Странные знаки

Обычные люди выходят из своего дома, когда встаёт солнце. Конечно, у каждого есть поправки на состояние организма и морального духа. Мой организм работает как часы. Чего, к сожалению, я бы не сказал о своём разуме. Если мой организм способен восстанавливать свои потери автоматически, то потери в моей голове не восстанавливаются уже несколько грёбаных лет. Мысли просто отсутствуют. Раз за разом повторяю уже ставшие знакомыми маршруты. Я в этом городе чужой, но успел запомнить его как свои пять пальцев. Иногда мне кажется, что я и в этом мире чужой. Если я вдруг исчезну, заметит ли это кто-нибудь? Ах да. Я ведь уже исчез. Обо мне ничего не знают ни семья, ни друзья, ни правительство. Ладно, я преувеличил. Они знают, что я ещё жив и где-то шастаю. Ищут меня или натыкаются случайно, занимаются своими делами или вспоминают обо мне случайно, за чашкой чая. Но я исчез. Я невидимка. Ночь укроет меня своим плащом — как будто мне мало одного — и спрячет от всех. Потому что я не хочу быть найденным. До того, как сам найду то, что ищу. Отсутствующее. Ответы где-то рядом. Грёбаные ответы где-то рядом. Раз за разом я кружу как ворон, пытаясь хоть что-то вспомнить. Грёбаные ответы где-то рядом. Я это знаю. Они рядом, они рядом, они где-то здесь. Надо только протянуть руку и открыть дверь… В таверну «Буйный ворон». Прохожу, коротко говорю старине Барту заказ, устраиваюсь у стойки, жду. Получаю, сажусь в дальний угол — вдруг объявится кто-то, кто захочет, чтобы меня нашли. Но нет. Это лучшее место для того, чтобы исчезнуть с лица земли. И стаканы с солёным биттером передо мной — лучший для этого способ. Во время путешествий я слышал про такой напиток как «абсент». Кто-то говорит, что это слово описывает эффект забвения после его употребления, знатоки говорят, что это слово обозначает название горькой травы, входящей в его состав и являющейся ключевым ингредиентом. Лично я считаю, что в обеих точках зрения есть свой смысл. Чтобы потеряться, абсент мне не нужен. Пара стаканов биттера — и моё прошлое передо мной, словно некая «карта памяти» — что-то видно чётко и ясно, что-то состарилось и пожелтело, а есть чёрные пятна, будто выжженые огнём. Огонь. Я вспоминаю, как всё началось. Как началась чума, в которой исчезло очень много людей. Сначала они высыхают на глазах — а потом их окончательно высушивает огонь крематория. Среди них мог бы быть и я. Может быть, лучше бы среди них был я… Я заслужил своё исчезновение. Когда я был нужен людям — я не сделал ничего. Когда я был нужен графу, я позволил ему умереть. А теперь меня разыскивают по обвинению в его убийстве. Смерть, убийства, болезнь… безумие. Что-то вгрызается мне в мозг, словно тысячи алых скарабеев, разносчиков чёртовой заразы, унесшей сотни жизней многих городов, не только Везувии… ох, я не об этом сейчас. Образы, тени. Все, кого я не смог спасти. Я будто слышу их голоса каждую ночь. Они повсюду следуют за мной, призраки моих ошибок. Они не исчезнут никогда. Среди них я слышу голос… особенно прекрасный. Такой далёкий и близкий. Знакомый и абсолютно чужой. Я безумно хочу перестать его слышать — и безумно хочу вслушиваться в него снова и снова. Я тянусь к нему, лёгкому и угасающему, словно прозрачный шарф — и хватаю пустоту. — Я не хочу исчезать, Джулиан… Я вздрагиваю и просыпаюсь. Вокруг меня стоит пять пустых стаканов — это значит, что я могу уже уходить. Мои пальцы смахивают солёную влагу с щеки — наверное, случайно пролил на себя биттер — и я отправляюсь навстречу новому приключению. На поиски потерянных сокровищ.