! i! i! i! i! i! i!
— Что на тебя нашло, ты же не любишь ходить в кино? — улыбается Тэхён своему альфе. — А что насчёт тебя? Не ты ли жаловался, что вздохнуть не успеваешь из-за занятости с новым проектом? — щурится Чонгук, отпивая из стаканчика кофе. — Я не мог отказать Юнги, мы и так с ним стали редко видеться, — вздыхает бета. Пара уже около десяти минут сидит в киношном кафетерии, ожидая Юнги. Вышел новый фильм с обожаемым актёром омеги. Он давно грозился затащить брата на премьеру с целью приобщить к кинематографу. Что Тэхён, что Чонгук безнадёжно далеки от топовых фильмов и часто не понимают отсылок к ним, что заставляет Юнги потешаться над их непросвещённостью. Чонгук изначально не планировал идти с ними, но желание увидеть омегу заставляет быть последним подлецом. Подло использовать Тэ, чтобы увидеться с Юнги. Сверхподло наслаждаться его ароматом, сидя в нескольких сантиметрах от своего парня. Но Чонгук начинает привыкать, что привязанность к этому омеге делает его отпетым подонком. Он напросился пойти с Тэ в самый последний момент, не думая, чем это может обернуться. Сейчас внутри альфы плещется что-то сродни тревоге перед шагом в неизвестность. Он уверен, что Юнги и близко ему не будет рад, но это меркнет перед возможностью дышать им. Альфа чувствует нотки малинового аромата, когда омега только появляется в дверях кафе, и прикладывает титанические усилия, чтобы не обернуться. Тэхён машет брату, обозначая их местоположение, и привстаёт для приветственных объятий. Юнги никак не выдаёт ни удивления, ни огорчения или злости по поводу присутствия Чонгука. В то время как сам Чон пожирает омегу взглядом с момента его появления. Лишь на несколько секунд он ловит на себе ответный взгляд Юнги, когда тот здоровается с ним. Ничего другого альфа и не ожидал, поэтому тоже отводит глаза, глубже вдыхая чужой запах. Братья тут же начинают увлечённо болтать. До сеанса ещё около получаса, и они обсуждают актёрский состав фильма, а Чонгук лишь изредка поддакивает Тэхёну. Альфа хмурится, почувствовав вибрацию в кармане и взглянув на экран, бросает парням, что ему нужно выйти. Спеша покинуть шумное кафе, он не ощущает прожигающий его спину взгляд омеги. Только после того, как альфа исчезает из поля зрения, Юнги позволяет себе расслабиться. Он вполне серьёзно рассматривает вариант сбежать отсюда. У него не хватит самообладания и сил находиться рядом с ними. Он прямо в этот момент чувствует нити вины, обвившие его горло, и с каждой секундой они натягиваются всё сильнее. Он не замечает, что за своими терзаниями выпадает из разговора, пока Тэхён не дёргает легонько за его серёжку в ухе, со смешком спрашивая: — О чём он задумался? Юнги сглатывает и выдавливает из себя первое, что пришло в голову: — Составляю план соблазнения альфы, сидящего в нескольких столиках от нас. — Да ты надо мной издеваешься! — возмущается Тэхён. — Даже не думай кинуть нас ради очередного случайного перепихона. Последние два слова брата бьют прямо в сердце, и, видимо, ударная волна сотрясает и мозг, потому что ему тут же приходит идея. Вот оно. Вот тот выход, который необходим Юнги. Такое его поведение отталкивает всех, оттолкнёт и Чонгука. Что может задеть его сильнее, чем демонстрация того, что для Юнги он всего лишь «очередной»? Особенно учитывая его слова о том, какую ярость в нём вызывают другие альфы рядом с Юнги. Заинтересованность Чонгука губит Юнги, а вот с его ненавистью он справится. Поэтому он лишь отшучивается на возмущения брата и действительно оборачивается, выискивая взглядом какого-нибудь альфу. Видимо, судьба хоть в этом аспекте решила сжалиться над ним, потому как не дальше чем в двух столиках от них обнаруживается симпатичный парень. «С этим можно работать», — мысленно хмыкает Юнги, рассматривая кудрявые волосы длиной до уголков губ и красивую линию подбородка пока неизвестного альфы. Впрочем, тот, заметив пристальное внимание к своей персоне, растягивает губы в улыбке, демонстрируя милейшие ямочки на щеках, и скользит ответным оценивающим взглядом по омеге. Юнги ярко и обаятельно улыбается в ответ, через секунду отворачиваясь. Наживка закинута, остаётся подождать, клюнет ли на неё этот парень. Повернувшись обратно к Тэхёну, омега натыкается на его прищуренные глаза. Бета даже приоткрывает рот для несомненно не особо приятных слов, но не успевает произнести и звука, переводя взгляд за спину Юнги. Омеге даже не нужно поворачиваться снова, чтобы понять, кто за его спиной. Значит, наживка уже во рту этого несчастного. А уж Юнги позаботиться, чтобы он её смачно пережевал и проглотил. Омега натягивает на лицо безупречную игривую улыбку, ловя взгляд подходящего к ним альфы. Сидящий рядом Тэхён недовольно цыкает, а подошедший альфа представляется и просит разрешения разбавить их скромную компанию своим присутствием, на что Юнги незамедлительно даёт согласие. Сан, так зовут альфу, присаживается напротив них, теперь Юнги может отчётливо чувствовать запах нового знакомого. Он пахнет бергамотом, и Юнги огорчённо вздыхает, отмечая на периферии сознания, что это совсем не похоже на желаемый аромат лайма. Тэхён сообщает, что до сеанса осталось пятнадцать минут, а Сан интересуется, на какой фильм они пришли и, услышав название, выглядит заинтересованным. А после того, как Юнги рассказывает кратко о сюжете, альфа заявляет, что обязан его посмотреть, если омега не против его компании и в зале. Юнги кокетливо даёт свое согласие, и Сан торопливо идёт за билетом. В дверях он сталкивается с Чонгуком и, извинившись, продолжает свой путь. Альфа быстрыми шагами возвращается к столику, заставая диалог, который заставляет его сжимать кулаки и губы, подавляя вспышку ярости. — Ты куда?! — шипит Тэхён на брата, поднимающегося из-за столика. — Этот парень, словно корейская версия Зимнего солдата, без ахеренной железной руки, к сожалению, но это не помешает мне провести инспекцию у него в штанах, — недвусмысленно играет бровями Юнги. «Да и послужит мне отличным отвлечением от твоего альфы», — добавляет на периферии сознания. — Как ты можешь говорить такие вещи, не краснея? И что ещё за Зимний солдат? — озадачивается бета. — Ты совсем ничего не смыслишь в Марвеле, правда? Посмотри хотя бы парочку фильмов, тебе должно понравиться, — Юнги подмигивает брату и разворачивается к выходу, но натыкается на Чонгука. Его злой взгляд не оставляет сомнений, что альфа всё слышал. — Что ему должно понравиться? — как можно спокойнее интересуется Чонгук, делая вид, что всё в порядке. Что ему совсем не хочется схватить этого несносного, местами просто невыносимого омегу, перекинуть через плечо и спрятать от всех и каждого, оставляя только себе право находится рядом и касаться его. — Фапать на супергероев, — преувеличенно бодро произносит омега. — Или суперзлодеев, они зачастую намного горячее, — договаривает он со смешком и всё-таки шагает на выход. Чонгук чувствует, как корпус телефона, зажатого в руке, впивается в кожу, и, стараясь расслабиться, садится за столик. Тэхён ворчит на Юнги и пересказывает альфе события, произошедшие во время его отсутствия. От знания полной