***
Далер не спал. Далер никогда не спит. Он не спит уже три года, два месяца и двадцать один день. Для вампиров это нормально — не спать подолгу. Но такой срок даже для них опасен, а в некоторых случаях и летален. Но Далер не может умереть. Его сердце согревает месть. Он жаждет отомстить тем, кто лишил его права на нормальную жизнь в день его совершеннолетия. В чëм-то ведь они схожи с Александром, хоть и из разных слоëв общества. Оба ненавидят то, что их судьба была решена за них. Оба сходят с ума от хрупких и беззащитных людишек. И оба по-своему восполняют необходимую потребность в крови. Вот только у Кокорина есть шанс сохранить свой статус и зажить в удовольствие. А Далеру остаëтся только выживать. Кузяев странно косится на мальчика, который спит под его боком. Его веки чуть подрагивают во сне, а губы что-то беспокойно шепчут. Невысохшие слëзы на щеках и красные следы от плети заставляют сердце Далера сжаться от бесконечной тоски и ненависти к себе. Сколько боли он причинил этому бедному мальчику? А всë из-за чего? Из-за того, что ему не с кем было «поиграться»? Нет, Далер. Ты сам не понимаешь, что ты творишь. «Зенит» тебя не спасëт, пусть они и должны тебе по самое не могу. Из этой ситуации придëтся выбираться самому, и в любом случае придëтся разбить сердце Лунëву. Другого выхода Кузяев попросту не видел. Он нежно провëл ладонью по щеке спящего Андрея и поправил пучок волос, спавший на лоб. Далер наклонился к лицу мальчишки и стал разглядывать каждую венку на его прикрытых веках. Он оставил на глазах Лунëва лëгкий поцелуй и удалился в другую комнату, чтобы не смущать мальчика своим присутствием, если тот вдруг проснëтся. «Не смущать», Далер? С каких пор тебя заботит то, о чëм подумают твои жертвы? Да потому что тебя всегда это заботило, дурак ты такой. И потому что Андрей заставил тебя вновь почувствовать то, что ты так стремился забыть… — Кузь? — Далер резко обернулся и застал в дверном проëме сонного Андрея, потирающего кулаками глаза. — Ты опять рано проснулся? — Да… Рано, — тихо выдыхает Далер и продолжает разглядывать каждую рану, оставленную им же самим на нежной бледной коже. — Слишком рано. — Кузь, всë хорошо? — Андрей ласково заглядывает в глаза старшему, а тот чуть ли не скулит от беспомощности. «Что ты со мной делаешь, Андрей? Почему ты не уходишь? Беги, глупец! Ведь я каждый раз делаю тебе всë больнее!» — Нет… Ничего не хорошо, Андрюш. Я просто сволочь. Далер чувствует, как его обхватывают сзади крепкие руки и тихо стонет. Он не может противиться и решает хоть раз в жизни пойти на поводу у своих чувств и не причинять лишней боли своим близким. Своему Андрею. — Сволочь, — шепчет куда-то в затылок Лунëв, опаляя кожу вампира горячим дыханием. — Но я всë равно люблю тебя. Смешно, да? Ты каждый раз бьëшь меня, и мне действительно больно, но… Мне пиздец как хочется быть с тобой, поддерживать тебя и всë такое. И я понимаю, что это ненормально, но… Мне плевать, слышишь? Далер, плевать, как моим родителям плевать на меня. Я хочу услышать твою историю. Я хочу помочь. Просто… Дай мне шанс. Далер замирает, не в силах вымолвить и слова. Андрей утыкается ему в спину, и Кузяев чувствует, как футболка сзади быстро намокает от слëз. — Ты меня сейчас ударишь, я знаю… Но я готов. Готов терпеть эту боль, потому что тебе ведь больнее в сотни раз! Ты столько всего пережил… «В миллиарды, Андрюш», — сдерживая рыдания, Далер резко разворачивает к себе Андрея, заставляя того оказаться прямо у его лица. Голкипер затихает и просто ждëт того, что случится дальше. — Ты такой… Правильный, — Далер пытается произнести это так, чтобы фраза прозвучала омерзительно, но у него не получается выдавить из себя ни капли отвращения к этому чистому юношескому сердцу, пылающему от любви. Далер стремительно сокращает расстояние между ними, а затем тянет Андрея за руку на себя и нежно прикасается к его губам. Он аккуратно целует мальчика, придерживая его рукой за подбородок. Андрей