***
Наступила тишина. Мама ничего не ответила. Энди ничего не говорила. Потом, наконец: – Ну… – Миранда делает отличную подливку, – прервала ее Энди, но тут же зажмурилась и поморщилась, потому что это была ложь. Большая, жирная ложь. Миранда почти никогда не заходила на свою кухню, кроме как для поесть – для этого у нее были повар и Энди, – но она так боялась отказа, что слова просто выпали из ее рта. И, кроме того, возможно, если ее родители проведут какое-то время с Мирандой, и увидят, что она не такая уж плохая, какой ее когда-то представляла Энди. – Оу, это ... – начала мама, но Энди снова перебила ее: – Просто, мы собирались провести День Благодарения вместе, вчетвером, так что, знаешь, я не могу отказаться и... – Заткнись, заткнись, заткнись. Она не могла остановиться. Они с Мирандой еще даже не планировали День Благодарения; Миранда даже не думала о Дне Благодарения, если это не было темой фотосессии. – Да... – неловко закончила Энди. Снова тишина. Затем, бормотание. Ее мама разговаривала с кем-то еще – с ее отцом – и изо всех сил старалась прикрыть трубку. Энди с тревогой ждала, кусая нижнюю губу. Спустя целую вечность мамин голос вернулся, на этот раз более сильный, хотя и немного неуверенный. – Энди, мы были бы рады видеть вас всех.***
Труднее всего оказалось убедить Миранду, но с достаточным количеством просьб и грязного секса она в конце концов сдалась. И вот теперь они здесь; немного после полудня, их взятая напрокат машина остановилась у бензоколонки в Цинциннати. Кэролайн и Кэссиди вырубились на заднем сиденье, а Миранда изо всех сил старалась не обращать внимания на Энди. Закатив глаза, Энди вышла из машины и тихо закрыла дверь, чтобы не разбудить спящих детей. Заправляя машину полную бензина - и проклиная парня из аэропорта, который заверил ее, что бак полон, - она огляделась. Несколько других машин были припаркованы на заправке, перед линией зданий: туалет, продуктовый магазин, кофейня и Макдональдс. Ее желудок издал тихий ворчливый звук, когда ее глаза остановились на последнем - как раз к обеду. Закончив, она вернула заправочный пистолет на место, вернулась на водительское сиденье и, повернувшись, осторожно толкнула Кэссиди в ногу. Девочка проснулась, с пересохшей слюной в уголке рта, ее усталые глаза медленно сфокусировались на Энди. – Привет, – тихо сказала Энди, привлекая внимание Миранды. – Что скажешь насчет еды?***
Энди знала, что тычет палкой в медведя, когда предложила детям Миранды Пристли пообедать в «Макдоналдсе»; но она не думала, что на самом деле медведями будут дети. Она забыла об обещании Кэссиди питаться более здоровой (и первоклассной) едой, как ее мать, – если только это не включало шоколадное печенье, бекон и пиццу Папа Джонс с дополнительным сыром, – а где-то между Нью-Йорком и Огайо Кэролайн решила, что она вегетарианка. И вот теперь она стояла в очереди в «Макдоналдсе» с все еще озлобленной Мирандой и двумя надутыми подростками. И она должна была убедить своих родителей, что они милая семья. Но потом, к удивлению детей, и облегчению Энди, Миранда сказала своим лучшим тоном с «Подиума»: – Девочки, сюда нас привела Андреа, и здесь вы будете есть, если, конечно, не хотите остаться голодными, потому что больше мы не будем нигде останавливаться, пока не доберемся до дома мистера и миссис Сакс. Кэролайн, ты можешь взять что-нибудь вегетарианское. – (Чего она, конечно, не сделает.) Девочки с подобающим видом согласились, и Энди с самодовольной улыбкой вернулась к меню на стене. Пока Миранда не поразила их всех, сказав: – Андреа, закажи мне грибной швейцарский бургер и латте, – и отправилась на поиски столика. Хотя большинство из них были свободны. Энди смотрела ей вслед, пока не поняла, что очередь закончилась и девушка за стойкой нетерпеливо ждет. – Ах, да, хм... Близнецы наслаждались едой, и Миранда не жаловалась на свою, что Энди восприняла как попытку быть терпимее на время этой поездки. Она попыталась завязать беседу, в которой девочки некоторое время участвовали, после чего наступило молчание. Казалось, что впереди их ждет неминуемая гибель, и все это чувствовали. Энди надеялась, как сумасшедшая, что этот визит не окажется катастрофическим. Остаток поездки прошел спокойно, близнецы играли на заднем сиденье с новыми Айфонами (даже Энди не могла понять, как теперь можно дотрагиваться до экрана телефона вместо того, чтобы нажимать на кнопки), а Миранда старалась, как заметила Энди, не сжимать ладони в кулаки. Указательным пальцем правой руки она машинально провела по тому месту на безымянном пальце, где когда-то