картины ситуации Чонгук лишь сильнее злится, но, стараясь не выдать своего состояния и отвлечься, переводит тему, рассказывая о звонке с работы, который и вынудил его их покинуть. Юнги не возвращается, когда приходит время занимать места, и Чонгук с Тэхёном, оба в скверном настроении, идут в зал вдвоём. Подойдя к своему ряду они видят, что омега уже сидит на своём месте и над чем-то смеётся с сидящим рядом Саном, в руках которого ведёрко попкорна. Тэхён, не дойдя до них, делает то, что очень хотел бы сделать сам Чонгук: довольно грубо прерывает идиллию парочки, наезжая на Юнги за то, что тот кинул их. Чонгук молча садится на своё место и утыкается взглядом в спинку впереди стоящего сидения, стараясь абстрагироваться от разговора сбоку. Иначе он просто не сможет держать себя в руках. Но он всё равно слышит, как Юнги рассказывает, что в кассе билетов не оказалось, и им пришлось перекупать билет у соседа по их ряду. Благо через пару минут все зрители рассаживаются, и в зале гасят свет, позволяя альфе переключить внимание на экран. Фильм оказывается напряжённым и заставляет сосредоточиться только на себе. Вопреки опасениям Чонгука Юнги и альфа, сидящий рядом, не флиртуют и не заигрывают друг с другом на протяжении фильма. Лишь изредка перебрасываются словами касательно сюжета. Между Юнги и Чонгуком сидит Тэхён, поэтому альфа не может поглядывать на младшего так часто, как хотелось бы, и чуть не упускает момент, когда тот, что-то сказав Сану, выходит из зала. Выждав пару минут и сделав вид, что ему снова звонят с салона по работе, альфа тоже покидает зал. Немного поколебавшись, Чонгук заглядывает в туалет для омег в поисках Юнги, но там пусто. Долго задаваться вопросом, куда делся младший Мин, не приходится: соседняя дверь, ведущая в зону для курения, открывается, и оттуда выходит Юнги. Закрыть её он уже не успевает, потому что Чонгук бесцеремонно запихивает омегу обратно и прижимает своим телом к стене рядом с дверным проёмом. Чонгука прошибает мощным дежавю: в ту ночь он похожим образом прижимал Юнги к стене. Это вызывает ухмылку на его губах. Однако в этот раз Юнги резво отталкивает альфу от себя. — Какого чёрта ты творишь? — гневно шипит он. — Аналогичный вопрос, что за представление ты устроил? — спрашивает альфа, грозно нависая над Юнги. — Представление? Не понимаю, о чём ты, я просто пытаюсь жить своей жизнью. — Значит, твоя жизнь сводится к тому, чтобы выжимать из меня ревность? — щурится Чонгук. — Я не пытался сделать ничего подобного, — фыркает омега. — Тогда на кой чёрт ты притащил этого кретина? — Чонгук снова приближается, упираясь одной рукой в стену над плечом омеги. Юнги немного теряется от ауры альфы и его насыщенного запаха, сам не замечая, как начинает почти оправдываться: — Симпатичный альфа изъявил желание со мной познакомиться, почему я должен отказываться? — Ну да, тем более когда стопроцентно знаешь, что это выбесит меня, — усмехается Чонгук. Эти слова обескураживают Юнги своей правдивостью и прямотой, но он не выдаёт своего замешательства, спокойно смотря в глаза напротив: — Мир не крутится вокруг тебя, а я тем более, — чеканит Юнги. — Не скажи, я помню, как совсем недавно ты тоже крутился, правда не вокруг, а на мне, — дьявольским шёпотом выдает альфа. Юнги чувствует смесь смущения с гневом и еле сдерживает порыв заехать альфе по лицу. Вместо этого он чуть отталкивается от стены и почти прижимается к Чонгуку: — Наслаждайся этим воспоминанием, потому что больше ничего подобного не произойдет. И так же резко, как приник, отстраняется от альфы, собираясь вернуться в зал. Но у Чонгука другие планы. Внутри альфы расцветает осознание, что, вероятно, это последняя возможность оказаться настолько близко к Юнги, и он не собирается её упускать. Не дав омеге дотронуться до ручки двери, альфа аккуратно обнимает его со спины, крепко прижимая к своей груди, ведя носом по бледной коже на шее и вдыхая головокружительный аромат малины. Юнги, хотевший было возмутиться, замирает, чувствуя как альфа легко, но продолжительно касается губами его шеи. Это ощущается гораздо большим, чем обычный поцелуй. Руки омеги сами ложатся на руки альфы, обвитые вокруг него, и Юнги делает глубокий вдох, чуя в воздухе их чуть смешавшиеся запахи. Чонгук тепло выдыхает ему в шею, обеспечивая бледную кожу мурашками, и утыкается в плечо, крепче вжимая в себя. Это немое объятие окончательно выбивает Юнги из колеи. Он чувствует, что не может более держать свои эмоции в узде. Подавив острейшее желание развернуться в руках альфы и прижаться к его губам тягучим поцелуем, Юнги ведёт локтем, размыкая его ладони на своем животе, быстро выскакивает из помещения и почти бежит на выход. Он не может вернуться в зал, несмотря на мощные вытяжки в курилке, он уверен что на нём остался запах Чонгука. Он придумает себе оправдание чуть позже. Извинится перед братом чуть позже. Он упорно будет стирать в порошок любые мысли о Чонгуке чуть позже. Сейчас он может лишь разваливаться на куски, ненавидя и жалея себя одновременно. Чонгук не может последовать примеру Юнги и сбежать, хотя хочется очень. Зашедшие перекурить работницы кафе даже не дают ему привести мысли в порядок. Глубоко дыша и медленным шагом возвращаясь в зал, Чонгук обещает себе, что это была точка. Хотя всем нутром надеется на обратное.i! i! i! i! i! i!
Уже несколько дней как Чонгук ходит мрачнее тучи, а до брата Тэхён не может дозвониться вовсе. Этот поход в кино вышел максимально странным и дал Тэхёну уйму поводов для размышлений. Бета стоит перед зеркалом-картиной, что подарил ему Юнги, и смотрит на красиво и изящно выведенные на зеркальной поверхности линии. Он чувствует себя героем старинного чёрно-белого фильма, что стоит на перепутье и не может выбрать, в какую сторону двигаться. И в действительности это является правдой, пусть лишь и на половину, потому что Тэхён свой маршрут уже определил. Он поедет к брату. Тэхёну с лихвой хватает в жизни неопределённости, он собирается расставить все точки над «ё», а расставлять будет что, в этом он уверен. Он хоть и бета, но не почуять, как запах Чонгука становится резче, стоит Юнги появится в поле его зрения, просто невозможно. Он подозревает, что именно происходит, и не успокоится, пока не получит своим предположениям опровержение. Или подтверждение. Интуиция подсказывает, что второй вариант более вероятен. Тэхён вдруг ощущает лёгкое головокружение и плавно накатывающую головную боль. Обычно красноволосый даже не обращает на эти симптомы внимания: он уже привык к подобным недомоганиям и боли, но сейчас шагает к тумбочке с таблетками. Если его моральное самочувствие сейчас заставляет желать лучшего, то физически он хочет быть в порядке, настолько, насколько это возможно. Открывая ящик с таблетками, бета замирает, увидев чёрную папку, лежащую сверху упаковок с препаратами. Он совсем забыл, что сунул её сюда вчера вечером. Бета закусывает губу, смотря на блестящую поверхность канцелярской принадлежности, как на комбинацию самых мерзких вещей в мире, а через несколько секунд с силой захлопывает ящик обратно. К чёрту.i! i! i! i! i! i!
