приник к тёплому плечу. А Ёнри не унимался: — Посмотрите теперь, что с ним! Мой Господин ранен, и всё это из-за Вас! Он попытался забрать Минхёка, но тот только крепче сжал своего телохранителя, давая тому понять, что слезать с его рук не собирается. Вонхо залез в карету, возле дверцы которой стоял слуга в пригласительном жесте. Минхёк только удобнее устроился на его руках, довольный собой. Всю дорогу Ёнри не замолкал, отчитывая и хмыкая. Вскоре они, наконец, доехали до высокой стеклянной высотки. Отодрать от себя Минхёка удалось только тогда, когда они вошли в его комнату. То, что это комната Минхёка, Вонхо не знал, но об этом ему сообщил слуга. Как только они зашли, к ним влетел в врач с аптечкой, придиристо осматривая своего Господина и что-то бубня себе под нос. Пока слуги накрывали ужин, Минхёка увели в ванную, а Вонхо, освободив, наконец, свой затёкший хвост и ушки, запустил руку в свои светлые волосы, как-то рвано выдыхая. Вся усталость вдруг разом навалилась, заныло вывихнутое прежде плечо, а застрявшие в одежде осколки - неприятно царапали кожу. Подойдя к панорамному окну и почти бездумно оглядывая Сеул с высоты самого высокого жилого небоскрёба, Вонхо наблюдал, как огни внизу становятся только ярче. А укутанный в огромное пушистое полотенце, Минхёк босиком шлёпал к своему телохранителю и, конечно же, чуть не навернулся, но вовремя успел схватиться за его спасательный хвост. — Айщ!.. — Ваш ужин, — с поклоном сообщил один из слуг и удалился. Вонхо опустил немного хмурый взгляд на ребёнка и увидев его чуть ли не чеширскую улыбку, со вздохом предупредил больше не дёргать за хвост. И пока мелкий не начал засыпать его вопросами, он поторопил его надеть пижаму и приступить к ужину, пока всё не остыло. День был насыщенным. Нужно пораньше лечь спать. Ведь завтра в школу.Part 8.
26 января 2023 г. в 21:28
Вонхо точно не выспится, так как Минхёк не отлипал от него весь вечер. Бегал вокруг него и прыгал, не оставляя попыток дотянуться до ушек или погладить хвост. Видимо, за то время, пока Вонхо был на больничной койке, тот соскучился.
А когда Минхёка заставили лечь спать, разговор с Ёнри затянулся до позднего вечера. Воспитатель был явно не в духе и каким-то слишком заторможенным. Говорил сухо, обсуждая с Вонхо завтрашний день, не вывел из себя, и даже не так часто отдёргивал Минхёка за его поведение, заставив на миг задуматься - а ни затишье ли это перед бурей?
И всё бы ничего, но когда желанный сон после долгого дня начал постепенно и мягко обнимать, послышалось тихое "киса". Минхёк мышонком прошмыгнул в спальню Вонхо и пожаловался на головную боль. На предложения позвать ответственный персонал тот категорично отказался, вредно дуя щёчки и яро мотая головой. Пришлось оттолкнуть объятия Морфея.
Спрыгнув с кровати, Вонхо растёр лицо ладонями и включил ночник. Самому ему свет не нужен, он прекрасно видит и в темноте, но Минхёк-то - нет.
Тот потёр глаза своими худыми кулачками и сделал маленький шаг от двери, кинув на ту обиженный взгляд.
Вонхо спрашивает "Что случилось?", но в ответ видит только опущенную голову. Он подходит к мальчонке и садиться на одно колено, чтобы сравняться ростом. Тот всё так же держит голову опущенной, и ковыряет пальчиками объемную золотую вышивку на своей пижаме. Вонхо видит, что Минхёк и впрямь какой-то вялый. Может, дело в том, что тот слишком активно играл перед сном, а теперь не спит? Или правда заболел?
