Poetry on your body Ты всё можешь сказать телом — You got it in every way Ты делаешь это всегда и во всем. And can't you see it's you I am watching Неужели ты не замечаешь, что я уставилась на тебя? I am hot for you in every way Я идеальна для тебя со всех сторон ©Sia — Move your Body
…«В 2057 году в Японии, город Токио, люди устроили массовый протест. Участников было насчитано не меньше 200 000 человек. Протестующие требовали полностью лишить людей любых профессий разрешения на пользование врожденных мутационных способностей. Парламент Японии…» Почему-то на воздухе легче думается. И это даже приятно, когда на улице жара, а в тени высокого дерева, десятилетиями росшего в саду старого величественного дома, так удивительно прохладно. Но мерное покачивание садовых качелей убаюкивало. Буквы, напечатанные на страницах толстого учебника по истории, расплывались под туманным взглядом. Голова тяжелела. Мысль об учебе становилась лишь отголоском покидающего чувства реальности. …«В следующем году великий ученый того столетия, Тагути Дэйки, доказал, что использование врожденных мутационных способностей бывает необходимо. Общество разделилось на две группы: «согласных» и «несогласных» с утверждением ученого…» Шото любил и ценил такие минуты спокойствия. Последние годы жизнь редко давала отдохнуть от вереницы неожиданных сложностей. А ведь иногда он так скучал по бархатной тишине, мягким и теплым материнским рукам, нежно перебирающим его волосы, и царящей в душе мирной гармонии. Тогда мир словно замирал, а реальность сужалась до одних лишь чувств. Но то время давно ушло, превратившись в кадры старой киноленты. Если подумать, то в отсутствии спокойной жизни виноват отец? Он лишил мать рассудка, заклеймил психопаткой, что набросилась на собственное дитя, будто в конец одичавшая. Самого́ Шото с раннего детства заставлял пахать, как лошадь, лишь бы тот стал достойным звания сына почти сильнейшего героя Японии, а после — превзошел его. Плевать на боль, сломленную психику. Тодороки сжал ладони в кулаки — страницы открытого учебника, лежавшего на коленях, с треском оторвались от корешка и обреченно смялись под побелевшими пальцами. Чувство сонливости улетучилось, оставляя после себя легкую расслабленность в мышцах. Парень вперился заледеневшим взглядом в широкий тент над головой, с огорчением ощущая, что спокойная атмосфера ускользнула от него под гнетом ядовитых образов в его голове. Пропало желание даже сидеть, не то, что читать, — тренировочный зал уже давно ждал своего любимого гостя, так что юноше туда прямая дорога. Безжалостно порванный учебник захлопнулся, а качели качнулись, когда Шото поднялся. Он словил глазами лежавшую у мощных корней дерева школьную сумку. Но не двинулся ни на шаг, так и стоя с книгой в руках. На самой макушке — верхушке пробора двухцветных волос, чувствовалась едва ощутимая тяжесть, почти фантомная. Парень протянул руку и пальцами нащупал на голове что-то плоское. Листочек. Тодороки поднес его к лицу, разглядывая листовую пластину и узоры из множества жилок. Во мгновение потеряв интерес, парень отпускает кроху, — тот, вальсируя в воздухе, мягко опускается на недавно стриженный газон, — и делает первые шаги к сумке. Вдруг раздавшийся сверху шорох кучерявой листвы заставляет его вновь замереть и с любопытством посмотреть на причину звука. Меж длинных изогнутых веток, сверкая ярким желтым взором и прижимая к голове короткие уши, сидел серый полосатый кот, — даже котенок. Животное внимательно смотрело Шото прямо в гетерохромные глаза, и не были ясны его чувства: то ли кот страшился высоты и просил о помощи, то ли игриво посылал вызов, мол, а ты сможешь залезть выше этой ветки, слабак? Но после непродолжительного зрительного контакта, котенок отворачивается от зрителя, взмахнув пушистым хвостом, перепрыгивает на ближайший сук и скрывается среди ветвей. Тодороки повел алой бровью, подошёл ближе к массивному стволу, — который, к слову, не получится обхватить ни руками, ни ногами, — и начал выискивать животное. К слову, в нем он узнал питомца соседей, которые заселились в соседнем доме совсем недавно, месяца три-четыре назад. И кот у них не единственный: у семейки на букву «Х», — Шото не счел нужным запоминать их фамилию, — явно был фетиш на семейство кошачьих, о чем говорили каменные фигуры во дворе, искусный рисунок на беседке и само наличие не меньше трех кошек. Тодороки кинул учебник на сумку и обошел дерево пару раз. Пробивавшийся сквозь листву свет резал отвыкшие от солнца глаза, ведь под плотным тентом было темно. Котенка нигде не было, лишь шаловливые птицы юрко переправлялись с сучка на