Юнги ожидаемо не берёт трубку ни в десятый раз, ни в тринадцатый. Поэтому Тэхён снова заявляется к нему в лофт, открывая дверь своими ключами. Первое, что бросается в глаза — два собранных чемодана в зоне прихожей. Следом бета слышит шум воды из ванной, а после, принюхиваясь, чувствует усилившийся запах брата. Предтечный запах. Чтобы понять ситуацию, не уходит много времени: этот маленький гадёныш собирался смыться по-английски, но течка испортила его планы. Тэхён напоминает себе, что он должен запастись терпением и держаться спокойно, а не устраивать скандал, как бы того ни хотелось. Он неторопливо скидывает верхнюю одежду и идёт на кухню сделать себе кофе. Там вместо привычного порядка на столе обнаруживаются упаковки от заказной еды и полная окурков пепельница, компанию которой составляют пустые бутылки из-под алкоголя. Для любящего порядок Юнги такой бедлам не характерен. Тэхён знает, что омега упускает из виду беспорядок, только если его голова забита чем-нибудь действительно серьёзным. Сомнений в том, что у брата происходит что-то значимое и волнующее, не остаётся. У Тэхёна на языке крутятся одни нецензурные выражения, когда он обводит взглядом эту груду мусора. Он сгребает весь хлам на край стола и, достав из шкафа урну, одним движением сметает всё в неё, а после всё-таки приступает к приготовлению кофе. К тому моменту, когда Юнги выходит из ванной, Тэхён сидит за сияющим чистотой столом и потягивает кофе с найденной в шкафу шоколадкой. Юнги застывает на месте и смотрит на брата испуганным оленем в свете фар. — Ничего не хочешь мне рассказать? — пропустив приветствия, невинно интересуется старший, закидывая в рот кусочек шоколада. Юнги медленно подходит к столу, кутаясь в халат. Омега очень бледный и выглядит, как немощный призрак, что растворится в воздухе, коснись его луч солнечного света. — А ты не хочешь объяснить своё беспардонное вторжение в мой дом? — не отстаёт Юнги. — Сразу же после того, как ты объяснишь наличие тех чемоданов под дверью, — подводит к нужной теме Тэхён. Юнги еле заметно тушуется и констатирует уже известный Тэхёну факт: — Я принял решение вернуться в Бостон. — А как же компания и папа? — спрашивает Тэхён. — Вопросы компании можно решать удалённо, спасибо двадцать первому веку, — улыбается Юнги. Тэхён сказал бы даже, что эта улыбка настоящая, не знай он брата, как самого себя. — И судя по количеству моих пропущенных, сообщить об этом мне ты собирался, когда бы уже приземлился в аэропорту Бостона? Юнги даже не пытается оправдываться, лишь пожимает плечами. Бета решает немного надавить на него: — Что случилось? Чем я попал в немилость? Выкладывай всё в деталях. — Ничего и ничем, — омега утыкается взглядом в мраморный узор на столешнице. — Просто возникли некоторые обстоятельства, из-за которых мне лучше уехать, — уклончиво говорит сероволосый. — Обстоятельства какого рода? — щурится Тэхён. — Личного, — значительно тише отвечает Юнги. — Это связно с тем «совершенно неподходящим человеком», в которого ты влюблён? Тэхёна начинает веселить их диалог, но, боже, почему они ходят вокруг да около? Его терпение не безгранично, а рой мыслей в голове приходится тщательно сортировать, дабы не выдать ничего лишнего раньше времени. — Напрямую, — честно отвечает омега. — Даже сейчас не хочешь поведать мне его имя? — с намёком говорит бета. Взгляд Юнги на этих словах резко устремляется на лицо брата. — Что за допрос, Тэ? — настороженно спрашивает он. «Это не допрос, я даю возможность признаться тебе самому», — посылает ему ментально Тэхён, а вслух произносит то, что пошатнёт состояние Юнги в ту же секунду, как сорвётся с его губ: — Я беспокоюсь за тебя, братишка. С тех пор, как ты вернулся, я видел непростительно мало твоих искренних улыбок. Что-то грызёт тебя, и как бы ты не изворачивался, пытаясь это скрыть, я всё прекрасно вижу. И мне больно смотреть на это, потому что я желаю для тебя только счастья, — Тэхён делает небольшую паузу, чтобы собраться и произнести самое важное. — Даже если для этого тебе нужен Чонгук. Юнги потрясённо выдыхает и откидывается на спинку стула. — Ты знаешь… — то ли утвердительно, то ли вопросительно произносит он. Голос омеги тихий и поникший, а вид откровенно виноватый. — Догадывался, — так же тихо говорит Тэхён. В ту же секунду в помещении наступает колючая тишина. Словами не передать, что Юнги чувствует в настоящий момент. Нечто огромное разрывает его изнутри, давит на органы, и он готов поклясться, что ощущает, как кожа по всему телу начинает разрываться под этим давлением. Он сидит, не двигаясь, ожидая, когда тандем из вины и стыда разрушит его окончательно. Когда воздух сотрясёт взрыв, а на полу и стенах останутся лишь капли его крови. Но ничего подобного не происходит. Тэхён всё так же сидит напротив, а сам он совершенно цел и невредим. Борется со слезами на глазах и с желанием глотнуть цианида калия. Омега гипнотизируют паркет, не смея поднять взгляда. Тэхён же пристально смотрит на брата, но не видит его. Перед глазами стоит чёрная папка из ящика с таблетками, а в голове с поразительной скоростью формируется установка на ближайшие минуты. Гнетущее молчание продолжается около минуты, пока Юнги не вырывает Тэхёна из мыслей своим вопросом: — Ты…видел нас? — его голос с нотками дрожи. — Нет, мне этого не понадобилось для того, чтобы понять. — Тогда как?.. — не договаривает омега. — По маленьким деталям. Взглядам, запаху и атмосфере между вами, — тихо говорит старший. Слишком серо говорит, у омеги не получается понять его настрой по интонации, и эта неизвестность очень изводит. После последних слов Юнги всё же робко поднимает взгляд на брата, а его брови чуть приподнимаются, образуя выражение лёгкого удивления на лице. Тэхён не удерживается от едкого: — Не удивляйся. Оскар вам не светит — вы слишком очевидны. Особенно Чонгук. Я прекрасно знаю, как выглядит его ревность, и именно это наблюдал в кино. И на приёме у папы, кажется, тоже. Это невозможно скрыть. Юнги сжимается пуще прежнего, и бета понимает, что не должен был использовать такой тон. Он замолкает на несколько секунд, чтобы справиться с собой, но Юнги, вероятно, видит в образовавшейся паузе намёк и через силу выдавливает из себя: — Прости. Я не должен был позволять себе ничего из того, что сделал. Я сам себе не могу найти оправданий и не знаю, что должен сделать, чтобы искупить это. — Ничего. Любовь искупить нельзя и извиняться за неё не нужно, — мягко отвечает Тэхён и чуть хмурится, почувствовав как аромат брата набирает интенсивность. — Это никакая не любовь, это глупость, и я её исправлю, — отчаянно шепчет омега. — Глупость — это отвергать свои чувства и внушать себе подобный бред, — снова повышает голос Тэхён. — Если бы ты ничего не чувствовал к нему, ты бы не допустил подобного. И тем более не стал бы рисковать моими чувствами. Эти слова работают спусковым механизмом: Юнги не удаётся больше сдерживать слёзы. Прозрачные солёные капли скользят по щекам, а его начинает мелко потрясывать от переживаний и волнения. Тэхён, выругавшись, встаёт и присаживается на корточки перед братом, утирая горячие влажные дорожки с бледных щёк. — А говорил, что уже взрослый для того, чтобы я вытирал тебе слёзы, — с теплотой улыбается Тэхён. Юнги лишь всхлипывает и крепко обнимает брата за шею, сползая со стула и плюхаясь на пол. — Мы не… У нас не было… — горло сводит из-за слёз, и омега не может связать слова, но хочет донести до Тэхёна, что он не настолько прогнил. — Я понял, Юнги, всё в порядке, — гладит его по голове