🏰Сладких снов, любимый Хогвартс...💤

В ярком свете солнечного дня коридоры Хогвартса совсем не казались страшными. Здесь летали привидения и шептались портреты, туда-сюда сновали ученики и профессора; и Гермиона, спешащая в подземелья, чувствовала ту удивительную лёгкость, какая бывает лишь после долгого приятного сна. По пути девушка кивнула Филчу, шикнула на Миссис Норрис и приветливо улыбнулась Почти Безголовому Нику. Она нарочно выбрала самый длинный путь в подземелья, потому что собиралась забрать у Драко свою волшебную палочку, а заодно вернуть его. И лёгкая дрожь в коленях совершенно точно не помешает ещё раз заглянуть в серые глаза — теперь уже при свете дня. Летучие мыши, змеи, таинственные тени — какая глупость! По-настоящему она боялась только одного заносчивого слизеринца, поборника чистоты крови и язву в причинном месте. Человека, который умел так тепло обнимать. Гермиона ещё не знала, что будет ему говорить, и боялась даже представить, что ответит Драко, но смутно надеялась, что он всё-таки найдёт повод и обнимет её — ещё хотя бы раз. Она нервно теребила в руках палочку из светлого дерева и думала о том, что, наверное, её хозяин там с ума сходит без привычного волшебства. Из стены вылетел Кровавый Барон и по инерции прошёл сквозь зазевавшуюся Гермиону. Она вздрогнула и отпрянула в сторону, инстинктивно пригнувшись. Чёрт, следовало просто признать, что это был только предлог. Она всё ещё на что-то надеялась. В коридоре у Большого зала они чуть не разминулись. Толпа студентов, идущих на обед, оттеснила Гермиону к стенке, но в последний момент, за секунду до того, как Драко переступил порог Большого зала, она успела схватить его за рукав. — Постой. Он развернулся к ней медленно и уверенно, точно так же, как делал все эти годы. Его внимательный взгляд, тонкие, плотно сжатые губы и безразличное выражение лица давали чётко и ясно понять: им не о чем говорить. И уж тем более не стоило хватать его за рукав. Смутившись, Гермиона выпустила дорогую ткань, но взгляд не отвела. Она упрямо смотрела в его глаза, искала там хоть что-нибудь родное, но находила только серый туман — и ни любви, ни даже отголоска нежности. Если бы не чужая волшебная палочка в руках, она бы наверняка поверила, что это и правда был сон. — Какого чёрта тебе надо, Грейнджер? — резко спросил Малфой, и она вздрогнула. «Грейнджер». Вот так. По фамилии. После разбитого окна в гриффиндорской спальне, бесконечных насмешек и споров, после серебристой магии Патронуса, текущей по венам, как горячий поцелуй… Нет, он не мог быть настолько жестоким. Люди просто такими не бывают. — Ты не помнишь? — осторожно произнесла Гермиона, стискивая его волшебную палочку до хруста в пальцах. Малфой одарил девушку презрительным взглядом. — О чём ты? В этот момент рослый пятикурсник, протискиваясь в Большой зал, сильно толкнул Гермиону плечом. От неожиданности она выронила волшебную палочку, та упала на пол и прокатилась на полшага вперёд. Её деревянный стук показался Гермионе каким-то неестественным — впрочем, наверное, это чувство было связано даже не со звуком, а с поведением Малфоя, который оценил ситуацию и насмешливо хмыкнул. Он уже открыл было рот — наверняка придумал колкость! — но тут его взгляд упёрся в светлое дерево, и ухмылка моментально сползла с побледневшего лица. Нагнувшись, Драко подхватил свою палочку с пола, ошарашенно покрутил её в руках, а затем резко вскинул голову, уставившись прямо в лицо Гермионе. Она вздрогнула, столкнувшись с потемневшим от злости взглядом серых глаз. — Откуда она у тебя? — прошипел Малфой. — Когда ты успела её украсть? — Украсть?.. Его неожиданные слова больно резанули по сердцу, и Гермиона порывисто выдохнула, отводя глаза. Некстати вспомнились слова Лаванды о том, что Забини, проснувшись, не вспомнил Парвати. Или не захотел вспоминать? Гермиона машинально подняла руку и поправила волосы — детская привычка, неуверенный жест. Мама бы наверняка спросила, в чём дело. Но мамы тут нет. Так что же теперь делать? Рассказать? Скользнув беглым взглядом по его лицу, Гермиона отбросила эту мысль. Нет, он просто унизит её и уйдёт. Он не чувствовал то, что чувствовал её Драко, не прожил этих событий