Хвостатый телохранитель

      Минхёку стыдно и страшно, поэтому он хмуро и терпеливо ждёт, пока его личный врач закончит осмотр, стараясь не сталкиваться глазами с таким же хмурым и задумчивым взглядом Вонхо. Тот цепко наблюдает за каждым действием мужчины и сильнее хмурится на каждый проявляющийся синяк, но мыслями словно бы находится далеко от сюда. Возможно ли поймать момент, когда ребёнок переступает очередную ступеньку своего взросления? Вонхо не знает. И уж точно пропустил это. У каждого - своя индивидуальная лестница и ширина этих самых ступенек. Но лестницу Минхёка ни понять, ни как либо уловить - невозможно. Порой тот приковывает своим поведением, взглядами, которые можно отнести вполне взрослому человеку. Но всё ещё он всё-таки ребенок. Вспыльчивый, но при этом робкий, как и раньше. И всё такой же безумно тактильный. Ему выделяют только один час в сутки, чтобы в это время, он смог "отдохнуть". В остальное - его обучают. Утром - школа, иерархия; днём - техника боя с Вонхо; вечером - кабинет, а с этого кабинета всегда вытекает экзамен, что проходит в подвале. Страшно представить, как себя чувствует ребёнок. Что у него в голове? О чём он думает? Почему иногда поступает так, как поступает? — Всё хорошо, не о чем волноваться, — подошел к Вонхо личный врач Минхёка, вырывая из мыслей. Тот оторвал взгляд от мальчишки и повернулся к мужчине: — "Не о чем волноваться"? Уже в который раз я забираю его со школы после драки. — У Господина такой возраст, месье. Все мальчишки дерутся. — Но не все протыкают кисть руки пишущей ручкой, — тихо сказал Вонхо, потерев переносицу. — Он наш Господин, месье, — ответил мужчина, слегка склонив голову то ли в кивке, то ли в почтении, при разговоре о Минхёке. — И он вправе убить или покалечить кого угодно. На всё его воля. — Ему двенадцать, — глухо рыкнул Вонхо, махнув хвостом. — И кем бы он не являлся - это не должно... Послышался грузный стук, привлекший внимание собеседников, которые одновременно повернулись в сторону Минхёка. Тот скинул со стула рюкзак и пнул его, уходя с общей комнаты в свою спальню. Врач поклонился и вышел, а Вонхо пошел к мальчишке. — Что произошло? Из-за чего вы опять подрались? — присел он на одно колено возле большой постели, на которую Минхёк залез с ногами. — Спроси у этого Собома, ты же его за... — Я спрашиваю у тебя. — Но защитил - его! — Минхёкки, — вздохнул Вонхо, сжимая кулаки и прижимая к затылку ушки, — Давай ты не будешь заставлять меня злиться. Я очень этого не хочу. Нахера мне тратить силы на чужих? Как ты не поймешь, что я твой... — он прикусил язык и на пару секунд отвернулся, отводя взгляд на стену, после чего выдохнул и более спокойно продолжил, снова поворачиваясь к мальчишке: — Почему ты так поступил? Ты ведь хорошо знаешь технику боя, а этот поступок... — Он хочет забрать тебя, ясно?! — кричит Минхёк, сжимая шелковое покрывало. — Я очень разозлился! Он сказал, что у тебя будет ошейник по его вкусу! Цвета даже подбирал! Я не отдам! Вонхо поднялся на ноги и наклонился перед Минхёком, беря его лицо в свои руки, чтобы тот не отворачивался: — Выслушай меня очень внимательно. Пусть он говорит и думает, что хочет. Зачем обращаешь внимание на пустые слова? Никто кроме тебя не наденет на меня ошейник и никто кроме тебя его не снимет. Разве не понимаешь этого? Что ты сейчас чувствуешь? — Твои горячие руки. — Нет, — тихо усмехнулся Вонхо и прижал одну ладонь к груди мальчишки, чувствуя как колотится его сердце. — Вот здесь. Внутри. Что ты чувствуешь? — Злость, — прошептал Минхёк, опуская глаза. Он не хочет показывать свои страхи, свои чувства, что чёрной жижей бурлят внутри, вызывая желание причинять боль и повелевать жизнью и смертью каждого человека. Там внутри глухая темнота, которая каждый раз расползается по венам вязкой смолой, когда рядом нет Вонхо. — Что ещё? — Не знаю. — А так легче? — Вонхо утешающие стал гладить его по плечу и предплечью, а второй рукой мягко погладил нежную кожу щеки Минхёка. Тот зажмурился и кивнул головой в знак согласия, после чего тихо попросил: — Сделай так ещё раз. — Как? Что сделать? Минхёк закусил губу и отвел взгляд. Хочется снова почувствовать те ощущения, из-за которых чуть ли голова не кружится. Тот поцелуй в машине - был словно взрыв. Огромный выброс эмоций, который не оставляет после себя пустоту, а наоборот - наполняет собой всё нутро. Чем-то тёплым, нежным, даже в какой-то степени - диким, но нужным, своим, родным и личным. Это было очень приятно, и от этого воспоминания кинуло в жар, а губы начали зудеть, из-за чего Мин стал кусать нежную кожу более активно, чтобы хоть как-то унять