бета. — Ты ни в чём не виноват. Тэхён отстраняется и заглядывает во влажные глаза брата. — Я здесь не для того, чтобы угнетать тебя, обвинять или упрекать. Я хочу, чтобы ты понял, что не должен бежать от самого себя. Не должен бороться со своими чувствами из-за меня, потому что мне этого не нужно, — снова вытирает чужие слёзы Тэхён, зарабатывая удивлённый взгляд брата. — Юнги, посмотри на меня внимательно. Я выгляжу разбитым или несчастным? Нет. Потому что это не так. Я действительно в порядке. — Как ты можешь?.. — не понимает брата Юнги. — Могу что? Не быть мудаком и желать своему брату счастья? — Быть таким всепрощающим, — насухо вытирает глаза омега. — Ох, Юнги, не идеализируй меня. Если бы со мной не случилась болезнь, а ты не был бы моим братом, между нами сейчас была бы кровавая война. — Причём тут твой диагноз? — снова не может уследить за чужими мыслями Юнги. — Такие вещи меняют людей, меняют мировоззрение, само ощущение жизни и взгляды на неё. Смена цвета волос, новые увлечения, смена деятельности и поступление на дизайнера… Мама думает, это потому что я не могу смириться, что я стараюсь отвлечь себя от неутешающих перспектив, но это не так. На самом деле я понял, что моя жизнь не будет иметь смысла, если я не буду доволен ей, я хочу лучшего для себя. Зачем жить в тягость? Лучше не жить вовсе, чем быть несчастным или хотеть что-то, чего не можешь получить. Я не желаю тебе такого, никому не желаю. — Но обрекаешь на это себя? — поднимает брови Юнги. — Ничего подобного. Чонгук значит для меня многое, но не всё. Я бесконечно благодарен ему за эти полтора года. За тепло, что он дарил, за то, что был со мной в самый тёмный момент моей жизни и оказал огромную поддержку. Но я всегда знал, что мне придётся когда-нибудь его отпустить. Он заслуживает любви, а не благодарности. — Ты тоже её заслуживаешь! — бесцеремонно перебивает Тэхёна омега. — И я надеюсь, что успею её найти, — не теряется бета и, наконец, говорит то, к чему пришёл несколько минут назад: — Юнги, я не против вас. Тебе не о чём беспокоиться. Реакция брата не оправдывает ожиданий Тэхёна: тот лишь горько посмеивается, прикладывая ладонь к животу. Видимо, спазмы, предвещающие течку, становятся сильнее, но брат лишь морщится и, мельком взглянув на часы, поднимается, начиная убирать со стола. Тэхён, немного пришибленный странной реакцией брата, поднимается следом, ожидая объяснений. — Это так не работает, Тэ, — не заставляет себя ждать омега. Теперь очередь Тэхёна недоумённо хмуриться. — Весь мир не поменял взгляды вместе с тобой. Наша связь остаётся неправильной и предательской. Родители этого не поймут. Как и все остальные, кто знает, что к чему. Я не хочу быть для всех подонком, сломавшим отношения больного брата-беты, которые он с таким трудом завёл. Мне хватает осуждения за свой образ жизни, больше я не хочу. Не выдержу. Поэтому я собирался уехать, — объясняет Юнги. «Поэтому и потому, что к Чонгуку тянет слишком сильно», — договаривает только у себя в голове. — Что за бред, мать твою? — возмущённо перебивает брата Тэхён. — Ты испугался общественного мнения? Это всегда было последним, что тебя заботило. Юнги молчит, нарочно долго вытирая раковину, после того, как вымыл кружку Тэхёна. — Эй, посмотри на меня, — бета легонько разворачивает его за плечо. — Юнги, нет необходимости мучить себя и его. Теперь всё в твоих руках. Дай вам шанс, всё будет в порядке. Омега неожиданно поддаётся вперед и крепко обнимает брата второй раз за вечер. Благо теперь уже без слёз. — Спасибо. Я очень благодарен тебе, но я уже всё решил. Бета отстраняется, чтобы посмотреть Юнги в глаза и увидеть там непоколебимую решимость. Вот кому досталась вся упёртость их отца. Но мама у них тоже не божий одуванчик, поэтому Тэхён в конце концов кивает, правда больше самому себе, утверждая мысль, пришедшую в голову. Странную тишину на кухне нарушает трель домофона. — Ты кого-то ждёшь? — спрашивает красноволосый, хмурясь. Догадка, возникшая у него в голове совсем не радует и приносит иррациональную злость. Брат кивает, а Тэхёну становится ясно, почему омега оглядывался на время. Он ждал альфу. — Тебе пора, — произносит Юнги, двигаясь в сторону двери и не давая Тэхёну возможности прокомментировать ситуацию, нажимает на кнопку, позволяя гостю войти внутрь. Тэхён уже сказал, что хотел, а потому молча берёт одежду и без слов выходит, сталкиваясь в дверях с симпатичным черноволосым и высоким альфой. Он кажется бете смутно знакомым, но Тэхён не концентрирует на этом внимание, в голове и так слишком много мыслей. Пусть упрямство отца досталось Юнги, но женскую коварность матери именно Тэхён впитал вместе с молоком.i! i! i! i! i! i!
Сан, не успев войти, втягивает носом витающий в воздухе аромат и предвкушающе ухмыляется перспективе ближайших двух дней, из которых намерен извлечь максимум удовольствия. — Ты задержался, — бурчит Юнги, зачем-то плотнее кутаясь в халат, который альфа предпочёл бы сейчас же с него сорвать, но держит себя в руках, лишь легонько чмокая омегу в губы в качестве приветствия. — Прости, но ты всё равно не скучал, — кивает на входную дверь Сан, имея в виду Тэхёна. — Твой брат снова максимально недружелюбен, даже не поздоровался. Что с ним не так? — Я звал тебя не о брате подискутировать, — раздражается Юнги. — Шуруй в душ, я уже устал ждать. — Какой пыл, — усмехается Сан. — Дай мне десять минут, и я компенсирую ожидание в двойном размере, — подмигивает ему альфа и бойко шагает в ванную. Сан хорошо ориентируется в его лофте, потому что уже имел честь быть здесь. Когда Юнги сбежал из кино, альфа взял его номер у Тэхёна и тем же вечером написал. Они встретились на следующий день по инициативе Юнги. Ему нужно было отвлечься и сбежать от мыслей об одном конкретном альфе. Растапливание льда Сана, обиженного тем, что Юнги так грубо его оставил в кинотеатре, этому только поспособствовало. Несложно догадаться, что встреча закончилась в постели омеги. Юнги пользуется имеющейся десятиминутной форой, чтобы навести в своей голове хотя бы относительный порядок, ибо чувствует себя странно и крайне неуверенно. Он слышит, как в ванной включилась вода, и ощущает нерациональное волнение. Он не понимает, что или кто является его источником, он вообще мало чего сейчас понимает. Омега находится, наверное, в самом разбитом состоянии за всю свою жизнь, а начавшаяся раньше времени течка всё усугубляет и делает в разы хуже. Юнги идёт в спальню, чтобы расправить для них постель, но замирает, наткнувшись взглядом на блистер блокаторов на этажёрке у стены. Они были куплены для форс-мажоров, такой же лежит у него в кошельке на случай, если течка начнётся внезапно и за пределами дома. Скорее всего, они просрочены, ведь Юнги предпочитал всегда проводить течки с альфами. Таблетки лишь на время блокируют симптомы, а не искореняют их полностью. Он берёт пластинку в руки и ищет взглядом срок действия препарата. Выбитые цифры гласят, что таблетки уже месяц как просрочены. Юнги закусывает губу и пялится на дату. Он не будет этого делать. Он уже всё решил: он воспользуется Саном, чтобы благополучно перенести эту течку, а после ни минутой больше необходимого не задержится здесь. У него была хорошая, беззаботная жизнь до Чонгука и этих ненужных чувств к нему. Он был намерен вернуться и продолжить жить как прежде. Тэхён своим появлением посеял в нём сомнения, дал надежду на то, что всё исправимо, и он имеет все шансы быть с тем, с кем действительно хочет. Омега сам не понимает, как даёт этим сомнениям прорасти и пустить