Ты в эпицентре боли моей

Месяц спустя...       Уже третий входящий вызов от Алины стал напрягать меня. Я, конечно, мог предположить, что у них что-то случилось дома, но всячески отгонял от себя эти мысли. Что может случиться, если они вдвоём с Каролиной? — Извините, — я не выдерживаю и прерываю запись песни, чтобы выйти и ответить на звонок. Уже битый час мы торчим на студии, перед этим пять часов репетиций с балетом. Я устал как собака, но работа сама себя работать не будет, — Алин, что-то срочное у тебя? Мне не очень удобно разговаривать сейчас. — Серёжа, Каролине плохо, я не знаю, что делать... — Что случилось? — приехали. Я как чувствовал. Всё же было нормально, когда я уезжал. Что могло произойти за полдня? — Я не знаю. У неё очень высокая температура, она с дивана подняться не может, её всю трясёт, — я слышал перепуганный голос племянницы. Работа теперь не пойдёт, пока я не буду уверен, что дома всё хорошо. Поэтому, смысла оставаться и продолжать запись я просто не видел. Я же ни о чём думать не смогу, я себя знаю. — Так, Алин, — сделав глубокий вдох, я оправил волосы и попытался сосредоточиться на том, что должен сказать, чтобы хоть немного успокоить девочку, — Вызови прямо сейчас врача, потому что у нас нет ничего от температуры. Пусть она оденется потеплее, ну или хотя бы под одеялом будет, если знобит. Я приеду как только смогу. Нет у меня другого выбора. Не могу я, наплевав на всё, продолжить работу. — Так, ребят, у меня резко изменились планы, мне нужно уехать прямо сейчас, — с такой новостью я вернулся обратно в комнату, начиная собирать свои вещи, раскиданные здесь. Глаза команды, конечно, округлились. Сейчас начнётся: «Месяц до гастролей», «Мы ничего не успеваем» и так далее, тому подобное. Извините, я не бесчувственное животное. Хотя, иногда хочется таким быть. — В смысле? — возмутилась Алиса, поставив стаканчик с кофе на стол, — Серёж, ты серьёзно? Ты забыл, что у нас завтра вечером банкет на пятьсот человек, и что ты там главный гость? Тебя и так на прошлой неделе не было. Блин, а вот про банкет-то я действительно забыл. Вообще из головы вылетело. На носу гастроли, я сейчас думаю только об этом. — У меня заболела жена, я не могу оставить её одну, — случайно ляпнул я. Жена? Сам не понял, зачем. Просто вырвалось. — Жена? — опешила девушка, покосив на меня взгляд. Офигела, похоже, не только она, — Какая жена? — меня достали твои вопросы, детка. Ты мне никто, мы знакомы без году неделя, а ведёшь себя так, будто всю жизнь работаешь моей надзирательницей. Не пойти ли тебе? Какая, блять, разница? — Обыкновенная, — с излишней грубостью и большим нежеланием продолжать разговор, отвечаю на поставленный вопрос. Собираю до конца вещи, беру со стола телефон, осматриваюсь напоследок и выхожу из комнаты. — Серёжа! — Алиса выходит следом, показушно хлопая дверью, — Она что, маленькая? Сама не сможет таблетки выпить? Ты понимаешь, что завтра может всё сорваться, если мы сегодня не закончим с номером? — Слушай, — я резко останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом. Задолбала ты меня, ей-богу. Или закроешь рот самостоятельно, или пойдёшь по-русски отсюда. — Начальник здесь я, если ты забыла. И решать, когда уезжать, тоже буду я, понятно тебе? — смотрю ей в глаза. В моих, наверняка, читается злость и раздражительность. Ну, ещё бы. Я очень волнуюсь за Каролину и эти «помехи» мне сейчас ни к чему, — Ещё слово и ты уволена! — удаляясь по длинному коридору к выходу, оборачиваюсь. С этим, конечно, перебрал, но на эмоциях могу сказать что угодно и кому угодно. Поэтому лучше меня не трогать сейчас. Растерянная девушка молча смотрела мне вслед, не предполагая, что делать дальше и как выкручиваться на завтрашнем мероприятии. Это твоя работа, разруливай. Зачем я вообще нанял её? Чтобы мозг мне трепала? Видимо, всё-таки, придётся уволить.       