Princeless

Соваться напрямик к Вайтштейну Смит не собирался, но медленное движение в ту сторону начал, шаркая ботинками по тротуару. В какую бы задницу не встрял Эдвин, он был той самой ниточкой, которая вела к разгадке вчерашнего безумия. Оставалось всего три дня до визита в полицию и следовало поторопиться. С Эдвином Вайтштейном они познакомились при поступлении. Сначала вместе ждали оформления документов, потом вместе пили кофе и говорили о искусстве. Нескладный, сутулый юноша с длинными и тонкими пальцами пианиста привлек внимание Утера какой-то кроющейся в нем загадкой, а потом очаровал своей эрудицией. Квартиру они сняли вместе. Полгода спустя Утер вернулся домой на два часа раньше и застал Эдвина в объятьях другого. Скандал, битая посуда, крики. Хорошенько спустив пар и разгромив все, до чего сумел дотянуться, Смит собрал вещи и ушел. И вот сейчас у Эдвина проблемы. Идя в сторону его квартиры, Смит прикидывал возможные варианты и посчитал, что самый возможный вариант – это наркодилеры. После их расставания Эдвин плотно "присел" и вполне мог задолжать крупную сумму. Тогда призыв о помощи превращался в ловушку. Когда искомая квартира уже была в поле зрения, Утер осмотрелся. Он сразу заметил подозрительных парней, которые рассредоточились по перекрестку возле дома, где все еще снимал квартиру Вайтштейн и сосредоточенно делали вид, что очень заняты собственными делами. Квартира находилась на четвертом этаже и выходила окнами на перекресток. Шумное, но атмосферное место. На подоконнике, на котором он провел очень много времени, наблюдая за прохожими, теперь сидел массивный темнокожий мужчина и смотрел вниз, на улицу. "Дело дрянь", подумал Смит, заметив это и отправился к телефонной будке неподалеку. Там он обернул телефонную трубку носовым платком и набрал "999". Позвонив по этому номеру в Великобритании, человек связывается с Контрольным центром по чрезвычайным ситуациям и может вызвать полицию, скорую помощь, пожарную, а также береговую охрану. – - Диспетчер КЦпЧС слушает. Что у вас случилось? – По Парк Лейн, 11, группа вооруженных людей взяли в заложники квартиранта Эдвина Вайтштейна. Часть из них на улице. Квартира на третьем этаже, номер пять. Пришлите полицию! – Сообщите, есть ли пострадавшие, сколько там человек – Да не знаю я, просто видел у них оружие! Эдвин не отвечает на звонки! Пришлите кого нибудь! – Полиция уже выехала. Сообщите свое имя и ожидайте прибытия патруля – Поллсон. Меня зовут Роберт Поллсон. Прокричав последние слова, он бросил трубку, перешел дорогу и уселся в кафе, наблюдая за разворачивающимся перед ним шоу. Спустя примерно пять минут со всех сторон к дому подъехали полицейские машины, а подозрительные парни бросились наутек, но их быстро задержали. Убедившись в том, что тут действительно есть вооруженные гражданские, полиция решила не рисковать. Переговорщик с мегафоном объявил, что здание окружен и предложил сдаться и отпустить заложников. После этого наступило молчание и наконец из окна высунулся сперва окровавленный Эдвин, а потом и мужчина, виденный Утером ранее. Он держал Вайтштейна одной рукой за шиворот, а в другой у него был пистолет, которым он упирался Эдвину в затылок. Он что-то кричал про вертолет и деньги, наверное насмотрелся боевиков. Но вот о чем бандит явно не знал, так это о том, что тыкая в людей оружием, не стоит держать палец на спусковом крючке. В очередном энергичном жесте он случайно шевельнул не тем пальцем и содержимое черепной коробки юноши кровавым дождем выплеснулось в воздух. Мгновенно сработал снайпер, простреливший стрелку руку, но Эдвину уже было все равно. Раненый бандит отскочил внутрь квартиры, а лишенное опоры тело с дырой в голове скользнуло по подоконнику и рухнуло вниз. От неожиданности Утер подавился кофе. "Твою Мать! Они убили Эдвина!" - пронеслось в его голове, а прекрасный вид на мертвое тело бывшего любовника, лежащее посреди пустого тротуара в окружении мельчайших частичек собственных мозгов, окончательно его добил. Утер так и просидел в кафе до темноты. По окончании операции полиция опросила жителей окрестных домов и посетителей заведений. Его тоже расспрашивали. Полицейские