корни. Быстрыми движениями, боясь, что передумает в любую секунду, он выдавливает две маленьких сиреневых таблетки и закидывает себе в рот. Юнги так устал всё взвешивать и контролировать, впервые в жизни омега доверяет свою жизнь случаю. Если эти просроченные таблетки подействуют, Юнги выставит Сана и попробует договориться с собой, а если нет, то действует так, как планировал изначально. Если у вселенной есть на него планы, самое время задать ему направление, сам Юнги совсем запутался. Омега скидывает халат, шустро натягивая боксёры. Когда он тянется за одной из футболок, оставшихся в шкафу, то больше чувствует, чем слышит, что Сан вышел из ванной. — Чёрт, — он совсем забыл о присутствии альфы, пока вёл борьбу в своей голове. Как объяснить Сану, что таблеткам нужно время, чтобы подействовать? Или не подействовать… Юнги нужно подождать ещё хотя бы минут десять, а Сан пахнет сладко и притягательно прямо сейчас. Телу, как и природе омеги, плевать на его терзания. Юнги чувствует, как возбуждение, маячившее на периферии, начинает усиливаться, и злится на свою омежью сущность и тупые первобытные инстинкты. Он дёргано и торопливо выворачивает футболку на внешнюю сторону, отчего-то хочется одеться, пока не зашёл Сан. Он только суёт голову в ворот футболки, как альфа вплывает в спальню и приподнимает брови, увидев, как Юнги натягивает одежду. — Разве сейчас мы должны проделывать не обратный процесс? — спрашивает он. Юнги, стараясь контролировать себя и не вдыхать глубоко такой манящий сейчас аромат бергамота, что исходит от альфы, отвечает: — Прости, что зря дёрнул тебя, но, кажется, планы поменялись. — Что могло поменяться за те десять минут, пока я был в ванной? — хмурится альфа. — Я… понял, что н-не хочу этого, — спотыкаясь, говорит Юнги. — Это не то, что мне сейчас нужно, — добавляет уже более уверенно. — Не то, что сейчас нужно? — скептически поднимает бровь Сан. — Твой запах говорит абсолютно другое. Я готов поспорить на все деньги мира, что стоит мне только прикоснуться, и ты станешь влажным в ту же секунду. Юнги молчит, потому что альфа прав, и держится он сейчас только на чистом упрямстве. Сан видит колебания омеги и медленно подходит ближе. На нём только обёрнутое вокруг паха полотенце. Юнги пожирает взглядом его мощный торс и замечает, как собственное дыхание ускоряется. — Я хочу считать себя порядочным альфой, — хрипло говорит Сан. — Поэтому если сейчас ты назовёшь весомую причину, будь по-твоему, но в противном случае… — он не договаривает, но посыл и так отлично улавливается. А ещё улавливаются прекрасные нотки бергамота и капельки воды, стекающие с волос прозрачными дорожками по шее. Каша в голове становится всё гуще, желание — сильнее, а действие таблеток по-прежнему не начинается. Что ж, Юнги честно пытался сделать всё правильно. Омега преодолевает то небольшое расстояние, что было между ними, и поднимается на цыпочки для поцелуя. Губы Сана встречаются с его на полпути. Альфа целует с напором, не растрачиваясь на нежности, сразу скользя языком между его губ, а руками под футболку. Руки Юнги неподвижно лежат на крепких плечах альфы, он позволяет исследовать своё тело довольно грубыми касаниями, однако сам больше не торопится проявлять инициативу. Омега прислушивается к себе и к испытываемым ощущениям. Сан импульсивен и допустимо груб, именно этим Юнги понравился их прошлый раз. Альфа не аккуратничает, но и не переходит черту. Всё, как любит Юнги: золотая середина между грубостью и нежностью, их пропорциональное сочетание. Альфа спускается ладонями к его пояснице и разрывает поцелуй, чтобы беспрепятственно снять изначально ненужную, по его мнению, футболку. Юнги послушно поднимает руки, высвобождаясь из ткани, и снова ловит чужие губы. Сан позволяет вести в поцелуе, а сам аккуратно ведёт омегу к постели, нежно оглаживая его торс и плечи. Юнги чувствует мурашки от приятных прикосновений, но уже не чувствует должного возбуждения, оно медленно и верно спадает. Запах альфы остаётся манящим и притягивает, но между ягодиц по-прежнему сухо. Омега жмурится и сам не замечает, как его ладони взмывают вверх, чтобы остановить альфу, придерживая за плечи. Таблетки помогли взять тело под контроль, остаётся разобраться с разумом. — Сан, подожди, — дрожащим голосом просит омега. Альфа с недовольным полурыком отстраняется, но руки с поясницы омеги не убирает, поднимая брови в немом вопросе. — Я не могу, — чужие ладони теперь словно обжигают кожу, заставляя Юнги окончательно разорвать контакт, отходя от альфы и плюхаясь на кровать. — Да что с тобой не так? — возмущается Сан. — Другой альфа, — тихо говорит Юнги. — Что? — Ты хотел весомую причину, — напоминает омега. — Тогда какого чёрта ты позвонил мне? Юнги молчит, не желая признавать свой кретинизм, но Сан всё и так понимает. — Дай угадаю, потому что не мог или не хотел звонить ему, так? Омега выдыхает и встаёт, поднимая с пола футболку и снова натягивая на себя. — Мне жаль, — выдавливает из себя Юнги. Похоже, ему придётся просить прощения второй раз за день. Сан раздражённо фыркает и быстрым шагом идёт к окну, неаккуратно дёргая шторину в сторону. — Что ты делаешь? — Ты слишком насыщенно пахнешь, мне тяжело держать себя в руках, — альфа открывает окно, почти по пояс высовываясь и глубоко вдыхая свежий воздух. Юнги сглатывает и лезет в шкаф, собираясь надеть штаны, чтобы не провоцировать альфу, но обнаруживает лишь пустые полки. Точно, он ведь уже упаковал почти все вещи. И в какой чемодан сложил штаны, естественно, не помнит. Сан, наконец, отворачивается от окна: — Мне снова нужен душ. Теперь холодный. Юнги провожает альфу взглядом, чувствуя себя первоклассным мудаком. Омега понимает, что должен что-то сказать, как максимум — попытаться объясниться, как минимум — извиниться ещё разок, за то, что потратил время альфы, раздразнил и дал заднюю, но на ум не приходит ни словечка. Омега закусывает губу, подходя к окну, где несколько минут назад стоял Сан. Свежий воздух действительно помогает очистить разум, Юнги делает жадные вдохи, прикрыв глаза и сосредоточившись на дыхании. Его отвлекает хлопок двери. — Быстро ты, — ляпает Юнги, повернувшись. Сан снова одет в свои вещи, а в глазах ни капли былого возбуждения. — Мало удовольствия стоять под ледяной водой, — фыркает альфа, направляясь в зону прихожей. — Сан, я сам не думал… — Не загоняйся, — перебивает омегу Сан, надевая кроссовки. — Я немного разочарован, но не в обиде. — Почему? — следит за его движениями Юнги. — Потому что могу тебя понять. Сам такой же. Если этот твой другой альфа окажется мудлом, я всегда к твоим услугам, — подмигивает альфа, выпрямляясь. Юнги хочется уточнить по поводу первых двух фраз, но он останавливает себя, лишь слабо улыбаясь брюнету: — Я учту. Сан, странно взглянув на него, без слов прощания выходит за дверь. Юнги закрывает за ним и приваливается к двери лбом. Он максимально опустошён в данную минуту. Вымотанный морально двумя нерадужными разговорами и физически начавшейся течкой, он бредёт к кровати и мешком валится на неё. Омега очень хочет уснуть, но поток нерадостных мыслей не позволяет ему этого сделать. Он лежит без движения, переваривая в голове события заканчивающегося дня. Своё решение принять блокаторы в какой-то момент кажется импульсивным и бесполезным, но омега вспоминает слова Тэхёна и понимает, что всё сделал правильно. Ему нужна ясная, не затуманенная возбуждением, голова. Омега укладывается поудобнее и, уютно устроившись на боку, закрывает глаза, наконец-то чувствуя, что готов