тянущие иголки. Вонхо чувствует, что в мальчишке куча эмоций, но разобрать их не может. Они смешиваются с его собственными, да и голова забита разными мыслями. — Что сделать, малыш? — повторяет он вопрос, так как тишина стала слишком долгой. Минхёк перестаёт терзать свои губы и тянется к губам Вонхо. Тот мягко отстраняется. Он не собирался целовать мальчишку тогда в машине, просто не знал как его угомонить и успокоить. Сам тоже разозлился, не знал как ещё доказать, что Минхёк завёл истерику из ничего. Это неловко. Младший всё ещё остаётся для него ребёнком и целовать его.. как-то .. — Почему не целуешь? А что ему ответить? Потому, что ты ребёнок? Снова обидится и разозлится. Потому, что тебе рано погружаться в такие чувства? Будет тоже самое, что и с первым вариантом. Чтобы сейчас он не ответил - исход будет один и тот же. Что чувствует младший? Как он ощущает связь? Не портит ли она его? Вонхо заглядывает в чёрные глаза и снова тонет. Зачем он сейчас так прямо посмотрел на Минхёка? Как он может тонуть в глазах двенадцатилетнего? Что за усмешка судьбы? И существует ли она вообще? Или он скидывает всё на неё, чтобы самому не разбираться во всём этом? Но как бы то не было, этот чёрный океан прекрасен. Он как самый мягкий бархат и самый нежный шелк - окутывает, укрывает огромными волнами, и позволяет видеть мириады звёзд над ним, что блеском отражаются в глазах младшего. Сколько силы и мощи чувствуется в этом бездонном океане, который показывает, что он способен на всё. Что его буря снесёт с лица земли абсолютно всех и всякого, без суда и следствия, если встревожить и без того крупные волны. Вместо всяких слов и ответов, Вонхо легко касается губ Минхёка, но тот сам прижимается, пытается снова почувствовать взрывные движения горячих губ на своих собственных, но ему почему-то не дают такой возможности. — Не так, — машет он головой и снова тянется, но Вонхо просто обнимает его и прижимает к себе, не позволяя поцеловать ещё раз. А Минхёк ластится, когда чувствует жаркое дыхание, что путается в его мягких волосах. Он осторожно оглаживает белоснежный ошейник и тянется к ушкам, затем немного отстраняется и пальцами проводит по сухим и горячим губам напротив. Как они это делают? Как ему тоже уметь делиться этим? Стало очень жарко, и прежде чем Вонхо начал отстранять его от себя, Мин сам быстро оторвался от объятий и с широко распахнутыми глазами шустро залез под покрывало. — Минхёкки? — тревожно окликнул его Вонхо и нахмурился, когда младший лишь сильнее свернулся калачиком. — Что случилось? Что-то не так? Но Минхёк не ответил, часто дыша под покрывалом, которым накрылся с головой. Что это? Он стискивает одеяло под собой и зажимает его между коленей, тихо проскулив, когда задел себя рукой в том месте, в котором казалось бы сосредоточилось всё сознание. — Не надо! — вскрикивает он, когда Вонхо попытался забрать покрывало, и выныривает из своего кокона, показав только взлохмаченную голову. — Ты весь красный. Я позову вра... — Нет! — приказ выходит жёстче обычного. Вонхо оглядывает младшего и подходит к столику, на котором стоит графин с водой. Что вдруг произошло? Минхёку плохо? Он заболел? Что случилось? Одна из догадок резко вонзается в голову, но Вонхо старательно её отгоняет, протягивая бокал воды раскрасневшемуся и часто дышащему Минхёку. Дальнейший разговор плохо вязался и был прекращён. Младший часто отвлекался на губы, ошейник, руки, и отвлекал своими взглядами самого Вонхо. Тот осторожно пригладил его взъерошенные волосы и вышел, когда слуга сообщил о том, что вернувшийся Ёнри ожидает в кабинете, для обсуждения произошедшего в школе. А Минхёк после его ухода вновь свернулся калачиком и заскулил, не подпуская к себе больше никого и страшась того, что чувствует сейчас физически. Но это наваждение вскоре прошло и почти бесследно. Почти, потому что когда Вонхо снова появился в поле зрения, раздраженно и со злостью обсуждая драку, а так же кидая взгляд на синяки Минхёка, того снова грело некое самолюбие, что его киса не терпит каких либо ран на нём. Такой злой и сильный, что аж снова натянулись странные отголоски внизу живота. Минхёк украдкой наблюдал за ним, пока не отвлекли домашними занятиями. Да, Собом может говорить что угодно. Но он не знает и никогда не узнает - насколько обжигающие и нежные руки бывают у Вонхо, как ощущается на коже его горячее дыхание, когда он шумно втягивает запах волос и тела, водит носом по шее и вызывает дикие мурашки, какими бывают его сухие и горячие губы. Минхёк пытается ровнее дышать. В голове ярко и четко светится убеждение - мой. Твой - подтверждает белоснежный ошейник.