Подняв руку в сомнении, Вонхо все-таки прижимает ладонь ко лбу мальчонки. Но из-за разницы температуры тел, не понимает - заболел ли тот или нет. Минхёк же застыл как маленькая статуэтка, боясь пошевелиться. Лишь когда большая ладонь отстранилась от его лба, слегка поправив растрёпанные волосы, - что бы те не лезли ему в глаза, - он поднял взгляд.
Испытывая дежавю, Вонхо опять не вдыхает и не выдыхает, в ответ глядя в глаза маленького Минхёка, который словно нарочно пронзает своим взглядом до самого нутра. Это снова случилось только на какую-то секунду, но и её было вполне достаточно.
Что именно Вонхо почувствовал под таким взглядом ребёнка? Честно, захотелось ощетинится и зашипеть, что он делал вообще крайне редко. Чёртова секунда тянулась длиною в самый настоящий час.
И, опять же, Вонхо не видел в этих глазах блики звёзд и вселенную. Не начали взрываться салюты, а мир не перевернулся с ног на голову. Он увидел в этих детских чёрных глазах - пропасть, многим больше вселенского масштаба. Глаза Минхёка словно две чёрные дыры во вселенной, в которые если попадёшь, то никогда не вернёшься.
Там нет опять же этих звёзд, там нет искр. В них только беспроглядная, засасывающая, но такая мягкая тьма.
Дикий кот внутри шипит и царапается, холку подымает, да клыки острые скалит. В голове стрелой проносится мысль, что этот ребёнок опасен. Она яркая, как неоновая вывеска. В чём именно заключается угроза, Вонхо не знает, но как бы не хотелось оттолкнуть и зарычать, он не делает ни того и ни другого. Просто прикрывает глаза, медленно выдыхает, и берёт Минхёка на руки, чтобы отнести к Ёнри.
— Не надо. — слабо произнёс мальчонка и уронил голову на широкое плечо.
Вонхо останавливается, не успев дотянуться до ручки двери. Стоит как вкопанный и не знает что делать дальше. Затем, опускает взгляд на собственную руку и чуть хмуриться, увидев невольно удлинившиеся когти.
Чтобы не поцарапать ребёнка, он взял плед и немного укутал им Минхёка. Тот пробурчал что-то и устроился поудобнее на руках, закрывая глаза и проваливаясь в сон. Пришлось поднять мальчонку на свою постель, а самому устроиться в кресле. Безумно хотелось спать, а мысли хаотично проносились в голове, не позволяя отмахнуться или хотя бы зацепиться хоть за одну из них. Просто как слабый шум на фоне.
Минхёк ворочался, несколько раз чуть не слетев с высокой кровати. Вонхо приходилось подрываться с места и отталкивать его от края. Ни о каком сне и речи не может идти. Он даже расслабиться не в состоянии, чудом успевая подхватить мелкого.
Когда терпение кончилось, а Морфей уже начал давать подзатыльники, Вонхо психанул. Взял декоративные подушки и положил их с одной стороны своей кровати, а с другой лёг сам. Минхёк от этого возиться не перестал, но хотя бы не было страха, что тот навернётся во сне.
Постель была для него очень жёсткой, и он ещё долго ворочался, попинывая Вонхо, пока не нашел себе покой на его широкой груди, что так мерно и сдержанно вздымалась из-за дыхания. Ближе к утру, Минхёк совсем обнаглел и забрался на него всей своей тушкой, тяжело вздохнув и сопя куда-то в районе его ключиц.
Спать с ним было, мягко говоря, неудобно. Не в том смысле, что взрослый спит с ребёнком, а в том, что этот самый ребёнок дёргается во сне часто и несколько раз болезненно отдавливал хвост. А поскольку сон у Вонхо и без того чуткий, он и вовсе почти не спал. Если он хотел лечь поудобней, то Минхёк скатывался с него и из-за этого просыпался, после чего, хныкая, снова взбирался и не позволял отвернуться или хоть как-то лечь по иному. Обычно это люди не шевелятся, - если у них на груди уснул их котик, - чтобы не разбудить пушистого. А тут наоборот.