провалиться в дрёму. Тишина в квартире длится не дольше тридцати минут. Её снова нарушает трель дверного звонка, а после — требовательный стук в дверь. — Ёбаный господь, — отчаянно выкрикивает Юнги, со злостью вскакивая с кровати. Он быстрым шагом идет к двери, психованными движениями открывая замок и распахивая её, тут же упираясь взглядом в недовольное лицо Чонгука. Альфа с ног до головы окидывает его взглядом, задержавшись на голых ногах и растрёпанных волосах и, не дожидаясь приглашения, проходит внутрь. Он ведёт носом, явно принюхиваясь, и глубже проходит в лофт, окидывая пространство подозрительным взглядом. Заглядывает в душевую и собирается пройти в дальний угол к спальной зоне. — Какого чёрта ты творишь, Чонгук? — не выдерживает Юнги, до этого момента молча наблюдавший за чужими метаниями. Чонгук не удостаивает омегу и каплей внимания, проходя дальше и осматривая чуть мятую, но заправленную постель. — Где он? — рычит Чонгук, играя желваками. — Разве ты только что не удостоверился, что здесь никого нет? — фыркает Юнги. Он никогда не видел Чонгука в таком взбешённом состоянии, поэтому оглашать свои претензии насчёт его бесцеремонного вторжения пока не торопится. — Уже нет, — выделяя первое слово твёрдым тоном, произносит Чонгук. Затем подходит к Юнги ближе и снова втягивает воздух в нос. — Но я чувствую его запах повсюду, на тебе в том числе. — Послушай, я очень устал, в другой раз я бы обязательно напомнил, что не должен отчитываться перед тобой и, возможно, нехило бы покричал из-за твоего поведения. Но сейчас мне действительно не до этого. Я абсолютно один, и никого тут больше не будет, так что соизволь пройти на выход, пожалуйста, — Юнги звучит раздражённо и устало. — Больше не будет, но ведь был? Что здесь происходило? — требовательно спрашивает альфа. — Ничего, о чём бы тебе стоило знать, — с той же интонацией говорит Юнги. Ещё один серьёзный разговор за этот день сведёт его с ума, он совсем не хочет выяснять сейчас отношения, но и оправдываться перед Чонгуком он не собирается. — А вот твой полуголый вид и вонь этого ублюдка из кинотеатра говорят об обратном, — напирает альфа. — Боже, да чего ты хочешь, Чонгук? — вздыхает омега. — Ты знаешь, чего я хочу, — подходит вплотную альфа. — Почему ты не течёшь? Пахнешь ярко, но… — Откуда ты знаешь, что у меня течка? — щурится омега. — Тэхён был у меня. — Был? Вы вместе живёте вообще-то, — отводит взгляд сероволосый. — Он приезжал в салон. И нет, больше не живём. Тэхён сказал мне, что… — Я представляю, что он тебе сказал, — перебивает Юнги, присаживаясь на край постели. — Потому что сначала он был у меня. И, конечно же, не успокоился, не добившись своего. — Тэ любит тебя, Юнги. И я, кажется, тоже, — заявляет альфа, отводя взгляд от обнажённых стройных ног омеги. В то время как омега въедается своим в лицо Чонгука. Он не может такое говорить. Они знают друг друга чуть больше года, из него лишь последние три месяца общаются лично. Слишком мало, чтобы говорить громкое «люблю». — А мне кажется, нам нужно время. Ещё рано для таких слов, мы не знаем друг друга достаточно, — тихо произносит омега. — Я дам его тебе, если нужно. Только не принимай больше решение за двоих, как хотел сделать сегодня, — кивает в направлении прихожей альфа, имея в виду собранные чемоданы. Юнги пристыженно кивает, а затем, словно озарённый мыслью, произносит: — А тебе самому время не нужно? Чонгук отрицательно машет головой: — Я уже говорил тебе, ты нравишься мне как омега. Это на инстинктивном уровне, а я привык доверять своей природе и ощущениям. И тебе советую. — Это сложно, — тянет Юнги, опираясь руками на кровать. — Ты сам всё усложняешь, Юнги. Тэ не против, теперь нет причин бегать от себя. Он поддержит нас и поможет с родителями. Никто не будет обвинять тебя. — Он и про это рассказал, — хмурится Юнги. Омегу отчего-то берёт псих. — Прям фея крёстная. — Он заботится о тебе так же, как ты — о нём. Я даже немного завидую вашей связи, — признаётся Чонгук. В комнату вдруг врывается порыв прохладного ветра. Юнги оглядывается на окно, замечая, что небо затянуто тучами, и вот-вот начнётся дождь. Он поднимается, шагая к окну, чтобы закрыть его, прокручивая в голове их диалог с самого первого слова и делая выводы. А верные они или нет, покажет только время, которого, как надеется омега, у них предостаточно. — Иди сюда, — тихо просит сероволосый, закрывая окно и опираясь поясницей на подоконник. Альфа подходит, настороженно всматриваясь в лицо Юнги, тот мягко улыбается, ловя его взгляд, и утыкается в плечо, обнимая его за талию. Чонгук незамедлительно отвечает на объятие, обвивая чужие плечи и вдыхая ставший самым желанным аромат.i! i! i! i! i! i!
Часом позже они пили кофе и разговаривали обо всём понемногу. Юнги смеялся над рассказом Чонгука о его неординарном клиенте, что пожелал набить странное тату на самом интимном месте, когда почувствовал характерный жар по всему телу, накатывающий продолжительными волнами. Чёрт. Из-за того, что у таблеток вышел срок годности, они продействовали гораздо меньше, чем должны были. Юнги кивает, показывая что слушает альфу, однако его внимание рассеивается, и всё, о чём он может думать, это обхватывающие кружку красивые руки Чонгука, которые так жадно исследовали его тело те два раза, что они срывались. Затем его мысли переключаются на чужие губы, и, пристально смотря на них, он незаметно для себя закусывает свою собственную. Сероволосый пропускает момент, когда альфа замолкает и глубоко втягивает воздух, убеждаясь что аромат омеги набрал высокую интенсивность. — Действие подавителей закончилось, не так ли? — альфа отчего-то чувствует сухость в горле и спешит сделать глоток кофе. Юнги кратко рассказал ему произошедшие события до его визита, опустив пару деталей, и сейчас молча кивает, опуская взгляд на чужой подбородок и ниже. Чуть выпирающий кадык на красивой шее показывает, что это было не лучшее решение, и он спешит отвести глаза от греха подальше. — Полагаю, что мне пора, — хрипловато произносит Чонгук, отставляя чашку. Юнги удивлённо поднимает брови: — Серьёзно? — Ты не хотел торопиться, помнишь? — Прямо сейчас я хочу совершенно обратного, — омега поднимется из-за стола, чувствуя однозначное тепло между ягодиц. — Твои слова продиктованы течкой, так что не имеют ценности, — пытаясь не поддаться витающей в воздухе дымке возбуждения, произносит альфа. — Я сказал, что хочу чтобы мы узнали друг друга лучше. В физическом плане в том числе, — мурлычет котёнком Юнги, обходя стул альфы и обнимая его со спины. — А ещё ты сказал, что тебе нужно в-время, — спотыкается Чонгук, когда чувствует мягкие губы на своей шее. — Да, было такое, — выдыхает омега в кожу, пахнущую лаймом, руками скользя по груди брюнета. — Но это подразумевает, что мы будем вместе, просто не торопя событий и не говоря громких слов, — ладонь омеги нащупала выпуклость соска на крепкой груди, и он с нажимом провёл по нему ногтём через одежду. Чонгук крупно вздрогнул в его руках. — Но если ты так настаиваешь, я, конечно же, остановлюсь и позвоню «тому ублюдку из кинотеатра», уверен, он с радостью вернётся. Упоминание другого альфы вызывает у Чонгука прилив раздражения. «Знает, куда давить, хитрец» — усмехается мысленно брюнет. — Хорошо, но запомни, что я пытался быть голосом разума, — альфа аккуратно отстраняется, чтобы подняться и снова оказаться в объятиях омеги. — Обязательно, — довольно улыбается Юнги, приникая к чужим губам. Чонгук наконец-то берёт ситуацию в свои руки. И Юнги тоже. Альфа чувствует