***

      Было очень сложно уговорить Вонхо на то, чтобы он покатал на мотоцикле. Тот лишь согласился довести до его школы, ведь по расписанию сегодня тренировка. И всё-таки, довольная улыбка ниспадала с губ Минхёка, когда он надевал шлем. Вонхо тоже слегка улыбнулся, помогая ему зафиксировать застёжку, затем кивнул Филу и Кайлу, что поедут за ними на машине, и сев на мотоцикл, со свистом шины выехал на дорогу. Мальчишка жался к его спине, смеясь и разглядывая всё через визор, чувствовал тёплый сентябрьский ветер и просил, чтобы Вонхо ехал быстрее, но тот похлопывал по его ноге своим хвостом, как бы говоря, что большую скорость они разгонять не будут. Хотя порой и маневрировал между автомобилей, с удовольствием слушая смех Минхёка и поглядывая в зеркала на слегка отстающих Фила с Кайлом. Возле крупного перекрёстка они остановились, ожидая долгий светофор. Вонхо поднял взгляд на рекламный банер и сердце болезненно ёкнуло. Он поднял визор, разглядывая на огромном экране короткое видео с Хёнвоном. Тот расслабленно сидел на ярко синем кресле, с мягкой улыбкой и дерзким взглядом. Видимо, отвечает на вопросы с интервью. Как жаль, что эти экраны без звука и не дают возможности послушать голос, поэтому просто приходится читать субтитры. Минхёк чувствует, как под его руками напряглось крепкое тело, и старается заглянуть в лицо Вонхо. Но их шлемы не дают этого сделать, да и сидя за его широкой спиной отпадает такая возможность. Поэтому, он пытается привстать и наклоняется в бок, чувствуя как хвост прижимает к себе покрепче. Проследив за тем, куда повернута голова Вонхо, он поднимает взгляд на банер и улыбка тут же спадает с лица. — Кис? — сжал его мотоциклетную куртку Минхёк, но тот не обратил на него никакого внимания. Мысли словно прибой, накатывают и отступают, немного шипя и пенясь. Укрывают гладкие камни, чтобы потом отступить. Всё это задевает не только Минхёка. Этот прибой мыслей, с мокрыми блестящими камнями, так же напоминают Хёнвона. Тот тоже укрывал его, чтобы потом отпустить. Каждый раз. Засыпал рядом, чтобы утром исчезнуть. Совесть грызёт, на самом деле. Как он мог не заметить того, что Хёнвон скрывал за своими объятиями со спины? Как не мог заметить отчаяние в каждых его действиях? Что тот пытался скрыться за ним, от своего хозяина? Конечно, Вонхо и в мыслях не мог предположить этого. А может и мог, но боялся, не хотел, ведь был влюблён. Вдруг, он только усугубил им ситуацию, оставаясь глухим к внутреннему голосу? Стыдно перед Хёнвоном, перед Шону и перед Минхёком. Именно стыдно, особенно перед мальчишкой. Пытался разорвать связь, трусливо сбегая от ответственности перед хозяином. Скинуть всё на худенькие плечики и освободиться. Хотя прекрасно понимал тогда, просто признавать не хотел, гордость мешала, что свобода - это и есть его хозяин. Жалкий. И жалеть себя противно, противно оправдываться. Противно от самого себя, что не смотря на всё это очень соскучился по Хёнвону. По его объятиям со спины и ленивым поцелуям. Из мыслей вырывают сигнальные гудки автомобилей и Вонхо резко дёргает мотоцикл вперёд, придерживая хвостом Минхёка. Когда они приехали, мальчишка больше не улыбался. Лишь быстро убежал переодеваться в тренировочную форму и сделав разминку, схватил катану, сверкая глазами. Он почти не отражал удары, а сам нападал. Но Вонхо очень легко блокировал все его выпады из-за чего Минхёк чувствовал себя совсем маленьким. Когда он уже наконец сможет так же легко драться? Почему киса продолжает смотреть на Хёнвон-хёна? Даже внимания не обращал, когда он окликал его.. Ну, конечно, Хёнвон-хён такой взрослый, высокий, красивый, а он.. Минхёк опустил катану и взгляд, тяжело сглотнув. — Устал? — спрашивает Вонхо, тоже опуская тренировочное оружие. Минхёк глаза прикрывает, хмуро прислушиваясь к себе, после чего, быстро поднимает руку, цепляет пальцами ошейник и тянет на себя, прижимаясь к губам Вонхо. Тот удивлён, об этом говорит его резкое напряжение. Тому нравится, об этом говорит то, как медленно это напряжение сходит на нет и он рискует не удержать равновесие, которое сам же и демонстрировал на тренировках. Минхёку нравится чувствовать, как расслабляется шея под его пальцами и ошейником, как опускаются крепкие плечи, как Вонхо склоняется сильнее, чтобы быть на одном уровне роста, как заходится собственное сердце. Ничего, ещё немного и они скоро будут одного роста, и его котику тогда не придётся так наклоняться для поцелуя. Хотя то, как он склоняется, тоже нравится. Мин пытается повторить движение. Не то, которому Вонхо обучает его здесь. Он неумело, но уверенно вбирает его губу, облизывая, надеясь доставить такую же бурю эмоций, этим движением. Чувствует, как с его верхней губой проделывают тоже самое и почему-то возникает желание прижаться к разгорячённому тренировкой телу, покрепче. Снова пол кажется мягким и неустойчивым, снова в голове каша и лёгкое головокружение, снова некие фейерверки под закрытыми глазами и бросает в жар. Он делает маленький, еле устойчивый шаг вперёд и, чуть отстраняется, но, губы Вонхо будто бы магнитные и следом тянутся, не позволяя сделать этого. Губы его чаще всего сухие, и кажутся грубыми и жёсткими. Но при прикосновении, те оказываются неожиданно мягкими, нежными и горячими. У них свой вкус, который Минхёк всё никак не распробует, который он хочет чувствовать постоянно. Он глаза открывает и делает шаг назад, смотря на своего телохранителя. Ему безумно понравился этот его слегка разочарованный и рваный выдох. Эти расширенные зрачки и непонятный взгляд, как только Вонхо медленно открыл глаза. И его сбитое дыхание. Нравится осознавать, что каждую тренировку тот, кажется, не устаёт, держится ровно, но одно только такое прикосновение губами, сбило его всегда ровное дыхание. Расслабило напряжённое тело, которое теперь требует не мало усилий, чтобы не упасть на колени. Снова это странное чувство. Опять стало жарко, а живот уже не на шутку скручивает. Минхёк крепче сжимает рукоятку катаны, которую так и продолжал держать в руке, и выходит. За дверью тут же встречаются болтающие о чём-то Фил с Кайлом. Мин суёт одному из них оружие в руки, не боясь поранить, и сразу же уходит в душ. Раздевшись, он скорее заходит в кабинку, чтобы поскорее умыться и смыть липкий пот. Намыливая нежную мочалку, он опускает взгляд и торопеет. Вонхо делает ещё один глоток из бутылки. Что это было? Пытаясь вернуть в прежнее русло размякшие в жидкую кашу мысли, он видит, как Мин с большими глазами выбегает из душевой комнаты. — Что с тобой? Опять кто-то без стука вошёл? — Нет! Нет, дело совсем не в этом. И истинную причину он сказать не может. Не хочет опозориться перед Вонхо. Как он ему вообще скажет, что стал болен? Что тело вдруг.. вдруг.. Да он же смеяться над ним начнёт или вообще, не захочет подходить к такому! — Просто.. Кис, Чжухон ведь говорил, что завтра сможет приехать в парк? — Да, он передавал тебе большой привет и спросил, будет ли у тебя завтра свободное время. Что-то случилось? — Нет, — тут же выпалил Минхёк, заламывая за спиной пальцы. — Скажи, лучшие друзья ведь не будут смеяться друг над другом? Они же всё понимают? Чжухон не будет смеяться надо мной или не перестанет дружить, если я вдруг заболею? — Ну, зная Чжухона.. Погоди, ты заболел? Плохо себя чувствуешь? — Нет, просто спросил, — протороторил Минхёк и засеменил в раздевалку. Вонхо проводил его взглядом и стал растирать лицо ладонями. Что происходит с мальчишкой? Вот он только что махал лезвием оружия, а после уже блаженно целует. Теперь же вообще какой-то странный и подозрительный.

