Ты в эпицентре боли моей

      На тесте проявилась вторая полоска. Радоваться мне или плакать? Этого я пока не понимаю. — Каролин, у тебя всё в порядке? — за дверью ванной комнаты я слышу мамин голос. Встречу я отменять не стала, просто решила поехать одна. Лазареву не сказала ни слова. Одна мысль о том, что он там один на один со своей «девушкой» меня жутко гложет. Я не устраивала разборок, не закатывала истерик, из этого возраста я уже давно выросла. Я просто молча уехала. Успела разминуться с ним. Телефоны были сорваны. Что мой, что мамин. И даже Алине, судя по всему, он успел позвонить, потому что от неё тоже пришло несколько сообщений. Я связана по рукам и ногам. Не знаю, как вести себя в данной ситуации. Что за Настя? Откуда она взялась? Что будет с нами дальше? Я не позволяла себе думать об измене. Хотя, это не исключено. По факту, мы даже не пара. Но у меня сердце болит. Я же не смогу его отпустить. Не смогу отдать другой. Я же... люблю. — Каролиночка, доченька, — мама ещё раз негромко постучала в дверь и я опомнилась, что сижу в ванной уже около часа. Наш ужин завершился больше часа назад, брат с семьёй уехали, а я осталась с мамой. Мне сорок лет, но бывают моменты, когда хочется побыть маленькой девочкой, чтобы тебя пожалели и сказали, что всё у нас будет хорошо. Я ещё раз посмотрела на тест. Две ярко-красные полоски. Чётко видно. У нас будет малыш, Серёж... Представляешь? Приложив тыльную сторону ладони к губам, я зажмуриваю как можно сильнее глаза и чувствую под ними сырость. Это радость. Просто пока я этого не осознаю, а все мои мысли там-дома, с Серёжей и его подружкой. Пожалуйста, скажите мне, что это неправда, что нет у него никого, что я одна. Смотрю на себя в зеркало, вижу размазавшуюся тушь, быстро смываю глаза, протираю лицо сухим полотенцем и открываю дверь, сталкиваясь с мамой. — У-у-у, ты чего это? — я даже не пыталась скрыть того, что три секунды назад рыдала за дверью. Мне нужно было поговорить с кем-то. И с кем, если не с мамой? — Мам... я беременна, — выдержав небольшую паузу, я смотрю ей в глаза. Разжимаю руку, в которой сжимала тест, чтобы показать две полоски. По выражению её лица стало понятно: шок. Но уголки рта заметно дрогнули. — А чего ревёшь-то? — та самая искренняя улыбка, которая была мне так необходима с её стороны, — Радоваться надо, Каролинка! Ну-у-у, ты моя хорошая, — она видела, что я вот-вот разрыдаюсь. Мне хорошо и плохо одновременно. Непонятные, смешанные чувства. А ещё я хочу селёдку. Я успокоилась и, как бы мама не настаивала на том, чтобы до утра я осталась у неё и никуда уже не ездила на ночь глядя, решила поехать домой. Время за полночь, дороги практически пусты, поэтому добралась быстро. Свет в квартире не горел, но все надежды на то, что Лазарева нет дома, ну или, по крайней мере, он уже видит десятый сон, разлетелись в пух и прах, когда я открыла своим ключом и ступила за порог. — Ну, наконец-то, Каролина, это как понимать? — Никак, — холодно ответив ему, я снимаю с себя верхнюю одежду, расстёгиваю сапоги и ставлю на место. Не хочу с ним разговаривать. — Может, ты объяснишь, что делаешь? Почему трубку не берёшь, когда я звоню?! — Не ори на меня, — бросаю на него взгляд. — Ты адекватная, нет? — Девушка твоя уже уехала? Или я посмела помешать? — меня переполняла обида, но на ровне с этим мне было жутко интересно, что он сейчас скажет в своё оправдание. — Вот оно в чём дело, — Лазарев глубоко вздыхает, — Ты с Настей встретилась... — Да, Лазарев! Я встретилась с твоей девушкой. Может быть, сначала ты мне объяснишь, что тут происходит? Может мне уже начинать вещи собирать?! — я сама не заметила, как перешла на грубый и громкий тон. У меня всё горело внутри. Ярким пламенем. — Почему нельзя было поговорить со мной? Почему надо было поступить как последняя стерва, Каролина?! — Это я стерва? — нервно усмехаюсь, проходя мимо и нарочно толкая его плечом, — Зашибись! — Ты же ничего не знаешь. И сразу начинается, как у последней истерички. Ничего никому не скажу, уеду, а-ля такая гордая, — он следует за мной в спальню, повышая голос. Ох, чувствую, доведёшь ты меня сейчас. Огребёшь по самое не хочу. — Выйди, — подхожу к туалетному столику, снимая серьги и браслеты с запястий, — Выйди, я сказала. — Ага, разбежался. — Не слышал что ли? Вон пошёл. — Ты считаешь нормальным уезжать без предупреждений и динамить меня весь вечер? Да я уже морги собирался обзванивать! — А ты считаешь нормальным спать с другими бабами, обещая при этом золотые горы другой?! Или что это было? Ты меня просто пожалел? — оборачиваюсь. — Она была до тебя. Не надо на пустом месте разводить. Ты тоже не с долины девственниц, Каролина. — Ах, вот так мы заговорили, — усмехаюсь, — Ты определись уже, что тебе нужно. И скажи мне об этом прямо. Я сегодня же соберу вещи и уеду. Живи с кем хочешь и спи с кем