Я мчался домой на высокой скорости, как только мне позволяла трасса. Не понимаю, с чем связана высокая температура. Утром всё было хорошо, Каролина была бодра и весела, они с Алиной собирались по магазинам, а сейчас она вдруг резко решила заболеть? Не было никаких признаков болезни. Надеюсь, что ничего серьёзного. — Да чёрт возьми! — с силой бью по рулю, в очередной раз останавливаясь на светофоре. Тьфу-тьфу, машин не много, но, зная нашу обширную Москву, измениться всё может мгновенно. К счастью, пробок удалось избежать. На дорогу ушёл всего час. Это по-божески. Лифтом поднимаясь на нужный этаж, я спешу открыть дверь своими ключами. В прихожей свет не горит, да и по всей квартире тишина. — Серёжа, слава богу, — очень тихо говорит племянница, встречая меня в коридоре и обнимая, — Ты быстро приехал. — Дороги практически пустые, я спешил, — попутно раздеваясь, рассказываю я. — Врач уехал пятнадцать минут назад... — Что с ней? — развязывая кроссовки, я поднимаю голову, смотря в глаза Алине. — Сейчас всё нормально, дали жаропонижающее, она спит, — опираясь плечом на стену, девушка складывает на груди руки и смотрит на меня. — Что это такое? — Аллергическая реакция. Определить, на что именно, не смогли, но температура поднялась из-за этого. — Вы что-то ели сегодня? — расправившись наконец с верхней одеждой, спрашиваю я, закатывая рукава толстовки. — Да ничего такого. В торговом центре поели, как обычно. Иди, тебе лучше побыть с ней сейчас, — улыбается Алина. О наших отношениях с Каролиной не знает никто. Даже мы сами. Просто не понимаем, что значим друг для друга. Всегда были близкими людьми, но сейчас стали намного ближе. Наше окружение знает нас как хороших друзей, коллег по сцене. Многие думают, что мы пара. Но, если честно, между нами что-то среднее. Мы вроде друзья, а вроде нет. В какой-то момент, я решил оставить всё на своих местах. Перестать копаться в себе и в ней. Пусть будет ровным счётом так, как оно должно быть. Мы рядом, мы есть друг у друга и этого уже вполне достаточно. А что будет дальше-одному Богу известно. Я прошёл в гостиную. На диване, свернувшись маленьким, беззащитным комочком, спала Каролина. Мне так жаль её. При такой высокой температуре даже дышать порой сложно. Моя бедная девочка, как же ты так? Стоило мне коснуться её горячей руки, она тут же зашевелилась, поморщилась и пробубнила что-то невнятное. — Тшш, — присев на край дивана, я посильнее натянул одеяло ей на плечи. Мне так жаль. Когда человек болен, он беспомощен. Хочется быть рядом, не отходить ни на минуту, заботиться, накрывать одеялом, чай заваривать. Вроде мелочи, а ей это нужно сейчас. — Серёж, — голос такой хриплый, но даже сейчас я вижу, как она улыбается. Пытается. — Ты не спишь? — беру её за руку, приподнимая уголки рта, — Тебе лучше спать сейчас, Каролин. Я буду здесь. — Ляг со мной, — не поднимая век, слабым, охрипшим голосом просит она. Не могу отказать, ложась на диван ближе к краю. — Как ты? — снова накидываю одеяло и обнимаю, двигаясь немного ближе, чтобы сильно не стеснять её движения. — Холодно, — вздыхает, — И тошнит. — Поспи, — убирая пальцами прядки её волос с лица, я тяжело вздыхаю, — Тебе получше будет.