***

Стук клинков, звук металла, искры, кровь и чужие взгляды, полные ярости, страха и отчаяния. Бой шёл неимоверно долго, казалось, что он никогда не закончится. Вонхо отражает удар за ударом, успевая наносить собственные. Неподалёку от него, бьётся ещё один нэко из его отряда. Противники не собираются отступать, а южно-восточная сторона не собирается уступать. Лезвие рассекло воздух, буквально в сантиметре от светлых ушек. Вонхо делает выпад и протыкает противника, тут же вынимая из него катан и отражая следующий удар. Что происходит? Он уже был в этом бою. Осознав это, Вонхо резко поворачивается, быстро найдя глазами двоих, что сердцу дороги. — Хёнвон! — кричит Вонхо, убив ещё одного нападавшего и махнув рукой в сторону. — Уведи от сюда Минхёка! Уходите! Он хочет подбежать к ним, чтобы самому увести из этой бойни, но резко останавливается, выплёвывая весь воздух из лёгких вместе со своей кровью. Поворачивается и, получает ещё один удар второго клинка. А когда поднимает взгляд, то видит ледяные чёрные глаза Минхёка и его искажённое злостью лицо. — Убирайся, — выплёвывает Мин и выдёргивает лезвие своей катаны, на рукоятке которой, располагались драгоценные камни. Вонхо падает на колени, давясь своей кровью и тело его больше не слушается, заваливаясь на землю. — Кис? Вздрагивая всем телом, Вонхо резко просыпается, тут же щурясь от яркого солнца. — ...и уже все убежали. Но кто ж знал, что будет такая ярмарка? — смеющийся Чжухон прервал свой рассказ, удивлённо опуская взгляд на проснувшегося. — Прервали кошачий сон? — Он всегда любит поспать на солнышке, — с ноткой гордости сообщает Минхёк, проходясь ладонью по светлым ушкам. Вонхо от этого движения снова невольно прикрывает глаза, тайно желая, чтобы тот не переставал его гладить. — Кис, Кайл сказал, что Ёнри подъезжает сюда и хочет что-то сказать. — О своём отстранении? — бесцветно интересуется тот, недовольно вставая на ноги. Уж очень хорошо и уютно было, а осеннее солнышко приятно припекало, побуждая жмуриться от удовольствия. Минхёк убеждается, что Вонхо отошел достаточно далеко, чтобы не услышать его шепот и, быстро поворачивается к Чжухону, от чего тот даже вздрагивает. — Воу, ты чего? — Чжухонни, мы ведь друзья? — Конечно! — тут же выпаливает тот и Мин шикает, оглядываясь. — Что с тобой вдруг? — Просто.. — Минхёк замялся, снова оглядываясь и переживая, что Вонхо услышит его. И тот возможно бы услышал, но он очень раздражён и занят перепалками с Ёнри, прямо в парке. — Пообещай, что и дальше будешь дружить со мной. — Обещаю. Вот те крест. — Ладно, — тяжёлый выдох. Встревоженный и настороженный взгляд Чжухона. — Вчера со мной кое-что случилось. Я не хочу говорить об этом котику и идти к врачу, он же ему всё расскажет! Просто.. после тренировки, как и обычно, я пошёл в душ... — Так что случилось-то? Ближе к делу! — терял терпение Чжухон, теперь уже точно смотря на него во все глаза, успевая прокручивать в голове самые ужасные вещи. — Он опух! Он у меня опух! Теперь я урод! Чжухон непонятливо уставился на его бёдра, куда тыкал Минхёк, после чего, не на шутку заржал чуть ли не на весь парк. — Я тебя убью, если продолжишь смеяться надо мной, — Мин скрестил на груди руки. — Ойх..Погоди-погоди.. — смахнул выступившую слезу Чжухон. — Хочешь сказать, что у тебя встал? — Что? — Когда это было? — Кто встал?! — Член конечно, ты же про него говоришь? Это он..пх.. "опух"? Чжу еле сдерживал новый порыв смеха, а Минхёк сдерживался, чтобы не пнуть его. — Да! — Так когда это было-то? — Я же сказал, что вчера! Чего ты издеваешься? — Ох.. Минхёкки, я не издеваюсь. Правда. Обещаю, вот те крест. Что случилось до того, как ты пошёл в душ? Что было на тренировке? — То что и всегда, мы занимались. Киса учил меня новым видам атаки и защиты. Я смотрел, запоминал каждое движение, чтобы потом проработать и не.. В общем, потом вдруг захотелось.. Ну я и поцеловал его. Вообще-то, мне очень хочется делать это. И, кое-что ещё.. странное. — Оу. Что ж.. — Чжухон рассеянно почесал затылок, после чего, сел поудобней и как приговор заявил: — У тебя был стояк. Поздравляю. — Что? — чуть ли не пропищал Минхёк, делая выражение лица смертельно больного человека. — Мда. Пора поговорить по мужски, Минхёкки. Итак, запомни. В том, что у тебя встал член, ничего такого сверхъестественного нет. Это не болезнь. Это, просто, нормальная реакция твоего организма. А так же знак того, что ты взрослеешь. — То зубы выпадают, то член опухает! Что это ещё за взросление?! — Впереди тебя ждут ещё сюрпризы твоего организма. Ой, да не переживай ты так, Минхёкки. Это нормально, через это все проходят. Это. Нормально. Было бы плохо, если бы он у тебя так и продолжал болтаться колбаской! Просто, твой организм среагировал на желание. На Вонхо. Значит, что ты его хочешь, что он тебе нравиться. Уверен, после ты заинтересуешься и кое-какими другими темами.. А пока, чтобы ты больше не паниковал и не считал себя уродом, сразу скажу. Вскоре, у тебя будет ломаться голос. Подожди! Не в прямом смысле. Он у тебя будет перестраиваться и становиться грубее. Это тоже будет знак того, что ты превращаешься из мальчика в парня. Молодого, совсем зелёного мужчину. Уж поверь, это не страшно, я тоже проходил через это. Голос как у девчонки, член то встанет то опуститься без видимой на то причины, волосы только на голове.. Брр. — Я мутирую, — уставился на себя Минхёк, словно бы видел сам себя впервые. При этом слове, Чжухона передёрнуло, резко сжалась челюсть и ходуном заходили желваки. Мин поднял на него взгляд, но тот выдохнув, улыбнулся. Снова появились ямочки на щеках и глаза-щёлочки, которые отражают лучи солнца и из-за этого, они кажутся сосем другие. Желтого цвета. — ...