***
Хёнвон материт всех и вся, пока идёт по малолюдному тротуару. День как-то совсем не задался. А всё потому что мало того, что пристают с другим рекламным агентством, да ещё плюс, когда он торопился по вызову менеджера, то даже и не подумал о том, чтобы спросить место жительства Вонхо, в их крайнюю встречу. А ведь договорились ещё увидеться, как путные. Да ещё тот телефон заводить совсем не хочет, ибо «что в них толку, если всегда теряю. А поговорить с нужными и так могу». Ага, поговорили. Спросив у Шону место жительства вредного кота, Хёнвон идёт по нужному адресу. Но и там он задерживается ненадолго. Ибо с квартиры сообщают, что они съехали буквально сегодня утром, а куда именно не знают и если бы знали, то не сказали бы. — Чёрт.. ищу-сыщу как какую-то принцесску! — психанул Хёнвон и налетел на какого-то парня. — Эй! Глаза разуй! Тот смерил его равнодушно-холодным взглядом и пошёл дальше, день и так был не очень, ещё и психи попадаются под ноги. — Что-то, кажется, все нэко психованные с окончанием весны.. — буркнул парень, засовывая руки в карманы штанов и, дёрнул немного косой чёрной чёлкой, чтобы та хоть как-то прикрывала его уставшие и вымученные глаза. Хёнвон в который раз набрал номер Шону, чтобы всё выбубнеть хотя бы ему, но тот успокоил его тем, что Вонхо в течение двух дней сам приедет для отчёта. Вздохнув, Че решает не терять времени на пешие прогулки, а отправиться в их поместье, чтобы хорошенько поспать и хоть как-то позлорадствовать над Вонхо. Он прошёл мимо тёмных узких проулков, что словно с горы спускались вниз, где фонарей дефицит. Но даже там жизнь кипит в своём русле. Если свернуть на третий проулок и пройти парочку закрытых лавочек с заколоченными окнами, то можно увидеть нервно мигающую вывеску с названием паба «Black Fox», в который, к слову, только что ввалился злой мужчина с двумя охранниками. — Эй, лис! — Какая встреча, — спокойно отозвался тёмно-рыжий, - лениво помахивая своим пушистым хвостом, как всегда сидя лапу на лапу, - и приподнимает голову, выглядывая светящимися глазами из-под изумрудного цилиндра. — Чем обязан? — Почему ты не сказал о такой мелочи, — терпеливо начал мужчина, а после перешёл на крик: — что его телохранитель – грёбанный, мать его, нэко! У шерстяного вновь показалась улыбка, больше похожая на оскал: — А Вы, видимо, не так безнадёжны, как кажетесь на первый взгляд. Мужчина щёлкнул пальцами, и его охрана среагировала тут же, одновременно вынимая лезвия из ножен и наставляя их на тёмно-рыжего. Тот же совсем никак не среагировал, разве что в душном зале стало чуть потише, все начали исподтишка наблюдать за происходящим и снизили голоса до шёпота, в то время как сам лис спокойно сделал маленький глоток пинты и, не отвлекаясь на направленное в него оружие, кратко продолжил, снова скалясь в подобии улыбки: — Время - деньги. — Говори, пока есть такая возможность. Что ещё ты знаешь о мальчишке из поместья Герцога? — О, Вы даже и представить не можете. Если кратко, то всё. Даже больше, чем он сам. Ну, а возможность говорить - у меня есть всегда. — Выкладывай, — чуть ли не прорычал мужчина, и его охранники приблизили кончики оружия к самому горлу, касаясь тёмно-рыжей шерсти. — Не советую притрагиваться чем-либо к моей шубке, — почти ласково сказал лис, но в глазах его заплясали опасные огоньки. Мужчина снова щёлкнул пальцами, и охранники уже замахнулись в ударе, как вдруг упали замертво. Никто даже и проследить не смог за движениями лиса. Завсегдатаи паба спешно отвернулись, больше не глядя в сторону дальнего столика. После того, как трупы начали разливать кровь по деревянному полу, а мужчина только сообразил, что произошло, лис стал медленно подыматься и идти прямо на шокированного "гостя", сверля его ярко-жёлтыми глазами. — Надо же.. я впервые ошибся. Вы.. очень безнадёжны, Граф. Приходить сюда с парочкой мешков мяса? И угрожать ими же хищнику? Глупец, — он вытянул чёрную лапу и прижал её к горлу Графа, обдав пивным дыханием при ядовитом смехе, от которого у всех присутствующих побежали мурашки. Такой смех возможно услышать только перед смертью, все здесь об этом знают. Хищник - есть хищник, и открыть на него охоту, так глупо и по открытому, - было плохой идеей.***