и потому не сможет понять. Тогда оставить как есть? Разойтись и забыть окончание ночи, сделать вид, будто весь сон был страшным, и не было этого горько-сладкого поцелуя, и тёплых рук, и его запаха, и красноватого укуса в уголке шеи тоже не было… От одного только воспоминания сердце пропустило удар, а по телу побежали мурашки. Мысли и чувства смешались, в голову ударил безумный коктейль эмоций. В горле вдруг пересохло, дико захотелось пить. Драко ничего из этого не заметил. Он сделал шаг вперёд, с силой схватил Гермиону за плечи и грубо встряхнул. — Ты была в нашей гостиной? Ты подменила её, пока я спал?! Зачем? Отвечай, зачем она тебе понадобилась! Гермиона молчала. Она была похожа на тряпичную куклу в его руках и чувствовала себя совсем безвольной. Не слушались руки, подгибались колени и спёрло дыхание — то ли от обиды, то ли от счастья, что пусть грубо, но он всё-таки держит её плечи своими пальцами. Да, останутся синяки. Плевать! Зато его руки ей не приснились. — Если ты хотела её забрать, зачем подложила другую? Какой смысл… — вдруг он дёрнулся, будто обжёгшись, и отступил назад. — А, так вот почему… Я понял. Против собственной воли Гермиона дёрнулась и подняла голову. На мгновение в ней промелькнула дурацкая надежда: вдруг вспомнил? Но эта надежда угасла с первыми его словами. — Ты решила меня подставить, да, Грейнджер? Она не сразу поняла, о чём речь. А когда догадалась, разозлилась. Нет, он что, действительно считает, что она способна украсть его палочку ради пары Непростительных?! Что за глупость? — Я не… — Что ты использовала? Аваду? Хотя нет, молчи, я сам. Приори Инкантатем! — Драко взмахнул палочкой и с изумлением уставился на серебристого хорька, возникшего из ниоткуда. Существо кувыркнулось в воздухе и спустя секунду рассыпалось искрами. — Что за… Это твой Патронус, Грейнджер? Гермиона сцепила зубы. Так её ещё никогда не унижали. Лучше бы она действительно кого-нибудь убила. — Это твой Патронус, Малфой. — Её голос был сухим и злым, и слова она выплёвывала в лучших традициях Снейпа. — Верни мою волшебную палочку, немедленно. Мне плевать, что ты там себе придумал, я хочу пообедать, собрать вещи и уехать отсюда так далеко, как только смогу. Понятно тебе?! И её слова, и грозный вид не произвели ровным счётом никакого впечатления: видимо, для него такое общение было привычным. Поэтому вместо ответа Драко только сузил глаза — и вдруг рывком схватил Гермиону за запястье. Та громко ойкнула от боли. Пробегавший мимо когтевранец замедлил шаг, и Драко почувствовал на себе его долгий внимательный взгляд. Он вдруг сообразил, что они ругаются прямо перед входом в Большой зал и любой из учеников может их слышать. Это его порядком взбесило, и он потащил Гермиону в ближайшую нишу. — Может быть, ты не в курсе, но я не умею вызывать Патронус, — прорычал Малфой, нависая над ней. — Отвечай, что ты задумала! Чёрт знает, почему для него это было так важно. Может, война расшатала нервы, а может, зыбкие образы сна начали всплывать в памяти? В любом случае, Гермиона не хотела с этим разбираться. — Отпусти меня немедленно, — процедила она, но его пальцы лишь больнее впились в её кожу. И почему она считала их нежными?.. — Или что? Упечёшь в Азкабан? — Малфой хмыкнул, склонившись к её лицу. — Открою тебе секрет, Грейнджер: война закончилась и я окажусь там при любом раскладе. Мне больше нечего терять, и я могу свернуть тебе шею прямо здесь. Так что — отвечай. На мой. Вопрос. Гермиона рывком вывернулась из его пальцев, но не отступила ни на шаг. Вместо этого она потянулась к нему и зашипела, глядя прямо в его глаза. — Хочешь знать? Хорошо, я скажу. Только не проси потом накладывать Обливиэйт и не смей делать вид, что ничего не произошло! — А что произошло? — в его голосе она услышала напряжение. Что ж, настала её очередь ухмыляться. «Интересно, сколько раз он почистит зубы, когда узнает, что целовался с грязнокровкой?» — подумала Гермиона. И от этой мысли ей вдруг стало так тоскливо, что захотелось выть. Ради чего она прожила этот кошмар? Ради того, чтобы в самом его конце услышать вот это безразличное «а что произошло»?.. — Ты же не помнишь, что тебе сегодня снилось, да? — тихо спросила она. Драко