повторять не забываться?! Да я сам скоро с ума сойду! — Кайл стремительно направлялся к Минхёку, отвлекая тем самым от разглядывания Чжухона. — Господин, Вам пора. — Но время ещё есть! — Минхёк вскочил на ноги и требовательно посмотрел на Вонхо, — Кис! — но, тот только поплотнее сжал челюсть и, выпрямив спину, стал смотреть впереди себя голубыми глазами, а недалеко от него Ёнри кричал, чтобы Господина скорее забрали. — У него ещё есть почти пол часа! — так же встал на ноги Чжухон, с вызовом смотря на мужчину. Вонхо не может не заметить нарастающую панику и злость в глазах Чжухона, видимо так же как и Ёнри, ибо тот стал подходить ещё ближе. Но, их прервал Фил, суя ему в руки какие-то свёртки: — Карета снова готова к отправке. — Замечательно. — ровно отозвался опекун. — Господин, следуйте за мной. Минхёк нахмурился и не попрощавшись с Чжухоном, пошёл к карете, стрельнув глазами в Вонхо. Опять. Тот опять не защитил его. Даже Чжу встрял, а тот просто стоял. Вонхо спасает ему жизнь, защищает от нападавших и убивает тех, на кого он - Минхёк - указывает пальцем. Даже однажды принял запрещённую пулю. Но, не может постоять за него перед Ёнри. Глупо и чертовски обидно. — Минхёкки? — Не разговаривай со мной, кис. Я сержусь на тебя! — Минхёк резко развернулся и с вызовом посмотрел в голубые глаза. — И знаешь что? Мне обидно вообще-то! Почему ты не защищаешь меня от этого дурака? Опять! — Минхёкки, я защищаю тебя. Я хотел, чтобы ты ещё насладился свободным временем, чтобы ты ещё погулял в парке, чтобы повидался с Чжухоном, потому что с ним, ты снова играешь и смеёшься, Минхёкки. Я уже не могу играть с тобой, или как либо развеселить. На всяких выездах - я твой телохранитель и сопровождающий, в остальное время - тренер. У нас с тобой вообще нет времени, хоть и находимся рядом почти целыми сутками. А я хочу с.. Послушай, если бы я настоял на том, чтобы мы остались в парке, потом бы к расписанию прибавился ещё какой-нибудь урок. Поэтому, не нужно думать, что я тебя не защищаю. И делать это на много сложнее, чем я думал. — Так увольняйся, раз тебе так сложно! — Какой же ты..! Ты специально? — Это ты видимо специально! Вонхо хватает его за плечи и толкает к дверце кареты. Не сильно вообще-то, но Минхёк не вырвется и не сдвинется при любом желании. Хочется просто взять и растрясти его. Он совсем не понимает, сколько всего на дню, Вонхо приходиться делать. Как Ёнри ставит палки в колёса и как извивается ужом, только бы насолить. Он даже не подозревает, сколько всего ему нужно проверять, прежде чем они куда-то поедут. Местность, само место, маршрут и людей. И последнее проверять самое сложное. Никто из тех не чист и все дышат в затылок. Любой может сделать так, что Минхёк и не поймёт что и как случилось. Но убиты будут или он или Вонхо. И на него покушаются даже чаще, чем на самого Минхёка. Ибо если не будет его, то к мальчишке подобраться будет уже намного легче. И это если ещё учитывать Фила с Кайлом. Нервы совсем не к чёрту, но Вонхо обучался этому, поэтому хоть как-то может удерживать себя в руках. Но то, что там надумывает этот мальчишка, выводит из себя похлеще, чем все проблемы с охраной. — Вы что себе позволяете?! — визгнул Ёнри, увидев как Вонхо припёр Минхёка к карете. Как они сверлят друг-друга взглядами и как у мальчишки сжаты кулаки. — Если подойдёшь, я прикажу ему убить тебя, — зло сказал ему Минхёк и приподняв брови, обратился к Вонхо: — Убьёшь ведь его, если прикажу? — Убью, — так же ответил тот. Отрывать друг от друга злые взгляды они видимо не собирались. — И не знаю, что сделаю с тобой. Сколько уже можно повторять? Уже пять лет я с тобой в телохранителях, защищаю. Пять. Лет. Минхёк. И ты всё ещё продолжаешь говорить это дерьмо? При слове "дерьмо", Ёнри двинулся в их сторону, но Вонхо тут же оторвал руки от мальчишки и обнажив катану, предупредительно направил её остриё на шею мужчины. Ёнри остановился сразу же, как только в него уткнулся кончик лезвия, и с возмущением уставился на Вонхо. Минхёк же, не обратил на это никакого внимания и имея возможность наконец оторвать лопатки спины от дверцы кареты, тоже сделал пару шагов вперёд, чтобы Вонхо мог видеть его. — А знаешь, почему я говорю это самое дерьмо? — и Хосок бы даже усмехнулся, услышав как младший повторяет за ним и как непривычно слышать от него такие слова, но он слишком зол для этого. — Может, мне мало? Как ты сказал, у нас с тобой почти нет времени! Мы почти не видимся и знаешь как я порой хочу проткнуть тебя на наших тренировках, потому что ты даже и не смотришь на меня? Хвалишь, но даже и не смотришь! — Я всегда... — Не смей перебивать! — закричал Минхёк. Его чёрные глаза просто не могут почернеть сильнее, но тем не менее, кажется, что они темнеют от злости. Он хотел сказать что-то ещё, но видимо передумал и развернувшись, забрался в карету, хлопая дверцей. А Вонхо всё-таки усмехнулся, убирая катану в саю. Это была их первая двусторонняя ссора, зародившаяся, казалось бы, на ровном месте. Самая первая и самая нелепая.