Вонхо разлепил веки и быстро начал моргать, в попытках избавиться от сухости в глазах. Не помогло. Вцепившись в ручки кровати, он сел, подумав о том, сколько он проспал после ухода врача и можно ли вставать. Усиленный потуги мыслей ни к чему не привели, кроме как вывода: не узнаешь, пока не попробуешь. Свесив ноги с постели, Вонхо медленно начал вставать. Удивительно, но это оказалось очень легко, а не так как он представлял, что будет падать и шататься. Захотелось потянуться хорошенько, ведь за несколько дней валяния на постели, тело знатно затекло. Попытка удалась, но выстрелила легкой болью в плече и рёбрах. Оглядевшись и пытаясь сориентироваться где здесь ванная комната, Вонхо пошел к более - как ему казалось - подходящей двери. Не прогадал. В зеркале его встретило помятое отражение собственного лица. Умывшись, Вонхо начал разглядывать себя. Глазам полегчало, да и лицо уже не было таким замученным. Взгляд прошелся по ушам, которые слава всему сущему, были невредимы. На шее, сбоку, гематома плавно переходила к скуле. На левом плече бежевый бандаж. А задрав белую полосатую рубаху, Вонхо увидел утягивающие бинты, что туго сжимали рёбра. Он прошелся второй рукой по этим бинтам, чуть приподнимая их снизу, и заметил ещё одну выглядывающую гематому. Задрав рубаху сильнее, стараясь сделать это как можно медленнее, что бы не потревожить рёбра и плечо, развернулся к зеркалу спиной. На пояснице видны синяки, но не серьезные. Шевельнув хвостом, Вонхо понял, что спина в порядке. Вздохнув, он снова умылся, проходясь мокрыми ладонями по горячей шее. Заглянул в собственные глаза, которые прикрывали слипшиеся от воды волосы. Зрачки сильно расширены, но цвет глаз вполне обычный. Промакивая шею и лицо полотенцем, Вонхо вышел из ванной комнаты и чуть не упал. Его бёдра стиснули маленькие худые ручки, обнимая. Растерянно опуская взгляд, он видит Минхёка. Плечи опускаются, а из легких медленно и спокойно вышел выдох, словно бы до этого, сам не замечая, он был безумно напряжен. А теперь тело расслабилось и захотелось снова поспать. Минхёк отпустил его и вернулся на коричневый кожаный диван, где видимо до этого и находился. Вонхо перевел взгляд к дверям, что вели к выходу из комнаты. Там стоял весьма недовольный Ёнри, но молчал. Хотя по нему было видно, что он не прочь в любой момент открыть рот и начать так умело трепать нервы. Вонхо кидает полотенце на спинку дивана и смотрит на часы. Скоро вечер. Минхёк не проронил ни слова, как и все находящиеся сейчас в этой комнате. Была какая-то неловкость и чувство чего-то неправильного. Ёнри в нетерпении переминался с ноги на ногу, явно желая поскорее вернуться к своим делам, уводя с собой своего Господина. Минхёк кидал на того хмурый взгляд, дуя губки и перебирая карандаши, что валялись по всему дивану и полу. Вонхо стал разглядывать его, стараясь выцепить любую травму. Но не считая небольшой ссадины на кисти руки, никаких больше признаков того, что он пострадал - не было. Вонхо прикрыл глаза, медленно и облегченно выдыхая. Дверь распахнулась, заставив обернуться. К Ёнри обратился какой-то мужчина, сказав чтобы тот немедленно позвонил председателю. Воспитатель помялся, бросая взгляд на ребёнка и протянутый телефон, затем выругался и вышел. В комнате воздух как буд-то стал легче. — Как ты себя чувствуешь? — наконец спросил Вонхо, переступая цветные карандаши, что были кучкой разбросаны на полу. Минхёк только буркнул что-то, усаживаясь поудобнее и бросив хмурый взгляд на дверь, возле которой недавно стоял Ёнри. А после, более-менее понятней сказал о том, что ему скучно и что-то ещё про школу. — Что там у тебя? Рисунок? — Вонхо заставил себя попытаться отвлечь его чем-нибудь, ведь мальчонка, очевидно, был в подавленном настроении. Тот закивал, немного поёрзав. — А мне покажешь? — Да, — снова кивнул Минхёк. Наклонившись, Вонхо оперся двумя руками о слишком мягкий диван, и заглянул в лист бумаги, на котором