***

      Каролина оправилась через пару дней. Понять, на что у неё такая сильная аллергия, мы так и не смогли. В тот день в торговом центре она не ела ничего, что бы могло её вызвать. Это странно, но уже неважно. Сейчас всё хорошо. Я всё это время был с ней. Правда, пропустил банкет, за который так переживала Алиса, но это лишь формальность. Чёрт с ним, этих банкетов у меня ещё будет, а Каролина одна. Мама решила забрать Никиту и Соньку и съездить в деревню к бабушке на неделю. Дети радёшеньки. Никита любит находиться в деревне, он там уже бывалый гость, а Сонька поехала впервые, но, сколько Каро ей не звонила, девочка ни разу не пожаловалась, наоборот, говорила, что ей нравится отдыхать за городом. Рассказывала нам, как они кормят маленьких поросят, катаются на лошадях, ходят с дедом на рыбалку. Городским детям, конечно, такое в новинку, но они явно в восторге от происходящего. Мы остались вдвоём. Каролина ещё больше сдружилась с Алиной. Теперь они подружки. Вместе ходят по магазинам, постоянно переписываются, общаются, что-то обсуждают. Во мне в какой-то момент даже ревность проснулась. Только не понимаю, кого ревную больше. Но это пустяки. На самом деле, я рад, что их взаимоотношения улучшились. Каролина постепенно становится частью нашей семьи. Да что там, она уже ей стала. Сегодня у нас совместный ужин с семьёй Каро. С мамой, с братом, с племянником. Жаль, детей с нами нет, но им хорошо там в деревне, я уверен. О нас и не вспоминают, поди. Решение встретиться было спонтанным. Жанна Васильевна позвонила часа два назад и поставила нас перед фактом. Благо, сегодня выходной и мы можем себе позволить такую роскошь-выбраться и отдохнуть. «Каролин, красные подойдут?» Сбросив ей фотографию букета красных роз, мне нужно было убедиться, что они выглядят достойно и нравятся ли вообще Жанне Васильевне такие цветы. «Да, замечательно. Когда ты приедешь?» Я уже расплачивался за цветы на кассе, поэтому ответил не сразу. Как только вышел из магазина, написал, что выезжаю и чтобы Каролина готовая-накрашенная-одетая ждала меня на улице под подъездом. Я никогда не любил опаздывать, а времени у нас, мягко говоря, не много. Не дай Бог встанем в пробку. Весь вечер она готовилась к встрече с семьёй. В последнее время, редко бывает у мамы, редко видит брата. Просто не позволяли обстоятельства. Почему решила поехать вместе с Лазаревым? Да она и сама не знает. Наверное, так будет спокойнее. Ведь он всё это время был рядом, заменял всех, был и другом, и мужем, и братом. Иногда ей кажется, что без него не было бы и её. Как-то всё время вместе, рядышком, рука об руку. Привыкла к этому. Так намного увереннее.       Красивое вечернее платье тёмно-коричневого цвета. Такой цвет она носит не часто, но ей безумно идёт. И длина чуть ниже колена и этот ремешок, что так изящно подчёркивает тонкую талию. Аккуратные туфли на каблуке, серьги, забранные в свободный хвост волосы, колечко на пальце. Бесподобна. Смотрит на себя в зеркало, задумывается: а почему бы не носить такие вещи чаще? Почаще бы делать макияж, вставать на каблуки, носить золото. Все эти мелочи делают её богиней. Улыбается себе в отражение, поправляя серьги и слышит звонок в дверь. Просила ведь не подниматься. И так опаздывают. Но счастливая. Как никогда счастливая и светится от этого счастья. Но на экране домофона видит далеко не Лазарева. Какая-то девчонка. Нет, не Алина. Постарше. Ничего не понимая, открывает дверь. Блондинка вскидывает брови и смотрит на неё. Она с чемоданом, словно вернулась из отпуска или длительной командировки. На вид, лет двадцать пять, светлые волосы, довольно высокого роста. И кто это? — Эм, — подаёт голос, никак не спуская глаз с Каро, — Добрый вечер. Серёжа дома? — Добрый вечер, — после небольшой паузы, она подаёт голос, — Нет, его нет. А вы кто? — в глазах читается удивление и полное непонимание. — А вы? — та усмехается, — Для домработницы слишком хороша. — Не поняла, — прищурившись, чуть склоняет голову вбок. — Я его девушка, — как ни в чём не бывало, заявляет блондинка, — Меня Настя зовут. Так можно мне пройти или что?       Сказать, что эта фраза подвергла Каролину в шок, это ничего не сказать. Она остепенела. Девушка? Серьёзно? Что происходит? За какие-то доли секунды в голове возникло столько вопросов. Настроение вмиг оказалось на самом дне. Руки предательски затряслись, а внутри что-то рухнуло как районная многоэтажка. Бред. Быть этого не может, или... может?