***

— Ваше Величество, я не смею оспаривать или ставить под сомнение Ваше решение, но я беспокоюсь, за дворец и наследника. Люди уже пускают разного рода слухи. Они всё больше сомневаются. Могут устроить бунт. Слуги не смеют подымать взгляды, но даже так, заметна их лёгкая паника под опущенными ресницами. Этот молодой мужчина, вероятно, очень смел или возомнил слишком многое, кой смеет говорить так напрямую самому Императору и указывать на возможные последствия. Император же, чьё лицо не выражает абсолютно ничего, просто молчит, терпеливо ожидая, пока закончат с одеяниям, а после, переводит взгляд на своего гостя, который как и всегда, держит руки за спиной, сцепляя их в замок. — Виконт переживает за мой дворец и моего сына? — тон его ровный и ничего не выражающий, но на глубине равнодушного и слегка скептичного взгляда тёмных глаз, плескается вся опасность его гнева и презрения, — Ты самый нижний по рангу и смеешь высказывать мне своё мнение про мой народ? Я всегда восхищался твоей смелостью. Или.. глупостью. Ты стал виконтом благодаря бывшей Императрице, а остаёшься им, благодаря моему безграничному уважению её памяти, — он говорит это равнодушно, сухо. — Прошу простить меня, Ваше Величество, — глубоко поклонился виконт. — Этого больше не повториться... — Знаешь, почему я забрал тебя во дворец? — перебил его Император, наблюдая за подготовлением паланкинов, для шествия в честь дня рождения наследника. Ответить он не даёт возможности, продолжая: — Ты снова должен побыть тут и.. скажем так, привыкнуть, — говоря это, он сморщился, словно бы съел кислый лимон или испорченную сушёную хурму. — Я скоро заберу мальчишку сюда. Хватит, он достаточно наигрался. Ну и конечно же, я знаю, где он. Как бы его не пытались скрыть. И даже знаю, кто. Дадим Герцогу ещё возможность почувствовать, словно бы он одурачил меня. А так же, знаю, что с ним эта тварь нэко. Говорят, что он за наследником в огонь и в воду! Император сухо расхохотался, давно уже не замечая, что происходит за окном. Хоть он и смеялся, лицо не выражало ни чёрточки веселья. Кажется, что оно у него так и застыло. Без эмоций. Когда смех стих, он только поправил золотой перстень на своём указательном пальце и продолжил: — Вот и посмотрим. Терпеть не могу этих хвостатых тварей. Живут по своим принципам и законам, как какие-то дикари. Поэтому, я и позволил Вам, виконт, содержать это сборище. Так хоть, они служат мне и чего греха таить, являются отличными солдатами. Девять жизней.. Ну надо же. Они даны им для того, чтобы умирать. Снова.. и снова, — он говорил медленно и тихо, погружённый в свои воспоминания. Но, потом словно бы вынырнул из мыслей и снова заговорил сухо, всё ещё поглаживая перстень. — Но всё-таки, кое-что удалось скрыть от моих глаз. Удивительно. Я до сих пор не могу найти того выродка, так и знал, что к нему кто-то питает жалось. Не только та служанка, она давно скончалась на шипах. И признаю, что даже моё присутствие на пытках, не дало желаемого ответа. Она действительно не знала, кто украл его. Император развернулся и, начал смотреть прямо в глаза виконта, морозя его своим равнодушием и ледяной злобой. Каждое его слово чётко отлетало от высоких стен и потолка, даже не смотря на то, что говорил он не громко. Тёмные глаза будто бы изучали жертву, медленно пожирая. Но, виконт держался весьма не плохо и даже взгляда не опустил, когда на его месте это бы сделал уже любой. — Как думаешь, кто бы мог украсть ребёнка прямо из дворца? Провести его через всё западное крыло, двор и охрану? К выродку заходили только двое слуг, пятеро охранников, я и.. Вы, виконт. Специалист по этим дикарям. И одного из них, Вы как раз и примкнули к мальчишке. На это, я закрыл глаза. Но, что будем делать с мутировавшим? Где он сейчас? — Я не знаю, Ваше Величество, — ровный ответ и так же глаза в глаза. — Весь персонал, что знал о его существовании - я казнил, но, были те, которые сделали это раньше. Так же, один пропал без вести, как и ребёнок. Остались только Вы, виконт. Это Вы переубеждали меня не обрезать его безобразные уши и хвост. Но, когда я уничтожил первое и пошёл за вторым, какая ирония, ребёнка не оказалось в покоях. — Вы подозреваете меня в этом, Ваше Величество? — Поэтому Вы здесь. И честно сказать, я разочарован. Вы во дворце уже месяц? И я думал, что как только Вас выковырять из раковины, тут же появиться и мальчишка. Но, увы это не так. Я в замешательстве. Что Вы на это скажите? — Даже после того, как были повешены все, кто мне дорог, я служил Вам верой и правдой, вот уже как пол жизни. Я рассказывал про связь между нэко и хозяином, рассказал, как уничтожить её и предупреждал о последствиях. Неужели, если бы я хотел накидать Вам камней, я бы не придумал ничего получше, чем просто украсть мальчика? Когда у меня доступ к Вашему секрету, когда была возможность убить ещё при Императрице, когда в распоряжении целая армия обученных и подготовленных нэко, есть доступ ко дворцу и его закрытую часть? Простите, Ваше Величество, но я не такой глупый. — Верно. Не глупый. Тогда - Вам было нечего терять, я казнил всех и это дало свои плоды. Вы стали безупречным виконтом, Сон Хёну, а так же, стали хладнокровно мыслить. Но, что-то вновь появилось в Ваших глазах. Я давно уже это заметил. Появилось что-то дорогое для Вас. Или кто-то. — Разве что мой пост виконта, Ваше Величество. — Я думаю, это ложь, — сверкнул глазами Император. Он вцепился как хищник в добычу, без единого шанса на побег. Пожирает своими глазами, затягивая их в вязкую пучину, словно в ледяное болото. Он даже и не подозревает, сколько передалось от него Минхёку. Император оторвал взгляд от виконта и рявкнул остальным слугам: — Привезти наследника во дворец.