записали его адрес, проверили документы, расспросили, знал ли он кого-то из пострадавших. "Нет, не знал" – глухо солгал он. Ему сказали, что если потребуется, его могут вызвать в участок чтобы еще раз дать показания, как очевидец. Он кивнул головой, а сам подумал, что к этому времени мистер РАфаил уже его вышвырнет. Нужно искать новую квартиру. Ближе к десяти вечера к нему подошла официантка и сообщила, что заведение закрывается. Смит вышел на улицу, закурил и посмотрел на темные окна квартиры Эдвина, а потом вспомнил, как Эдвин установил в квартире скрытые камеры, потому что подозревал, что домовладелец в их отсутствие ходит по их квартире. Какая дурацкая ложь, но тогда он поверил. Камеры писали промежутки в трое суток, после чего начиналась перезапись. Докурив, Утер бросил окурок в решетку водосточной канавы и направился к дому Эдвина. Дверь в дом открывалась все тем же кодом, а вот дверь в квартиру судя по всему просто поставили на место после операции и затянули дверной проем полицейскими лентами "DO NOT CROSS". Ленты легко открепились от дверной коробки, окрашенной дешевой, но на удивление стойкой эмалью, а вот с дверью пришлось попотеть, чтобы она не рухнула на пол, будя весь дом. В квартире сильно пахло кровью, дымом и "метом". Последний запах был хорошо знаком самому Смиту, который даже успел по этому поводу отметиться в реабилитационной клинике, которую сейчас даже не хотел вспоминать. Такого же разгрома, как в доме самого Утера, здесь не было, но на всем лежала какая-то печать обреченности: граффити на стенах, засаленные одеяла, пустые бутылки и коробки от быстрорастворимой лапши. Кухня тоже была грязной, но на ней почти ничего не было, судя по запаху химикатов и следам тяжелых полицейских ботинок в грязи на полу, здесь была оборудована лаба по производству самопальных наркотиков и все было изъято, как вещественные доказательства. Но его интересовала не кухня, вернее не совсем кухня. Он налег всем весом на холодильник, сдвигая его в сторону и аккуратно вытащил из пластиковых пазов плитку, которая закрывала стенную нишу. Этот тайник они обустроили очень давно. Раньше внутри лежали деньги, которые они откладывали на поездку в Париж, потом ноутбук, на который писалось видео с камер. За это время тайник не прекратил выполнять свои функции, но содержимое неприятно удивило принца. Кроме ноута, там лежали несколько пухлых полиэтиленовых свертков, несколько тугих пачек долларов, навскидку тысяч двадцать и маленький револьвер. "Вот я попал", подумал Утер. И сгреб все в рюкзак. Логика была простая – рано или поздно его вызовут в полицию. Связь с Эдвином всплывёт. Его будут допрашивать, в том числе и о наркотиках. После этого визита квартиру наверняка еще раз обыщут. Если найдут дурь – могут посчитать Эдвина торговцем. А он вполне мог заниматься чем-то таким. Заставят сдать кровь, в которой после пропавшей из памяти ночи мало ли что может оказаться. Утолкав все в рюкзак, он нашарил в ванной комнате фонарик, который лежал там на случай внезапных отключений света и принялся искать бинокль. Но чертовой штуки нигде не было! На улице послышался скрип тормозов. Выглянув в окно, Смит увидел подъехавшую к дому полицейскую машину и двоих выходящих из неё "бобби". Сердце упало в пятки: "Я незаконно проник на место преступления, у него в рюкзаке оружие и два пакета какой-то дури. И повестка в участок. Открывать двери сейчас слишком громко. Ловушка!". На лестнице послышались шаги. Возможно кто-то заметил свет фонарика или услышал шум и вызвал полицию. Вздохнув, Утер открыл окно и выбрался на карниз, навстречу шуму ночного города. За дверью послышались голоса. Цепляясь за карниз и провода кабельного телевидения, он пополз по стене в сторону переулка, где должна была быть пожарная лестница. Внезапно, пальцы соскользнули и он полетел вниз. Можно ли назвать Утера счастливчиком? Примерно на половину. На ту половину, которая рухнула на жестяной навес над балконом второго этажа, а когда он кувырком полетел вниз, первой приземлилась на полицейскую машину. Внутри что-то хрустнуло, грохот, который он произвел своим падением было слышно даже в соседнем квартале. Из дома послышались