Кровавый Стейк

Обычно я никогда не страдал от одиночества, рядом всегда был Вино и Печенька, сейчас же меня окружали только деревья и снег. Удивительно, сколько лет мы враждовали, сколько раз дрались и ругались, Вино всегда шёл следом, даже когда за ним шёл шлейф охотников на вампирами. Печенька всегда была готова выслушать и помочь в разрешении спора, наверное если б не она, мы уже друг друга перебили. От тёплых воспоминаний сердце забилось, лишь бы Вино был жив, лишь бы с Печенькой ничего не случилось, они слишком дороги мне, он слишком дорог для меня. Иногда я беседовал сам с собой, а когда был в гневе, бил деревья, все это плохо помогало. Но вот в один день мою тоску прервали крики о помощи, я рефлекторно побежал на них. Мужчина и женщина за своём драндулете врезались в дерево, судя по мужчине он явно не выстроил в него подушки безопасности, а женщина надрывалась. Мог ли я пройти мимо? Вряд ли, это получается само собой. — есть ли тут где-то деревня или нечто подобное? Спросил я достав раненого мужчину из машины. Женщина истошно закивала и повела меня. То куда она меня перевела скорее было селом, чем деревней. Медпункт в нем был такой себе, но это лучше чем ничего. Благодарностям не было предела, с одной стороны приятно, с другой бесполезно. Уходя из деревни я вдруг услышал голос Вина, да, этот надменный и серьёзный тон! Кинувшись к нему я увидел вовсе не что-то из того, что ожидал. Духов Еды было великое множество, Мастеров тоже немало, и у многих были одни и те же духи. Трудно понимать, что в мире ещё за тысячу Стейков и Вин, вот и одна из таких пар. Мы, или они как всегда ругались, я ворчал на счёт холода, Вино на счёт того, что я сам виноват, я,и мой глупый наряд. Я скучаю по этому. Только я прикрыл глаза, как меня заметили. — экстравагантно. Выдал Вино смотря то на меня, то на второго меня. Этот плащ тебе ещё больше не идёт. — кто бы говорил. Рыкнул я в ответ и уставился на меня. Улыбка сама расползалась по лицу. Это так глупо, но почему-то выбивает слезу. — эй! Мальчики! А это был голос Печеньки, стремительно приближающейся к всем нам. Я нашла твои перчатки Вино, зачем ты нарисовал на них крестики? — а? Зачем бы мне рисовать на них крестики? Да ещё и кровью? Удивлённо спросил он, в тот момент как Печенька заметила меня. — а ну-ка дай. Сказал я, беря перчатки из рук Вина. Вот она и подсказки Мэри, кровавые кресты на порванных перчатках не говорят ни о чем хорошем. Неужели я опаздываю? Неужели я могу не успеть? Могу потерять? — кажется ему это более понятно. Деловито заявила Печенька. Глаза сами перевелась на Вино предо мною. Вот он, живой и целый, белый и прекрасный, но не мой, это не он, я не могу его потерять. — где ты нашла эти перчатки? Нервы в моём голосе выдавали все эмоции, что бурлили во мне как в котле. — мм, на знаке «Медведи» во входе в еловый лес, а что? Ответа я не дал, обычно Мэри оставлял кусочки его одежды или намеки, а сейчас это была цельная вещь. Значит ли это то, о чем думает мой уставший мозг? Нужно двигаться быстрее, каждый потраченый час сейчас больно напоминал о себе. Еловый бор царапал моё лицо и руки, где-то там, я уверен. И я был прав, под хруст льда и снега я вышел к особняку. Большой и готический, как любит Мэри, это в его репертуаре. Сначала замок, потом поместье. Дверь со скрипом открылась, особняк был больше похож на давно заброшенный. Весь свет и свежесть поглотили тяжелые тёмные стены и скрип полов. — я уж думал ты никогда не прейдёшь! Гордо и саркастично сказал Вино, сидящий на кресле с цветами. Я онемел, он в порядке? Он ещё чем-то недоволен?! — да, я пришёл тебя между прочим спасать! — мог бы и поторопиться! А то возникает ощущение, что ты спокойно шёл на рынок. — радуйся, что я вообще за тобой пришёл! — да уж, радости то! Саркастично протянул потягиваясь. — да ты не представляешь чего я пережил ради этого! Я топнул ногой пытаясь хоть как-то вылить гнев. — мог бы быть хоть немного благодарным! — большое спасибо. Саркастично сказал Вино так презрительно как только мог. — ах ты сволочь! Рыкнул я подойдя к нему. Как вдруг особняк пронзил дикий вопль, Вино оскалился и в мгновение ока превратился в Некеномию. Минута ступора прошла. Как же меня легко обмануть! Какой же я тупой раз повелся! Коридоры особняка были словно тоннели огромного червя, грязные и чёрные, как