хочешь, придурок! — Раздевайся и ложись спать. Утром разговаривать будем, — грубо командует Лазарев, разворачиваясь и собираясь покинуть спальню. Но утром такого настроя поругаться и высказать всё, что думаю, у меня явно не будет. — Я уезжаю домой, — расстёгиваю молнию на платье, — Жить с тобой я больше не собираюсь. — Ты совсем поехала, Лорак? Больная? Головой ударилась что ли? Что за выпадки на пустом месте? — Ничего, — снимаю платье, вешая его в шкаф, — Развлекайся дальше. — Ты пила? — делая несколько шагов вперёд, Серёжа подходит ко мне, разворачивая к себе за руку. — Не твоего ума дело, — дёргаю руку. — Я вопрос задал! — он повторяет свой жест с моей рукой, но на этот раз делает это сильнее, вынуждая меня вскрикнуть. — Мне больно, — смотрю ему в глаза. Сколько там злости и ярости, аж не по себе стало, — Руки убери. — Разделась и легла спать, поняла меня? — Не поняла, — я вновь одёргиваю руку, — Командир херов. Из спальни вышел, последний раз повторяю. — Посмеешь ослушаться-пожалеешь. — Да что ты? Я тебе не жена, не девушка, чтобы со мной так разговаривать. — Да? — усмехается, — А ведёшь себя так, словно мы десять лет в браке и ты застукала меня с любовницей. Разумеется, его слова о том, что эта девица-бывшая, меня успокоили. Я действительно погорячилась, наехав на пустом месте. Но такой тон меня взбудоражил. Разве можно кричать на беременную женщину? А, ну да. — Тебя может тоже в деревню на пару недель отправить, чтобы мозги на место встали? — Лазарев, в отличие от меня, никак не унимался. Видимо, довела я его. Ну, извините, не мои бывшие мужики заваливаются в нашу квартиру и ведут себя так, будто они здесь всю жизнь живут. Конечно, я испугалась. — У меня-то как раз всё нормально с мозгами. — У тебя-то как раз нет. Честно, этот бессмысленный спор мог продолжаться бесконечно, зная наши поганые характеры. Но одно мне, всё же, удалось выловить из этого. Я осознала, как дорог мне человек. Что внутри меня развивается его маленькое продолжение, и что я очень этого хочу и жду. — Лягу сегодня в гостиной. Успокоишься, сходи в душ и ложись спать. И без фокусов, Каролина! Я только улыбнулась вслед, когда он со всей дури хлопнул дверью спальни. Вздрогнула, но улыбнулась. Настроение резко поменялось с «Я тебя убью» на «Я хочу тебя обнять», но остатки здравого ума понимали, что лучше его сейчас не трогать. От греха подальше. — Знакомься, это твой горе-папаша, — свободно хмыкнув, опускаю ладошку на обнаженный, ещё совсем плоский живот, — Надеюсь, тебе не достанется его характер, — в полтона говорю я и тут же понимаю, что у меня-то не лучше. Короче, повезло тебе, малой. Через полчаса в квартире повисла гробовая тишина. Я успокоилась, приняла душ, смысла косметику с лица, намазалась всеми возможными кремами и вернулась в спальню. Пометалась по комнате, посидела, полежала, сделала несколько попыток уснуть, но в очередной раз распахнула глаза и поняла, что сном в этой комнате и не пахнет. Из гостиной доносилась негромкая работа телевизора. Свет не горел, а дверь едва прикрыта. Я долго не разрешала себе войти, но не смогла. Это «обнять» оказалось сильнее, чем «убить». Подкравшись на цыпочках к щёлке между прихожей и гостиной, я сунула нос в комнату, но не проронила и звука. Заходить, не заходить? Спит, не спит? — Я не сплю, заходи, — Серёжа как будто чувствует, что я стою «под носом». Ну, тут уже я не смогла себя переосилить и, распахнув дверь шире, прошла внутрь, как маленький провинившийся ребёнок спрятав ручки за спину, — Что, не спится? — он даже не удосужился расправить диван. Кинул сверху подушку, укрылся пледом и решил, что этого достаточно. — Не-а, — вздохнув, я медленно проплелась по комнате и присела на краю дивана, подняв голову, — Серёж, прости меня. — Не бери в голову, — даже глаз от экрана не оторвал. Ты что, жук? Я вообще-то здесь. — Я погорячилась, — двигаюсь ещё ближе, — Эта девушка меня совсем с толку сбила. — А поговорить со мной мы, конечно же, не могли. Надо было обязательно психануть, всё бросить и уехать. Каролин, тебе пятнадцать лет что ли? — Ну, Серёж, — как кошка, которая требует ласки. Медленно, но верно, всё-таки, добралась до места и завалилась, так сказать, «под крыло». Осталось только замурлыкать, — Я больше не буду. — Конечно, не будешь, — он улыбается. Я чувствую, как пальцы начинают перебирать мои волосы. Закинув ноги, забираюсь под плед и прижимаюсь спиной к груди, — Дурочка ты, — его пальцы с волос перебираются на спину, от чего сразу чувствую мурашки по коже. Находя руку под пледом, крепко сжимаю её и прикрываю глаза. Знаете, это чувство, когда ты после долгого отсутствия и множества сложностей на жизненном пути, возвращаешься домой? Почувствовали? Это волшебное «я дома», этот уют, атмосфера чего-то очень родного. Оказывается, домом может быть не только место, домом может быть человек. Родной человек. Твой человек.