крики, кто-то с фонариком, наверное полицейский, выглянул из окна квартиры Эдвина и закричал "Стоять". Конечно же, Утер Смит поступил, как поступил бы на его месте любой нормальный человек с огнестрельным оружием и двумя килограммами странного белого порошка в рюкзаке за плечами. Он побежал. Он пробежал два квартала, после чего свернул на лестницу, ведущую на другую улицу. Где-то позади слышались полицейские свистки. Ветер свистел в ушах, пока он бежал совершенно незнакомыми ему улицами, толкал прохожих, которым не повезло оказаться на его пути, после чего наконец увидел впереди вход в метро. Туда он тоже внесся на всех парах, перепрыгнув через турникеты как олимпийский чемпион. Теперь на хвосте у него были не только бобби с места преступления, но и сотрудники метро. Наконец, когда двери вагона закрылись за его спиной, он позволил себе выдохнуть. Выйдя на следующей станции он сел на обратный поезд и проехал две остановки в противоположную сторону. До закрытия метро остался еще час, но он решил выбраться на поверхность и отправился в ближайший Макдональдс. Выйдя наверх, он обнаружил, что его занесло на Ковент-Гарден. Мак был неподалеку, на Лейчестер-Сквер и работал почти до трех часов утра. Так он заказал себе несколько меню и в окружении еды, сахара и кофеина, уселся за ноутбук из квартиры Эдвина. И ему снова повезло: еще час и запись последних трех суток была бы стерта. Судя по видео прошлой ночью Утер пришел в квартиру Эдвина с какой-то незнакомой ему девушкой, в косухе с ярким ирокезом и светящимися татуировками на щеках. Учитывая то, что перед этим Эдвин ходил по квартире и кому-то звонил по телефону, он вполне мог звонить самому Утеру. С Эдвином тоже было что-то неладное. Когда Утер пришел, тот начал тыкать ему в лицо свои руки, с неестественно вытянувшимися пальцами, показывать себе на лицо. С другой камеры было видно, на что он показывал. Лицо Вайтштейна изменилось, в нем появились какие-то нечеловеческие черты, а глаза стали напоминать блестящие панцири черных жуков. Сам Утер показывал на свои остроконечные уши, а скачущая вокруг них девушка разбрасывала вокруг снопы золотистых искр. А еще там был бинокль. Утер сам смотрел через него на своих спутников, они смотрели через него друг на друга, а потом он схватил девушку в охапку и умчался прочь. Бинокль остался на подоконнике. Утром к Эдвину вломились люди с оружием, судя по внешнему виду кто-то из деловых. Судя по всему, они удивились его виду и на всякий случай избили, а потом привязали к стулу и отправились на кухню. Время от времени они приводили Вайтштейна в чувство с помощью ведра воды, о чем-то его расспрашивали, яростно жестикулируя и снова били. С каждым ударом, превращавшим его друга в отбивную, Утер вздрагивал. Просматривая видео он ел и ел, не в силах остановиться. Словно картошка фри делала все происходящее на экране ненастоящим. Потом были полицейские, штурм, обыск в квартире, криминалисты и изъятие улик. Бинокль тоже забрали – он был на том мужчине, который вышиб Вайтштейну мозги. Утер с раздражением подумал, что список вопросов к нему явно расширится. От ноутбука следовало избавиться, но перед этим надо было сделать пару вещей. Сперва он вытащил из видео фотографии незнакомой девушки и начал искать её в соцсетях. Она и была, всюду. Инстаграм, Баду, Тиндер, Фейсбук, Твиттер. Её звали Мелисса. И она была в сети. Конечно же, он написал. - "Ты в порядке?". И получил в ответ удивленный ворох эмоджи, выражающих диаметрально противоположные вещи. Одно сообщение, другое, третье. А потом, наконец-то, ответ: – "Принц, ты придурок! Куда ты делся? Срочно бросай все и едь в Сохо, тут отпадная пати!" "Какой еще к черту Принц" – подумал Утер и отписал: – "Мне срочно нужно с тобой встретиться. Как насчет через пару часов в Визге?". Гордое название "Визг" носило злачное местечко на самой окраине Гайд-Парка. У него был минималистичный дизайн и вход с боковой стороны здания, а большую часть средств владелец потратил на освещение, видеокамеры и звукоизоляцию. Там отрывались в основном студенты побогаче, любившие проводить время в комфортных условиях, а то, что туда не приезжали полицейские