почувствовал перемену в её настроении и насторожился: — Какое это имеет… — Не помнишь, по глазам вижу, — прервала его Гермиона и тут же продолжила говорить, боясь, что если хоть на секунду задумается о смысле собственных слов, то уже не осмелится произнести их вслух. — Тебе снилось, как ты спасал меня от летучих мышей, Малфой. «И да, я обязана тебе жизнью. Может, когда-нибудь ты это тоже вспомнишь». — С чего… — С того. Если вспомнишь — поговорим. Сузив глаза и сжав пальцы в кулаки, Драко пытался быстро проанализировать ситуацию. Гермиона скользнула взглядом по его лицу, не нашла и отголоска понимания, на секунду прикрыла глаза, сделала короткий вдох и продолжила говорить — безразлично и безлико, на одной интонации. Теперь она даже не старалась подбирать слова: зачем, если он всё равно поймёт неправильно? — А ещё тебе снились змеи. Много чёрных змей в коридоре Хогвартса, которые окружали и жалили, свисали с потолка и пытались вцепиться тебе в ноги. Я тебя оттуда вытащила. «Ты выглядел как танцующий бог, когда боролся с ними. Но нет, Драко, я тебе в этом никогда не признаюсь. Лучше, если ты об этом не узнаешь». Чёрные змеиные тени в её памяти сплетались в живой клубок, над которым стоял худой парень с волшебной палочкой в руках. Миг — и он сделал выпад, сбивая чей-то хвост. Торопливый шаг — и змеи атакуют в ответ… Гермиона зажмурилась и встряхнула головой, выкидывая из неё эти образы, вспоминая другие. — …гриффиндорская спальня, какая-то дрянь, от которой мы сбежали на метле… «И даже с Роном я не чувствовала себя так уверенно в воздухе. Впрочем, я к нему так и не прижималась, мне с ним не было так тепло. Хотя ведь не в нём дело, а в моём глупом страхе… о нет, Гермиона, не думай о полётах, не думай о полётах и высоте, и о Драко, кстати, тоже думать незачем!» — …на кухне мы поссорились. «А потом я чуть тебя не потеряла. Чёрт, нет, я не хочу об этом помнить! Скажи волшебное слово, а, Драко? Один Обливиэйт — и я буду счастлива до конца своих дней. Давай же, прошу тебя, это ведь просто слово…» Голос Гермионы становился всё глуше, речь делалась всё более бессвязной. Драко вслушивался в тихие обрывки слов и всем своим нутром чувствовал, что в этой истории что-то не так. Да, он тоже слышал рассказы в слизеринской спальне. Гойл с самого утра обжимался с Паркинсон, а Забини психовал и отказывался говорить, кто ему снился. Возле входа в гостиную ошивалась Патил, а Буллстроуд час назад видели в объятиях тощего хаффлпаффца. И Драко чувствовал, что Грейнджер говорит правду, только правду неполную. Будто зависло что-то между строк, будто скрыта самая главная часть. И её-то он уловить никак не мог. В коридоре становилось всё меньше людей: почти все уже были в Большом зале. Только двое когтевранцев с увлечением листали книгу у широкого окна и какой-то хаффлпаффец спешил на обед. Малфой рассеянно крутил в руках волшебную палочку и не понимал, зачем вообще взъелся на эту Грейнджер. Война закончилась, и уже плевать, кто из них какой крови и на чьей был стороне. Вот только… стоп. С каких пор ему на это плевать? — Потом ты нашёл меня и отогнал дементоров Патронусом, — голос Гермионы ощутимо дрогнул, и Драко вскинул голову, пристально всматриваясь в её лицо. Но она всё так же прятала взгляд, быстро и сбивчиво договаривая: — Мы смеялись, и я поменяла палочки местами. В шутку. А потом проснулась здесь. Всё. Смутная мысль зашевелилась в памяти, но ухватить её Драко пока не мог. — Вот так просто — взял и отогнал? Она кивнула. — Врёшь, — уверенно констатировал он. — Я не мог этого сделать. — Думай что хочешь, только отдай мою палочку. Плечи Гермионы поникли. Вся злость улетучилась, и в воздухе повисла неловкость — Мерлин знает, откуда она взялась. Драко достал и молча протянул Гермионе волшебную палочку из грецкого ореха — ту, что утром обнаружил вместо своей. Порывистым движением она выхватила её из рук, развернулась и побежала к гриффиндорскому столу, упорно глядя только в пол и пряча за длинными волосами непрошеные слёзы. Конечно, она не ожидала, что Малфой захочет этих отношений, но трудно было поверить, что он их даже не вспомнит. И совершенно не заметила, как короткая голубоватая искра магии промелькнула