***

      Минхёк смотрит через окно кареты на Вонхо, что сопровождает его на мотоцикле. Видит, как тот иной раз поворачивает голову в его сторону, из-за чего визор на его шлеме отражает блики осеннего солнца, и не может сдержать улыбку, когда Вонхо машет ему рукой. Вообще-то, он всё ещё сердится на него! Нечему тут улыбаться. Отдернув шторку, Минхёк опускает взгляд на свитки документов, что лежат рядом с ним на сиденье. Двое слуг напротив сидят молча и это очень радует. Ёнри едет во второй карете и не приходится выслушивать его и видеть его лицо. — Почему здесь моя печать? Минхёк поднимает взгляд на слуг, крутя в пальцах свою личную печать, которую Ёнри держал под сейфом и никогда так не отдавал. Всегда забирал сразу же, после подписания документов. — Нас не просвещают в такие подробности, Господин. Минхёк слегка нахмурился, снова опуская взгляд и разглядывая документы, а затем нахмурился ещё сильнее, когда карета слишком резко повернула куда-то. — Я не мешок! Пусть этот кучер водит аккуратнее! — раздражается мальчишка. Некоторые свитки попадали под ноги, а слуги даже не шелохнулись. — Вы двое не услышали меня? Снова в ответ полчанине. Лишь головы сильнее склонили. Минхёк сразу же одёргивает штору и смотрит в окно. Вонхо нет в поле зрения, из-за чего сердце начинает биться чаще, а карета несётся со всей скорости. Стук копыт четвёрки лошадей отдаётся в ушах. Мальчишка только сейчас замечает, что они едут совсем по другой дороге и в неизвестную ему сторону. Он снова задёргивает шторку и выпрямляет спину, хмуро сверля взглядом молчаливых слуг. Дорога была непривычно долгой, а от раскачивающейся кареты начинало мутить. К счастью, когда желудок уже хотел выплюнуть всё своё содержимое, они остановились. Минхёк крепко сжимает в руке свою печать и толкнув слуг, выходит. Перед ним стояло с пару десятков тонированных машин и ещё больше людей, которые все как один склонились в глубоком поклоне. Он равнодушно обвёл их взглядом и стал выискивать глазами Вонхо, но его попрежнему нигде не было. — Добро пожаловать, Господин, — отделился ото всех остальных мужчина, снова поклонившись. И только сейчас Минхёк заметил, что у каждого присутствующего на груди нашивка герба его родного дома. — Почему не в форме? Вопрос вырвался сам по себе. Он знает, что гвардейцы и служители дворца должны быть в официальном одеянии. — Чтобы не привлекать лишнего внимания, Господин. Наша встреча сейчас конфидециальна. Никто не должен знать, что Вы и мы сейчас здесь. Для всех - Вы всё ещё во дворце, куда мы Вас сейчас и сопроводим. Но перед этим, я должен убедиться в том, что передо мной стоит наш истинный наследник. Если Вы и есть наш Господин, то знаете правила. Прошу, зачитайте сказание трона. Минхёк облизнул вмиг пересохшие губы и снова оглядел всех присутствующих. Это правда? Он поедет домой? Мама и папа его забирают к себе? Теперь он будет как и остальные - со своими родителями? Где же Вонхо? Почему он не рядом в такой счастливый момент? Мужчина выжидающе смотрел на него, с каждой секундой всё больше и больше вырисовывая на своём лице скептицизм. А точно ли это тот мальчишка? Или они ошиблись? Если это так, то не сносить им всем головы. Или это и есть их Господин? Ведь он не мог ошибиться. А что если его не обучили? Что если тот забыл сказание, что написано на старом языке? Наследников из поколение в поколение обучают ему чуть ли не с пелёнок. Он помнит, что перед изгнанием, мальчик всё дословно мог зачитать наизусть. Все ещё более неуверенно начали смотреть на мальчишку, а в их глазах выражались равнодушие, с неким вызовом. Каждый из присутствующих всё больше и больше оглядывал его с пренебрежением, будто перед ними мусор. — Когда горы коснутся луны, а суша окажется морем, — начал Минхёк и все присутствующие тут же застыли. С каждым произнесённым словом их глаза расширялись в благоговении и страхе, ведь получается, что перед ними действительно стоит наследник кровавого трона. — Свет потонет в глубинах тьмы, для не знающих - обернувшись горем. И ели этого не познаешь ты, то во век не будешь спокоен. Все тут же снова склонились, но на этот раз ни у кого не было во взгляде пренебрежения. Каждый ожидал дальнейших слов и действий от Минхёка, у которого руки подрагивали и сердце гулко колотилось о рёбра. Он слегка махнул кистью руки и подчинённые выпрямились, больше не смея смотреть в глаза. Дальнейшая дорога была ещё дольше, но хотя бы уже не в карете. Длинная колонна из автомобилей - чёрной змеёй проезжала по дорогам, отражая кроваво-красные блики огромного заходящего солнца. Когда показался дворец, на улице уже совсем стемнело. Ворота распахнулись, впуская сопровождение наследника. Факелы на стенах трепетались от