Поэтому, шагая сейчас за Минхеком, Вонхо как может сдерживает широкий зевок. Новая карета, в которую младшего пустили только после тщательного и неоднократного осмотра, пробуждению не поспособствовала. Лишь сильнее укачивала, словно в люльке. Вонхо кинул взгляд на Ёнри. Они не обсуждали про тот "инцидент" со взрывом. Воспитатель каждый раз прерывал попытки начать этот разговор. Сказал лишь, что его Господин не пострадал и это главное, а остальное никого не касается. Даже вытянул из себя что-то вроде благодарности.
Ёнри подошел к охране школы и о чем-то начал говорить с ним, передавая пергаменты. А Минхёк с завидной бодростью и явно выспавшийся, шёл серьёзным, старался вести себя как взрослый. Но голова так и вертелась по сторонам, разглядывая своих будущих одноклассников и территорию школы.
Некоторые дети, так же как и он, глазели по сторонам, чуть ли не спотыкаясь и крепко цепляясь за руки родителей, а некоторые шли гордо, с высоко поднятой головой, и ни на кого не обращали внимания. Это и ясно, ведь в данное учебное заведение далеко не все могли попасть. Только дети состоятельных и влиятельных семей, чей статус позволяет записать туда своё чадо чуть ли не с рождения.
Минхёк не задавался вопросом о том, где его собственные родители, и почему его сопровождают не они, а Вонхо. Он просто сравнил их с остальными ребятишками, что шли держась за руку своих родных, или семеня рядом. А после, восторженно сказал, что они с кисой как семья.
Да и вообще, разве семья это не те, кто сопровождает тебя на первую школьную линейку, защищает и отводит на детскую площадку? Конечно, да. Именно так Минхёк и думает.
И это, наверное.. правильно?
Плюс ко многим мыслям и терзающим голову вопросам, буду-то до этого их у Вонхо было мало, почему-то добавился ещё один: что такое семья для человека? Ведь семья у нэко - не мудрёная. Как только их ребёнку исполняется десять лет - их отпускают. Нет привязанности и всего остального. Бывают, конечно, исключения. Но их настолько мало, что даже в счет не идут.
Нет, конечно Вонхо знает политику семьи человека, просто не понимает почему именно Минхёк их сравнил. Потому что тот отвёл его впервые в жизни на детскую площадку? Такой себе вариант. Каждый может подобное сделать, но это не сделает их семьёй. Потому что защищает? Тоже не подходит. Это ведь его работа. Потому что они всегда рядом? Но это тоже не то. Просто неотъемлемый пункт контракта и обязанность телохранителя.
Вонхо вместе с остальными сопровождающими встаёт напротив входа в школу, где все первоклашки стоят на ступеньках и радуют гордых родителей. Задумчивый взгляд скользит по копне чёрных волос и острым плечикам, обладатель которых смотрит на директора школы. Та в строгом но элегантном костюме говорит что-то в микрофон.
Вонхо действительно не хочет привязываться к мальчонке и уж тем более не хочет, чтобы тот привязывался к нему. Ведь могут потом быть серьёзные осложнения. Минхёку нужно спокойно взрослеть и идти дальше. И если он привяжется к Вонхо, то будут проблемы в этом, а сам Вонхо, в свою очередь, не сможет продолжать свою работу должным образом, думая о нём, а не о следующем подопечном. Если такие будут, учитывая крест на карьере.
В любом случае, они только подкосят жизни друг друга, и ничего хорошего из этого не выйдет. Как надеется Вонхо - год пролетит быстро. Не хочется дольше положенного быть под боком ребёнка, он же все-таки ему не отец. Есть своя собственная жизнь, в которой было бы неплохо уместить и как-нибудь впихнуть своё личное время, а ни урывать хоть какие-то крохи.