были нарисованы две рожицы и солнышко в самом уголке. — Это ты, а это я, — объяснил Минхёк, указывая сначала на большую мордочку, а после на вторую, которая была меньше. — Тут солнышко светит, и мы гуляем.. У Хосока что-то не очень приятное шевельнулось в районе груди. Он смотрит на художество Минхёка, который нарисовал их обоих, и зачем-то разглядывает каждую мелочь, каждую чёрточку цветных карандашей, которыми так старательно водил по белой бумаге ребёнок. Какое-то чувство накатывающими волнами идёт по телу и только сильнее давит, когда он снова слышит детский голосок: — А тут цветочек, я тебе его подарю, когда мы пойдём гулять туда, на горки.. Но там есть одна девочка, которая говорила, что я не сумею залезть по той верёвке, а я говорил, что уже залезал, а она не видела. Она вообще вредная какая-то.. Не хочу, чтобы она там играла, я не буду ей тоже цветочек дарить. Только тебе подарю. Вонхо сначала присел на диван, аккуратно сдвинув в сторону цветные карандаши. После облокотился на спинку, слушая длинные рассказы мальчонки. Минхёк всё говорил и говорил без остановки, водя пальчиком по рисунку, иногда чуть поднимая голову, чтобы убедиться, что Вонхо его слушает. А когда начал зевать, тот сказал, что пора спать, но Мин немного по-вредничал, прося не звать Ёнри. Ему было очень спокойно со своим телохранителем, поэтому он потихоньку, с каждым разом, всё ближе и ближе тулился к нему, пока не взял его руку и положил на себя, будто киса обнимает его. Ковыряя маленькие пуговички на рукавах его больничной рубахи, Минхёк всё бубнил о чём-то и не заметил, как сам же и уснул. Вонхо хотел встать, но маленькая тушка ребёнка не позволила, скуксившись и чуть прижавшись поближе. Так теплее, хотя в комнате было даже душновато. Диван был слишком мягким для Вонхо, а потому неудобный. Но сидя достаточно долго и почти неподвижно, рядом с Минхёком, он и сам провалился в лёгкую дрёму, слушая мерное сопение детского носика. Они оба уснули, а рядом с ними лежал рисунок с кривой подписью на обратной стороне: «я и мой киса».***
— Эй! Глаза разуй! — Что-то, кажется, все нэко психованные с окончанием весны.. — Вы же Чангюн, верно? — снова послышался ещё один голос, заставляя поднять взгляд и посмотреть через косую чёрную чёлку. — А.. Кто спрашивает? — вместо ответа, замявшись, спросил парень. День прошёл не прямо-таки отвратительно, но как-то уж «слишком». Хотя, Чангюн достаточно давно ощущает, что не живёт, а просто существует. Хотелось уже поскорей дойти до своей маленькой, но вроде как уютной квартирки, и бухнуться на жёсткую постель, забывая обо всём на свете, а не этих вот всех подозрительных незнакомцев. Такими вот типами он уже сыт по горло до конца своей жизни. — Меня зовут Альберт. А Вы.. Простите, не могли бы снять капюшон, мне не видно Вашего лица, — попросил мужчина. — Мне.. и так нормально, — скомкано выпалил Чангюн, отводя взгляд на бордюр. — Извините, но мне нужно спешить. Он наклонил голову, из-за чего чёлка и вовсе скрыла его лицо и, протолкнув руки поглубже в карманы, постарался обойти этого типа - Альберта, но тот остановил его за локоть. — Простите, если напугал Вас. Мне просто нужно было удостовериться в том, что я не ошибся. Понимаю, что время и место неподходящее.. Но, как бы страшно не прозвучало, выловить я Вас смог именно сейчас. Просто место Вашего жительства я не знаю, как, впрочем, и все остальные, поэтому приходиться пугать таким знакомством и увидеться с глазу на глаз. У нас начинается новый семестр, и мы рады пригласить Вас к себе. И.. я очень надеюсь, что не откажите. Чангюн бы усмехнулся, вот только сил вообще нет. Этим людям наглости не занимать.. Прекрасно же знают, что отказать не сможет. А если быть точнее, то не имеет права. Он слабо одёрнул свою руку из чужой хватки, и устало повернулся всем корпусом к Альберту. Радует только то, что они, видимо, и впрямь не знают о том, где он живёт. Иначе стали бы подсылать мужчину и заставлять выжидать ради такого, как он, - пешки в их страшной партии шахмат? Видимо, скоро пойдёт первый ход - подумал парень. Осталось