Справедливость

Я их задержу. Хоук сам бросился вперед, потому что знал — Инквизитор ему не позволит, как не позволил бы Варрик. Хоук бросился вперед, даже не давая шанса возразить. Он многое сказал вчера Варрику, чтобы верить — тот поймет. Он его друг, должен принять и его выбор. Хоук рвался вперед, вонзая клинок в очередного демона, сокрушая его, как когда-то не смог Месть. Как отчаянно хотел, искал способ, раз за разом возвращая любимым глазам карий оттенок. Вернись, умоляю, вернись. Шептал у кровати, сжимая до побелевших костяшек вечно холодные руки. Как слушал, выкрикиваемые в бреду, строчки очередного манифеста. Очередной лозунг с призывом о свободе. Как слушал такой родной голос, полный боли и отчаяния. Как синие вспышки, сменялись алым, а крики о свободе — страшными воплями агонии. — Убей меня, Хоук, убей, — Андрес не просил, а умолял. Боль становилась все невыносимее, строчки манифестов исчезали, не успев начаться. И только бесконечный вопль, а между тем не просьбы, а мольбы о смерти. Хоук искал, надеялся, верил. Получал очередное письмо от Нерии, где она с сожалением сообщала, что ничего сделать нельзя. Антиванские вороны были лучшими, если не нашли они, то найти не удастся никому. Я люблю тебя, люблю. Хотелось кричать самому. Боль разрывала на части, лишая покоя. Отчаянные крики самого любимого и близкого выворачивали душу наизнанку, заставляя ненавидеть себя. Защитник не сумевший защитить самого главного человека в жизни. В этот раз кинжал окрасился красным. — Спасибо, — сорвалось с губ Андерса, — люблю, — уже полушепотом. Себя не смог. Не хотел так, как последний трус и слабак. Клинок в очередной раз рассек демона, но другой уже подкрался сзади. — Спасибо, — прошептал Хоук, падая на колени. Зеленая пелена на миг стала красной, а потом он увидел привычный оттенок карих глаз. Он почувствовал, как его руки касаются теперь уже теплые пальцы. Мрак отступал, страшно не было. — Люблю, — уже полушепотом. Хоук знал, что Варрик его поймет, а еще простит. Себя Хоук простить не мог, а главное не хотел.