***
На «Зенит» уже не осталось никакой надежды. Я в заднице. Такую заметку случайно прочитал Андрей в телефоне у Далера, который тот оставил на тумбочке у изголовья кровати. Он не имел привычки подглядывать, просто так получилось. Просто сердце отчаянно ныло и как будто чесалось. А как избавиться от зуда в сердце? Андрей чëтко осознавал, что у него проблемы с головой. Он втюрился, твою мать, по самое не могу в своего насильника, который с некоторой периодичностью избивал его в тëмных комнатах. Андрею восемнадцать, и он понятия не имеет, что ему делать с его чëртовой жизнью дальше. Если честно, ему как-то до лампочки. А лампочка эта сияет только тогда, когда рядом Далер. Тот самый Далер, который перед уходом оставил на спине грузные синяки и запëкшиеся раны. Тот самый Далер, который оставил на губах самый сладкий и невесомый поцелуй, о которому Лунëв мог только мечтать, представляя, как в самом прекрасном сне Далер сделает это снова. Андрею восемнадцать, и его родителям плевать, где он сейчас и с кем. Нервно смеясь, Лунëв поднялся с кровати и потëр ушибленные места. На удивление, болело не сильно. А вот губы после желанного поцелуя обжигало любым дуновением лëгкого ветерка. Далер — вампир. Далеру нужна только его, Андрея, кровь. Но… Но? Почему всегда есть какое-то «но», которое заставляет нас, людей, оставаться рядом с теми, кто нас убивает? В чëм смысл этих глупых поступков? Наверное, в том, что Андрей понимал, почему Далер такой. И его это пугало. Но пугало не настолько, чтобы одуматься и убежать прочь, спрятавшись и не высовываясь. Наоборот, его тянуло к этому трагичному прошлому Кузяева. Хотелось коснуться тëплыми ладонями, ласково так, дотронуться до самых больных и глубоких ран, исцелить его своей любовью. Пускай он сгорит, подобно птице фениксу, но он хочет подарить Далеру шанс на нормальную жизнь, хочет показать ему, что любимым быть можно даже тогда, когда это кажется невозможным. — Интересно, что такое «Зенит», — задумчиво пробормотал Андрей вслух, нагнувшись, чтобы зашнуровать ботинки. Он забросил в карман куртки телеефон Далера, хлопнул входной дверью и пошëл. Куда? На поиски проблемного вампира с печальной судьбой. Где в Москве можно найти вампира? Вряд ли Далер пошëл в школу, у него сегодня нет уроков, да и в целом, в таком-то состоянии… Андрей нахмурился и закусил губу. Что ему вообще известно про Далера? Куда бы он мог сбежать от собственных назойливых мыслей? Ответ пришëл на ум сам собой, и Андрей, подняв все архивы своих чертогов разума, выудил оттуда адрес Смолова и решил направиться в первую очередь туда.***
— Александр де Кванто Люминос Корин, Вы готовы приступить к испытанию? — Да. И началось. Вопрос — ответ, вопрос — ответ, снова вопрос — и снова чëртов ответ. Что любит Федя на завтрак. Какой его любимый трек. Кто его кумир. Были вопросы и посложнее, конечно. Назовëм их вопросами «личного характера». Его первая ассоциация при поцелуе с Кокориным. Его первая мысль при первом проникновении чужого органа внутрь тела. Что-то, что Саша так рвался скрыть от лишних глаз, а теперь правдиво выкладывал — нет, выплëвывал — здесь, перед судьями испытания. А его кто-нибудь спросил, хочет ли он становиться полноценным вампиром и наследником каких-то там земель? Его спросил хоть кто-нибудь, чего желает он, Саша? Спроси кто, с каким трепетом сердца он каждый раз приступает к поцелую, Кокорину было бы, что ответить. Он бы восхвалял Федю во всех его достоинствах и недостатках, если бы хоть кто-нибудь спросил! Но проводящие обряд вампиры лишь изредка кивали на его ответы, что-то механически строча в своих листах. Ни единого лишнего звука. Всë кратко и по делу. По давным-давно отрепетированному сценарию, который никто не был в силах изменить. — Александр де Кванто Люминос Корин, клянëтесь ли Вы кровью своих предков, что больше никогда не возымеете контакта со своим изученным объектом, и что Ваша нога больше не коснëтся человеческой Земли? Кокорин быстро облизал пересохшие губы, крепко сжал ладонь в кулак и стиснул зубы. Пути назад не было. — Н Е Т! — громко прокричал он на грани с ультразвуком. Вошедшие в резонанс стëкла в зале разом повылетали, и осколки замелькали тут и там, окрапляемые брызгами свежей крови. Той крови, которая не должна была быть у вампира. Множество отнятых людских жизней просто по чьей-то прихоти. Не на такой мир рассчитывал Александр. Да что там Александр; он давным-давно уже окончательно прошëл ритуал заземления и ппревратился в обычного Сашку Кокорина — родного, земного и такого живого и любимого. Александр непроницаемым взглядом смотрел на то, как осуждающе качал головой отец, чьë лицо напоминало забрызганный детскими каракулями альбомный лист; на сестрëнку, которая с широко распахнутыми глазами, полными слëз, глядела на кажущегося ей сумасшедшим старшего брата. Настало время казни.