только разглядеть, на какой именно он стороне: белой или чёрной? Хотя, разницы нет никакой. Всё зависит от ума, который будет управлять этими фигурками, а те в своё время будут мешаться и сливаться на чёрно-белых кубиках окровавленной доски. Выживут не все. Но порой даже у пешки есть шанс выбиться на главную полосу. По крайней мере, Чангюну в это хотелось верить. Он хочет вырваться в дамки. И они знают об этом. Гюн поднял прямой взгляд на Альберта. Их диалог был недолгим, скомканным. Больше всего говорил Альберт, а Чангюн лишь сухо и тихо вставлял несколько реплик. Вернувшись в свою квартирку и, не переодеваясь, упав прямо на не разложенный диванчик, он недолго смотрел на старый торшер люстры, всё-таки понимая, что квартирка его далека от уюта. Ни тепло, ни холодно. Свистящая тишина, и нет ничего приятно-тёплого под боком. Поленившись даже лечь поудобней, Чангюн всё-таки не заметил, как уснул.***
Послышался легкий хлопок двери. Вонхо открыл глаза и сморщился - все тело затекло. На выдвижном столике у постели - был накрыт ужин. В комнате никого не было. Он приложил ладонь на то место, где спал Минхёк. Холодная кожа дивана. Видимо, его давно увели. Помассировав немного виски, Вонхо сел на постель. Аппетита не было от слова совсем. Но вспомнив наставления врача и то, что провалялся здесь трое суток, заставил себя съесть хотя бы половину. Сон больше не шел. И поэтому было принято решение немного пройтись и размяться. Выходя из комнаты, Вонхо прошел небольшую гостиную и понял, что это не больница, а лишь квартира. Она была странной. Словно оборудованна не под жильё. Представленный слуга и двое охранников не задавали вопросов, молча проводив взглядом телохранителя их Господина. Вонхо вышел в коридор, огляделся и понял, что находиться на том же этаже где и до этого они жили. Искать глазами нужный номер даже не пришлось, так как одна из дверей распахнулась, выпуская несколько слуг. Вонхо цепляется глазами за одного конкретного и мигом оказывается рядом, предплечьем прижав к стене. Мужчина на секунду зажмуривается от удара, и со страхом заглядывает в глаза напротив. Да, это точно он. Именно его Вонхо видел тем дождливым вечером. Слишком уж хорошо складывается против него картинка: обычный слуга, некоторое отсутствие которого не заметят, среди ночи болтает с кем-то подозрительным, а в этот момент другие личности возятся возле кареты. О, и как по маслу, та самая карета подрывается в воздух, именно в тот момент, когда они собирались выезжать. — Шин Хосок! — взвизгивает Ёнри, но не подходит. — Что Вы себе позволяете? Отпустите немедленно! Слуга тяжело сглатывает, переводя взгляд с Вонхо на Ёнри, и обратно. — Думаете, Вам снова простят убийство слуги Господина?! Если до этого почувствовали безнаказанность, то не думайте, что получиться такое снова! И виконт уже никак не оправдает такого поступка! Вонхо сжал челюсти. Был бы он частным телохранителем, прикончил бы на месте их обоих. Но Шону не заслужил тех проблем, которые за этим последуют. Поэтому, Вонхо лишь ближе склоняется к прижатому к стене парню и шепчет: — Если ещё раз увижу какие либо подозрительные личности рядом с тобой, или подозрительные от тебя действия, пусть то чихнул не вовремя или нос почесал неправильно, знай - твои клочки не найдут даже собаки. И резко отпускает. Парень кашляет, кивая, и быстро ретируется. Вонхо заходит в квартиру, в мыслях о подозрении на каждого, кого видит. — Зверьё. — тихо шипит Ёнри, но на его счастье, никто этого не услышал. После бессонной ночи и короткого сна, Вонхо сидит в салоне такси, постукивая пальцем ко коленке. Он должен быть ещё в постели, так сказать на больничном, но этот самый больничный - оканчивается сегодня ночью. А после, не будет времени для поездки, ведь он не имеет права отлучаться от Минхёка. Но так как во время больничного телохранителя тот не может никуда поехать или выйти даже за пределы квартиры, Вонхо пользуется моментом и едет к Шону для отчёта. И скорее всего для выслушивания всяких претензий и причитаний о том, как непрофессионально он ведёт себя. Как будто