лёгкость и нечто похожее на эйфорию от осознания, что имеет право целовать эти губы. Что это не происходит за спиной Тэ, что у них полно времени, и не нужно торопиться урвать каждую секунду. Что он может наслаждаться сам и приносить наслаждение Юнги столько, сколько они того пожелают. Омега, не став углублять поцелуй, переходит на шею альфы, увлечённо выцеловывая кадык. Слишком увлечённо, создавая забавное причмокивание, которому альфа улыбается. Чонгук прикидывает расстояние от кухонной зоны до кровати, думая, что им нужно быстрее добраться до мягкой горизонтальной поверхности. Это становится его последней связной мыслью, потому что ладони сами соскальзывают на ягодицы омеги, и, проведя по ткани боксёров рукой, он обнаруживает, что они пропитались ароматной смазкой. — Быстро в кровать, — ультимативно цедит Чонгук, беря предвкушающе закусившего губу омегу за руку. Сероволосый послушно следует к своему ложе, чтобы плюхнуться на него, затягивая на себя альфу. Тот, оказавшись сидящим на бёдрах омеги, избавляет его от футболки и с упоением берётся исследовать тонкую бледную кожу груди своими губами и языком. Для Юнги каждое прикосновение альфы сравнимо с небольшим разрядом тока. Омега непроизвольно выгибается навстречу ласке и сладко стонет, когда Чонгук скользит языком по чувствительному из-за течки соску. Альфе этот звук приходится по душе, он первый раз слышит, как звонко Юнги стонет, и ставит себе задачу, сделать так, чтобы он не переставал этого делать. Омега ощущает себя какой-то невообразимо хрупкой материей. Каждое прикосновение к телу чувствуется слишком остро, и хоть пустота внутри порядочно перетягивает на себя внимание, заставляя желать ощутить одну определённую часть альфы в себе, Юнги наслаждается каждым мазком губ и языка на своей коже. Хочется и самому уделить внимание шикарному телу альфы, да вот только тот по-прежнему в одежде. — Разденься немедленно, — Чонгук усмехается от требовательности, раздавшейся в голосе омеги, но послушно скатывается с кровати и избавляется от всей одежды, чувствуя на себе голодный взгляд. — Так лучше? — Нет, пока ты так далеко, — улыбается омега. Чонгук опускается на кровать, накрывая тело омеги своим телом, а его губы своими губами. Юнги, наконец-то получивший доступ к желанному телу альфы, не теряя ни секунды, скользит по его горячей коже ладонями. Альфа проделывает то же самое, ощупывая мягкий, чуть впалый живот омеги, натыкаясь на край боксёров и приспуская их, чтобы огладить чужое возбуждение и вызвать этим тихий всхлип в свои губы. Собственный член находится в таком же состоянии, но альфа концентрирует своё внимание на Юнги, желая принести ему максимум удовольствия. Чонгук отрывается от чужих влажных губ, чтобы чуть привстать и избавиться от последней детали гардероба на теле омеги. Юнги приподнимает таз, вытаскивает ноги из белья, помогая, и тянет улыбку, заметив жадный взгляд альфы, упавший на его влажное колечко мышц. Чонгук разводит стройные ноги в стороны и устраивается между ними, аккуратно прикасаясь большим пальцем ко входу в чужое тело, лаская начавшую сокращаться от оказанного внимания промежность потирающими движениями. Альфа наблюдает, как оттуда сочится ароматная смазка, стекая тоненькой дорожкой по коже, и не удерживается от соблазна, поднося палец к губам и пробуя омегу на вкус. — Что ты творишь, твою мать, — выстанывает Юнги, следивший за его действиями, что возбуждают ещё сильнее, хотя, кажется, сильнее уже некуда. — То, чего давно хотел, — ухмыляется альфа, возвращая палец на прежнее место, но теперь надавливает, а после сменяет указательным и, наконец, входит, слыша судорожный вдох сверху. Внутри тепло, влажно и скользко. Чонгук прокручивает палец и аккуратно добавляет второй, а за ним и третий, потому что чувствует, как легко они скользят по эластичным стенкам. Он отвык от такого лёгкого проникновения за время, что встречался с Тэхёном. Всё-таки организм беты не предназначен для продолжения рода, и он старался быть максимально аккуратным и сдержанным, боясь причинить дискомфорт. Однако сейчас альфа осознаёт, что потребность быть сдержанным отпала, ему не обязательно так сильно себя контролировать, и это подстёгивает ещё больше. Он вдыхает их яркие ароматы, что смешались друг с другом, образуя потрясающий уникальный запах, и подчиняется рукам Юнги, что снова затягивают на себя. — Ты слишком медленный, — шепчет омега, прогибаясь в спине, потому что альфа вытащил пальцы. — Посмотрим, что ты скажешь через пару секунд, — улыбается альфа, скользя эрегированным членом ровно между ягодиц омеги. Тот шипит и обнимает Чонгука ногами, скрещивая их на его пояснице. Альфа направляет себя в чужое тело и входит слитным толчком, тут же замирая от узости и жара. Юнги тихонько вскрикивает, закусывая губу и жмурясь от приятной наполненности внутри себя. — Ох, Господи, — выдыхает он, когда Чонгук начинает плавно, неторопливо двигаться. — Ну не Господь, конечно, но папочкой назвать можешь…ну, знаешь, если тебе нравится что-то подобное, — смеётся альфа, продолжая толкаться в небыстром ритме и любуясь румянцем, что появился на лице Юнги — Пока ты тянешь лишь на дедушку, — хмыкает омега, с намёком сжимая на его пояснице ноги и удовлетворённо улыбаясь, когда толчки альфы становятся быстрее. Чонгук захватывает в плен чужие губы и сходит с ума от гостеприимства чужого тела. Он уже привычно скользит языком по чужому, ощущая металлическое украшение, и с трудом справляется со своим дыханием. К сожалению, долго целовать мягкие, притягивающие губы не позволяет заданный ими прыткий темп. Альфа толкается максимально глубоко, до последнего сантиметра проникая внутрь тихо, но сладко постанывающего омеги. Тот царапает его спину котёнком и вжимается затылком в подушку, пока его ноги соскальзывают со взмокшей от пота поясницы, что делает очередной толчок ещё более жёстким, и, выгнувшись аркой над белоснежной простынёй, омега бурно кончает, даже не прикоснувшись к себе, оросив их обоих белёсыми вязковатыми каплями. Чонгук замедляется, а затем останавливается, чувствуя, как колечко мышц сначала плотно сжимает его член, а после начинает слабо пульсировать, доставляя блаженные ощущения. Юнги расслабляется под ним, растекаясь жидким желе по простыням, но твёрдо произносит: — Не останавливайся. Чонгук послушно возобновляет фрикции, а Юнги обнимает его за шею, прикрывая глаза и дрожа от удовольствия, что приносит член альфы, скользящий в ещё более чувствительном после оргазма колечке мышц. — Ты так глубоко… боже, — хнычет Юнги. Брюнета кроет от осознания, что он действительно глубже некуда, что сейчас они — единое целое, и Юнги целиком и полностью принадлежит ему. Сам не замечая, он подходит к финалу, изливаясь глубоко внутри омеги, что крупно вздрагивает от доставленного ощущения. Он, обессилев, валится на Юнги, утыкаясь в шею. Омега запускает пальцы в его волосы и массирует кожу головы, ожидая, когда брюнет отойдёт от оргазма. — Чонгук, — тихо зовёт сероволосый, в ответ получая вопросительное мычание и ленивый поцелуй в шею. — Нам не нужна сцепка. Чонгук снова мычит, на этот раз с положительной интонацией, но выйти из тесноты податливого тела омеги даже не пытается, оставаясь расслабленным и чуть придавленным полученными ощущениями. — Тебя всегда так кроет? — шепчет Юнги. — Нет, хотя хотелось бы, — хрипло выдаёт альфа, наконец, приподнимаясь на локтях и покидая чужое тело, из-за чего его обладателя окатывает волной мурашек, а после сдвигается влево, вновь укладываясь на живот и прикрывая