было кольцо Стивена, а до этого - отца близнецов. Энди на мгновение задумалась, пожалела ли когда-нибудь Миранда о том, что связалась с таким сложным человеком, как Энди (ну, не то чтобы Энди была такой сложной, как их отношения, по крайней мере, для людей, смотрящих со стороны), когда никто и глазом не моргнет, если она выйдет замуж за другого мужчину. Но потом Энди вспомнила, что все предыдущие родственники не любили Миранду (а она не любила их в ответ), и поняла, что ни это имеет значение. Что-то, чего люди не предполагали о Миранде, которая получала все, что хотела и когда хотела, было то, что ей приходилось иметь дело с большим количеством отказов. Во всяком случае, в личной жизни. Два неудачных брака и вереница обиженных знакомых свидетельствовали об этом. И сейчас Миранда готовилась к очередному отказу, и вот в чем был подвох: как узнала Энди из ночных разговоров на подушках, с одеялами и теплыми обнаженными телами, Миранда никогда не любила другого партнера так сильно, как Энди. Энди хотелось плакать от радости, потому что она никогда никого не любила так сильно, как Миранду. Точка. Так что встреча с родителями Энди, должно быть, еще больше нервировала ее, потому что ей придется доказывать людям, которых она никогда не встречала, что она достаточно хороша для их дочери. Чтобы они не убедили свою дочь бросить ее, как остальные. Но Энди не собиралась бросать Миранду – ни сейчас, ни через миллион лет, несмотря на чувства родителей. Миранда была для нее более чем хороша; Миранда была для нее всем, и, если она позволит ей, Энди хотела бы провести остаток своей жизни рядом с ней. Может быть, тогда ее родители поймут, что то, что у них есть, является настоящим, а не мимолетным увлечением, и научатся принимать Миранду. Ну а если нет, что ж, это будет их проблемой. Энди приняли в другую семью, которую она обожала, и она ни за что не откажется от этого. Пытаясь успокоить Миранду, она потянулась к ней и сжала ее плечо, вырывая ее из собственных мыслей. Когда их глаза встретились, Энди одарила ее, как она надеялась, своей самой теплой улыбкой, и Миранда вернула ей маленькую улыбку в ответ. Потом накрыла ладонью ее руку на своем плече. Но к тому времени, когда она наконец припарковала машину на подъездной дорожке своих родителей, а позади них стояла их черная Мазда, осанка Миранды стала жесткой, а губы сжались. Энди открыла рот, чтобы сказать... что? «Мы приехали?» – или что-то столь же бессмысленное и очевидное, но Кэролайн взорвалась позади нее, прежде чем она успела: – Это твой дом, Энди? – Когда-то был, да, – ответила она нежно. – Здесь я выросла. Она посмотрела на двор с деревянными качелями, на которых часами сидела в детстве, а в старших классах валялась с книгой и одеялом на ногах. Трава выглядела свежескошенной, и она вспомнила, как ее отец в шортах цвета хаки вставал в какой-нибудь безбожно ранний час, чтобы постричь ее, и в процессе будил ее и маму. Она почти чувствовала запах из воспоминаний. Этот дом хранил так много чудесных воспоминаний о счастливом детстве и любящей семье, и в этот момент ей действительно нужно было, чтобы родители полюбили Миранду, и этот визит прошел приятно, потому что это не могло быть тем, чем она не сможет поделиться с родителями. – Это так... – Энди повернулась к Кэролайн, зная, что она скажет что-нибудь высокомерное и снисходительное вроде «маленький» или «отстойно», потому что определенно это не был манхэттенский таунхаус. Но, к счастью, она закрыла рот, и Кэссиди любезно закончила за нее: – Уютно. Энди сверкнула изумленной усмешкой им обоим, открыла дверь и вышла. Они последовали ее примеру, разминая усталые конечности (как будто они только что проехали весь путь из аэропорта). Миранда вышла из машины последней, хотя выглядела она всего в двух секундах от того, чтобы забраться обратно в машину и попросить Энди отвезти их в аэропорт. Тем не менее, она прошла мимо, ожидая, пока остальные трое вытащат свои чемоданы из багажника. Затем, словно опасаясь того, что родители Энди шпионят за ними через окно с помощью своих Бинго-карт «недостатки Миранды», она подошла к группе и взяла чемодан Энди и свой собственный. Потом они двинулись по тропинке, Близнецы любовались сгребенными осенними листьями, Миранда выглядела так, словно готова была бежать или убить кого-нибудь – кого угодно, а Энди смотрела на черную входную дверь так, будто это была черная дыра, собирающаяся поглотить их всех четверых. Она поднялась на крыльцо, вытерла ноги о коврик (Миранда сделала то же самое), подняла руку, глубоко вздохнула и постучала.