он сам об этом не знает. Машина остановилась возле знакомого и такого родного поместья. Вонхо забрал пиджак с сиденья и, захлопнув дверцу, направился к террасе. Он и дверь открыть не успел, как последовал удар в нос острым локтём. — Ау! Что за чёрт?! — выкрикнул он, зажимая нос, чтобы кровь не запачкала белоснежную рубашку с накрахмаленным воротничком. — Привет, милый, я скучал, — тепло улыбнулся Хёнвон. — Ты чёртов придурок, Че Хёнвон! За что?! — Ребята просили передать за то, что ты тогда не попрощался с ними и не заглянул, когда приезжал для отчёта в первый раз. Хёнвон сказал это с лёгкой небрежность и весь прям светился, улыбаясь ему. Видимо, получил удовольствие от того, что врезал Вонхо и не получил в ответку. Он добродушно протянул кружевной платок, который Вонхо, нахмурившись, вырвал у него из руки и приложил к носу. За то короткое время, пока они миновали большой зал, Вонхо заметил, что в тренировочном зале пусто, а Хёнвон успел пожаловаться на то, что тот переехал, не пытается связаться с ним и всё остальное. Хосок лишь хмурился, держа окровавленный платок и выслушивая его, пока не постучал в кабинет Шону. Виконт разрешил войти, и Вонхо закрыл за собой дверь, успев мельком смерить Хёнвона всё тем же хмурым взглядом. Шону и бровью не повёл, когда увидел кровь под его носом. Да и сам, видимо, получил от кого-то по лицу, ибо царапина на скуле очень отчётливо выделялась. Но, спрашивать об этом не стоит. А если и стоит, то бесполезно - ответа всё равно не дадут, смерив только усталым взглядом. — Привет, котёнок. И как обстоят дела? — Всегда будешь изображать ничего незнающего? — вопросом на вопрос ответил Вонхо, бухаясь в кресло, на которое ему указал Шону. — Ну почему же. Я просто хочу услышать твою версию, — сказал виконт, сцепляя руки в замок на полированном столе. И вот так всегда. Постоянно вынуждает говорить о своих же косяках, хотя сам прекрасно уже наделён информацией. Вынуждает чувствовать себя неопытным мальчишкой. Вонхо огласил вслух некоторые не дающие ему покоя вопросы и подозрения. Шону выслушал внимательно, в лице совсем не меняясь, а после сказал только, что на этом зацикливаться не нужно. — Самое главное - безопасность подопечного. Об остальном постарайся не думать так яро, это тебя отвлекает. — Я смогу улучшить безопасность, если узнаю хотя бы причины или мотивы этих покушений, — недовольно сказал Вонхо, сжимая испачканный платок. — Смогу предотвращать это. Пусть, может, и не всегда, но всё же. — Я выслушал твой отчёт, — устало вздохнул Шону, одним взглядом только сообщая, что не настроен на споры и препирательства. — Не забывай, твоё дело - мальчишка и его жизнь. Покушения и как ты говоришь "подозрительные" работники - это уже другое дело. Я не говорю, что о них ты не должен думать, но не отвлекайся так сильно. Кстати, твою медицинскую карту я уже получил, всё хорошо. А теперь свободен. Вонхо с ровным выражением лица встал и покинул кабинет. Раздражение пыталось зашевелиться, но он смог его подавить. Думал только о том, что бестолково потратил время. Хотя, выбрался из квартиры - в чём есть, конечно же, плюс и что всё-таки врежет в ответную Хёнвону. Нос ведь неприятно саднило. — Ну, как ты? — спросил Че, подходя к Вонхо, который опёрся руками о парапет, оглядывая идеально выстриженные кусты. — Подойди-ка поближе, я лицо тебе подправлю, — отозвался тот, не поворачиваясь. Закусив губу, Хёнвон медленно заскользил по нему взглядом, останавливаясь подольше на узких бёдрах. С тех пор, как его пригласили в агентство, они давно не оставались наедине, хоть такие уединения и не заканчивались на постели. А жаль. Он вытащил руки из карманов светлых брюк, вздохнул, и тоже обвёл взглядом зелень и живые изгороди. — Ну, зачем же так.. — нервно усмехнулся Хёнвон и, махнув пушистым хвостом, подошёл к Вонхо со спины почти вплотную. — У меня фотосессия скоро. Ты же не хочешь прибавить работы бедным стилистам? Кстати, как твой хозяин? У маленького человека большие проблемы? — Подопечный, а не хозяин. Не называй его так, это унизительно. — Ну да, куда же породистому