Шону был прав, когда настаивал на том, чтобы Вонхо сделал перерыв между экзаменами и официальным вступлением в телохранители. А он рвался всё куда-то, уперевшись на своём как баран. Конечно, в поместье он не замечал того, как сильно не хватает времени на самого себя. Хоть и иногда жаловался с другими ребятами на короткие перерывы. Но там было всё по другому.
— Киса! — отвлёк от мыслей Минхёк, проходя мимо него с остальными ребятишками и оживлённо махая рукой.
Вонхо сделал вид, что не заметил этого.
Видимо, рассказы про школу и спонсоров завершили. Какая-то девчушка трясла зачем-то позолоченным колокольчиком, когда все первоклашки проходили мимо. Затем, детей снова выстроили в ряд, по росту, и повели на небольшой выступ, где их могли разглядеть и полюбоваться все, кто с ними пришёл, а так же сделать школьное фото. Заиграл живой оркестр, и началось посвящение.
Сначала Минхёка поставили между двумя девочками, так как он был чуть ниже среднего роста. Но Ёнри, которого, к слову, Вонхо до этого не замечал, тут же подошёл к директору и что-то сказал, после чего началась небольшая суматоха, и Минхёка поставили во главе. Зачем устраивать всю эту лишнюю суету и привлечение внимания? Вонхо положил ладонь на ручку катаны, когда некоторые будущие учителя Мина и несколько людей из толпы заоглядывались, начиная странно коситься на него.
Хвост немного вильнул, прикрываемый длинным но легким черным кардиганом, а ушки шевельнулись под кепкой. Вонхо ещё раз оглядел толпу и чуть вдали заметил троих нэко, которые никак не скрывали свою сущность. Одного из них он узнал, так как тот тоже был одним из котяток Шону, а вот остальные двое были незнакомы.
— Ну надо же, кого я вижу.
— Хёнвон? — опешил Вонхо и быстро стал искать глазами Ёнри, но тот не был заинтересован в его персоне, разговаривая с кем-то из школьного персонала.
— Я думал, что школа смертных не для твоего хозяина. — лукаво улыбнулся Че, и качнувшись с носка на пятки, просунул руки в карманы брюк.
— С такими шуточками тебе нужно стоять вон там, в самый раз будет, — ответил Вонхо, слегка махнув подбородком в сторону первоклашек, на что Хёнвон шире улыбнулся, опуская взгляд на носки своих туфель. — Что ты тут делаешь? Неужели действительно к своим одноклассникам пришел?
— Йа-а, Хос, ты меня ранишь в самое сердце. Вообще-то, в этом году здесь школьная форма от бренда Charm's, а я лицо этого бренда. Понимаешь? После всей этой милой какофонии будет небольшая фотосессия. Кстати, ты помнишь наш крайний разговор? Узнал, что хотел?
— Нет. Я ещё не ездил туда. Ты же знаешь наши правила, я не могу оставлять подопечного. Придётся как-то вылавливать момент.
— "Вылавливать момент"? Ты серьёзно? Где тот кот, который тренировался чуть ли не до потери сознания, но выкраивал время для бессовестного побега на крышу? Неужели, урвать момент и ненадолго смыться от ребёнка, сложнее, чем от Шону?
Вонхо не успел ответить, так как к Хёнвону подошел менеджер и сообщил о начале подготовки к фотосессии.
— Видел меня? Видел? Я стоял и махал тебе! — возбуждённо прыгал Минхёк, теребя в руке свиток посвящения в младшую школу.
— Ведите себя достойно, Господин, — напомнил ему Ёнри и забрав свиток, пошел к карете.