сучок. Как некстати юноша вновь вспомнил о матери, как порой она сидела здесь, под этим деревом, и вышивала. Вышивка у неё всегда получалась яркой и удивительной, с аккуратно и тонко выполненными маленькими элементами. Её работы ничуть не уступали картинам, разница лишь в инструментах — кисть и игла. И почти все вышивки находились у Шото в комнате, остальная часть у Фуюми. — Сосед-сан? Раздавшийся голос показался иллюзией, вытекшей из туманных воспоминаний о давних сновидениях. Шелковый тон, томно вытянутые гласные. И Тодороки даже ухом не повел в сторону источника, так как он эхом растекся отовсюду. Голос был смутно знаком, и при его мысленном повторении в голове возникли алый локон и что-то белое. — Сосед-сан? На этот раз голос четко шел со стороны высокого забора. Тодороки обернулся, разом словив два белоснежных блюдца — девичьи глаза. Это же… Такой взгляд он встретил, когда эта девчонка приходила к ним с аммицу. Тогда она ему игриво подмигнула и широко улыбнулась. Фуюми, принявшая подарок их семье, предложила испить свежего чаю, но та сослалась на плотный график, извинилась и скрылась за дверным косяком. Соседская девчонка. Та же особа сейчас смотрела на него с высоты двух с половиной метров, опираясь локтями на забор и подложив ладошки под аккуратный круглый подбородок. Она явно на что-то поднялась, раз смогла настолько возвыситься над землей. Алые локоны струились волнистым водопадом до плеч, а бледные глазные радужки сияли жемчужным блеском в солнечном свете, выглядывая из-под темных вееров ресниц. Словно с картинки журнала про уход за собой. Но во всём ее виде, а именно во взгляде, проскальзывало что-то неуловимое, отталкивающее. Шото недоуменно замер, забыв о поисках кота. Девушка же лучезарно улыбнулась и произнесла: — Сосед-сан, здравствуй. Серого котенка не видел? А то как к ветеринару, так начинаются игры в прятки, хах, — красноволосая заправила вьющуюся прядь за ухо, и на её щеках от чего-то зацвел румянец. Тодороки отметил, что на вид она старше него года на два. Определенно, необычного цвета глаза смотрелись эффектно, а яркие волосы не давали её лицу теряться, очерчивая мягкие изгибы. И одернув себя от этих мыслей, парень вернул свое внимание к дереву. — Он там. В подтверждении его слов сверху раздался протяжный кошачий вой. Соседка подняла голову, сощурив глаза из-за яркого солнца. Тодороки же украдкой снова посмотрел на неё. Она наверняка не из простой семьи, раз та смогла заселиться в этом районе. Сама из себя девка, вероятно, мало что представляет, — хотя здесь его мнение может быть ошибочным, — но вот кто родители — тот еще вопрос. С котенком пришлось потрудиться. Свободолюбивое создание долго упрямилось даже спуститься на ветку ниже. Пока время поджимало, они в унисон звали Рея, — Акэйн назвала его и своё имя, — пока тот не соизволил спрыгнуть к ногам Шото. Девушка кинула какую-то шутку про Египет и египетских кошек, но Тодороки дерзко пропустил её мимо ушей и, взяв животное на руки, — Рей был не любителем «сидеть на ручках», посему всячески пытался вывернуться из крепкой мужской хватки, — подошёл к забору. Вблизи можно было разглядеть некоторые неровности женской кожи, множество родинок, проколотый в трех местах хрящ на правом ухе, — что сразу отбило какой-либо интерес к особе, так как Шото всегда считал это дуростью. Она смотрела четко ему в глаза, и он понял, что таким образом девушка хотела скрыть свой интерес к его шраму, — или её цель была проста и не таила второго дна: рассмотреть разноцветные радужки. Стало неуютно от ощущения, что он какой-то экзотический зверь. И ему уже хотелось поскорее уйти в дом. Тодороки протянул котенка девушке. И когда их пальцы соприкоснулись, мир словно перевернулся. В глаза ударила странная вспышка, а в груди коротким взрывом бабахнуло чувство безумного азарта. Всего мгновение, и реальность вновь стала прежней, потеряв резкие краски и оставив после себя ускорившееся сердцебиение и неровное дыхание. Что это такое? — Спасибо, — Акэйн прижала недовольное животное к груди и будто бы нырнула обратно в мир за забором. С той стороны послышался глухой хлопок и прерывистое шуршание. Исчезла так же резко, как и возникла.***
— Притащила? — раздался громогласный мужской голос с лестничного пролета. В нем проскользнули нотки недовольства, хотя тон так и оставался ожидаемо-звонким и игривым. Акэйн закатила глаза и погладила Рея по голове, — тот протяжно мяукнул. Уголки её губ подрагивали на грани широкой и легкой улыбки. Вот она собралась что-то сказать брату не по теме, чтобы выплеснуть хотя бы малую часть сгустка эмоций, но передумала и махнула рукой: — Не видно?