вольному коту до хозяина-то? — насмешливо фыркнул Хёнвон и обнял Вонхо за его крепкий торс. Немного удивительно, но тот и ухом не повёл на это самовольство. — Ты весну провёл один? Когда под тобой кто-нибудь был в последний раз? — Не помню.. Давно. Времени не было. — А сейчас оно есть? — спросил Хёнвон, укладывая подбородок на широкое плечо. Голос его звучит всегда будто замедленно, поэтому с лёгкостью можно назвать его немного томным и порой тягучим, особенно когда чуть снижается к полушепоту. Теперь ушки Вонхо слегка повернулись к затылку, а хвост дёрнулся, задевая чужие бёдра, что вплотную прижались к нему. — Дорога занимает большую его часть, а у Минхёка завтра линейка. Мне нужно успеть вернуться до вечера. Так что до сих пор нет времени думать о удовольствии. — Но сейчас ты о нём думаешь. Иначе я не смог бы так обнять тебя, а ты бы не напрягался всем телом. Вонхо закусил щеку, стараясь не отдавать отчёта о том, что чувствует чужие руки на своём животе, которые еле ощутимо сжимают в слабом объятии, что острый подбородок давит на плечо посильнее, когда его обладатель разговаривает, что, действительно, весну провёл один. Хёнвон дышал медленно, размеренно. Шевельнул пушистым ушком, которое задевали из-за слабого ветерка волосы Вонхо. От него пахнет лёгкой свежестью и совсем немного - какой-то хвоей, запах которой чуть щекочет чувствительные рецепторы обоняния. Хёнвон вздохнул неглубоко и слегка повернул голову, мазнув носом по чужим скулам: — Я всегда поражался твоему самоконтролю. Что в тренировках, что в плане воздержания. И всё-таки когда-нибудь, кто-нибудь сломает в тебе этот дурацкий стержень. Пусть сейчас выглядишь непоколебимым внешне, но я чувствую, как сильно ты напряжён. — Непоколебим, потому что уважаю и не хочу разложить прямо здесь. На что ты, к слову, видимо, напрашиваешься, — немного неровно ответил Вонхо, поворачиваясь лицом к Хёнвону, который так и не убрал рук с его талии, оставляя в своих объятиях. Они ведь никогда небыли близки в интимном плане. И всё-таки порой давали друг другу ласку, запираясь в комнате или душевой. Взгляд Вонхо сам упал на пухлые губы, а голова так радушно предоставила воспоминания о том, какие они на вкус. — Такси подъехало, — улыбнулся Хёнвон, указав взглядом на машину. Вонхо удивленно оглянулся, ведь он не вызывал машину. Затем понимание опустило брови к переносице. Ёнри не отказывает себе в удовольствии поуправлять всем происходящим и задержаться хотя бы на часок. Вонхо вздохнул и вернул внимание к Хёнвону: — Подождёт.. На самом деле, я хотел спросить. Где и у кого мне можно узнать о том, кто и зачем заказывает моего подопечного? Тот совсем не ожидал таких вопросов. Он чуть нахмурился, жуя губу, что так и манила взгляд, а затем наконец ответил: — Ммм.. Есть один тип в Сеуле. Паб с названием «Black Fox» знаешь? — спросил он и, получив отрицательный ответ, продолжил: — Корявый такой, находится на отшибе столицы. Так вот, там есть информатор. Сомнительный тип, но зато знает всех и всё. Качество его информации зависит от оплаты. Если устраивает сумма, то называет нужную информацию, если нет - может не договорить, тем самым поворачивая тебя в другую сторону. Сумму, кстати, он никогда не называет сам, а смотрит насколько оценивают заказчики нужную им инфу. Но если настоишь на своём, он, конечно, примет заказ и скажет информацию, но вот только будет ли она истинной или ложной, решать и сомневаться уже тебе. Я же говорю, сомнительный тип, но если уж его всё устроило, то можешь быть уверенным и не сомневаться в точности и правдивости. Не осечёшься. — А как я пойму, что его устроила сумма оплаты? — недоверчиво уточнил Вонхо, махнув водителю такси, который уже начал сигналить. — О, он останется довольным и даже пожелает удачи. Имени его никто не знает, но всегда знают, где найти. Тем более, не заметить его невозможно. Хорошо выделяется, — усмехнулся Хёнвон. — Название паба идентичное его сущности. Вонхо внимательно дослушал и всё-таки припал к манящим губам, сильнее кусаясь, когда чувствовал через поцелуй чужую самодовольную улыбку.