глаза. Омега тоже рискует пошевелиться, с недовольным стоном сводя колени и чувствуя обильную мокроту между бёдрами. Обычно омега не занимается незащищённым сексом, оттого произошедшее несколькими минутами ранее кажется ещё более значимым. Он медленно присаживается, чтобы так же медленно и аккуратно встать с кровати, направляясь к креслу, на спинке которого висит халат. — Ты куда? — приоткрывает один глаз альфа. — В душ, — бурчит Юнги, накидывая свой халат. — Я с тобой, — сипит Чонгук. — Успеешь ещё. Отдохни, я потребую продолжения, когда вернусь, — обещает омега, пробегаясь глазами по обнажённому телу альфы, и хмурится, краем глаза цепляя довольно обширный кровоподтёк на задней стороне плеча альфы. Юнги возвращается к кровати, чтобы внимательнее рассмотреть цветной островок на чужой коже. — Откуда у тебя этот синяк? — омега легонько пробегается пальчиком по сине-фиолетовому контуру. — Это Тэ злился, — открывает глаза Чонгук, переворачиваясь на спину. — Он ударил тебя? — присаживается на кровать сероволосый. — Запустил статуэткой тату машинки, что у меня в кабинете стоит, — улыбается альфа. — Судя по всему, она была тяжёлой. А у тебя плохая реакция. — Меня просто застали врасплох, — всё так же улыбается Чонгук. Юнги же чувствует нарастающую тревогу. Такое поведение крайне не характерно для Тэхёна. — Он был очень зол, раз так вспыхнул. А что, если ему плохо? Если он был неискренен и… — Хэй, — прерывает омегу Чонгук, видя как он начинает нервничать. — Он был взбешён из-за того, что я нарушил своё слово. Я пообещал ему сказать прямо, если заинтересуюсь кем-то другим, но не сделал этого. Он очень боялся, что я буду с ним только из-за болезни, а я воплотил его главный страх в жизнь и получил за это. Он выплеснул свой гнев, а после всё рассказал и отправил к тебе. Всё в порядке, Юнги. С Тэ в том числе, он сам сказал мне, — поглаживает омегу по бедру Чонгук. — Мне он сказал то же самое, но я всё равно переживаю, — Юнги опускает глаза, следя как рука альфы откидывает халат, оголяя его ногу. — Постарайся пока отложить эти мысли, хорошо? Тэхён не стал бы помогать нам, если бы сам того не захотел или не был уверен. Ты лучше меня знаешь, как скрупулёзно он относится к своим решениям. Как только течка закончится, мы съездим к нему, и все вместе проговорим, чтобы всё окончательно прояснить, окей? Омега согласно кивает, но отпечаток волнения с его лица не исчезает. Чонгук собирается это исправить. — Мы собирались в душ, — напоминает он, поднимаясь. — Мы? — вздёргивает бровь омега. — Ты же не думаешь, что я упущу хоть секунду? — улыбается Чонгук.i! i! i! i! i! i!
Это были сумасшедшие двое суток. Они вымотались вкрай, порвали простынь и еле могли связно мыслить или двигаться, когда засыпали в последний раз. Юнги медленно открывает глаза, перед которыми вырисовывается ровная спина Чонгука с неглубокими царапинами от его ногтей. Омега спал, обняв его со спины и уткнувшись лицом между лопаток. Он аккуратно убирает руку с живота альфы и ложится на спину, кидая взгляд на настенные часы. Пять утра, вокруг тишина, прерываемая лишь мерным дыханием Чонгука. «Какого чёрта я проснулся?» — раздражённо думает омега. Течка кончилась несколько часов назад, тело всё ещё гудит, а поясницу ломит, но этот дискомфорт омега любит странной любовью. Как и альфу, лежащего рядом. Юнги пока не уверен, что это то самое «раз и навсегда», он по-прежнему чувствует слишком много и тревожится из-за будущего, но в том, что Чонгук «его» человек теперь уверен железобетонно. Обычно первый секс с новым, ещё неизученным в этом плане человеком происходит у Юнги по-другому, так как они ещё только знакомятся с телами друг друга, не зная предпочтений партнёра. Чонгук же словно прочитал инструкцию к Юнги. Альфа после первого раза вошёл во вкус и позволил себе быть раскованнее и немного грубее, с оттяжкой вдалбливая омегу в постель именно так, как ему нравится, и дотрагиваясь именно там, где Юнги хотел, чтобы к нему прикоснулись. Или Чонгук умеет читать мысли, или в его генотип природой заложено умение доставлять Юнги первоклассное удовольствие. Другого объяснения их полного симбиоза у омеги нет. Альфа, будто каким-то образом почувствовав, что все мысли омеги крутятся вокруг его персоны, переворачивается на бок, укладываясь лицом к нему. Юнги улыбается нахмуренным во сне бровям брюнета, не удержавшись легонько чмокает его в нос, а затем тихо поднимается с кровати, чтобы сходить в туалет, впустить в помещение свежий воздух, открыв окна, и покурить. Выполнив все пункты, он возвращается в постель, подползает под бок Чонгука и в скором времени вновь засыпает, окутанный ароматом альфы. Во второй раз он просыпается от хлопка двери ванной. Сонно моргая, омега смотрит на часы, показывающие девять утра, и со стоном потягивается. Омега несколько минут нежится в постели, подумывая встать и приготовить им кофе, но вышедший из ванны Чонгук с телефоном в руках сбивает его с мысли. — Из-за меня проснулся? — спрашивает Чонгук, встретившись с омегой взглядом, подходя к кровати. — Угу. Что-то срочное? — кивает Юнги на телефон в руках альфы. — У администратора одного из салонов возникла пара вопросов, — брюнет откладывает телефон на прикроватный столик и присаживается на край кровати. — Поваляемся ещё? — Мм… нет. Пора возвращаться к реальной жизни, — принимает сидячее положение омега, морщась от боли, прострелившей поясницу. Альфа, заметив это, хмурится и тихо произносит: — Значит, душ и кофе? — Душ, завтрак и кофе, — вносит поправку омега. — Я голодный как волк, — поднимается с кровати, попутно поцеловав альфу в щёку. — Хорошо. Иди первым, а я закажу доставку. Чего ты хочешь? — Чонгук не может не вылизать тело омеги взглядом, задерживаясь на цветущих засосах, начинающихся на шее и заканчивающихся на животе, и выраженных синяках от собственных пальцев, оставшихся на бледных бёдрах. Альфа и не заметил, что его хватка была настолько сильной. Что, если он был слишком груб? — Чего-нибудь съедобного, что бы то ни было, но без перца. На него у меня аллергия, — рапортует сероволосый. Чонгук кивает и тоже встаёт, направляясь к креслу, на котором лежат его вещи. — Больше не рвёшься составить мне компанию? — до этого в перерывах между сексом они принимали душ только вместе. — Ты и так выглядишь слишком… — альфа не договаривает, беря в руки свою футболку и нервно комкая её. — Я не переборщил? Ты в порядке? — с нотками волнения уточняет он. Омега не сдерживает улыбки, смотря на беспокойство альфы: — Ты был великолепен. И я в порядке. Чонгук немного расслабляется, но в глазах ещё плещется беспокойство. Юнги подходит к альфе и вырывает футболку из его рук, отшвыривая её обратно на кресло. — Идём, развею твои сомнения, — тянет Чонгука в ванную омега. Кто Чонгук такой, чтобы сопротивляться? Они начинают день с неторопливого секса, вкусного завтрака и тёплых объятий. Не подозревая, что это утро лишь одно из нескольких тысяч, что им предстоит провести вместе.i! i! i! i! i! i!
Тэхён на другом конце города начинает утро с приёма лекарств, неторопливо передвигаясь по пустой и кажущейся серой квартире. Бета по привычке готовит завтрак на два человека, осознав это, только когда начинает накладывать еду в тарелку. Он закусывает губу, не позволяя себе расстраиваться, и суёт вторую порцию в холодильник. Красноволосый подозревает, что это утро одно из немногих у него оставшихся. Ведь результаты последних анализов, хранящиеся в чёрной папке, говорят о том, что в его распоряжении гораздо меньше времени, чем он полагал.