между их руками в тот момент, когда она выхватывала злополучную волшебную палочку. Искорка нырнула в рукав Драко, впиталась в его кожу, короткими импульсами рванула куда-то вверх, ударила в голову — и в одно короткое мгновение он вспомнил всё. Перед глазами с бешеной скоростью пронеслись внезапные образы, звуки, запахи, картинки. Длинный сбивчивый рассказ вдруг обрёл чёткие линии. Тёплые, мягкие руки, обнимающие его за талию. Пушистые волосы, совсем не романтично забивающиеся в нос, и поцелуй со вкусом яблока, украденного на кухне. И если бы чёртов Забини не прервал тот сон, возможно, Драко вспомнил бы это всё гораздо раньше. Но теперь, когда Гермиона добежала почти до середины Большого зала, когда она расстроена и плачет, нужно было срочно что-то делать. Как-то объясняться — и чем быстрее, тем лучше. — Подожди! Гре… Гермиона, я вспомнил! В зале будто разом выключили звук, и тишина ударила по ушам. Всегда щебечущая Лаванда резко замолчала, Рон прекратил жевать, а Гарри и Джинни с одинаковым выражением лица уставились на Малфоя. Гермиона остановилась и обернулась. Она уже не хотела думать и не хотела чувствовать. Он сказал: «Вспомнил». Слишком страшно, чтобы просто поверить. Сердце забилось в районе горла, и Гермиона озвучила свою единственную мысль. — Докажи. Драко подошёл к ней почти вплотную. — Доказать? Она кивнула. Джинни прищурилась, что-то прикидывая, а потом расплылась в понимающей улыбке. Рон торопливо вытер об мантию руки и выхватил палочку. За слизеринским столом кто-то зашептался, а профессор Трелони тихо ахнула и поправила сползающие очки. Драко взмахнул волшебной палочкой. — Экспекто Патронум! Шустрый хорёк выскочил из палочки и серебристой дымкой окутал Гермиону. Он прыгал и кувыркался в воздухе, танцуя странный танец, увлекая и очаровывая, маня за собой. Как-то совсем неожиданно Драко оказался рядом. Он улыбнулся — совсем другой, настоящей и тёплой улыбкой — и сказал тихо, почти одними губами: — Твоя очередь. Гермиона вздрогнула. Только сейчас она вдруг осознала, что на неё смотрят Рон, и Гарри, и ещё добрая половина Большого зала. Кое-кто за столом Когтеврана философски пожал плечами и вернулся к своим научным теориям, а Хаффлпафф почти в полном составе обедал, не отвлекаясь на очередной Патронус. Но вот Гриффиндор и Слизерин, да и многие преподаватели, смотрели прямо на них. — Может, выйдем? — прошептала Гермиона в ответ. Драко ухмыльнулся и чуть нагнулся к ней: — Стесняешься? Гермиона неловко дёрнула плечом и потянулась к его уху. — У меня такой же Патронус, как и у тебя. Ребята догадаются, ведь они, очевидно… — услышав, как Драко хмыкнул, она оборвала себя на полуслове. — Что? — А то, что ты сейчас стоишь посреди Большого зала и шепчешь мне что-то на ухо, — это для них не очевидно, как думаешь? — Ох, ч-ч… Он прервал её самым простым из всех способов. Джинни хмыкнула, отвернулась и ткнула в бок Гарри, который так и замер с чашкой в руках. Рон выронил палочку и не заметил этого. Лаванда выглядела так, будто только что выиграла миллион. Драко оторвался от Гермионы и ладонью коснулся её щеки. — Всё-таки не стоило… — начала она. — Стоило, — уверенно оборвал он. — Я не готов объясняться с твоими друзьями. А после разговора с моими ты вообще спать не смогла бы. — Значит, теперь ты решил охранять мой сон? — Гермиона попыталась придать голосу иронии, но попытка с треском провалилась. Уверенным жестом Драко повернул её подбородок к себе. Где-то рядом со своего места вскочил Рон, и за его спиной на пол шумно грохнулся стул. — Да. Так что теперь ни один монстр не приблизится к тебе, — сейчас он был абсолютно серьёзен. — Ни днём, ни ночью. — Обещаешь? — Обещаю. Плюнув на всё, Гермиона уткнулась носом в его рубашку. Драко закрыл глаза и обнял её в ответ. За гриффиндорским столом что-то вопил Уизли, а Браун тянула его за рукав, пытаясь усадить на место. Волосы Гермионы всё так же щекотали нос, и Драко хотелось чихнуть, но он только зарывался глубже, вдыхал знакомый запах и блаженно улыбался. — …как ты не понимаешь, этот хорёк чем-то её опоил! — надрывался Рон. — Да, и насчёт «монстров», — тихо пробормотал Драко. — За Уизли я тоже слежу. Гермиона только хмыкнула в ответ.