Идеальная совместимость

      Ноги, сцепленные в замок за спиной, жаркий пульс упругих стенок порта, стоны и крики, сияние Искры, слияние в единое целое, наполненное блаженством… в офлайне процессор дробит воспоминания, дополняя фантазиями, вбрасывая обиду и злость. Сэнтинел никогда не считал себя обделённым терпением, но в этот раз чувствовал желание искренне и полноценно сорваться. Его партнер удрал, бросил его, выпустил своих и удрал! Для Прайма это оказалось таким ударом, что он не сразу даже поверил. Это ведь невозможно... так просто не должно было быть. После слияния искр гладиатор должен был стать его. Совсем. Полностью.       А тут...       Он чувствовал себя обманутым... ему словно положили в руки самый главный подарок в жизни — да так и было!.. а потом отобрали...       — Найти! — хрипло приказывает он. — Найти живым и невредимым! Остальных хоть в порошок сотрите и по ветру развейте, но Мегатрон должен быть здесь!       Он надеялся, что к моменту новой поимки достаточно овладеет собой, иначе у него есть все шансы не выдержать и сотворить что-нибудь неприятное. Хотя, мысль взять наглого супруга на глазах и своих солдат, и его шайки, кажется все более интересной. Чтоб все видели, все знали, чей… чтоб никто не посмел даже подумать! Но факт побега говорит сам за себя.       Сентинел не может в это поверить. Это кажется невозможным, пускай доказательство у него перед глазами — точнее его отсутствие. Прайм знает истину, всем благородным известную с активации — после искрового слияния партнёры начинают понимать друг друга. Чем выше уровень совместимости, тем быстрее и полнее формируется связь. Ни один мех, хоть раз испытавший это на себе, добровольно не уйдет от партнёра. Только если не было другой связи, перекрывающей новую.       Мегатрон ушёл. Сбежал. И вытащил своих подельников.       Колючий шар злости разворачивается в груди, угрожая поглотить с головой. Тихий голос в подсознании напоминает, что его партнёр был нетронутым, но холодный разум говорит, что для слияния искр коннект корпусов вовсе не обязателен, и кто знает, скольким гладиатор открывал свою искру? Традиции разных каст могут сильно отличаться друг от друга, а о развратности низших даже не слухи ходят — это всем известно. И чтобы перебить связь с их уровнем совместимости, другая должна быть долгой и частой.       Сентинел не знает, с кем до него сливал искры Мегатрон, но знает другое — он их убьёт. Кто бы это ни был, и сколько бы их не было. Даже если для надежности придется зачистить весь Каон. Даже если его партнера навещали коллеги-сенаторы.       А Мегатрон… что ж, он может поиграть жестко. Посмотрим, что он скажет, если связать его в позе турболисы и закрепить в порту вибрион. Как скоро начнет просить и хныкать.       Он рычит и едва не срывается на подчинённых, что упустили его сокровище, и кажется, пропускает тот момент, когда на огонёк заглядывает его альфа. Создатель смотрит неодобрительно, но Сентинелу нет до него никакого дела. Он лично курирует поиски и всё-таки результат приходит лишь через декаду, оплавки скрылись слишком оперативно, зарывшись в глубины нижних уровней. Ну, ничего, он достанет! Когда приходят вести, он не раздумывает ни мига, в оружейной уже ждёт Апекс-броня. Его пара — великолепный боец, но он справится с ним, поймает, свяжет и посадит на цепь, пока тот не признает его главенства…       Разве может быть иначе?              — Мегатрон, хватит! Уходим, шарк с ним, брось эту ржавь!       Мегатрон облизывает текущий по лицу энергон, скалится и просто искренне наслаждается, позволяя Старскриму увести себя с поля. Перед оптикой всё плывёт, предупреждения о повреждениях сыплются каскадом. Пахнет гарью и энергоном, вокруг в щебень разбитые обломки, оплавленные куски металла и остовы стен — обычно, картины разрушений его не радуют, но теперь гладиатор счастлив — он чувствует себя отомщенным. Позади на обломках какого-то мусора валяется разломанный корпус Сентинела, с пробитой грудью и практически вывернутой камерой искры. Сереющего на глазах Прайма не спасли ни апекс-броня, ни целый взвод охраны.       — Шлак, это просто невероятно, — глухое бормотание Старскрима рокочет, сливаясь с утихающей канонадой. — Убить Прайма… Прайма в Апекс-броне… что ж ты за шарк такой, а, лорд Мегатрон? Воплощение Древнего?       — Какое, наболт, воплощение… — внезапная резкая боль сгибает пополам, заставляя вцепиться в плечо сикера. — Я есть я, и не вздумай объявлять меня… кха…       — Ясное дело, — летучий мех поддерживает его, почти волоча на себе — сервоприводы слабеют, должно быть, позолоченный оплавок повредил его сильней, чем он думал. — Если б ты прихлопнул его одной ладонью, а после только в мойку сходил, копоть смыть, тогда можно было бы говорить о воплощении. В ином же, увы, ты крут, но сейчас пойдешь на долгий ремонт, как обычный, хоть и очень крутой меха… эй, ты чего? Не смей гаснуть!       Он не слышит. В груди холодеет, будто Мортилус вцепился серыми пальцами… возможно, все эти байки имели под собой какую-то основу — вроде того, что только Прайм может убить Прайма, и теперь оплавок мстит, пытаясь достать его из дезактива? Глупо… Старскрим… не суетись, ты будешь хорошим командиром… зачем ты дергаешь мою броню? Не откроется, после того случая я попросил Хука заварить замки. Поверь, я был бы рад… но война — не место для любви, если кто-то все же погибнет — я не хочу, чтобы он утащил за собой второго… кто бы это ни был.       Прости…       Сикер ругается, пытаясь отжать замки, вскрыть, сдвинуть толстую пластину. Он не медик — единственный известный способ поддержать гаснущую искру, который он знает — спарк-коннект. Мегатрон разозлится, но он уйдет в дезактив, пока они доберутся до Хука и тот выяснит, в чем причина угасания. Странно, но видимые повреждения хоть и велики, но не настолько…       Шлак, не получается! А линзы командира гаснут, и эм-поле все слабее, а эта шлакова броня не поддается!.. ладно. Была-не-была, это будет больно, но он не останется один-на-один со всем этим шлаком! И, раскрыв собственную броню, сикер ложится на корпус Мегатрона, неестественно-холодный, будто уже умерший…       Обнаженная искра касается расписанного узорами закопченного металла, и это больно! Словно в грудь вгоняют энерголезвие, а нейроволокна медленно наматывают на электропосох, сверху поливая кислотой. Нет! Нет-нет-нет! Нельзя терять сознание, нельзя... пожалуйста, пусть хватит сил! Праймас, помоги мне! Помоги нам обоим…       И словно в ответ на эту мольбу, в леденеющем корпусе что-то отзывается. Как удар живой Искры — первая искра огня, отблеск далекого света, зарница на горизонте — знак жизни, ветер в крылья…       Ахнув, сикер вцепился в плечи гладиатора, втискиваясь, стремясь уловить, понять — что это было, что невероятно-важное случилось сейчас. Спарк-коннект он пробовал со многими, не говоря уж о триаде — сладко, но никогда еще он не испытывал такого чувства, похожего на ясное понимание — только что перевернулась вся его жизнь. И если прежде он еще мог тешить себя иллюзиями о том, что может в любой момент выйти из игры — Вос примет блудного сына, то теперь ему стало понятно — он обречен на это. На фиолетовый знак, на звание Тирана Небес… на этого серого, грубого, упертого…       Проклятье! Это ведь даже не полноценное слияние!       Но уже ничего нельзя было изменить. Сикер не думал о процентах совместимости, о которых столь яростно заботились в его кругах, и даже если окажется, что между ними возникла связь — он делал это не ради нее. Не думал о спарках и партнерстве — война, не до того сейчас. Он спасал своего командира, того, кто мог вынести на своих плечах всю тяжесть войны, ужасных решений, жестокого выбора и чужих жизней…       Он потушил оптику и пообещал — себе, провалившемуся в полудезактив Мегатрону и этому яркому чувству... с открытой Искрой он клялся идти с ними до конца.       «Пока все не станут едины!»