патрули, вызванные обеспокоенными шумом соседями, только добавляло "Визгу" привлекательности. – "Оки-доки, сладкий", написала она. Потом он стер логи переписки с Эдвином, со своими дилерами и вызвал такси. Пока такси ехало, он набрал в поисковой строке "Data Destruction Software" и скачал нужный софт, способный быстро вернуть жесткий диск компьютера в состояние, в котором он только покинул фабрику. Когда такси приехало, Утер поехал в "Визг". По дороге он остановился возле круглосуточного ломбарда и навсегда распрощался как со своим сгоревшим ноутбуком, так и с тем, который вытащил из квартиры Эдвина. Не стоило сомневаться, что даже если весь Скотланд-Ярд поставит себе цель найти эти два компьютера, у них не будет и шанса. Приехав в клуб, он сразу же заметил Мелиссу, танцующую на танцполе, а она заметила его. Легко спорхнув с площадки, она поманила Утера пальцем и отправилась к одной из VIP-лож. Спустя несколько мгновений он присоединился к ней за отгороженным ширмой столиком. – Привет, Принц, – сказала она – Куда ты пропал? И где твой странный приятель-торчок? Утер замялся, не зная что сказать, но потом все же решился: – Понимаешь, – начал он, – сегодня утром я проснулся на крыше одного портового склада... Конечно, он рассказал Мелиссе все. Количество пустых бокалов из-под коктейлей на столике стремительно росло, а он все говорил и говорил. О том, как проснулся. О том как добрался домой, обо всех странностях, что с ним произошли, о том, как добрался домой. О том, как у него сгорел ноутбук, как его рвало от табачного дыма. О том, как приехал к Эдвину и вызвал полицию. О том, как того убили, о его мозгах на сером лондонском асфальте. Она внимательно его слушала, словно впитывая каждое слово, вдыхая его волнение, грусть и страх. Мелисса была отличным, идеальным слушателем. А когда он отключился от запредельного уровня всего пережитого и седьмого по счету "Зеленого Мексиканца", она задумчиво провела пальцем по его острому уху, смешно дернувшемуся от прикосновения и вызвала такси. Секьюрити, за щедрые чаевые, помог ей дотащить Утера до машины, после чего они растворились в ночном Лондоне. Она привезла его к себе домой и устроила на диване. Заказала на утро доставку еды, выставила ненавидимые ей будильники, приняла душ и, завернувшись в шелковый халат, вышла на балкон покурить. Красный огонек в медленно заполняющем все пространство Лондонском Тумане. Оранжевые, светящиеся татуировки на её лице, на её теле. Ничем не смываемые, появившиеся за один вечер, но кажущиеся такими естественными и привычными. Вдохновение, проломившее сразу все блоки и все страхи, смывшее их приливной волной. Это было так странно ... и так естественно. Она посмотрела через стекло балконной двери на спящего на диване Принца. Вчера он ворвался в её жизнь на гребне приливной волны и разнес все в щепки. Сегодня она проснулась новой, счастливой, полной сил. За полдня она успела найти работу, сделать стрижку, маникюр, фотосессию, полностью обновить гардероб. Выиграть в лотерею и тут же спустить почти все деньги. Она потушила окурок в пепельнице и вернулась в комнату. Села за стол, включила ноутбук. С заставки на экране на неё смотрела очень похожая, но совершенно другая девушка, с толстой рыжей косой и тоской во взгляде. Удалив заставку, Мелисса пошла на кухню, чтобы сделать себе кофе. Спать не хотелось совершенно, просто ей нравился этот горький, бодрящий напиток. Включив кофеварку, она заменила фильтры и засыпала ароматный свежемолотый кофе. В мусорном ведре она увидела упаковки антидепрессантов и с удовольствием вспомнила, как в пять утра выбрасывала содержимое своей аптечки в это самое ведро, с индейскими плясками и распеванием государственного гимна. "Теперь мне это не понадобится", – подумала она. Дождавшись кофе, она вернулась в комнату, открыла на ноуте текстовый редактор и написала первые строки за месяцы тишины: "В тот день Туман ненадолго покинул Лондон и на клумбах по всему городу зацвели цветы. В тот день слабые стали сильными, а сильные благородными. В тот день несчастные вспомнили, как это, быть счастливыми. В тот день в Лондон пришла Весна и не было никого, кто бы не ощутил этого..."