Звонкие голоса детей доносили обрывки фраз их планов на день. Они говорили о поездке с родителями за границу, пока не начались уроки. О походах в зоопарк, какие-то интересные для них выставки, прогулки в больших торговых центрах и о кинотеатре. Минхёк узнал услышанные слова, хотя и не разу в таких местах не был, но кое-что было не знакомо даже на слух:
— Что такое кинотеатр?
Вонхо поворачивается к громким детям, а потом возвращает внимание к Минхёку:
— Это место, где смотрят фильмы. — просто ответил Вонхо, но мальчонка слегка нахмурился, явно задумавшись, и тогда тот продолжил. — Ну, понимаешь, это место похоже на большую комнату. Там много кресел, где сидят люди и смотрят в большой экран во всю стену.
— Во всю стену?! — опешил Минхёк, поднимая широко распахнутые глаза и, переводя взгляд с Вонхо на других детей и обратно, уже тише спросил: — Киса, а мне можно в кинотеатр?
— Я не знаю. — честно ответил тот.
— Но я ведь уже взрослый! Даже в школу хожу!
— Слушай, — присел на колено Вонхо, заглядывая в большие черные глаза. — Если ты так сильно хочешь увидеть кинотеатр, то обязательно там побудешь. Не сомневайся в этом. Понял меня?
— Обещаешь? — с надеждой спросил Минхёк, сделав шаг поближе.
— Обещаю.
Мальчонка просиял улыбкой, чуть ли не прыгая от счастья. Они пошли к карете, возле которой хлопотали рабочие, протирая её и расчёсывая лошадей.
— Нам стоило взять других коней, — придирчиво оглядывая животных, поделился мыслью Ёнри, когда Вонхо и Минхёк подошли к нему. — Эти совсем не годятся для такого знаменательного дня. И ещё, я поговорил с директором. У Вас будет свой классный кабинет и личные учителя, Господин. Так что не волнуйтесь, остальные не будут отвлекать от занятий.
— С таким успехом, можно было тогда учиться на дому, а не ездить каждый раз в какую-то школу. — заметил Вонхо.
— С таким успехом - да. Но Вы, месье, похитили Господина из поместья, создав полную пертурбацию. Поэтому придётся ездить в школу, ведь квартира, в которой вы остановились, совсем непригодна для правильного обучения, а про проживание я и вовсе молчу. — отрезал Ёнри.
Вонхо проглотил недовольство о том, что это "похищение" Минхёка вовсе не похищение, а добровольный вылет, тем более, что Джон их просто отпустил. И раз ребёнок считается похищенным, то как тогда его приняли в школу? Или Ёнри всё устроил, и теперь к ним нет лишних вопросов?
Тогда вообще получилось всё сложно и Вонхо, по возможности, старается не думать о том дне. Коротко вздохнув, он повернулся к кучеру:
— В торгово-развлекательный комплекс «COEX».
— На Тегеранно, в квартиру, — проигнорировал его Ёнри.
Кучер растерялся и не знал, кого ему слушать, а Вонхо боялся, что нервы его сдадут раньше, чем нужно. И это ведь всего лишь за какую-то неделю с совместным проживанием этого раздражающего Ёнри.
— Когда это мы успели переехать на Тегеранно? — нахмурился Вонхо, начиная повиливать хвостом. — Со мной никто этого не обсуждал.
— А с Вами никто и не будет это обсуждать, месье, — невозмутимо ответил тот, — Ваша работа - охранять жизнь Господина, так что не берите на себя слишком многого. Вы должны быть его тенью, а не указательной рукой, — Ёнри оглядел Вонхо с ног до головы и повернулся к Минхёку, поклоняясь и открывая дверцу.— Господин, скоро обед. Полезайте в карету, не стойте под горячим солнцем.
Минхёк отрицательно замотал головой и прижался к Вонхо.
— Киса обещал сводить меня смотреть кинотеатр! Я поеду с ним! Все со школы едут, я слышал!