не пытается вырваться, но Далер чувствует, что тот очень удивлëн. А ещë Кузяев понимает, что у него больше рука не поднимается на этого человека. Но это только пока. Всего себя в один миг не исправишь, верно? Но Далеру было достаточно и этих мгновений. Он закрыл глаза и полностью отдался ощущениям. Целуя Андрея, Далер представлял, как где-то в далëкой параллельной вселенной он родился обычным человеком, и они вместе живут обычной жизнью, готовя друг другу завтраки в постель по утрам и целуя в лоб перед сном. Далер отстраняется, мажет губами по лбу Андрея и быстро выбегает из квартиры, хлопая дверью и оставляя Лунëва наедине со своими мыслями.***
Акинфеев позвал Дзюбу к себе домой и уже успел миллион раз пожалеть об этом. Его большой ребëнок вместе со своим щенком чуть не разнесли ему всю комнату в щепки, а теперь вместе лежали на диване, виновато глядя на Игоря своими круглыми глазами. Акинфеев, вздыхая, откладывает электронную книгу в сторону и кивает Дзюбе на балкон. Тот следует за хозяином квартиры и осторожно закрывает за собой дверь, чтобы не разбудить только что угомонившегося пса. — Артëм, — тихо произносит Игорь каким-то совсем умирающим голосом, и Дзюба тут же улавливает эти нотки в голосе друга. — Эй-эй, я здесь. Что случилось? — он подходит к краю и опирается на ограждение, оборачиваясь к Игорю. Тот поджимает губы. — Что ты имел в виду, когда сказал мне, что всë то, что мы видим — на самом деле не то, что мы видим? Что всë это лишь ложь и притворство? Лицо Артëма на мгновение омрачается, но затем он снова улыбается, как ни в чëм не бывало. — Не забивай этим свою светлую кудрявую голову, Игорëк. Серьëзно. Это было сказано на эмоциях, я не имел в виду тебя или кого-то конкретного, — выдыхает Артëм и смотрит на то, как внизу на площадке бегают и визжат маленькие дети. — Я не кудрявый, — приподнимает бровь Игорь. Артëм усмехается. — Знаю, знаю. Просто ты очень похож на барашка. Не знаю, почему у меня в голове сложилась такая ассоциация. — Ого, какие ты умные слова знаешь… — Ой, заткнись. Немного помолчали. Затем Игорь осторожно спросил: — А что у тебя… С Кристиной? — А ты разве не видел мой пост в Инстаграме? — нахмурился Дзюба. — Но могу сказать прямо, если хочешь. Мы расстались. — Потому что ты любишь другого, да? — тихо прошептал Игорь, но Артëм его услышал и теперь округлившимися глазами смотрел на друга. — Ой, прости, я не имел в виду другого, я имел в виду «другого человека»! — пролепетал Акинфеев, осознав свою оплошность. Дзюба на несколько секунд сощурился, а затем лицо его приобрело привычные улыбчивые черты. — Другую, другого… Есть ли разница? Главное — искренность чувств. А Кристину я не любил, — выплюнул Артëм. — Мне жаль, что она связалась со мной. Действительно. Я ведь… Всегда любил кое-кого. Игорь дëргается, а затем его мозг вдруг прошибает внезапной догадкой. Точно! Как там было у него в посте в Инстаграме? «Я уже давно погряз во лжи и притворстве, поэтому хочу, чтобы хотя бы ты знала, насколько сильно я люблю своего упрямого барашка»… Барашка. Барашка. Стоп-стоп-стоп, что ты там до этого говорил, Артëм? — А что я говорил? — удивился Дзюба, и Игорь понял, что нечаянно сказал это вслух. — Что-то про барашка, — выпалил Акинфеев, взволнованно кусая нижнюю губу. — А. Ну ты и впрямь похож на барашка. Даже не похож, ты вылитый барашек! Маленькое пушистое облачко, которое нужно обнять и оберегать… — Дзюба осëкся и прервал сам себя. — А что такое? Игорь чувствует, как у него дрожат губы. На глаза наворачиваются слëзы. Не может такого быть, чтобы всë это время!.. Всë это время во лжи и притворстве жил только ты, Игорь. — Игорëш… — Артëм берëт в руки худые запястья вратаря, не понимая, что ему нужно сделать. Он смотрит на то, как из глаз Акинфеева медленно вытекают слëзы и скользят по щекам. Дзюба тихо вздыхает и закрывает глаза, никак не ожидая, что в следующую же секунду его губ коснутся в несмелом поцелуе пересохшие губы голкипера.