будто недавно языки пламени поглотили этот богатый дом, хотя вполне возможно. Я заглядывал во все комнаты, старые и потерявшие былую красоту. Сердце билось слишком быстро, перехавтывая воздух и заставляя бежать, кружить голову и забывать обо всем. Некоторые доски падали, но я уже бежал по лестнице вниз, в излюбленное место Мэри, подвал. Холодный и тёмный, как он сам, в нем легко убиться или сломать себе что-нибудь, но я бегу сжав меч так, что аж костяшки пальцев побелели. В тёмном помещении, что освещается лишь скудным лунным светом пахло кровью, невозможный смрад о котором когда-то говорил Вино. — ооо, наконец ты пришел~ Лицо Мэри осветила улыбка. Его искал? Перед его ногами упало что-то большое и чёрное, привыкнув ко тьме я понял, ЧТО это. Оно подняло на меня свои глаза, прекрасное лицо было уже не так прекрасно, но упрямые зубы сжимались, не давая второму крику вырваться из глотки. Фиолетовые волосы были чёрный от грязи, а обычно прекрасная, чистая, как с иголочки одежда была местами прорвана, в пятнах крови и грязи. Никогда в жизни я не видел его таким, побежденным и втоптанным в грязь, нежно-красные глаза поднялись ко мне. — немедленно отпусти его! Рыкнул я, готовый убить Мэри настолько мучительно, насколько это только возможно для духа Еды и человека. Но только я замахнулся, как он с лёгкостью поднял Вино и кровь разлитая по полу превратилась в огромный меч. — не будь так резок, иначе станет на одного духа инвалида больше~ Голубые глаза блестели безумием, он был готов отрезать ему ноги в любую секунду. При «перерождение» дух восстанавливался, но не мог вылечить тяжелые болезни или ушибы. Поэтому Торт Капля всегда на коляске, а Эстрагон ещё не один из самых сильных духов. Я попытался ударить его, но это бесполезно, он маг, а я всего лишь воин, я не могу призвать неведомую силу и ударить его сзади или сбоку. Смотреть на Вино было больно, чувство вины убивало меня изнутри, этот прекрасный, этот красивый, этот, этот, и теперь он такой! Изуродованный, опозоренный, почти убитый из-за меня! — ты играешь с огнем~ Усмехнулся Мэри и чтобы показать серьёзность своих намерений резанул магией по ноге Вина. Вскрик пронзил всего меня, заставив покрыться мурашками и сдерживать рык. — ещё раз? ~ Хочешь Вино умереть прямо на его глазах? ~ Только слабый стон ответил маньяку. — не трож его! Второго крика я бы больше не выдержал, мне было плевать на все, лишь бы Вино не лишился ног. — что ты хочешь? Сдерживая ярость спросил я, мечтая отсечь эту самодовольную голову. — вот это другое дело~ Белая, как у трупа рука прошлась по целой щеке вина, оставляя кровавый след. — говори уже! Меч полетел в стену и разбился надвое. — тебя! Хищно и громко сказал Мэри, в глазах бурлила неистовая жажда. Лицо исказилось оскалом дикого зверя. — я отпущу его, вылечу и дам прежние одежды, больше никогда ни трону ни его, не единой живой души. Но ты должен поклясться, пообщать мне быть моим! Только моим, навсегда. Слова ударили в самое сердце, пронзили как стрела, так что сжало все. Мои чувства к Вину, те которые я скрывал много веков сейчас загорелись пламенем. Мне хотелось сжать его в объятьях, наложить бинты на каждую рану и больше никогда не отпускать, всегда быть рядом. Но если я дам клятву наши пути навсегда разойдутся, и я буду буквально прикован к этому уроду! Я больше не смогу быть рядом. Но если я откажусь, он останется без ног, потеряет все, окончательно, а он и так пережил слишком много. Слёзы, которые я всю жизнь успешно и почти всегда сдерживал встать комом в горле. Я разглядывал Вино, такого прекрасного даже изуродованного и в порванной одежде, хах, ему идёт все в чем бы он ни был. — я, клянусь. Воздух вышел из меня с хрипом, кажется все силы ушли вместе с этими словами. — клянёшься быть моим навсегда? Бросив на пол Вино маниакально, дрожа голосом спросил он. — клянусь быть, быть твоим навсегда. Не сводя глаз с Вина выдавил я. Увидя ликование на лице белом Мэри я кинулся к Вину. Весь мой путь, все мои страдания и трудности привели к этому. Но ведь ещё жив, жив и будет жить дальше с ногами и руками, какими никакими, но с ними. — ты все равно прекрасен. Прошептал я прижимая темную тушку к сердцу. Последовал жуткий кашель и на моё удивление ответ. — а я говорил, что равно или поздно ты это скажешь. Хрипом сказал он, и я не сдержал и слез.