— Господин, разве Вы не хотели осмотреть квартиру? Там прекрасное ложе с Вашими любимыми подушками, а вид расстилается - на весь Сеул. Высоко и очень много этажей, как Вы и хотели. А плед из шерсти викуньи, что Вам понравился, привезут сегодня, как раз к обеду.
Он попытался хоть как-то заманить и затащить Минхёка в карету, но тот начал упираться. И как может ребёнок противиться силе взрослого мужчины? Ёнри хоть и несильно навязчиво, но оторвал его от Вонхо и начал чуть подталкивать, чтобы мальчонка, наконец, сел в карету.
Минхёк бросил через плечо жалостливый взгляд, но его телохранитель больше не может позволить себе такой вольности и увезти его. Поэтому остался стоять на месте. Из-за этого чёрные глаза заблестели от слёз, которые стремительно собирались на пушистых ресницах. Вонхо прервал взгляд с Минхеком и отвернулся, хмуро прикрыв веки.
Ехали они в полной тишине. Минхёк подобрал к подбородку свои острые коленки, утыкаясь в них носиком, на который скатывались из-за опущенной головы слёзы. Но Ёнри отдернул его, слегка шлепнув по ногам и напоминая, как нужно сидеть. Тот лишь сильнее опустил голову, ковыряя на форменном пиджаке швы и опустив коленки. Слёзы крупными каплями падали на его тонкие пальчики, а Вонхо хотелось выпрыгнуть с этой кареты куда подальше.
— Ты же обещал.. — шмыгнул носом Минхёк, продолжая смотреть на собственные коленки.
Слёзы почему-то не хотели останавливаться, хоть даже и они должны знать о том, что плакать нельзя. Но Мин ничего не может с собой поделать. Киса же всё может и всё умеет, почему он обманул? Он же самый лучший на свете, он не мог обмануть! Почему-то захотелось, что бы тот обнял его и погладил по голове.
— Не обязательно сегодня. Будет ещё вре... — начал Вонхо.
— Он ничего не может Вам обещать. — не глядя на него, перебил Ёнри. — Все его обещания на договоре. А иное не его дело.
Минхёк сжал низ пиджака, сильнее сутулясь и шмыгая носом.
— Что Вам говорили. по поводу слёз. и плача? — отчеканил Ёнри, отворачиваясь наконец от окна и прищурившись на мальчонку.
Тот сразу же принялся вытирать слёзы, сильнее размазывая их по лицу и без того мокрыми от них пальчиками. Нос снова неосознанно шмыгает, а Минхёк застывает как статуэтка, упуская новые дорожки слёз. После каждого слова воспитателя, и без того худенький и ссутулившийся мальчонка казался ещё меньше. Словно ещё пару слов, и он просто исчезнет.
— Кажется, пожив какое-то время без присмотра, Вы начали забывать, что...
— Хватит! — не выдержал Вонхо.
— Не забывайте своё место, Шин Хосок.
— Я сказал. Хватит. — зарычал тот, что Ёнри еле разобрал его слова.
А затем, стукнув по стенке кареты, Вонхо тут же вылетел из неё, когда та остановилась. Он дышал часто и прерывисто, думая только о том, чтобы на глаза никто не попадался.
Не делай глупости. Не делай глупости. Не делай глупости. - одной строчкой неслось в голове.
Залезая рукой в карман серых джинс, Вонхо нащупывает последнюю таблетку, что давал ему Хёнвон, и сразу же отправляет ту рот, глотая. Эти нервные срывы и самочувствие из-за гормонов. Весна прошла, но осталось словно послевкусие. Если бы он нормально принимал таблетки.. Нужно будет обязательно съездить к Хёсопу. И почему он не рассказал ему еще тогда, на больничном?
Вонхо снимает кепку, проходиться пятернёй по волосам, зачесывая их, и снова натягивает головной убор обратно. Он оборачивается на карету, успокаивает дыхание и возвращается. На Минхёка было стыдно смотреть, а на Ёнри страшно. Вдруг опять сорвется и на этот раз не сдержит сам себя? Поэтому Вонхо опирается локтями о свои колени, наклонившись, и опускает голову, смотря на свою обувь. Оставшийся путь все ехали молча.