ветра, откидывая танцующие тени на мощенную плитку, а охрану делая ещё более зловещей. Это одни из сотни, Минхёк сразу же их узнал по форме, что скрывала и лица, а так же по их кинжалам, о которых он немало читал. Вдруг показался и Ёнри, выходивший из очередного подъезжающего автомобиля. Минхёк вздёрнул подбородок и даже не стал на него смотреть, следуя за сопровождающим по мраморной лестнице. Он слегка покосился на охрану сотни, стараясь пройти как можно дальше от них, когда перед ним распахнули массивные двери, впуская в недры дворца. Сердце стучало всё чаще и чаще, ощущаясь уже в горле. Сейчас он увидит родителей! И пусть он не помнит их лица, пусть был изгнан, пусть они ни разу не написали ему и пары тёплых слов, пусть он думал, что они ему не нужны, но как же унять дрожь, от предвкушения встречи? Минхёк украдкой озирался по сторонам, смутно припоминая стены родного дома. Он лишь помнит, как втихаря бегал по огромным коридорам и как сильно боялся страж сотни, как и все в этом дворце. Мальчишка не успел опомниться, как уже вошел в тронный зал. Он никого вокруг себя не замечал, лишь сам трон и мужчину, что восседал на нём и гордо смотрел на присутствующих сверху вниз, не выражая каких либо эмоций от многолетней разлуки со своим сыном. Может, он тоже не помнит его? Может не узнаёт, ведь Минхёк так вырос.. — Папа? — Что за дерзость?! — прошипел Ёнри, дёргая за руку и не давая подойти ближе. Мин облизнулся и еле как проглотил ком в горле, а затем всё-таки сделал шаг вперёд и глубоко поклонился: — Ваше Высочество, я приветствую Вас и благодарю за проявленное снисхождение и милосердие, что позволили мне снова ступить на порог этого могущественного дворца. Голос несколько раз дрогнул и Минхёк надеялся, что этого не заметили. Оставаясь в поклоне, он то и дело поднимал взгляд, желая как можно лучше разглядеть отца и ожидая разрешения выпрямиться. — Это и есть он? — спросил Император у мужчины, что принимал от наследника сказание и сопровождал до самого тронного зала. Его тон задел Минхёка, ведь отец спросил о нём так, словно его здесь и нет, даже по имени не назвал и совсем не одарил своим взглядом, несмотря на многолетнюю разлуку. Но слышать его голос всё равно было как-то радостно, что аж мурашки пошли. — Да, Ваше Высочество. — Вы все свободны. Все, кроме мальчишки. Сопровождение и большая часть слуг покинул тронный зал, а Минхёк закусил губу от обиды, продолжая стоять в поклоне. Отец так и не назовёт его сыном или хотя бы по имени? Не обнимет? — Выпрямись и подойди ко мне, — махнул рукой Император, только сейчас обратив своё внимание на Минхёка, когда тот остановился перед ним в несколько почтительных метрах от трона. Мужчина молча рассматривал его какое-то время, оставляя ожоги на теле своим взглядом, а затем заставил пропустить сердце удар: — У тебя глаза матери. Такие же непроглядные, как сама тьма. Его голос ровный, даже в какой-то степени равнодушный, но Минхёк всё равно не сдержал счастливой улыбки. Это их первый разговор и сразу о семье. Отец всё-таки скучал по нему? Как же хочется спросить о многом, обнять, поговорить о том, о чём разговаривают отец и сын. Мин не знает этих разговоров, ведь никогда не слышал о них, но точно уверен, что они особенные. — Ты осведомлён о правилах дворца? Иерархии? — Да. — Как проходят занятия? — Ну, в школе.. — замялся Минхёк, чуть покраснев. Отец спрашивает о его учёбе, делах, он даже и не думал, что такое когда-нибудь произойдёт, но всё-таки было стыдно, что задирают одноклассники и рассказывать об этом совсем не хотелось. — Вопрос был не о вшивой школе с детьми отбросов! — Я сдаю все экзамены, — немного обижено ответил Мин, едва нахмурившись. Он понял, о чем отец спросил, от этого немного неуютно, а от повышенного тона стало холоднее. — Мне доносили результаты твоих казней. Неплохо. — чуть ли не выдавил из себя сухую похвалу Император, вновь вызывая этим улыбку. — Можешь уходить. Тебя проводят до покоев. — А мой киса? — Как смеешь! Ты, мальчишка, задавать мне вопросы, когда я закончил разговор?! — Император был в не себя от ярости. Вспыхнул, как спичка, заставляя вздрогнуть Минхёка, который на удивление не опустил глаза, а с вызовом начал смотреть в ответ. Ведь задета тема о Вонхо и он не может терпеть, если не отвечают на вопрос о нём. — Я проявил снисходительность, позволив говорить со мной, а ты..! Тебя плохо воспитали. Не выжгли грязную кровь до конца. Первый вопрос, заданный без моего позволения, да ещё и о хвостатой твари! — Не называй его так, он мой! — не выдержал Минхёк, трясясь от злости. — Стража! — рявкает Император. — Познакомьте этого мальчишку с заключёнными! Он взмахнул рукой и двое из сотни тут же схватили Минхёка и стали уводить в темницу.