Карета остановилась возле незнакомой высотки. Кучер отстёгивал лошадей, когда к ним подошли несколько слуг. Те склонились, встречая Минхёка, но тот ни на кого не взглянул. Просто пошел - куда вели. Квартира, - в которую они негласно переехали, - была просторной и двухэтажной, из-за чего рабочий персонал заметно прибавился.
Теперь тут жили не только Минхёк со своим телохранителем, Ёнри и несколькими людьми из рабочего персонала. Здесь прибавились повара, слуги, прачки, доктор и даже портные. Вонхо оглядел всех, когда те выстроились в два ряда, встречая своего Господина на новом месте жительства. Минхёк же лишь пошел в какую-то комнату, видимо наугад.
Обед частично был накрыт на стол. А когда ребёнка усадили за него и подали горячее, тот лишь ковырялся палочками и ничего не ел. Слуги хлопотали с разных сторон, уговаривая съесть то или иное блюдо, но Минхёк их прогнал, и те послушно удалились. Вскоре подошел и Ёнри, но и его ребёнок проигнорировал. А когда тот преподнёс ему какой-то шерстяной плед, который младший видимо ждал, вещь сразу же была отшвырнута на стол, сбивая с него посуду.
Вонхо, сидевший в кресле подальше от стола, пил кофе с закусками, так как есть отказался. На шум он среагировал моментально, поднимая взгляд как раз в тот момент, когда Минхёк вставал и убежал в дебри огромной квартиры. Слуги начали убирать беспорядок, под командованием Ёнри, который тёр переносицу, а затем перевёл недовольный взгляд на Вонхо:
— Это его поведение - Ваша заслуга! Из-за Вас он совсем перестал слушаться!
— Какая прелесть.
— Так и знал, что не стоит подпускать к Господину - безродных! — продолжал сокрушаться Ёнри, а затем, проводил взглядом убегающую в слезах служанку - со стороны коридора, в которую недавно ушел Минхёк.
— Он ребёнок. А как всем известно - дети капризничают.
Воспитатель на это высказывание лишь фыркнул, всем видом показывая своё мнение, и удалился. Вонхо отставил чашку и, уперевшись локтем в подлокотник, прикрыл глаза рукой. Сколько он просидел так? Час? Минуту? Он не знает, да и честно сказать - ему всё равно. Время в последнее время странно ведёт себя. То пролетает, то тянется, как остывающая смола.
Стол уже был убран. С пола тоже убрали какие-либо следы недавнего беспорядка. Вонхо поймал за руку мельтешившую туда-сюда девушку, и спросил где находиться его спальня. Та объяснила куда идти и продолжила свою работу.
Поднявшись на второй этаж и пройдя один из коридоров, Хосок услышал голос воспитателя. Тот стоял возле двери, за которой скорее всего закрылся Минхёк, и причитал о правилах поведения. Но заметив телохранителя, тот сразу же замолк и подошел к нему. Они стояли друг напротив друга, и Вонхо видел, как Ёнри ведёт внутреннюю борьбу сам с собой. Его лицо странно дёргалось, как в судороге, а затем он наконец смог разлепить губы и с трудом сказал:
— Он послушается Вас. Скажите ему прекращать и что сегодня последний день его самовольства.
— И как я должен это сделать?
— Как угодно! — послышалось в ответ от уходящего воспитателя.
— Это не моя работа! — выкрикнул Вонхо, но его уже никто не слушал.
Оперевшись руками о стену, он думал о том, за что же это всё ему досталось. Несколько раз тяжело вздохнув, Хосок все-таки стучит в дверь. Проноситься мысль, что малец умеет добиться своего. Ёнри ведь дал зелёный свет.